е действия наборщика. Говорят, такая устойчивая
опечатка пробралась как-то в одну социал-демократическую газету. В сообщении
об одном известном торжестве можно было  прочесть: "Среди присутствующих был
его  величество   корнпринц".  На  следующий  день  появилось  опровержение:
"Конечно,  следует читать  кнорпринц".  В  таких  случаях любят  говорить  о
нечистой силе, злом духе наборного ящика и тому подобных вещах, выходящих за
рамки психофизиологической теории опечатки.
     Я  не  знаю,  известно  ли вам, что оговорку  можно спровоцировать, так
сказать,  вызвать внушением. По этому  поводу  рассказывают анекдот:  как-то
новичку поручили важную  роль  на  сцене;  в Орлеанской  деве он  должен был
доложить королю, что  коннетабль  отсылает свой меч (der  Connetable schickt
sein Schwert  zurьck). Игравший главную  роль подшутил над робким новичком и
во  время  репетиции  несколько  раз  подсказал  ему  вместо  нужных   слов:
комфортабль отсылает свою лошадь (der Komfortabel schickt sein Pferd zurьck)
и добился своего. На представлении несчастный  дебютант оговорился, хотя его
предупреждали об этом, а может быть, именно потому так и случилось.
     Все  эти  маленькие  особенности  ошибочных  действий нельзя  объяснить
только теорией отвлечения
     внимания.  Но  это еще  не  значит,  что  эта  теория  неправильна. Ей,
пожалуй, чего-то не хватает, какого-то дополнительного утверждения для того,
чтобы она полностью нас удовлетворяла. Но некоторые ошибочные действия можно
рассмотреть также и с другой стороны.
     Начнем с оговорки, она больше всего подходит нам из ошибочных действий.
Хотя с таким же  успехом  мы  могли бы  выбрать описку  или очитку. Сразу же
следует сказать, что до сих пор мы спрашивали только о том, когда, при каких
условиях происходит оговорка, и только на этот  вопрос мы  и получали ответ.
Но можно  также заинтересоваться другим и  попытаться узнать: почему человек
оговорился  именно так, а не  иначе;  следует обратить внимание  на  то, что
происходит  при оговорке. Вы  понимаете,  что  пока  мы не  ответим  на этот
вопрос,  пока  мы  не объясним  результат  оговорки с  психологической точки
зрения, это явление останется случайностью,  хотя физиологическое объяснение
ему и можно будет найти. Если мне случится оговориться, я могу это сделать в
бесконечно  многих  вариантах,  вместо  нужного  слова можно сказать  тысячу
других,  нужное  слово  может  получить  бесчисленное  множество  искажений.
Существует ли что-то, что заставляет меня из всех возможных оговорок сделать
именно  такую, или это случайность,  произвол и  тогда, может быть,  на этот
вопрос нельзя ответить ничего разумного?
     Два автора,  Мерингер и  Майер (один  -- филолог,  другой -- психиатр),
попытались в 1895  г. именно с этой стороны  подойти к вопросу об оговорках.
Они собрали много примеров  и просто описали их.  Это,  конечно, еще не дает
никакого  объяснения оговоркам,  но  позволяет  найти  путь к  нему.  Авторы
различают следующие искажения, возникающие из-за оговорок:
     перемещения   (Vertauschungen),  предвосхищения   (Vorklдnge),  отзвуки
(Nachklдnge),     смешения,    или    контаминации    (Vermengungen,    oder
Kontaminationen),   и   замещения,   или   субституции   (Ersetzungen,  oder
Substitutionen).  Я  приведу вам  примеры,  предложенные авторами  для  этих
основных групп.  Случай перемещения: Die Milo von Venus вместо die Venus von
Milo [перемещение в последовательности слов -- Милое из Венеры вместо Венеры
из Милоса]: предвосхищение: Es war mir auf  der Schivest.  auf der Brust  so
schwer [Мне было на душе  (доел.:  в груди)  так  тяжело,  но вначале вместо
слова  "Brust"  -- грудь  --  была  сделана  оговорка "Schwest",  в  которой
отразилось предвосхищаемое слово "schwer" -- тяжело]. Примером отзвука может
служить неудачный тост:  Ich  fordere  Sie auf, auf das Wohl  unseres  Chefs
aufzustoЯen  [Предлагаю Вам  выпить  (досл.: чокнуться)  за здоровье  нашего
шефа; но вместо anstoЯen -- чокнуться -- сказано: auf stoЯen  -- отрыгнуть].
Эти  три  вида оговорок  довольно редки.  Чаще  встречаются  оговорки  из-за
стяжения или смешения, например, когда молодой человек заговаривает с дамой:
Wenn Sie gestatten mein Frдulein, mцchte  ich Sie gerne begleit-digen  [Если
Вы разрешите, барышня, я Вас провожу; но в слово "begleiten" -- проводить --
вставлены еще три буквы "dig"]. В  слове begleit-digen кроется,  кроме слова
begleiten [проводить], очевидно, еще слово beleidigen  [оскорбить]. (Молодой
человек, видимо,  не  имел  большого  успеха  у дамы.)  На  замещение авторы
приводят  пример:   Ich  gebe  die  Prдparate  in  den  Briefkasten  anstatt
Brutkasten [Я ставлю препараты в почтовый ящик вместо термостата].
     Объяснение, которое  оба  автора пытаются вывести  из  своего  собрания
примеров, совершенно недостаточно. Они считают, что звуки  и  слоги в  слове
имеют различную значимость и  иннервация более  значимого элемента влияет на
иннервацию менее  значимого.  При  этом  авторы  ссылаются  на редкие случаи
предвосхищения и  отзвука; в случаях же  оговорок другого типа эти  звуковые
предпочтения, если они вообще существуют, не играют никакой роли. Чаще всего
при  оговорке  употребляют  похожее  по  звучанию слово,  этим  сходством  и
объясняют оговорку. Например, в своей вступительной речи профессор заявляет:
Ich  bin nicht geneigt  (geeignet), die  Verdienste meines sehr  geschдtzten
Vorgдngers zu wьrdigen  [Я не  склонен (вместо неспособен)  оценить  заслуги
своего уважаемого предшественника].  Или  другой  профессор: Beim weiblichen
Genitale  hat man trotz vieler  Versuchungen.  Pardon: Versuche. [В  женских
гениталиях, несмотря на много искушений, простите, попыток.].
     Но самой обычной и в то же время самой поразительной оговоркой является
та, когда произносится как раз противоположное тому, что  собирался сказать.
При этом соотношение звуков и влияние  сходства, конечно, не имеют значения,
а замену можно объяснить тем, что противоположности имеют понятийное родство
и  в   психологической   ассоциации  особенно  сближаются.   Можно  привести
исторические примеры такого  рода:  президент нашей палаты депутатов  открыл
как-то   заседание   следующими   словами:   "Господа,   я   признаю   число
присутствующих   достаточным   и  объявляю  заседание   закрытым".   Так  же
предательски,  как  соотношение противоположностей,  могут  подвести  другие
привычные  ассоциации,  которые  иногда  возникают  совсем   некстати.  Так,
например,  рассказывают,   что  на  торжественном  бракосочетании  детей  Г.
Гельмгольца и знаменитого  изобретателя и крупного промышленника В.  Сименса
известный физиолог Дюбуа-Реймон произнес приветственную
     речь.1  Он  закончил  свой  вполне блестящий  тост  словами:  "Итак, да
здравствует новая фирма  Сименс и Галске".  Это было,  естественно, название
старой фирмы. Сочетание этих двух имен так же обычно для жителя Берлина, как
"Ридель и Бойтель" для жителя Вены.
     Таким образом, мы должны к соотношению звуков и сходству слов прибавить
влияние  словесных ассоциаций. Но и этого  еще  недостаточно.  В целом  ряде
случаев оговорку едва  ли можно объяснить без учета того, что было сказано в
предшествующем  предложении  или же что  предполагалось сказать. Итак, можно
считать, что это опять случай  отзвука,  как  по Мерингеру, но  только более
отдаленно  связанный  по смыслу.  Должен  признаться,  что  после всех  этих
объяснений  может  сложиться впечатление, что мы  теперь еще более далеки от
понимания оговорок, чем когда-либо!
     Но  надеюсь,  что  не  ошибусь, высказав  предположение, что  во  время
проведенного исследования у всех у нас возникло иное впечатление от примеров
оговорок,  которое стоило  бы проанализировать. Мы исследовали условия,  при
которых  оговорки вообще  возникают, определили, что влияет  на  особенности
искажений при оговорках, но совсем не рассмотрели эффекта оговорки самого по
себе,  безотносительно  к ее  возникновению. Если  мы  решимся  на  это,  то
необходима
     ----------------------------------------
     1 Гельмгольц Г. (1821-1894)  -- выдающийся немецкий естествоиспытатель.
Обосновал  закон  сохранения  и  превращения  энергии.  Один  из  создателей
современной психофизиологии.
     Дюбуа-Реймон  Д. (1818-1896) -- немецкий  физиолог.  Автор классических
работ по электрофизиологии.
     Гельмгольц и Дюбуа-Реймон  являлись лидерами немецкой физико-химической
школы в физиологии, идеи которой оказали большое влияние на молодого Фрейда.
     известная  смелость, чтобы сказать:  да,  в некоторых случаях  оговорка
имеет  смысл (Sinn). Что значит  "имеет смысл"?  Это  значит,  что оговорку,
возможно, следует считать полноценным психическим  актом, имеющим свою цель,
определенную форму выражения и значение. До сих пор мы все время говорили об
ошибочных действиях,  а  теперь оказывается, что иногда  ошибочное  действие
является   совершенно   правильным,  только  оно   возникло  вместо  другого
ожидаемого или предполагаемого действия.
     Этот  действительный  смысл  ошибочного действия  в  отдельных  случаях
совершенно очевиден  и несомненен.  Если  председатель  палаты  депутатов  в
первых же своих словах  закрывает заседание  вместо того, чтобы его открыть,
то, зная обстоятельства, в  которых  произошла  оговорка, мы склонны считать
это ошибочное действие не лишенным смысла. Он не ожидает от заседания ничего
хорошего  и  рад  был  бы  сразу  его  закрыть.  Показать этот  смысл,  т.е.
истолковать эту оговорку, не составляет никакого труда. Или если одна дама с
кажущимся  одобрением  говорит другой: Diesen  reizenden neuen Hut haben Sie
sich wohl selbst aufgepatz?. [Эту прелестную новую шляпу Вы, вероятно,  сами
обделали? -- вместо aufgeputzt -- отделали], то никакая научность  в мире не
помешает  нам  услышать  в  этой оговорке  выражение:  Dieser  Hut ist  eine
Patzerei  [Эта  шляпа  безнадежно  испорчена].  Или   если  известная  своей
энергичностью дама рассказывает: "Мой муж спросил доктора,  какой диеты  ему
придерживаться, на это  доктор  ответил  -- ему  не  нужна никакая диета, он
может  есть и  пить все, что я хочу", то ведь за  этой оговоркой стоит  ясно
выраженная последовательная программа поведения.
     Уважаемые  дамы и господа,  если  выяснилось, что  не только  некоторые
оговорки и ошибочные действия
     имеют  смысл, но  и их  значительное большинство,  то, несомненно, этот
смысл  ошибочных действий, о котором  до сих пор никто не  говорил, и станет
для нас наиболее  интересным, а все остальные точки зрения по праву  отойдут
на  задний  план. Мы можем  оставить физиологические и  психофизиологические
процессы и посвятить  себя чисто  психологическим исследованиям о смысле, т.
е. значении и намерениях ошибочных действий.  И в связи с этим мы не упустим
возможности привлечь более широкий материал для проверки этих предположений.
     Но прежде чем мы выполним это намерение, я просил бы вас последовать по
другому пути.  Часто  случается, что  поэт  пользуется оговоркой или  другим
ошибочным  действием  как  выразительным средством.  Этот  факт сам  по себе
должен нам доказать, что  он  считает ошибочное действие, например оговорку,
чем-то  осмысленным, потому что  ведь он делает ее  намеренно. Конечно,  это
происходит не так, что  свою случайно сделанную описку поэт  оставляет затем
своему  персонажу  в  качестве  оговорки.  Он  хочет  нам  что-то  объяснить
оговоркой,  и мы должны поразмыслить,  что  это может означать: хочет  ли он
намекнуть, будто известное  лицо рассеянно или устало, или его  ждет приступ
мигрени.  Конечно,  не  следует  преувеличивать  того,   что   поэт   всегда
употребляет оговорку как имеющую определенный смысл. В действительности  она
могла  быть бессмысленной психической случайностью и только в  крайне редких
случаях иметь смысл, но поэт вправе придать ей смысл, чтобы использовать его
для своих целей. И  поэтому нас бы не удивило, если бы от поэта мы узнали об
оговорке больше, чем от филолога и психиатра.
     Пример оговорки  мы  находим в Валленштейне  (Пикколомини, 1-й акт, 5-е
явление). Макс Пикколомини в предыдущей сцене страстно выступает на  стороне
герцога  и  мечтает  о   благах  мира,  раскрывшихся  перед  ним,  когда  он
сопровождал  дочь  Валленштейна  в  лагерь.   Его  отец  и  посланник  двора
Квестенберг  в  полном  недоумении.   А  дальше  в  5-м  явлении  происходит
следующее:

     Квестенберг
     Вот до чего дошло!
     (Настойчиво и нетерпеливо.)
     А мы ему в подобном ослепленье
     Позволили уйти, мой друг,
     И не зовем его тотчас обратно --
     Открыть ему глаза?

     Октавио
     (опомнившись после глубокого раздумья)
     Мне самому
     Открыл глаза он шире, чем хотелось.

     Квестенберг
     Что с вами, друг?

     Октавио
     Проклятая поездка!

     Квестенберг
     Как? Что такое?

     Октавио
     Поскорей! Мне надо
     Взглянуть на этот злополучный след
     И самому увидеть все. Пойдемте.
     (Хочет его увести.)
     Квестенберг
     Зачем? Куда вы?

     Октавио
     (все еще торопит его)
     К ней!

     Квестенберг
     К кому?

     Октавио
     (спохватываясь)
     Да к герцогу! Пойдем!

     (Перевод Н. Славятинского)

     Октавио хотел сказать "к  нему", герцогу, но оговорился и выдал словами
"к ней" причину, почему молодой герой мечтает о мире.
     О. Ранк (1910а)1 указал на еще  более поразительный пример у Шекспира в
Венецианском купце, в знаменитой сцене выбора счастливым возлюбленным одного
из трех ларцов; я, пожалуй, лучше процитирую самого Ранка.
     ----------------------------------------
     1 Ранк  О. (1884-1939) -- один из ведущих  представителей психоанализа.
Предпринял  попытку  модифицировать  исходную   концепцию  Фрейда,  выдвинув
представление о  "травме  рождения". Утверждалось, что  каждое  человеческое
существо страдает от  самой  главной  травмы  в своей  жизни, нанесенной ему
отделением от тела матери  в момент  рождения.  Стремясь, хотя  и  напрасно,
преодолеть  эту  травму,  человек  бессознательно стремится  возвратиться  в
материнское чрево. Задача психоанализа усматривалась в том,  чтобы  избавить
пациента от  этой травмы. После  некоторых колебаний Фрейд  отверг концепцию
Ранка.
     "Чрезвычайно тонко художественно мотивированная  и  технически блестяще
использованная оговорка, которую приводит Фрейд из Валленштейна, доказывает,
что поэты хорошо знают механизм и смысл ошибочных действий и предполагают их
понимание и у слушателя. В  Венецианском купце Шекспира (3-й акт, 2-я сцена)
мы находим тому  еще один пример. Порция,  которая по воле своего отца может
выйти замуж только  за того,  кто вытянет счастливый жребий, лишь  благодаря
счастливой случайности  избавляется от немилых  ей  женихов.  Но  когда  она
находит  наконец Бассанио, достойного  претендента, который ей нравится, она
боится, как  бы и он не вытянул несчастливый жребий. Ей хочется ему сказать,
что и в этом  случае он может быть уверен в  ее любви, но она связана данной
отцу клятвой. В этой внутренней двойственности она говорит желанному жениху:

     Помедлите, день-два хоть подождите
     Вы рисковать; ведь если ошибетесь --
     Я потеряю вас; так потерпите.
     Мне что-то говорит (хоть не любовь),
     Что не хочу терять вас; вам же ясно,
     Что ненависть не даст подобной мысли.
     Но, если вам не все еще понятно
     (Хоть девушке пристойней мысль, чем слово), --
     Я б месяц-два хотела задержать вас,
     Пока рискнете. Я б вас научила,
     Как выбрать. Но тогда нарушу клятву.
     Нет, ни за что. Итак, возможен промах.
     Тогда жалеть я буду, что греха
     Не совершила! О, проклятье взорам,
     Меня околдовавшим, разделившим!
     Две половины у меня: одна
     Вся вам принадлежит; другая -- вам.
     Мне -- я сказать хотела; значит, вам же, --
     Так ваше все!..

     (Перевод Т. Щепкиной-Куперник)

     Поэт с удивительным  психологическим проникновением заставляет Порцию в
оговорке сказать то, на  что она хотела только намекнуть, так как она должна
была скрывать, что до исхода выбора она вся его и его любит, и этим искусным
приемом поэт выводит любящего, так же как и  сочувствующего ему зрителя,  из
состояния мучительной неизвестности, успокаивая насчет исхода выбора".
     Обратите  внимание  на  то,  как ловко Порция  выходит из  создавшегося
вследствие ее оговорки противоречия, подтверждая в конце концов правильность
оговорки:

     Мне -- я сказать хотела; значит, вам же, --
     Так ваше все!..

     Так  мыслитель,  далекий  от  медицины,  иногда  может  раскрыть  смысл
ошибочного действия  одним своим  замечанием, избавив  нас  от  выслушивания
разъяснений.  Вы  все,  конечно,  знаете  остроумного  сатирика  Лихтенберга
(1742-1799),1  о  котором  Гете  сказал:  "Там,  где  у  него  шутка,  может
скрываться проблема. Но ведь  благодаря  шутке иногда решается  проблема". В
своих остроумных сатирических заметках (1853)  Лихтенберг пишет: "Он  всегда
читал  Agamemnon  [Агамемнон]  вместо  angenommen  [принято],  настолько  он
зачитывался Гомером". Вот настоящая теория очитки.
     ----------------------------------------
     1 Лихтенберг Г. К. (1742-1799) -- один из любимых писателей  Фрейда.  В
работе "Остроумие и его отношение к бессознательному" (1905) Фрейд разбирает
многие из его афоризмов.
     В следующий раз  мы обсудим, насколько мы  можем согласиться  с  точкой
зрения поэтов на ошибочные действия.



ТРЕТЬЯ ЛЕКЦИЯ

     ОШИБОчНЫЕ ДЕЙСТВИџ
     (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

     Уважаемые  дамы  и господа!  В прошлый раз нам пришла  в  голову  мысль
рассматривать ошибочное действие само по себе, безотносительно к нарушенному
им действию, которое  предполагали совершить;  у  нас сложилось впечатление,
будто в отдельных случаях оно выдает свой собственный смысл, и если  бы  это
подтвердилось еще  в  большем числе случаев, то этот смысл был  бы  для  нас
интереснее,  чем  исследование  условий,  при  которых  возникает  ошибочное
действие.
     Договоримся еще  раз  о том,  что  мы  понимаем  под  "смыслом"  (Sinn)
какого-то  психического  процесса не  что иное,  как  намерение, которому он
служит,  и его  место  в ряду других психических  проявлений. В  большинстве
наших  исследований  слово  "смысл"  мы  можем заменить  словом  "намерение"
(Absicht),  "тенденция" (Tendenz).  Однако  не  является  ли самообманом или
поэтической  вольностью с  нашей  стороны,  что  мы  усматриваем в ошибочном
действии намерение?
     Будем  же  по-прежнему  заниматься  оговорками  и   рассмотрим  большее
количество  наблюдений. Мы увидим, что в целом ряде случаев намерение, смысл
оговорки  совершенно  очевиден. Это прежде всего  те случаи, когда говорится
противоположное тому, что намеревались сказать. Президент в речи на открытии
заседания говорит: "Объявляю  заседание  закрытым".  Смысл  и намерение  его
ошибки в том, что он хочет  закрыть заседание. Так  и хочется процитировать:
"Да ведь он сам об этом говорит"; остается  только поймать  его на слове. Не
возражайте мне,  что это невозможно, ведь председатель,  как мы знаем, хотел
не закрыть, а  открыть  заседание,  и он сам  подтвердит  это, а его  мнение
является для нас высшей инстанцией. При этом вы забываете, что мы условились
рассматривать ошибочное действие само  по себе; о его отношении к намерению,
которое  из-за него нарушается, мы будем говорить позже.  Иначе вы допустите
логическую  ошибку и просто устраните проблему, то,  что в английском  языке
называется begging the question.*
     В  других  случаях,  когда   при   оговорке   прямо   не  высказывается
противоположное утверждение, в ней все же  выражается противоположный смысл.
"Я  не  склонен   (вместо  неспособен)  оценить  заслуги  своего  уважаемого
предшественника". "Geneigt" (склонен) не является