зве вы не узнаете, на чем основывается  наше  предположение  о
двух  системах,  отношении  между  ними  и  к  сознанию?  Ведь  страж  между
бессознательным и предсознательным - не что иное, как цензура, которой,  как
мы  знаем,  подвергается  образование  явного  сновидения.  Остатки  дневных
впечатлений,   в   которых   мы   узнаем   побудителей   сновидения,    были
предсознательным  материалом,  испытавшим  ночью  в  состоянии  сна  влияние
бессознательных и  вытесненных  желаний  и  благодаря  их  энергии  сумевшим
образовать вместе с ними скрытое сновидение. Под  давлением  бессознательной
системы этот материал подвергся переработке - сгущению и смещению, которые в
нормальной душевной жизни, т. е. в пред-сознательном, неизвестны и допустимы
лишь в виде
   [70]
   исключения. Это различие в способе работы стало для  нас  характеристикой
обеих систем; отношение к сознанию, которое соединено с предсознательным, мы
считали только признаком принадлежности  к  той  или  другой  системе.  Ведь
сновидение уже  не  патологический  феномен;  оно  может  появиться  у  всех
здоровых в условиях состояния сна. Такое предположение о структуре душевного
аппарата, которое позволяет нам понять как возникновение сновидения,  так  и
возникновение невротических симптомов, имеет неоспоримое право на то,  чтобы
быть принятым во внимание и при нормальной душевной жизни.
   Вот все,  что  мы  желаем  сказать  сейчас  о  вытеснении.  Но  оно  лишь
предпосылка  для  образования  симптомов.  Мы  знаем,  что  симптом  -   это
заместитель чего-то, чему помешало вытеснение. Но от вытеснения до понимания
образования этого заместителя еще далеко. В связи  с  выявлением  вытеснения
возникают вопросы и с другой стороны: какого рода душевные движения подлежат
вытеснению, какими силами оно осуществляется, по  каким  мотивам?  По  этому
поводу нам до сих пор известно только одно. При  исследовании  сопротивления
мы узнали, что оно  исходит  из  сил  Я,  из  известных  и  скрытых  свойств
характера. Следовательно, они и позаботились о вытеснении  или,  по  крайней
мере, участвовали в нем(1). Все остальное нам пока неизвестно.
   Тут нам на помощь приходит второй факт, о котором я говорил.  Из  анализа
мы в самых общих чертах можем  указать,  что  является  целью  невротических
симптомов. И в этом для вас нет ничего нового. Я вам уже показал это на двух
примерах неврозов. Правда,
   ---------------------------------------(1) В дальнейшем (см. "Продолжение
лекций")  источником  сопротивления  и  причиной  вытеснения  Фрейд  признал
Супер-эго.
   [71]
   что   значат   два   примера?   Вы   вправе   потребовать,   чтобы    это
демонстрировалось вам двести, бесчисленное множество раз. Беда только в том,
что я не могу этого сделать. Основную роль здесь  вновь  играют  собственный
опыт или вера, которая может опереться в этом пункте на единодушные указания
всех психоаналитиков.
   Вы помните, что в двух случаях, симптомы которых мы подвергли тщательному
исследованию, анализ посвятил нас в самую интимную область сексуальной жизни
этих больных. В первом случае, кроме того, мы особенно ясно поняли цель  или
тенденцию  исследованного  симптома,  может  быть,  во  втором  случае   она
несколько затемняется фактором, о котором речь будет ниже. То, что мы видели
в этих обоих  случаях,  нам  продемонстрировали  бы  и  другие  подвергнутые
анализу случаи. Анализ всякий раз приводил бы нас к сексуальным переживаниям
и желаниям больного, и всякий раз мы должны были бы  устанавливать,  что  их
симптомы  служат  одной  и  той  же  цели.  Эта  цель  открывается   нам   в
удовлетворении   сексуальных   желаний;   симптомы    служат    сексуальному
удовлетворению больных, они являются  заместителями  такого  удовлетворения,
которого они лишены в жизни.
   Припомните навязчивое действие нашей первой пациентки.  Женщина  лишается
своего горячо любимого мужа, с которым она не может  разделять  жизнь  из-за
его недостатков и слабостей. Она должна оставаться верной ему, она не  может
заменить его другим. Ее навязчивый симптом дает ей то, чего  она  жаждет,  -
возвышает ее мужа, отрицает,  исправляет  его  слабости,  прежде  всего  его
импотенцию. В сущности, этот симптом является исполнением желания точно  так
же, как сновидение, а  именно,  чем  сновидение  бывает  далеко  не  всегда,
исполнением эротического же[72]
   лания. В случае нашей второй пациентки вы, по крайней мере, могли понять,
что  ее  церемониал  стремится  помешать  половым  сношениям  родителей  или
отсрочить их, чтобы в результате не появился новый  ребенок.  Вы,  вероятно,
догадались, что, в сущности, она стремится к тому, чтобы поставить  себя  на
место  матери.  Следовательно,  опять   устранение   помех   в   сексуальном
удовлетворении и исполнении собственных  сексуальных  желаний.  О  некотором
наметившемся здесь осложнении речь будет ниже.
   Уважаемые господа! Я хотел бы избежать того,  чтобы  впоследствии  делать
отступления  относительно  общего  характера  моих  утверждений,  и  поэтому
обращаю ваше внимание на то, что все,  что  я  здесь  говорю  о  вытеснении,
образовании симптомов и их значении, было выяснено на  материале  трех  форм
неврозов:  истерии  страха,  конверсионной  истерии  и  невроза   навязчивых
состояний - и сначала относилось только к этим формам. Эти три  заболевания,
которые  мы  привыкли  объединять  в  одну  группу  "неврозов   перенесения"
(Ubertragungsneurosen),    ограничивают     также     область     приложения
психоаналитической терапии. Другие неврозы изучены психоанализом  в  гораздо
меньшей степени; одну группу неврозов мы  обошли  по  причине  невозможности
терапевтического влияния. Не забывайте  также,  что  психоанализ  еще  очень
молодая наука, что он требует много труда и времени для подготовки и что  до
недавнего времени он разрабатывался одним человеком. Но мы готовы углубиться
во всестороннее познание этих других заболеваний, не относящихся к  неврозам
перенесения. Надеюсь, я смогу еще показать вам, насколько  расширяются  наши
предположения и результаты, приспосабливаясь к этому новому материалу, и что
эти дальнейшие исследования привели не к противоречиям, а к установлению
   [73]
   единства на более высоком уровне. Итак, если все  сказанное  здесь  имеет
отношение к трем неврозам перенесения, то позвольте мне сначала повысить  [в
ваших  глазах]  значимость   симптомов   новым   сообщением.   Сравнительное
исследование   поводов   заболеваний   дает   результат,    который    можно
сформулировать   следующим   образом:   эти   лица   заболевают   вследствие
вынужденного  отказа  (Versagung)  от  чего-то,  когда  реальность  не  дает
удовлетворения их сексуальным желаниям. Вы замечаете, как прекрасно оба  эти
результата соответствуют друг другу.  В  таком  случае  симптомы  тем  более
следует понимать как заместители недостающего в жизни удовлетворения.
   Разумеется,  возможны  еще  многие  возражения  против   положения,   что
невротические симптомы являются заместителями  сексуального  удовлетворения.
На двух из них я  хочу  сегодня  остановиться.  Если  вы  сами  аналитически
обследовали большое число невротиков, то, возможно, скажете, качая  головой:
в ряде случаев это ведь  совершенно  не  подходит,  симптомы,  как  кажется,
содержат совершенно противоположную цель: исключить  половое  удовлетворение
или отказаться от него. Я не буду оспаривать правильность вашего толкования.
С психоаналитической точки зрения часто все здесь несколько сложнее, чем нам
хочется. Если бы дело обстояло так просто, то, возможно, не  требовалось  бы
психоанализа, чтобы все это  вскрыть.  Действительно,  уже  некоторые  черты
церемониала нашей второй пациентки обнаруживают его аскетический, враждебный
сексуальному удовлетворению характер, например, когда  она  устраняет  часы,
что имеет магический смысл избежать ночных  эрекций,  или  когда  она  хочет
предупредить  падение  и  ломку   сосудов,   что   равносильно   защите   ее
девственности. В других случаях, которые я имел  возможность  анализировать,
этот
   [74]
   отрицательный характер постельного церемониала был выражен гораздо  ярче;
церемониал  мог  сплошь  состоять  из  защитных   мер   против   сексуальных
воспоминаний и искушений. Однако в психоанализе мы уже так часто убеждались,
что противоположности не означают противоречия. Мы  могли  бы  развить  наше
утверждение  в  том  смысле,  что  симптомы  имеют  целью  или   сексуальное
удовлетворение, или защиту от него,  а  именно  при  истерии  в  общем  чаще
встречается положительный,  исполняющий  желания  характер  [симптома],  при
неврозе навязчивых состояний - отрицательный,  аскетический.  Если  симптомы
могут служить как сексуальному удовлетворению, так и его  противоположности,
то эта двусторонность, или полярность, отчетливо  определяется  особенностью
их механизма, о которой мы еще не упоминали. Как  мы  узнаем,  они  являются
результатами  компромисса,  происшедшего  из  борьбы  двух   противоположных
стремлений, и представляют как вытесненное, так и вытесняющее, участвовавшее
в их образовании. При этом в большей степени может  быть  представлена  одна
или другая сторона, но только в редких случаях влияние  исчезает  полностью.
При истерии  происходит  совпадение  обеих  целей.  При  неврозе  навязчивых
состояний обе части нередко распадаются; симптом имеет  тогда  два  периода,
состоит из двух действий, совершаемых одно  за  другим  и  устраняющих  друг
друга.
   Не так-то легко устранить второе сомнение. Если  вы  просмотрите  большое
количество толкований  симптомов,  то  сначала  у  вас,  вероятно,  сложится
мнение,  что  понятие  сексуального  удовлетворения  крайне  широко.  Вы  не
преминете подчеркнуть, что эти симптомы не дают  для  удовлетворения  ничего
реального, что достаточно  часто  они  ограничиваются  оживлением  какого-то
ощущения или  изображением  какой-то  фантазии  из  сексуального  комплекса.
Далее, то, что мы называ[75]
   ем  сексуальным  удовлетворением,  так  часто  обнаруживает   детский   и
непристойный характер, приближается к онанистическому  акту  или  напоминает
нечистоплотные привычки, которые запрещают уже детям и  отучают  от  них.  И
кроме того, вы выразите свое удивление, что за половое удовлетворение  хотят
выдать  то,  что  должно  быть  описано  как  удовлетворение  жестоких   или
отвратительных, даже заслуживающих названия противоестественных, страстей. В
этом последнем пункте, уважаемые господа, мы не достигнем понимания, пока не
подвергнем основательному изучению сексуальную жизнь человека и не установим
при этом, что имеет право называться сексуальным.



   [76]

   ДВАДЦАТАЯ ЛЕКЦИЯ

   Сексуальная жизнь человека (1)

   Уважаемые дамы и господа! Может показаться, что нет  никаких  сомнений  в
том, что следует понимать под "сексуальным". Сексуальное прежде всего -  это
неприличное, то, о чем нельзя говорить. Мне рассказывали, что ученики одного
знаменитого психиатра попытались как-то убедить своего учителя  в  том,  что
симптомы истериков часто изображают сексуальные переживания.  С  этой  целью
они подвели  его  к  кровати  одной  истеричной  больной,  припадки  которой
несомненно изображали процесс родов. Но он уклончиво ответил: так ведь  роды
вовсе не сексуальное. Разумеется, не во  всех  случаях  роды  -  это  что-то
неприличное.
   Я замечаю, вам не нравится, что я шучу о таких серьезных вещах. Но это не
совсем шутка. Говоря серьезно, не так-то легко определить, что составляет
   ---------------------------------------(1) Основное  произведение  Фрейда
по этой теме - "Три очерка по теории сексуальности" (1905), оно в дальнейшем
неоднократно переиздавалось с большим количеством дополнений и  исправлений.
Материал этой и следующей лекций  взят  из  этого  произведения,  вызвавшего
ожесточенные дискуссии среди неврологов  и  психиатров  и  оттолкнувшего  от
Фрейда многих из тех, кто прежде сочувственно относился к психоанализу.
   [77]
   содержание понятия "сексуальное". Может быть, единственно верным было  бы
сказать - все, что связано  с  различием  двух  полов,  но  вы  найдете  это
бесцветным и слишком общим. Если вы поставите в центр  факт  полового  акта,
то, может быть, скажете: сексуальное -  это  все  то,  что  проделывается  с
телом, в частности с  половыми  органами  другого  пола  с  целью  получения
наслаждения, и  в  конечном  итоге  направлено  на  соединение  гениталий  и
исполнение полового акта. Но тогда вы в самом деле недалеки от приравнивания
сексуального  к  неприличному,  и  роды   действительно   не   относятся   к
сексуальному. Но если сутью сексуальности вы посчитаете продолжение рода, то
рискуете исключить целый ряд вещей, которые не  служат  продолжению  рода  и
все-таки определенно сексуальны, как, например, мастурбация и даже  поцелуй.
Но мы ведь уже убедились, что попытки  давать  определения  всегда  вызывают
затруднения, не  будем  думать,  что  именно  в  этом  случае  дело  обстоит
по-другому. Мы подозреваем, что в развитии понятия  "сексуальное"  произошло
нечто такое, что, по удачному выражению Г.  Зильберера,  повлекло  за  собой
"ошибку наложения" ("Uberdeckungsfehler"). Но в целом ведь мы не  совсем  уж
не разбираемся в том, что люди называют сексуальным.
   Это то, что складывается  из  учета  противоположности  полов,  получения
наслаждения, продолжения рода и характера скрываемого неприличного, - такого
определения будет достаточно для всех практических требований жизни. Но  его
недостаточно для  науки.  Потому  что  благодаря  тщательным  исследованиям,
ставшим возможными только благодаря готовому на жертвы  самопреодолению,  мы
познакомились с группами индивидов, "сексуальная жизнь" которых самым резким
образом  отклоняется  от  обычного  среднего  представления.  Одни  из  этих
"извращенных" ис[78]
   ключили, так сказать, из своей  программы  различие  полов.  Только  люди
одного с ними пола могут  возбудить  их  сексуальные  желания;  другой  пол,
особенно его половые органы, вообще не является для них половым объектом,  в
крайних случаях  даже  вызывает  отвращение.  Тем  самым  они,  естественно,
отказались от всякого участия в продолжении  рода.  Таких  лиц  мы  называем
гомосексуалистами, или инвертированными. Это  мужчины  и  женщины,  довольно
часто - но не всегда - безусловно образованные, интеллектуально  развитые  и
высоконравственные, отягченные лишь этим одним роковым  отклонением.  Устами
своих  научных  защитников  они  выдают   себя   за   особую   разновидность
человеческого типа, за "третий пол", равноправно существующий наряду с двумя
другими. Быть может, нам представится случай критически проанализировать  их
притязания. Разумеется, они не являются "элитой" человечества, как они любят
говорить, а среди них имеется по меньшей мере  столько  же  неполноценных  и
никчемных индивидов, сколько и у иных в сексуальном отношении людей.
   Эти извращенные, по крайней мере, поступают со своим сексуальным объектом
примерно так же, как нормальные со своим. Но  имеется  большое  число  таких
ненормальных, сексуальная деятельность которых все больше удаляется от того,
что кажется желанным разумному человеку. По  разнообразию  и  странности  их
можно сравнить лишь с гротескными уродами,  которых  П.  Брейгель  изобразил
искушающими святого Антония, или с давними богами и  верующими,  которых  Г.
Флобер заставляет проноситься в длинной процессии  перед  набожным  кающимся
грешником. Их надо как-то классифицировать,  чтобы  нам  не  запутаться.  Мы
разделяем  их  на  таких,  у  которых,  как  у  гомосексуалистов,  изменился
сексуальный объект, и на
   [79]
   других, у которых прежде всего  изменилась  сексуальная  цель.  К  первой
группе относятся те, кто отказался от соединения  гениталий  и  при  половом
акте заменяет гениталии партнера другой частью или областью тела;  при  этом
они не считаются  с  недостатками  органического  устройства  и  переступают
границы отвращения (рот, задний проход вместо влагалища). Сюда  относятся  и
другие, у которых хотя и  сохранился  интерес  к  гениталиям,  но  не  из-за
сексуальных,  а  из-за  других  функций,  в   которых   они   участвуют   по
анатомическим причинам и вследствие соседства. По ним мы узнаем, что функции
выделения, которые при воспитании ребенка отодвигаются на  задний  план  как
неприличные, могут всецело привлечь к себе сексуальный интерес.  Далее  идут
другие, которые вообще отказались от гениталий как объекта и поставили на их
место как желанный объект другую часть тела -  женскую  грудь,  ногу,  косу.
Затем следуют те, для которых ничего не значит и часть тела, но все  желания
выполняет какой-либо предмет одежды, обувь, что-либо  из  нижнего  белья,  -
фетишисты. Следующее место в этом ряду занимают лица, которые хотя и  желают
весь объект, но предъявляют к  нему  совершенно  определенные  странные  или
отвратительные требования, даже такие, чтобы объект стал беззащитным трупом,
и делают его таковым в своем преступном насилии, чтобы наслаждаться  им.  Но
довольно ужасов из этой области!
   Другую  группу   возглавляют   извращенные,   поставившие   целью   своих
сексуальных  желаний  то,  что  в  нормальных   условиях   является   только
вступительным  и  подготовительным  действием,  а  именно  разглядывание   и
ощупывание другого лица, или подглядывание за ним  при  исполнении  интимных
отправлений, или обнажение своих собственных частей тела, кото[80]
   рые должны быть скрыты, в смутной надежде, что  они  будут  вознаграждены
таким же  ответным  действием.  Затем  следуют  загадочные  садисты,  нежное
стремление которых не знает никакой иной цели, как причинить своему  объекту
боль или мучение, начиная с легкого  унижения  вплоть  до  тяжелых  телесных
повреждений, и, как бы для равновесия, их антиподы - мазохисты, единственное
удовольствие которых состоит в том, чтобы испытать от любимого  объекта  все
унижения и мучения в символической и в реальной форме. Имеются еще и другие,
у которых сочетается и переплетается  несколько  таких  ненормальностей,  и,
наконец, мы еще узнаем, что каждая из этих групп существует  в  двух  видах,
что наряду с теми, кто ищет сексуального удовлетворения в  реальности,  есть
еще другие, которые довольствуются тем, чтобы только представить себе  такое
удовлетворение, которым вообще не нужен никакой реальный объект, так как они
могут заменить его себе фантазией.
   При этом не подлежит  ни  малейшему  сомнению,  что  в  этих  безумствах,
странностях и мерзостях действительно проявляется  сексуальная  деятельность
этих  людей.  Не  только  они  сами  так  понимают  и  чувствуют  замещающее
отношение, но и мы должны сказать, что все это играет в их жизни ту же роль,
что и нормальное сексуальное удовлетворение в нашей, за это они приносят  те
же, часто громадные жертвы, и в общем и в частном можно проследить, где  эти
ненормальности граничат с нормой, а где отклоняются  от  нее.  Вы  также  не
можете  не  заметить,  что  характер  неприличного,   присущий   сексуальной
деятельности, имеет место и здесь, но по большей  части  он  усиливается  до
позорного.
   Как же, уважаемые дамы и господа, мы относимся  к  этим  необычным  видам
сексуального удовлетво[81]
   рения? Возмущением, выражением нашего личного  отвращения  и  заверением,
что мы не разделяем эти прихоти, очевидно, ничего не  сделаешь.  Да  нас  об
этом никто и не спрашивает. В конце концов, это такая  же  область  явлений,
как и  другая.  Отрицательную  отговорку,  что  это  ведь  только  редкие  и
курьезные случаи, нетрудно было бы  опровергнуть.  Наоборот,  речь  идет  об
очень частых,  широко  распространенных  явлениях.  Но  если  бы  кто-нибудь
захотел нам сказать, что они не должны сбивать нас с толку в наших  взглядах
на  сексуальную  жизнь,  потому  что  они  все   без   исключения   являются
заблуждениями  и  нару