е получишь писем.
   Страх мой имел под собой основание. Я читал  "Невиновного  посла"  Филипа
Уайли и знаю, что случилось с его братом. И живо припомнил  книгу  Кравченко
"Я выбрал свободу".
   Но стук этот так и не раздался, потому что политический климат, созданный
новой  pravdой,  можно  было  выразить  фразой:  "Мы  больше  сожалеем,  чем
сердимся". На следующее утро, 6 мая, нам  снова  велели  явиться  в  кабинет
директора. Но мы решили держаться вызывающе и отказались. В конце концов нам
разрешили взять билет на самолет до Ташкента.
   Эта pravda продолжалась  12  дней,  пока  Хрущев  не  сделал  невозможной
намечавшуюся встречу на высшем уровне и не сообщил новую pravdu.
   Мы прибыли в Ленинград как раз в тот день, когда города достигла весть  о
том, что встреча не состоится и что президент Эйзенхауэр отменил  намеченную
поездку в СССР, а Хрущев возвращается в Москву через Восточный Берлин.
   Климат внезапно сильно похолодал.
   Месяцем раньше в Москве мы познакомились с двумя  русскими  в  первый  же
день, едва вышли на улицу. Мужчина был техническим переводчиком, а женщина -
куратором музея. Они были очень дружелюбны и провели с нами почти три  часа,
задавали вопросы об Америке и охотно отвечали на вопросы о Советском  Союзе.
С  того  дня  такое  случалось  почти  ежедневно,  случайные  знакомства   с
советскими гражданами завязывались у нас на улицах, в парках, в  ресторанах,
в театральных антрактах, буквально везде. Все они с интересом  расспрашивали
об  Америке,  были  очень  дружелюбны  и  необыкновенно  вежливы.   Подобное
отношение отдельных советских граждан к отдельным  американцам  продолжалось
все время, пока действовала первая pravda, и закончилось  6  мая.  Во  время
второй pravdы (той самой "Мы больше  сожалеем...")  оно  лишь  незначительно
смягчилось.
   Парижская  пресс-конференция  Хрущева  породила  новую  pravdu.  С   того
момента, когда мы прилетели в Ленинград, и вплоть до  дня  нашего  отлета  в
Хельсинки  ни  один  советский   гражданин,   за   исключением   сотрудников
"Интуриста", исполнявших свои профессиональные обязанности, не заговаривал с
нами ни при каких обстоятельствах. Ни один.
   Имея дело  с  "Интуристом",  всегда  трудно  понять,  возникают  ли  твои
затруднения   от   вездесущей   секретности   или   же   из-за   намеренного
обструкционизма. В Ленинграде нам сразу стало ясно,  что  "Интурист"  теперь
просто НЕ  ЖЕЛАЕТ  нас  обслуживать.  Даже  носильщик,  относивший  в  номер
чемоданы, вел себя неприлично.
   На первый день  у  нас  был  запланирован  визит  в  Эрмитаж  -  один  из
величайших художественных музеев мира. Запланирован на этот день  и  на  это
время еще в американском представительстве "Интуриста".
   К назначенному времени наш гид (вы обязаны его иметь) не  вызвал  машину.
Через некоторое время она все-таки появилась, а гид  сказал:  "А  сейчас  мы
поедем на стадион".
   Мы сказали, что хотели бы поехать в Эрмитаж, как было запланировано.  Гид
ответил, что Эрмитаж закрыт. Мы попросили отвезти  нас  в  другой  музей  (в
Ленинграде их много).  Мы  объяснили  также,  что  нам  вовсе  не  интересно
осматривать очередной стадион,
   Но все же мы поехали на стадион.
   Это было все, что разрешил нам посмотреть в тот день "Интурист".
   Вернувшись в отель, мы обнаружили кого-то в своем  номере.  В  Ленинграде
это стало правилом. Поскольку  в  отелях  "Интуриста"  горничные  или  почти
ничего не делают, или, напротив, вездесущи, мы не сразу пришли к выводу, что
нам намеренно причиняют неудобства. Но когда следующим вечером мы обнаружили
в номере шестерых мужчин, деловито  отдирающих  различные  трубы,  вопрос  о
преднамеренности перестал быть вопросом.  Гостиничный  номер  с  отодранными
трубами и полом,  усеянным  щепками  и  штукатуркой,  лишь  ненамного  лучше
отсутствия номера как такового.
   Однажды в Ленинграде мы пошли на  балет.  В  советских  театрах  антракты
очень длительны, около получаса, и прежде именно в антрактах  нам  удавалось
завязывать самые интересные знакомства.
   Но не сейчас, после новой, парижской, pravdы. С нами не заговорил ни один
человек. Никто даже не захотел встретиться с нами глазами. Единственный знак
личного внимания в тот вечер - явно преднамеренный толчок локтем в  ребро  -
мы получили от какого-то майора в форме.
   Как  может  поведение  и  отношение  200  миллионов  людей  включаться  и
выключаться, словно лампочка? Как из одного набора фактов можно создать  три
различные pravd  ы?  Полным  контролем  над  всеми  средствами  общения,  от
колыбели до могилы.
   Почти все советские женщины работают. Дети  их  воспитываются  в  детских
садах в среднем с возраста  57  дней.  Так  нам  сказали,  и  увиденное  это
подтвердило. Мы побывали  в  нескольких  детских  садах,  в  колхозах  и  на
предприятиях. Судя по  вывешенным  распорядкам  дня,  эти  дети  проводят  в
детском саду ежедневно по 13,5 часов, а с матерью - лишь  пару  часов  перед
сном.
   В колхозе имени 40-летия Октября неподалеку от Алма-Аты дети  постарше  в
одном из детских садов показали нам небольшое представление. Сначала девочка
прочитала стихи. Потом мальчик прочел отрывок из  прозы.  Потом  все  вместе
спели. Дети были чистые и симпатичные, здоровые и счастливые. Наш гид ничего
не стал переводить, так что, скорее всего, это  было  нечто  вроде  обычного
развлекательного представления, которое можно увидеть в любой день  в  любом
американском детском саду.
   Однако моя жена понимала по-русски.
   Стихи были о жизни Ленина.
   Отрывок из прозы был на тему семилетнего плана.
   Песня была о том, как "мы должны защищать нашу Революцию".
   И всем малышам было не больше шести.
   Вот как это делается. Начиная с колыбели никому не дают  слушать  ничего,
кроме официальной версии. Так  "pravda  "  становится  для  советских  детей
"правдой".
   А что означает подобная дрессировка для личности, которой уже  достаточно
лет и которая вполне может делать собственные выводы? 14 мая мы ждали вылета
в аэропорту Киева. Погода была плохая,  самолеты  опаздывали,  и  в  комнате
ожидания "Интуриста" скопилось около 30 иностранцев. Один  из  них  спросил,
куда мы летим, и жена ответила, что в Вильнюс.
   - Вильнюс? Где это?
   Жена  ответила,  что  это  столица  Литвы,  одной  из  ранее  независимых
Балтийских республик, захваченной СССР более 20 лет назад, - и  это  простая
историческая правда, столь же  неоспоримая,  как  высадка  в  Нормандии  или
бомбежка Перл-Харбора.
   Но правда не есть pravda.
   Присутствовавшая при этом молодая женщина - гид  "Интуриста"  -  понимала
по-английски, и она немедленно прервала мою  жену,  опровергла  ее  слова  и
заверила нас, что Литва всегда была частью Советского Союза.
   Единственными результатами спора стали шум и возмущение. Не было  никакой
возможности изменить убеждения этой  молодой  женщины.  Она  рассказала  нам
pravdu, выученную в школе, вот и все. Вероятно,  ей  было  около  трех  лет,
когда свершился этот акт  международного  насилия.  У  нее  не  было  личных
воспоминаний об этом периоде. Она не была в Вильнюсе, хотя от Киева до  него
менее 400 миль.  (Советские  люди  мало  путешествуют.  Дороги,  за  редкими
исключениями, ужасны, а  железнодорожная  сеть  слабо  развита.  От  русских
требуют пользоваться внутренними паспортами и получать внутренние  визы  для
поездки в каждый город, а  также  путешествовать  через  "Интурист",  как  и
иностранцам. Поэтому путешествий ради удовольствия, за  исключением  заранее
определенных мест отдыха у Черного моря, почти не бывает.)
   Вступив в дискуссию  с  официальной  pravdой,  мы  стали  просто  наглыми
лжецами, и женщина ясно дала нам понять, что таковыми она нас и считает.
   Около полудня в воскресенье, 15 мая,  мы  спускались  по  дорожке  парка,
окружающего холм, на вершине которого стоит вильнюсский замок, Нам повстреча
лась группа из шести или восьми  курсантов  Советской  Армии.  Иностранцы  в
Вильнюсе вызывают большое  любопытство.  Туристов  здесь  почти  не  бывает.
Поэтому они остановились, и мы немного поговорили: я - через нашего гида,  а
жена - напрямую, по-русски.
   Вскоре  один  из  курсантов  спросил  нас,  что  мы  думаем  о  их  новой
пилотируемой космической ракете. Мы ответили, что еще не слышали о ней:  что
это такое и когда ее запустили? Он рассказал нам, а другие курсанты  слушали
и подтверждали, что ракету запустили как раз сегодня и в этот  самый  момент
русский астронавт находится на  околоземной  орбите.  Так  что  мы  об  этом
думаем?
   Я поздравил их с таким замечательным достижением,  но  в  глубине  ощутил
отвратительную слабость. Советский Союз еще раз больно щелкнул нас по  носу.
Но позднее в тот же день наш гид внимательно посмотрел на  нас  и  осторожно
скорректировал  услышанную  историю:  курсант   ошибся,   ракета   не   была
пилотируемой.
   Вечером мы попытались раздобыть экземпляр "Pravdы", но не смогли отыскать
в Вильнюсе ни одного. Позднее от других американцев мы слышали,  что  в  тот
вечер "Pravdu " нельзя было достать и в других городах СССР. Но этого  я  не
могу утверждать наверняка, поскольку передаю лишь то, что мне  рассказывали.
Мы также пытались поймать "Голос Америки",  но  его  глушили.  Мы  послушали
несколько советских радиостанций, но никакого упоминания о ракете не было.
   Это та самая ракета, которую Советы пытались вернуть на Землю  и  позднее
признали, что возникли какие-то неполадки с  тормозными  двигателями  -  они
сработали, когда ракета находилась не на расчетной высоте.
   Так каков же ответ? Действительно ли в ракете находился лишь манекен, как
теперь утверждает pravda? Или же в космосе  сейчас  летает  мертвый  русский
космонавт - ставший оруэлловской "неличностью" в  тот  самый  момент,  когда
стало ясно, что вернуть его не удастся?
   Я  уверен  в  одном:  в  полдень  15  мая  группа  курсантов   единодушно
утверждала, что ракета была пилотируемой. И эта pravda стала другой  лишь  к
вечеру того же дня.
   А что касается неличностей...
   Имя Распутина очень хорошо известно  в  Америке.  Но  я  так  и  не  смог
отыскать в России хотя бы одного человека, признавшего  бы,  что  он  о  нем
слышал. Он - неличность.
   Джон  Поль  Джонс  известен  каждому   американскому   школьнику.   После
американской революции Екатерина Великая пригласила его  в  Россию,  где  он
служил  адмиралом  и  помогал  развивать  русский  флот,  в  то  время   еще
незначительный. Много  раз  я  пытался  отыскать  его  портрет  в  советских
исторических музеях, десятки раз  спрашивал  о  нем  образованных  советских
граждан,  но  безрезультатно.  В  русской  истории  Джон  Поль  Джонс   стал
неличностью.
   Троцкий и Керенский пока еще ими не стали. Живы еще слишком многие  люди,
помнящие  об  их  немаловажной  роли  в  недавней  российской  истории.   Но
когда-нибудь и они станут неличностями, хотя  Керенский  и  сейчас  живет  в
Калифорнии [Он умер лишь несколько лет назад. (Примеч. пер.)]. В СССР всегда
молчаливо предполагается, что именно коммунисты  сбросили  царя.  И  это  не
оставляет места Керенскому. Если загнать советского гида в  угол,  он  может
признать, что была такая личность, как Керенский, а потом сменит тему. То же
самое относится и к Троцкому: его роль, какой бы они ни была,  стирается  из
исторических записей. Мы видели буквально тысячи портретов  Ленина,  включая
несколько  сот   групповых   фотографий,   запечатлевших,   вероятно,   всех
коммунистических лидеров эпохи  Революции.  Ни  на  одной  из  них  не  было
Троцкого, хотя многие из них считаются фотографиями тех лет, когда  Ленин  и
Троцкий еще были соратниками и товарищами.
   Так изготовляются неличности. Так создается pravda.
   В этом году темой  первомайских  праздников  был  лозунг  "Миру  -  мир".
Прекрасное утверждение.  Но  вряд  ли  будет  безопасным  предполагать,  что
словарное  определение  слова  "мир"  имеет  какую-то  связь  с  официальным
коммунистическим значением, потому что вчерашняя pravda может быть  изменена
завтра.



   Роберт ХАЙНЛАЙН
   ОПЕРАЦИЯ  "КОШМАР"
    пер. В Ковалевского, Н. Штуцер

- Тебе-то всего и нужно четыре очка... Бросай же!
   - Спорю на интерес, что выброшу две двойки!
   Никто не отозвался на предложение. Пожилой  солдат  побренчал  костями  в
стакане и швырнул их о стенку гальюна.  Один  кубик  сразу  же  лег  двойкой
кверху, другой продолжал кувыркаться. Кто-то заорал:
   "Пятерка! Ей-Богу, пятерка! Ну, давай же, Фиб!"
   Кубик остановился. Двойка. Пожилой солдат сказал:
   - Я ж говорил, что со мной  лучше  не  связывайся.  Ну,  кому  еще  охота
заработать деньжонок на сигареты?
   - Хватит, папаша! Мы не такие... Атас!!!
   В дверях гальюна стояли человек в штатском, полковник и капитан. Штатский
сказал:
   - Верни деньги, Пистолет!
   - О'кей, проф. - Пожилой солдат вытащил  две  бумажки  по  доллару.  -  А
остальные - мои.
   - Как бы не так, - возмутился капитан. - Я конфискую все как вещественное
доказательство. А вы, ребята...
   Его прервал полковник:
   - Майк, забудьте  хоть  на  минуту,  что  вы  адъютанта  Рядовой  Эндрюс,
следуйте за нами.
   Он вышел, остальные потянулись за ним. Они прошли через  помещение  клуба
для рядового состава и оказались на плацу под яростным солнцем пустыни.
   Гражданский сказал:
   - Пистолет, какого черта...
   - Чепуха, проф, попрактиковался немножко.
   - А почему бы тебе не практиковаться с Бабулей Уилкинс?
   Солдат засопел:
   - Вы что, меня за дурака держите?
   Вмешался полковник:
   - Ты заставил дожидаться себя целую кучу генералов и других  важных  лиц.
Вряд ли это свидетельствует о большом уме.
   - Полковник Хэммонд, мне было приказано дожидаться в клубе.
   - Но не в гальюне же. А ну, подтянись!
   Войдя в помещение штаба, они оказались в холле, где часовые проверили  их
документы,  прежде  чем  пропустить  дальше.  Какой-то  штатский  заканчивал
вступительное слово: "...На этом можно и закончить рассказ  об  исторических
опытах в университете Дьюка. А вот и доктор  Рейнолдс  вернулся.  Сейчас  он
приступит к демонстрации..."
   Офицеры сели в заднем ряду. Доктор Рейнолдс подошел  к  председательскому
столу. Рядовой Эндрюс подсел к группе людей, державшихся особняком  в  толпе
генералов и важных штатских, заполнявших комнату. В этой группе был человек,
похожий на профессионального игрока (таковым он и был  в  действительности),
сидевший рядом с двумя очаровательными рыжими девицами -  явно  близняшками;
за ними развалился на стуле негритенок лет четырнадцати, который,  казалось,
спал; еще дальше - в высшей степени бодрствующая миссис Энн  Уилкинс  вязала
кружева, бросая быстрые взгляды по сторонам. Во втором ряду сидели  студенты
и весьма неряшливо одетый пожилой мужчина.
   На столе лежали доска для игры  в  кости,  колоды  карт,  альбомчики  для
рисования, счетчик Гейгера и свинцовая коробочка.  Рейнолдс  облокотился  на
стол.
   - Внечувственные  восприятия,  или  ВЧВ,  -  название,  объединяющее  ряд
малоизученных  явлений  -  телекинез,  ясновидение,  дальнослышание,  умение
предсказывать грядущие события, телепатию. Все они существуют. Мы  умеем  их
измерять. Мы знаем, что некоторые люди обладают такими способностями. Но  мы
ничего не знаем о внутреннем механизме их действия. В Индии, во время первой
мировой войны англичане обнаружили кражу военных секретов,  произведенную  с
помощью телепатии. - Видя на лицах аудитории недоверие, Рейнолдс добавил:  -
Нет ничего невероятного в предположении, что в  данную  минуту  какой-нибудь
шпион, находящийся от нас на расстоянии пятисот  миль,  извлекает  из  ваших
умов сверхсекретную информацию.
   Недоверие  стало  еще  более  явным.  Генерал  ВВС  с  четырьмя  звездами
произнес:
   - Минуточку, доктор... Если  то,  что  вы  говорите,  верно,  какие  меры
предосторожности нам следует предпринять?
   - Никаких.
   - Это не ответ. Может быть, нужно обшить помещение листовым свинцом?
   - Мы пробовали, генерал. Никакого эффекта.
   - Глушение токами высокой частоты? Или еще что-то  на  частотах  мозговых
излучений?
   - Возможно, хотя я и сомневаюсь. Если ВЧВ  приобретут  военное  значение,
вам придется иметь дело с теми фактами, которые точно установлены на  данный
момент. Однако вернемся к нашей программе. Эти леди и джентльмены  в  полной
мере наделены даром  телекинеза,  то  есть  даром  контролировать  массу  на
расстоянии. Намеченный на завтра эксперимент может оказаться  неудачным,  но
мы все же постараемся убедить неверующих, - он улыбнулся  кому-то  в  заднем
ряду, - что попытаться провести его все же стоит.
   Мужчина в заднем ряду, на которого смотрел Рейнолдс, встал.
   - Генерал Хэнби!
   Один из пехотных генерал-майоров повернулся в его сторону.
   - Да, доктор Уитерс?
   - Я просил освободить меня от этой затеи. Мой письменный стол ломится  от
важнейших материалов, а подобные игры меня совершенно не интересуют.
   Командующий генерал хотел было что-то ответить, но четырехзвездный  гость
положил руку ему на локоть.
   - Доктор Уитерс, мой письменный стол в Вашингтоне, вероятно, загружен  не
меньше вашего, но я прибыл сюда по распоряжению Президента. Не будете ли  вы
добры  остаться?  Мне  необходим  взгляд  скептика,   чтобы   корректировать
собственные выводы.
   Кипя от возмущения, Уитерс сел на место. Рейнолдс продолжал:
   - Но начнем мы все же с других проявлений ВЧВ -  не  с  телекинеза,  а  с
чего-то отличного от него по механизму действия. - Он повернулся к одной  из
рыжеволосых девиц. - Джейн, пройди сюда.
   - С удовольствием, - отозвалась девушка, - только я - Джоан.
   - Ладно,  пусть  будет  Джоан.  Генерал  Ла  Мотт,  не  нарисуете  ли  вы
что-нибудь в этом альбомчике? Четырехзвездный летчик поднял бровь.
   - Что именно?
   - Что хотите, только не слишком сложное.
   - Ладно, доктор. - Генерал немного подумал и сначала  нарисовал  девушку,
потом ухмыльнулся и  добавил  к  ней  пучеглазого  волка.  Спустя  несколько
мгновений он поднял глаза от альбома. - Готово.
   Пока он рисовал, Джоан возилась со своим альбомом. Рейнолдс протянул  его
генералу. Рисунки были идентичны, кроме того, что  Джоан  пририсовала  волку
погоны с  четырьмя  звездами.  Генерал  взглянул  на  нее,  и  она  ответила
преувеличенно невинным взглядом.
   - Уверовал, - сухо сказал генерал. - Что дальше?
   - То, что мы показали, может рассматриваться и  как  ясновидение,  и  как
телепатия. Сейчас мы покажем  вам  чистую  телепатию.  -  Рейнолдс  подозвал
вторую близняшку и попросил:
   - Доктор Уитерс, не поможете ли вы нам?
   - Смотря как...
   - Так же, как генерал в прошлом опыте, только  Джейн  будет  смотреть  на
рисунок из-за вашего плеча, а Джоан попытается воспроизвести его.  Нарисуйте
что-нибудь посложнее.
   - Ладно... О'кей...
   Уитерс  взял  альбом  и  стал  набрасывать  сложную   радиосхему;   Джейн
внимательно  наблюдала.  Вместо  подписи  Уитерс  поставил   столь   любимую
радиолюбителями фигурку Клема - человечка, заглядывающего через забор.
   - Отлично, - сказал Рейнолдс. - Ты кончила, Джоан?
   - Да, доктор.
   Рейнолдс забрал у нее альбом. Чертеж был выполнен  безукоризненно  точно,
но Клему Джоан сделала лукаво подмигивающий глаз.
   Шумок, возникший в зале, Рейнолдс прекратил словами:
   - Я не стану вам демонстрировать опыты  с  картами,  а  перейду  прямо  к
телекинезу. Нет ли у кого-нибудь в зале игральных костей? - Так как никто не
отозвался,  он  продолжал:  -  У  меня  есть  несколько  штук,  которые  мне
предоставила лаборатория физики. Игральная доска и пакет с костями опечатаны
печатью лаборатории.
   Он вскрыл пакетик и высыпал из него дюжину кубиков.
   - Пистолет, как насчет программы по собственному выбору?
   - Попробую, проф.
   - Генерал Ла Мотт, будьте добры, выберите пару костей  и  положите  их  в
стаканчик.
   Генерал повиновался и передал стаканчик Эндр