Оладьи
   Миндальное мороженое под хересом
   Ромовая баба
   Пылающие персики по-королевски
   Воздушный мятный пирог
   Шоколадный торт
   Фруктовый торт со взбитыми сливками
   Кофе, чай, молоко
   (Воду нам привозят  за  пятнадцать  миль.  Пожалуйста,  помогите  нам  ее
экономить.)
   Благодарю вас. Госпожа Санта-Клаус.
   У меня просто в глазах зарябило, и я посмотрела в  окно.  Мы  по-прежнему
находились в центре самой угрюмой пустыни в мире.
   Тогда я принялась подсчитывать калории в этом  провокационном  документе.
Дошла до трех тысяч и сбилась. Потому что  перед  нами  поставили  фруктовые
тарталетки. Я едва притронулась  к  одной,  как  мой  желудок  подпрыгнул  и
принялся грызть пищевод,
   Вошел папочка, сказал "ну-ну!" и сел. Братец тоже не заставил себя ждать.
   - Чарльз, - сказала мама, - в этом меню для тебя практически ничего  нет.
Пожалуй, я... - Она встала, чтобы пойти на кухню.
   Папочка сказал, не отрываясь от меню:
   - Погоди, Марта. Будь добра, сядь!
   Мама села, и он спросил:
   - У меня большой запас носовых платков?
   - Конечно, - ответила мама, - но почему...
   - Превосходно. Я уже ощущаю начало приступа. Итак, похлебка...
   - Чарльз! - сказала мама.
   - Затвори уста, женщина! Человечество просуществовало пять миллионов лет,
поедая все, что можно разжевать и проглотить...
   Тут вернулась госпожа Санта-Клаус, и он заказал и то и се, и еще, и  еще,
и каждое его слово было как удар ножа в мое сердце.
   - А теперь, - заключил он, - если у вас найдется восемь нубийских  рабов,
чтобы внести все это...
   - Мы воспользуемся "джипом", - ответила она и обернулась к маме.
   Мама хотела было заказать рубленой травки и витаминный суп, но папочка ее
перебил:
   - Я заказал на нас двоих. А дети пусть выберут сами.
   Мама сглотнула и промолчала. Братец вообще в меню не заглядывает.
   -  Мне  двойной  каннибальский  бутерброд,  -  потребовал   он.   Госпожа
Санта-Клаус содрогнулась.
   - А что такое, - осведомилась она зловеще, - каннибальский бутерброд?
   Братец объяснил, и она воззрилась на него так, словно надеялась,  что  он
уползет под камень, откуда выполз. Потом сказала с трудом:
   - Госпожа Санта-Клаус выполняет любые заказы клиентов,  но  есть  его  ты
будешь на кухне. Тут ведь будут обедать и другие люди.
   - Ладненько, - согласился братец.
   - А тебе что приглянулось, деточка? - спросила она у меня.
   - Все, - ответила я тоскливо, - но у меня диета.
   Она сочувственно вздохнула, а потом спросила:
   - Но что тебе запрещено есть?
   - Особо ничего. Мне запрещена еда вообще. Мне нельзя есть еду.
   - Найти тут что-то малокалорийное не так-то просто. К подобным  блюдам  у
меня душа не лежит. Я тебе подам то же, что твоим родителям, а  уж  ты  ешь,
что захочешь, и так мало, как захочешь.
   - Хорошо, - слабовольно согласилась я.
   Нет, правда, я старалась устоять. Считала до десяти между двумя глотками,
только вдруг заметила, что считаю очень  быстро  -  для  того  чтобы  успеть
съесть это блюдо, пока не подали следующее.
   Вскоре мне стало ясно, что я - погибшая женщина, но мне было  все  равно.
Меня окутывал теплый туман калорий. Один раз из-за края  тарелки  высунулась
моя совесть, я обещала завтра вообще проголодать, и  она  опять  уснула  под
тарелкой.
   Из кухни показался братец с физиономией, вымазанной розовым кремом.
   - Это что? Крем с каннибальского бутерброда? - спросила я.
   - А? Ты бы посмотрела, чего там только нет! Ей бы  держать  тренировочный
стол! - пробурчал он. Много-много времени спустя папочка сказал:
   - Пора и в дорогу... Брр!
   - Так переночуйте  здесь,  -  предложила  госпожа  Санта-Клаус.  -  Место
найдется для всех.
   Ну, мы и остались. Это было чудесно!
   Утром я проснулась с твердым  намерением  обойтись  без  двадцати  восьми
калорий моего томатного сока, но я не учла госпожи  Санта-Клаус.  И  никаких
меню! Не успели мы сесть за стол, как нам подали чашечки с кофе и еще всякую
всячину - но не разом, а по очереди, а это притупляет бдительность.  Как-то:
грейпфрут, молоко, овсяные хлопья со сливками, яичницу  с  колбасой,  а  еще
поджаренный хлеб, сливочное масло, джем, бананы и сливки. А когда  казалось,
что на кухне больше ничего остаться не могло, появились хрустящие вафли, еще
масло, земляничное варенье и кленовый сироп. А с ними еще кофе.
   Я съела все, испытывая безнадежное  раздвоение  личности:  одна  половина
пребывала в чернейшем отчаянии, другая - в блаженном экстазе.
   В путь мы отправились, чувствуя себя великолепно.
   - Завтрак, - изрек папочка, - следует сделать обязательным, как  школьное
образование. Я предсказываю, что скоро будет установлена прямая  зависимость
между современной тенденцией обходиться без завтрака и  ростом  преступности
среди несовершеннолетних.
   Я промолчала. Мужчины - моя слабость, вкусная еда - моя погибель, но  мне
было все равно.
   Пообедали мы в  Барстоу.  Я,  правда,  осталась  в  машине  и  попыталась
вздремнуть.
   В отеле нас встретил Клифф, и мы  с  ним  попросили  нас  извинить  -  он
пригласил меня поехать с ним на  машине  посмотреть  университет.  Когда  мы
пришли на автостоянку, он спросил:
   - Что с тобой? Лицо такое, словно ты лишилась последнего  друга...  И  ты
исхудала, ну словно щепка.
   - Ах, Клифф, - сказала я и расплакалась у него на плече.
   Потом он вытер мне нос и завел мотор. Мы тронулись, и  я  рассказала  ему
все. Он промолчал, но вскоре свернул влево.
   - Разве университет там? - спросила я.
   - Неважно.
   - Клифф, я тебе совсем опротивела?
   Вместо ответа он остановил машину перед внушительным зданием, и мы вошли.
Оказалось, что это картинная галерея. Все еще  не  говоря  ни  слова,  Клифф
повел меня на выставку старинной живописи и указал на картину.
   - Вот, - сообщил он, - мой идеал женской красоты.
   Я посмотрела. "Суд Париса" Рубенса.
   - И вот, и вот, - продолжал Клифф, кивая на другие полотна  Рубенса,  чьи
натурщицы, честное слово, ни про какие диеты наверняка ничего не слышали.
   - Вот что требуется нашей стране! - объявил Клифф. - Побольше  пухленьких
девушек и побольше ребят вроде меня, способных оценить их.
   Я молчала, пока мы не вышли из музея. Мне требовалось  переосмыслить  все
мои представления. Но что-то меня грызло, и я напомнила ему, как он  обругал
фигуру Клариссы, девушки такого же роста и таких же объемов, что и я.
   -   А,   да!   -   припомнил   он,   -   Настоящая   красавица,    просто
сногсшибательная...
   - Погоди, Клифф, но ты же сказал... Он схватил меня за плечи.
   - Ты меня за полного идиота принимаешь, дуреха? Так я  бы  и  подал  тебе
повод взревновать!
   - Но я никогда не ревную!
   - Расскажите вы ей! Так где перекусим? "У Романова"? В "Бродяге"? Денег у
меня полным-полно. Меня нежили теплые волны счастья.
   - Клифф...
   - Что, детка?
   - Мне говорили про коктейль "Мечта идиота". В большой  бокал  кладут  два
банана; шесть сортов мороженого и...
   - Ты отстала от века. Про "Эверест" слышала?
   - О?
   - На  подносе  строят  пирамиду  из  двадцати  одного  сорта  мороженого,
скрепляя  четырьмя  бананами,  жженым  сахаром  и  орехами.  Потом  обливают
шоколадным сиропом, утыкивают орехами под скалы, обсыпают ванильной  пудрой,
а вершину покрывают взбитыми сливками под снег. Ниже  втыкают  петрушку  под
деревья,  а  на  верхнем  склоне  присобачивают  маленького   пластмассового
лыжника. Его берешь на память о пережитом.
   - О-о-о! - вздохнула я.
   - По одному на клиента. Но если ты съешь все, я не плачу.
   Я расправила плечи.
   - Вперед, на взятие "Эвереста"!
   - Ставлю на тебя, Плюшка.
   Клифф самый лучший из всех мужчин в мире.



   Роберт  ХАЙНЛАЙН
   СВОБОДНЫЕ ЛЮДИ

   пер. М. Левина

- Итого,  три временных президента, - сказал  Лидер - Интересно, сколько их
есть еще?
   Он вернул клочок папиросной бумаги гонцу, и тот сунул его в  рот  и  стал
жевать, как резинку.
   Третий пожал плечами:
   -  Трудно  сказать.  А  меня  беспокоит...  -  Тут   его   прервал   крик
пересмешника: "Тойти-тойти-тойти. Тюрлю-тюрлю-тюрлю, перти-перти-перти".
   Поляна сразу опустела.
   - Так я говорил, - шепнул голос третьего в ухо Лидера,  -  не  то  важно,
сколько их, а вот как нам отличить де Голля от Лаваля? Что ты там видишь?
   - Колонна. Остановилась под нами. - Лидер выглянул  из  кустов  и  окинул
взглядом склон, спускавшийся к берегу реки, прижимая дорогу  к  самой  воде.
Потом дорога уходила влево, пересекая поля и луга долины, и  десятью  милями
дальше достигала пригородов Берклея.
   Колонна остановилась под ними - восемь грузовиков, а в голове и в  хвосте
колонны - вездеходы. На замыкающем  было  установлено  расчехленное  орудие,
готовое к стрельбе. Очевидно, начальник колонны хотел иметь свободу  маневра
на случай засады.
   Из второго грузовика высыпали фигурки в шлемах и собрались около  заднего
борта. Грузовик стоял на домкрате, и Лидер увидел, что одно колесо снято.
   - Влипли?
   - Не думаю. Просто привал. Скоро они уедут. - Он подумал,  что  могло  бы
быть в грузовиках. Еда,  возможно.  Рот  наполнился  слюной.  Еще  несколько
недель тому назад такой случай означал бы хорошую  прибавку  к  рациону,  но
завоеватели с тех пор поумнели.
   Он отбросил бесполезные мысли:
   - И не это меня беспокоит, Батя, - вернулся он к оставленной теме.  -  Мы
сможем отличить квислинга ог верного американца. Но как отличить мужчину  от
мальчишки?
   - Ты насчет Джо Бенца?
   - Может быть. Я много бы дал, чтобы понять, насколько можно доверять Джо.
Но я мог иметь в виду и молодого Морри.
   - Этому можно верить.
   - Наверное. В свои тринадцать он не пьет - и не расколется, даже если ему
ноги сожгут. И Кэтлин такая же. Тут не в поле дело и не  в  возрасте  -  вот
только в чем? А мы должны уметь разбираться в людях.
   Внизу  зашевелились.  Когда  колонна  остановилась,  от  нее   отделились
дозорные согласно существующим на такой случай наставлениям. Теперь двое  из
них возвращались к колонне, волоча между собой кого-то третьего в штатском.
   Пересмешник возбужденно свистнул.
   - Это связной, - сказал Лидер. - Дубина тупоголовая,  затаиться  не  мог!
Скажи Теду, что мы его видели.
   Батя сложил губы трубочкой и свистнул: "Кии-ви, кии-ви, кии-ви, тюрлю!"
   Другой пересмешник ответил "тюрлю" и смолк.
   - Новая почта понадобится, - сказал Лидер. - Займись, Батя.
   - Ладно.
   - Это не решение проблемы, - сказал Лидер. - Размер боевых  единиц  можно
уменьшить, чтобы никто не мог выдать многих -  но  возьми,  например,  такую
колонию, как наша. Чтобы она действовала, нужно больше дюжины. А это значит,
что они все зависимы или что они заваливаются вместе. Получается, что каждый
- это заряженный пистолет у виска остальных.
   Батя криво улыбнулся:
   - Вроде как Объединенные Нации перед Взрывом.  Взбодрись,  Эд.  И  нечего
сжигать мосты, пока ты через них не перешел.
   - Не буду. Смотри, колонна снимается.
   Колонна исчезла вдали, и  Эд  Морган,  Лидер,  и  заместитель  его,  Батя
Картер, встали и потянулись. "Пересмешник" громко и  радостно  сообщил,  что
все вокруг чисто и безопасно.
   - Скажи Теду, пусть прикроет нас до лагеря, - скомандовал Эд.
   Батя засвистел и зачирикал и получил сигнал в ответ. Они пошли в  сторону
холмов. Все время петляя, они выходили на контрольные  точки,  откуда  могли
оглядеть пройденный участок и услышать, что свистнет Тед. Что за Тедом будет
хвост, Морган не боялся - он знал, что Тед  смог  бы  выкрасть  детеныша  из
сумки мамы-опоссума. Но привал конвоя мог быть ловушкой  -  невозможно  было
проверить, все ли солдаты вернулись в машины. Могли следить и за  связным  -
его подозрительно легко поймали.
   Интересно, подумал Морган, что они из него вытащат. Об отряде Моргана  он
знал мало - только "почтовый ящик", где была встреча, и все.
   База группы Моргана была не лучше и  не  хуже,  чем  у  нескольких  тысяч
партизанских  отрядов  сопротивления,  рассеянных  на  той  территории,  что
когда-то называла себя Соединенными Штатами. Двадцатиминутная война  застала
врасплох не всех. Зрелище грибов, выросших вдруг над Вашингтоном,  Детройтом
и сотней других городов, было страшным, но для некоторых - ожидаемым.
   Больших приготовлений Морган не делал. Он просто решил, что время как раз
подходящее для того, чтобы не терять подвижности и не торчать слишком близко
к вероятным целям. Он взял права на разработку заброшенной шахты  и  начинил
ее инструментами, провизией и прочими полезными вещами. У него  было  только
одно  желание  -  просто  выжить;  и  лишь  несколько  недель  спустя  после
Последнего Воскресенья он  понял,  что  человеку,  умеющему  предвидеть,  не
избежать судьбы вожака.
   Морган и Батя Картер вошли  в  шахту  по  новому  стволу  через  туннель,
которого не было на карте, пройдя по голой скале, где даже ищейка  не  взяла
бы след. По туннелю они двигались ползком и смогли поднять головы  только  в
оружейной. Оттуда они вошли в общую комнату колонии, размером  десять  футов
на тридцать и по высоте равной ширине.
   Их появление  не  было  неожиданным  -  иначе  бы  им  не  войти  живыми.
Вмонтированный в туннеле микрофон предварил их появление  произнесенным  ими
паролем. В  комнате  никого  не  было,  если  не  считать  молодой  женщины,
хлопотавшей около маленького очага под вытяжкой,  и  девушки  около  пишущей
машинки  рядом  с  радиоприемником.  Сдвинув  наушники,  она  повернулась  к
вошедшим:
   - Привет, босс!
   - Привет, Марджи. Что хорошего? - И к другой: - А что на завтрак?
   - Суп из топора и новая дырка в поясе.
   - Кэтлин, ты меня огорчаешь.
   - Тогда - грибы, тушенные в кроличьем жиру. Но их чертовски мало.
   - Это уже лучше.
   - Лучше скажи своим ребятам смотреть,  чего  берут.  Еще  один  кролик  с
туляремией - и еда нас волновать не будет.
   - Трудно проследить, Кэт. Ты уж поступай с ними так, как говорит  док.  -
Он повернулся к девушке: - Джерри в верхнем туннеле?
   - Да.
   - Позови его сюда, ладно?
   - Есть, сэр! -  Она  вытащила  лист  из  машинки,  отдала  ему  вместе  с
остальными и вышла.
   Морган посмотрел  сводку.  Противник  запретил  мыльные  оперы  и  поющую
рекламу,  но  нельзя  сказать,   чтобы   радио   стало   лучше.   Очень   уж
привычно-одинаковой была та пропаганда, что потоком теперь  лилась  в  эфир.
Морган  просматривал  сводку,  мечтая  хотя   бы   об   одном   старомодном,
неподцензурном выпуске новостей.
   - Вот, смотри! - неожиданно объявил он. - Вот здесь, Батя.
   - Прочти вслух, Эд. - Батины очки разбились в Последнее  Воскресенье.  За
тысячу ярдов он мог разглядеть оленя, человека или муху, но  читать  он  уже
никогда не сможет.
   "Новый центр, 28 апреля. С  глубоким  прискорбием  сообщаем,  что  Органы
Континентальной Координации  за  Унификацию  Мира  района  Северной  Америки
объявили  о  применении  санитарных  мер  к  бывшему   городу   Сент-Джозеф,
территория  бывшего  штата  Миссури.   Постановлено   произвести   установку
мемориальной стелы на месте расположения  бывшего  города  Сент-Джезеф,  как
только позволит радиоактивная  обстановка.  Бывшие  жители  города,  вопреки
неоднократным   предупреждениям,    поддерживали    мародерствующие    банды
поставленных вне закона выродков и способствовали им, предоставляя укрытия в
пригородах  своей  общины.  Органы  Континентальной   Координации   выражают
надежду, что печальная судьба бывшего города Сент-Джозеф  подвигнет  местные
власти всех общин Северной Америки на принятие необходимых мер к  остающимся
еще на свободе бандам отбросов общества нашего континента".
   Батя поднял бровь:
   - Который это уже после их победы?
   - Давай посчитаем.  Салинас...  Колорадо  Спрингс...  С  Сент-Джозефом  -
шесть.
   - Сынок, после Последнего Воскресенья выжило около шестидесяти  миллионов
американцев. Если так пойдет дальше, за несколько лет нас просто истребят,
   - Знаю. - Морган был раздражен. - Нам придется действовать, не  привлекая
внимания к городам. Слишком много заложников.
   Из бокового  туннеля  вошел  невысокий  темноволосый  человек  в  грязных
джинсах.
   - Я вам нужен, босс?
   - Да, Джерри. Я хочу вызвать сюда Мак-Кракена. Через два  часа,  если  он
успеет.
   - Босс, слишком много разговоров по радио. Вы его подставите под пулю, да
и нас тоже.
   - Я думал, что этот трюк с отражением от скалы нас защищает.
   - Хитрость, которую я придумал, кто-нибудь сможет и разгадать. А  к  тому
же у меня аппаратура разобрана. Я ее чинил.
   - Долго будет ее наладить?
   - От двадцати минут до получаса.
   - Так сделай. Может оказаться, что это будет последний случай,  когда  мы
используем радио, разве что при крайней необходимости.
   - Понял, босс.
   Собрание проходило в общей комнате. По приказу Моргана собрались асе, кто
мог прийти. Мак-Кракен прибыл, когда Морган уже было решил начать без  него.
У Мак-Кракена был пропуск на передвижение в сельской местности, поскольку он
был ветеринаром. Он держал связь между колонией и ее людьми в Берклее.
   - Собрание  Роты  Свободы  Берклея,  временной  административной  единицы
Соединенных Штатов, считаю открытым, - формально объявил Морган. - Есть ли у
кого-либо вопрос, который он желал бы представить на рассмотрение Роты?
   Он огляделся; ответа не было.
   - Ты не хочешь? - спросил он Джо Бенца. - Мне говорили, ты считаешь,  что
есть вещи, о которых Рота должна знать.
   Бенц было заговорил, но остановился и покачал головой:
   - Я подожду.
   - Не слишком долго, - мягко сказал Морган.  -  Ладно,  у  меня  есть  два
момента, которые надо обсудить...
   - Три, - поправил Мак-Кракен. - Хорошо, что вы меня позвали. - Он подошел
к Моргану и протянул ему большой, многократно сложенный лист бумаги.  Морган
просмотрел его, сложил и сунул в карман.
   - Все сходится, - сказал он Мак-Кракену. - Что говорят в городе?
   - Они ждут вестей от вас. Они вас поддерживают - по крайней мере пока.
   - Отлично. - Морган повернулся обратно к группе. - Первое  -  мы  сегодня
получили сообщение, передаваемое из рук в руки и уже трехнедельной давности,
об организации еще одного временного правительства. Курьера схватили прямо у
нас перед носом. Может, он струсил, может, был неосторожен -  это  сейчас  к
делу не относится.  Автор  сообщения,  достопочтенный  Альберт  М.  Брокман,
объявляет  себя  временным  президентом  этих  Соединенных  Штатов  согласно
преемственности  власти,  назначает   бригадного   генерала   Дьюи   Фентона
командующим всеми вооруженными силами, включая силы ополчения - то есть  нас
- и призывает всех граждан сплотиться во имя изгнания  захватчиков.  Все  по
форме и по правилам. Что будем делать?
   - А кто этот достопочтенный  Альберт  М.  Брокман,  черт  его  побери?  -
спросил кто-то с задних рядов.
   - Пытаюсь вспомнить. В письме были перечислены все его должности, включая
должность чьего-то секретаря - отсюда, наверное, и "преемственность власти".
Но не могу припомнить.
   - Я помню, - неожиданно сказал доктор Мак-Кракен. - Я его встречал в бюро
разведения домашних животных. Сержант гражданской службы... и канцелярист  в
душе.
   Наступило молчание, которое нарушил Тед:
   - Так чего с ним возиться?
   Лидер покачал головой:
   - Не так все просто, Тед. Нельзя сказать, что он не годится. Наполеон мог
бы  всю  жизнь  просидеть  в  канцелярии,  живи  он  в   другое   время.   А
достопочтенный Альберт М. Брокман может быть  гением  революции  под  маской
чиновника. Не в этом  дело.  Нам  нужно  объединение  в  масштабе  нации.  И
неважно, кто будет называться лидером. Преемственность власти неубедительна,
но это единственный способ, чтобы все приняли чье-то лидерство. Малые отряды
вроде нашего никогда не отвоюют страны. Нам нужно единство - и вот почему мы
не можем игнорировать Брокмана.
   - Что меня все время мучает, - со злостью и силой заговорил Мак-Кракен, -
так это