-  Ошибаетесь. И уверяю вас, вы вряд ли найдете  кого-нибудь,
кто заинтересуется подобным обвинением. А по поводу работы...
     О'Нейл оторвал взгляд от "Цветка забвения".
     -  Что вам от меня нужно? Клер объяснил ему суть проблемы, и,
выслушав его до конца, О'Нейл покачал головой.
     - Но это просто смешно!
     -  У  нас  есть основания полагать, что теоретически тут  нет
ничего невозможного.
     -  Разумеется!  Теоретически можно и жить  до  бесконечности,
только никому это еще не удавалось.
     - Мы думаем, что вы справитесь.
     -  Благодарю, конечно... Кстати... - О'Нейл ткнул  пальцем  в
сторону  Клера.  -  Вы, значит, и подпустили ко  мне  этого  щенка
Карсона!
     - Он действовал в соответствии с моими распоряжениями.
     - Тогда, сэр, мне не нравятся ваши манеры.
     -  Ладно.  Как насчет работы? И вот этого? - Клер  указал  на
"Цветок забвения".
     О'Нейл снова долго его разглядывал и жевал ус.
     -  Предположим, - вымолвил он наконец, - я приложу  все  свои
силы к решению вашей проблемы... и потерплю неудачу.
     -  Мы  платим  только  за результат,  -  сказал  Клер,  качая
головой. - Вы, разумеется, получите денежное вознаграждение, но не
это. "Цветок" будет премией, и только в случае успеха.
     О'Нейл, похоже, согласился, потом вдруг обеспокоенно спросил:
     - А что если вы просто дурачите меня голограммой? Этот чертов
экран не дает возможности удостовериться.
     Клер пожал плечами.
     - Приезжайте.
     -  И приеду. Немедленно. Ждите. Кстати, где вы находитесь  и,
черт побери, сэр, как вас зовут?
     Спустя   два   часа   О'Нейл  влетел  в  кабинет   президента
"Неограниченных услуг".
     - Вы меня обманули! Я навел справки, и "Цветок" по-прежнему в
Англии. Я... Вы еще пожалеете об этом, сэр!
     -  Можете  убедиться сами, - ответил Клер и шагнул в сторону,
чтобы О'Нейлу был виден стол.
     Они  его  не  тревожили,  понимая,  что  надо  дать  человеку
спокойно  насладиться чудом, и спустя какое-то время он повернулся
к ним сам, но продолжал молчать.
     - Так как? - спросил Клер.
     - Я построю вашу чертову машину, - сказал О'Нейл хрипло. - По
пути сюда я понял, с чего надо начинать.

     Бьюмон  явился  лично  за  день  до  открытия  первой  сессии
конференции.
     -  Просто светский визит, мистер Клер, - заявил он.  Я  хотел
выразить  свое  восхищение по поводу выполненной  вами  работы.  И
передать  вот  это.  Он  вручил Клеру чек  Центрального  Банка  на
оговоренную сумму.
     Клер  принял  чек, взглянул на цифры, кивнул  и,  положив  на
стол, сказал:
     -  Надо понимать, правительство удовлетворено качеством наших
услуг.
     -  Это слишком осторожная оценка, - заверил его Бьюмон. -  По
правде сказать, я не думал, что вам удастся выполнить такой  объем
работ.  Однако, похоже, что вы продумали решительно все. Делегация
с Каллисто сейчас как раз путешествует в одной из этих передвижных
цистерн,  что разработали ваши люди. Они в полном восторге.  Между
нами  говоря,  я  думаю, мы можем рассчитывать  на  их  голоса  на
предстоящей сессии.
     - Гравитационные экраны работают нормально?
     -  Безукоризненно. Я заходил в одну из таких цистерн,  прежде
чем  их  передали  в  пользование инопланетянам,  и  буквально  не
чувствовал  своего веса - меня даже замутило как в невесомости.  -
Он  косо улыбнулся. - В юпитерианские корпуса я тоже заглядывал  -
совсем другое дело.
     -  Да  уж, - согласился Клер. - Когда сила тяжести  в  два  с
половиной раза больше земной, это, мягко говоря, давит.
     -  Что  ж,  задача  была сложная, но вы справились  с  ней  с
честью.  Мне пора идти. Впрочем, осталось еще одно дело...  Я  уже
говорил доктору О'Нейлу, что администрацию, возможно, заинтересуют
и  другие сферы применения его открытия. Чтобы упростить дело, нам
желательно  получить от "Неограниченных услуг" отказ от  претензий
на эффект О'Нейла.
     Клер   задумчиво  посмотрел  на  "Плачущего  Будду",   погрыз
костяшку большого пальца, затем медленно произнес.
     - Нет. Боюсь, это будет сложно.
     - Почему же? - спросил Бьюмон. - Таким образом нам удалось бы
обойтись  без вынесения судебного решения и сэкономить  время.  Мы
готовы  признать  ваше участие и компенсировать  его  значительной
суммой.
     -  М-м-м.  Похоже,  вы не совсем понимаете  ситуацию,  мистер
Бьюмон. Между нашим с вами контрактом и контрактом доктора О'Нейла
с   "Неограниченными  услугами"  есть  значительная  разница.   Вы
заказали  определенный тип услуг и определенный товар, необходимый
для  выполнения  услуг. И то, и другое мы вам  предоставили  -  за
плату. Дело сделано. А в контракте доктора О'Нейла оговорено,  что
на время действия контракта он является нашим штатным сотрудником.
Следовательно,  все результаты его исследований и  соответствующие
патенты принадлежат "Неограниченным услугам".
     -   В   самом  деле?  -  удивился  Бьюмон.  -  Доктор  О'Нейл
придерживается иного мнения.
     - Доктор О'Нейл заблуждается. В самом-то деле, мистер Бьюмон,
вы,  фигурально выражаясь, заказали нам пушку, чтобы убить комара.
Неужели  вы  всерьез  считаете, что мы, бизнесмены,  после  одного
выстрела выбросим пушку на свалку?
     - Нет, пожалуй. Каковы ваши планы?
     -   Коммерческое  использование  гравитационного  модулятора.
Подозреваю,  что  мы  получим  неплохую  цену  за  соответствующую
модификацию этой машины, скажем, на Марсе.
     - Да, конечно. Это было бы вполне реально. Но я буду до конца
откровенен  с  вами, мистер Клер: скорее всего, у  вас  ничего  не
выйдет.   В  интересах  Земли  использование  изобретения  доктора
О'Нейла  должно быть ограничено только этой планетой. По-видимому,
администрация   сочтет  необходимым  вмешаться  и  распространение
модулятора станет правительственной монополией.
     - А как вы утихомирите О'Нейла?
     -  В  виду изменившихся обстоятельств, откровенно говоря,  не
знаю. У вас есть какие-то предложения?
     -   Корпорация,  где  он  будет  президентом  и   обладателем
значительной  части  акций.  Кто-нибудь  из  наших  многообещающих
молодых сотрудников станет председателем совета директоров. - Клер
подумал о Карсоне, потом добавил, наблюдая за реакцией Бьюмона.  -
Акций будет достаточно много.
     Бьюмон проигнорировал приманку.
     -  И надо полагать, корпорация будет работать по контракту  с
правительством, ее единственным клиентом?
     - Что-то в этом духе.
     - Что ж, пожалуй, логично. Может быть, мне стоит переговорить
с доктором О'Нейлом.
     - Прошу вас.
     Бьюмон  связался с О'Нейлом, и когда тот появился на  экране,
завел  разговор  вполголоса.  Вернее,  вполголоса  говорил  только
Бьюмон, сам О'Нейл кричал так, что едва выдерживал микрофон.  Клер
тем  временем  пригласил  Фрэнсиса и  Грейс  и  объяснил  им,  что
происходит.
     Наконец Бьюмон повернулся к ним лицом.
     - Доктор желает поговорить с вами, мистер Клер.
     -   Что  это  за  чушь  собачья,  которую  мне  пришлось  тут
выслушивать,   сэр?  -  спросил  О'Нейл,  смерив  Клера   холодным
взглядом.  -  Как  понимать ваши слова о том, что  эффект  О'Нейла
принадлежит компании?
     -  Это  оговорено  в  вашем контракте, доктор.  Вы  разве  не
помните?
     -   Не   помню?  Я  даже  читал  эту  дурацкую   бумагу.   Но
предупреждаю: я потащу вас в суд, и разбирательство  затянется  на
долгие годы. Я не позволю так себя дурачить!
     -  Подождите, доктор, - успокаивающе произнес Клер. -  Мы  не
собираемся пользоваться преимуществом, предоставленным  нам  всего
лишь  юридической формальностью, и никто не оспаривает ваши права.
Позвольте  мне  обрисовать, что я имею в виду... -  И  он  вкратце
изложил ему свою идею корпорации.
     О'Нейл  внимательно дослушал, но лицо его по-прежнему хранило
неумолимое выражение.
     -  Меня  это  не интересует, - сказал он резко.  -  Я  скорее
передам все свои права правительству.
     - Я не упомянул еще одно условие, - добавил Клер.
     - И можете не беспокоиться.
     -  Видимо,  все же придется. Это будет скорее, джентльменское
соглашение,   но   оно  очень  важно.  У  вас   хранится   "Цветок
забвения"...
     -  Что значит "хранится"? - мгновенно насторожился О'Нейл.  -
Это моя собственность. Моя. Понятно?
     -  Согласен,  -  сказал Клер. - Однако мы  делаем  уступку  в
отношении подписанного вами контракта и хотим кое-что взамен.
     -   Что  именно?  -  Упоминание  о  "Цветке  забвения"  сразу
поубавило О'Нейлу самоуверенности.
     -  Вы остаетесь владельцем "Цветка", но должны пообещать, что
я,  мистер Фрэнсис и мисс Кормет имеем право появляться  иногда  у
вас,  чтобы  взглянуть на ваше приобретение. Возможно,  это  будет
случаться довольно часто.
     О'Нейл даже оторопел.
     - Вы хотите сказать, что будете просто смотреть на "Цветок"?
     - Да, именно.
     - Просто смотреть и наслаждаться?
     - Совершенно верно.
     Теперь О'Нейл взглянул на него по-новому, с уважением.
     -   Я  не  оценил  вас  раньше,  мистер  Клер.  Приношу  свои
извинения. А насчет этой корпорации... Поступайте, как знаете. Мне
все  равно.  Вы, мистер Фрэнсис и мисс Кормет можете появляться  и
смотреть на "Цветок", когда пожелаете. Даю слово.
     -  Спасибо, доктор. От нас от всех, - сказал Клер,  быстро  -
насколько  это  было возможно, чтобы не показаться  невежливым,  -
распрощался и отключил экран.
     Когда  Бьюмон  заговорил,  в  его голосе  тоже  чувствовалось
гораздо больше уважения:
     - В следующий раз я, по-видимому, просто не стану вмешиваться
в подобные дела: вы справляетесь с ними гораздо лучше. Ну а сейчас
мне  пора  прощаться. До свидания, джентльмены, до свидания,  мисс
Кормет.
     Он вышел, дверь за ним опустилась на место, и Грейс сказала:
     - Похоже, дело сделано.
     -  Да, - откликнулся Клер. - Мы "вывели его собаку погулять".
О'Нейл получил, о чем мечтал. Бьюмон - тоже, и даже сверх того.
     - Но что именно ему нужно?
     -   Не  знаю,  но  подозреваю,  что  он  хочет  стать  первым
президентом  Федеративной Солнечной Системы, если  таковая  когда-
нибудь образуется. С нашими козырными картами у него есть шанс. Вы
представляете себе потенциальные возможности эффекта О'Нейл?
     - Смутно, - сказал Фрэнсис.
     -  А  ты  думал,  например, какую революцию он  произведет  в
космонавигации?  Или  о широчайших возможностях колонизации  новых
планет, которые он откроет? Или хотя бы об использовании эффекта в
индустрии  развлечений?  В  одной только  этой  области  он  сулит
несметные богатства.
     - А что получим с него конкретно мы?
     - Как что? Деньги, старина. Горы денег. Когда даешь людям то,
что  они  хотят,  это  всегда прибыльно, - сказал  Клер,  поднимая
взгляд на эмблему компании с изображением шотландской овчарки.
     - Деньги... - повторил Фрэнсис. - Да, видимо.
     - И плюс к тому, - добавила Грейс, - мы всегда можем съездить
посмотреть на "Цветок".



   Роберт Хайнлайн
   Дом, который построил Тил


   Перевод Д. Горфинкеля


   Американцев во всем мире считают сумасшедшими. Они
обычно признают, что такое утверждение в основном
справедливо, и как на источник заразы указывают на
Калифорнию. Калцфорнийцы упорно заявляют, что их плохая
репутация ведет начало исключительно от поведения обитателей
округа Лос-Анджелес. А те, если на них наседают,
соглашаются с обвинением, но спешат пояснить: все дело в
Голливуде. Мы тут ни при чем. Мы его не строили. Голливуд
просто вырос на чистом месте.
   Голливудцы не обижаются. Напротив, такая слава им по
душе. Если вам интересно, они повезут вас в Лорел-каньон,
где расселились все их буйнопомешанные. Каньонисты -
мужчины в трусах и коричневоногие женщины, все время занятые
постройкой и перестройкой своих сногсшибательных, но
неоконченных особняков, - не без презрения смотрят на
туповатых граждан, сидящих в обыкновенных квартирах, и
лелеют в душе тайную мысль, что они - и только они! -
знают, как надо жить.
   Улица Лукаут Маунтейн - название ущелья, которое
ответвляется от Лорел-каньона.
   На Лукаут Маунтейн жил дипломированный архитектор Квинтус
Тил.
   Архитектура Южной Калифорнии разнообразна. Горячие
сосиски продают в сооружении, изображающем фигуру щенка, и
под таким же названием (1). Для продажи мороженого в
конических стаканчиках построен гигантский, оштукатуренный
под цвет мороженого стакан, а неоновая реклама павильонов,
похожих на консервные банки, взывает с крыш: "Покупайте
консервированный перец". Бензин, масло и бесплатные карты
дорог вы можете получить под крыльями трехмоторных
пассажирских самолетов. В самих же крыльях находятся
описанные в проспектах комнаты отдыха. Чтобы вас развлечь,
туда каждый час врываются посторонние лица и проверяют, все
ли там в порядке. Эти выдумки могут поразить или позабавить
туриста, но местные жители, разгуливающие с непокрытой
головой под знаменитым полуденным солнцем Калифорнии,
принимают подобные странности как нечто вполне естественное.
   Квинтус Тил находил усилия своих коллег в области
архитектуры робкими, неумелыми и худосочными.
   - Что такое дом? - спросил Тил своего друга Гомера
Бейли.
   - Гм!.. В широком смысле, - осторожно начал Бейли, - я
всегда смотрел на дом как на устройство, защищающее от
дождя.
   - Вздор! Ты, я вижу, не умнее других.
   - Я не говорил, что мое определение исчерпывающее.
   - Исчерпывающее! Оно даже не дает правильного
направления. Если принять эту точку зрения, мы с таким же
успехом могли бы сидеть на корточках в пещере. Но я тебя не
виню, - великодушно продолжал Тил. - Ты не хуже фанфаронов,
подвизающихся у нас в архитектуре. Даже модернисты - что
они сделали? Сменили стиль свадебного торта на стиль
бензозаправочной станции, убрали позолоту и наляпали хрома,
а в душе остались такими же консерваторами, как, скажем,
наши судьи. Нейтра, Шиндлер? Чего эти болваны добились? А
Фрэнк Ллойд Райт? Достиг он чего-то такого, что было бы
недоступно мне?
   - Заказов, - лаконично ответил друг.
   - А? Что ты сказал? - Тил на минуту потерял нить своей
мысли, но быстро оправился. - Заказов! Верно. А почему?
Потому, что я не смотрю на дом как на усовершенствованную
пещеру. Я вижу в нем машину для житья, нечто находящееся в
постоянном движении, живое и динамичное, меняющееся в
зависимости от настроения жильцов, а не статичный гигантский
гроб. Почему мы должны быть скованы застывшими
представлениями предков? Любой дурак, понюхавший
начертательной геометрии, может спроектировать обыкновенный
дом. Разве статистическая геометрия Евклида - единственная
геометрия? Разве можем мы полностью игнорировать теорию
Пикаро-Вессио? А как насчет модульных систем? Я не говорю
уж о плодотворных идеях стереохимии. Есть или нет в
архитектуре место для трансформации, для гомоморфологии, для
действенных конструкций?
   - Провалиться мне, если я знаю, - ответил Бейли. - Я в
этом понимаю не больше, чем в четвертом измерении.
   - Что ж? Разве мы должны ограничивать свое творчество...
Послушай! - Он осекся и уставился в пространство. - Гомер,
мне кажется, ты высказал здравую мысль. В конце концов
почему не попробовать? Подумай о бесконечных возможностях
сочленений и взаимосвязи в четырех измерениях. Какой дом,
какой дом!..
   Он стоял не шевелясь, и его бесцветные глаза навыкате
задумчиво моргали.
   Бейли протянул руку и потряс его за локоть.
   - Проснись! Что ты там плетешь про четвертое измерение?
Четвертое измерение - это время. И в него нельзя забивать
гвозди.
   Тил стряхнул с себя руку Бейли.
   - Верно, верно! Четвертое измерение - время. Но я думаю
о четвертом пространственном измерении, таком же, как длина,
ширина и высота! Для экономии материалов и удобства
расположения комнат нельзя придумать ничего лучше. Не
говоря уже об экономии площади участка. Ты можешь поставить
восьмикомнатный дом на участке, теперь занимаемом домом в
одну комнату. Как тессеракт...
   - Что это еще за тессеракт?
   - Ты что, не учился в школе? Тессеракт - это гиперкуб,
прямоугольное тело, имеющее четыре измерения, подобно тому
как куб имеет три, а квадрат - два. Сейчас я тебе покажу.
- Они сидели в квартире Тила. Он бросился на кухню,
возвратился с коробкой зубочисток и высыпал их на стол,
небрежно отодвинув в сторону рюмки и почти пустую бутылку
джина. - Мне нужен пластилин. У меня было тут немного на
прошлой неделе. - Он извлек комок жирной глины из ящика до
предела заставленного письменного стола, который красовался
в углу столовой. - Ну, вот!
   - Что ты собираешься делать?
   - Сейчас покажу. - Тил проворно отщипнул несколько
кусочков пластилина и скатал их в шарики величиной с
горошину. Затем он воткнул зубочистки в четыре шарика и
слепил их в квадрат. - Вот видишь: это квадрат.
   - Несомненно.
   - Изготовим второй такой же квадрат, затем пустим в дело
еще четыре зубочистки, и у нас будет куб. - Зубочистки
образовали теперь скелет куба, углы которого были скреплены
комочками пластилина. - Теперь мы сделаем еще один куб,
точно такой же, как первый. Оба они составят две стороны
тессеракта.
   Бейли принялся помогать, скатывая шарики для второго
куба. Но его отвлекло приятное ощущение податливой глины в
руках, и он начал что-то лепить из нее.
   - Посмотри, - сказал он и высоко поднял крошечную
фигурку. - Цыганочка Роза Ли.
   - Она больше похожа на Гаргантюа. Роза может привлечь
тебя к ответственности. Ну, теперь смотри внимательнее. Ты
разъединяешь три зубочистки там, где они образуют угол; и,
вставив между ними угол другого куба, снова слепляешь их
пластилином. Затем ты берешь еще восемь зубочисток,
соединяешь дно первого куба с дном второго куба наискось, а
верхушку первого куба с верхушкой второго точно таким же
образом.
   Он проделал это очень быстро, пока давал пояснения.
   - Что же это собой представляет? - опасливо спросил
Бейли.
   - Это тессеракт. Его восемь кубов образуют стороны
гиперкуба в четырех измерениях.
   - А по-моему, это больше похоже на кошачью колыбельку -
знаешь игру с веревочкой, надетой на пальцы? Кстати, у тебя
только два куба. Где же еще шесть?
   - Дополни остальные воображением. Рассмотри верх первого
куба в его соотношении с верхом второго. Это будет куб
номер три. Затем - два нижних квадрата, далее - передние
грани каждого куба, их задние грани, правые и левые - восемь
кубов. Он указал пальцем на каждый из них.
   - Ага, вижу! Но это вовсе не кубы. Это, как их, черт...
призмы: они не прямоугольные, у них стенки скошены.
   - Ты просто их так видишь: в перспективе. Если ты
рисуешь на бумаге куб, разве его боковые стороны не выходят
косыми? Это перспектива. Если ты смотришь на четырехмерную
фигуру из трехмерного пространства, конечно, она кажется
тебе перекошенной. Но, как бы то ни было, все равно это
кубы.
   - Может, для тебя, дружище, но для меня они все
перекошены.
   Тил пропустил его возражение мимо ушей.
   - Теперь считай, что это каркас восьмикомнатного дома.
Нижний этаж занят одним большим помещением. Оно будет
отведено для хозяйственных нужд и гаража. Во втором этаже с
ним соединены гостиная, столовая, ванная, спальни и так
далее. А наверху, с окнами на все четыре стороны, твой
кабинет. Ну, как тебе нравится?
   - Мне кажется, что ванная у тебя подвешена к потолку
гостиной. Вообще эти комнаты перепутаны, как щупальца
осьминога.
   - Только в перспективе, только в перспективе! Подожди, я
сделаю это по-иному, чтобы тебе было понятнее.
   На этот раз Тил соорудил из зубочисток один куб, затем
второй - из половинок зубочисток и расположил его точно в
центре первого, соединив углы малого куба с углами большого
опять-таки посредством коротких кусочков зубочисток.
   - Вот слушай! Большой куб - это нижний этаж, малый куб
внутри - твой кабинет в верхнем этаже. Примыкающие к ним
шесть кубов - жилые комнаты. Понятно?
   Бейли долго присматривался к новой фигуре, потом покачал
головой.
   - Я по-прежнем