стойки бара. Эстелла пожала плечами, заглотнула остатки спиртного и ушла.  Я
видел, как она еще поговорила с Джеком, а потом присоединилась к клиентам за
одним из столиков.
   Хейзл тоже посмотрела ей вслед и пробормотала:
   - Надавала бы я этой потаскушке по трусам... если б она их носила.
   - А что, ее обвинение - туфта?
   - Не совсем. Возможно, Джек твой приятель...
   - Нет, мы просто знакомы.
   - Знаешь... бывали у меня мерзкие боссы... но он настоящий подонок.  Вряд
ли он затягивает время, чтобы помучить нас - мне бы и в голову не пришло его
проверять, - но некоторые позы очень трудно держать  три  минуты.  Например,
Афродиту у Эстеллы. Ты видел?
   - Нет.
   - Она балансирует одной  ногой  на  шаре,  а  другая  нога  приподнята  и
заменяет собой фиговый  листочек,  потому  что  она  там  без  одежды.  Джек
установил аварийный выключатель, чтобы прикрыть ее, если  она  сорвется,  но
все равно это дикое напряжение.
   - Лучше скажи, чтобы самому прикрыться от полиции.
   - И от нее тоже. Джек хочет, чтобы мы  работали  так  круто,  как  только
можно, чтобы не замела полиция нравов.
   - Не понимаю, зачем ты пошла работать в этот притон. Ты могла бы получить
роль в фильме.
   Она печально рассмеялась.
   - Эдди, ты когда-нибудь пробовал получить роль? Я-то пыталась.
   - И все-таки... впрочем, ладно. А что  вы  с  Эстеллой  не  поделили?  Ты
сердишься, когда говоришь о ней.
   - Она... хотя неважно. Наверное, у Эстеллы были добрые намерения.
   - Ты хочешь сказать - когда она затащила тебя сюда?
   - Не только.
   - А что еще?
   - Да ничего... слушай, как ты думаешь, мне действительно  нужен  крем  от
морщин?
   Я рассматривал ее близко и старательно, пока она слегка не покраснела,  а
затем заверил, что абсолютно не нужен.
   - Благодарю, - произнесла она. -  А  Эстелла  явно  считает,  что  нужен.
Недавно она посоветовала, чтобы я позаботилась о своей внешности и  надарила
мне кучу косметики. Я поблагодарила Эстеллу за подарки - с ее  стороны  это,
наверное, проявление  дружелюбия...  тем  не  менее  меня  покоробила  такая
забота.
   Я кивнул и постарался сменить тему. Мне не хотелось говорить об  Эстелле;
я хотел говорить о самой Хейзл... и о себе. Я сказал, что знаю одного агента
(моего собственного), который  может  ей  помочь.  Услышав,  что  есть  шанс
получить роль, она заинтересовалась по-настоящему -  если  не  мной,  то  по
крайней мере тем, что я ей говорил.
   Случайно взглянув на часы за стойкой бара, она ахнула:
   - Чуть не опоздала на свое выступление. Пора идти. Пока!
   Было без пяти двенадцать. Мне удалось пересесть с конца стойки поближе  к
середине, прямо напротив  пульта  управления  "Магическим  зеркалом".  Я  не
хотел, чтобы яркий свет за стойкой Джека мешал мне смотреть на Хейзл.
   Почти в полночь из подсобки выбежал Джек и, оттолкнув  своего  помощника,
занял место возле пульта.
   - Как раз вовремя. Она звонила? - спросил он меня.
   - Нет, не звонила.
   - Ну и хорошо. - Он убрал со стойки грязные стаканы, сменил пластинку  на
проигрывателе - в общем, суетился понемногу,  как  обычно.  Я  не  отрываясь
смотрел на "Зеркало".
   Раздалось два звонка,  резких  и  громких.  Джек  почему-то  не  объявлял
выступление. Я оглянулся и увидел, что он, сжав микрофон в  руке,  испуганно
таращится на дверь.
   В зал вошли  двое  полицейских,  Ханнеган  и  Фейнштейн.  Наверное,  Джек
испугался, что залетел под  облаву.  Да  только  патрульные  полицейские  не
таскаются по облавам. Я понял, зачем они  сюда  пришли,  еще  до  того,  как
Ханнеган слепил Джеку улыбочку и махнул рукой, показывая, что все  нормально
- они просто влезли бесплатно поглазеть на девочек под предлогом  наблюдения
за моралью публики.
   - А сейчас мы представляем "Магическое зеркало", -  раздался  из  колонок
голос Джека. Кто-то влез на табурет рядом со мной и просунул ладонь мне  под
локоть. Я обернулся. Рядом сидела Хейзл.
   - Тебе же надо быть не здесь, а там, наверху, - пробормотал я, как дурак.
   - Ладно, успокойся. Так Эстелла сказала... я объясню после представления.
   На балконе стало  постепенно  светлеть,  из  колонок  зазвучал  "Грустный
вальс". И снова на сцене был  алтарь.  Эстелла  распласталась  на  нем  пуще
прежнего. Когда стало совсем светло, я заметил у  нее  возле  груди  красное
пятно и торчащую рукоять кинжала. Хейзл успела рассказать мне о каждом акте;
это была так называемая "Жертва на алтаре", которую по программе  полагалось
показывать в час ночи.
   Я опечалился,  не  увидев  Хейзл  в  работе,  но,  надо  признать,  сцену
поставили  удачно  -   настоящий   драматизм   с   тошнотворным   привкусом,
душераздирающее сочетание садизма и сексуальности. Красная жидкость, которую
я посчитал за кетчуп, стекала  вниз  по  голому  боку  Эстеллы,  а  рукоятка
театрального кинжала торчала так,  словно  клинок  действительно  вонзили  в
тело, - публике это очень понравилось. Сцена была естественным  продолжением
"Жертвоприношения солнцу".
   Хейзл завизжала прямо мне в ухо.
   Ее первый крик  оказался  сольным.  Но  потом,  через  секунду  или  две,
завопили все женщины в  зале  -  контральто,  альт,  немного  тенора,  но  в
основном  визгливое  сопрано.  Сквозь  шум  и  крики  прогремел  мощный  бас
Ханнегана:
   - Всем оставаться на местах! Эй, кто-нибудь, включите свет!
   Я схватил Хейзл за плечи и встряхнул ее.
   - В чем дело? Что там наверху?
   Она ошеломленно тыкала рукой в направлении балкона и монотонно причитала:
   - Она мертва... она мертва... она мертва!
   Хейзл сползла с табурета и метнулась в подсобку.  Я  последовал  за  ней.
Свет в зале резко вспыхнул, огни на балконе продолжали гореть.
   Мы проскочили первый, второй и третий пролеты лестницы,  пробежали  через
маленькую костюмерную и ворвались на сцену. Я почти догнал Хейзл,  Фейнштейн
наступал мне на пятки.
   Мы застыли, сгрудившись в дверях и щурясь  от  яркого  света.  Признаюсь,
зрелище открылось нам безотрадное. Она действительно  была  мертва.  Кинжал,
который следовало прижать рукой к груди, предварительно обмазав кетчупом для
создания иллюзии... этот причудливый  клинок,  это  гибкое  стальное  лезвие
оказалось на три дюйма ближе к ее грудной кости, чем полагалось по сценарию.
Его вонзили прямо в сердце.
   На полу у алтаря, на расстоянии вытянутой руки  от  Эстеллы,  скрытые  от
глаз публики, стояли песочные часы для варки яиц. И когда я взглянул на них,
упали последние песчинки.
   Хейзл потеряла сознание, я подхватил ее (сдобная девочка!)  и  уложил  на
кушетку.
   - Эдди, - сказал Фейнштейн, - звони в участок. Передай  Ханнегану,  чтобы
никого не выпускал. А я останусь здесь.
   Я дозвонился до участка, но  Ханнеган  обошелся  без  наших  советов.  Он
усадил  народ  по  местам  и  настоятельно  советовал  не   вставать.   Джек
по-прежнему стоял за стойкой, оцепенев от изумления; яркий  свет  от  пульта
придавал ему вид мертвеца.
   В пятнадцать минут первого ночи появился Спейд Джонс, лейтенант Джонс  из
отдела по расследованию убийств, и началась обычная рутина. Лейтенант хорошо
знал меня и даже помогал в работе над книгой, которую я писал для его  шефа;
наверное, поэтому он тут  же  вцепился  в  меня  в  поисках  хоть  какого-то
объяснения. В полпервого он был  уже  почти  уверен  в  том,  что  никто  из
посетителей не мог совершить преступления.
   - Эдди, мальчик мой, я, конечно, не утверждаю, что никто из них не убивал
ее, - это мог сделать любой: выбрать нужный момент, рвануть наверх, схватить
нож и воткнуть его девчонке в ребра. Но мало вероятно, чтобы  у  кого-то  из
посетителей была возможность так точно выбрать время и способ убийства.
   - Любой - но не обязательно из посетителей, - уточнил я.
   - То есть?
   - Прямо перед лестницей расположен пожарный выход.
   - Ты думаешь, я этого не заметил? - Он отвернулся  и  приказал  Ханнегану
отпустить всех, кто мог предъявить документы с местным адресом. Остальных он
велел отвезти в управление, чтобы ночные  дежурные  могли  опросить  их  как
свидетелей. Возможно, кого-то из  них  придется  задержать  для  дальнейшего
расследования, но в любом случае - чтобы здесь он их больше не видел!
   На балконе деловито суетились фотографы и эксперты,  снимавшие  отпечатки
пальцев. Появился помощник судмедэксперта, за ним хлынули  репортеры.  Через
несколько минут после того, как заведение очистили от зевак  и  посторонних,
по лестнице спустилась Хейзл.
   Никто из нас ничего не сказал, но я похлопал ее по спине.  А  когда  чуть
позже вниз снесли накрытые носилки с завернутым в одеяло телом,  я  обхватил
ее рукой, и она уткнулась лицом в мое плечо.
   Спейд допрашивал всех поодиночке. Джек ничего  не  сказал.  "Я  не  такой
умный, чтобы говорить без адвоката", -  вот  и  все,  что  удалось  из  него
вытянуть. Я подумал про себя, что Джек не прав: лучше было ему поговорить  с
лейтенантом сейчас, чем потом потеть под яркими лампами. Тем более, что  мои
показания снимут с хозяина клуба все  подозрения,  пусть  даже  лейтенант  и
узнает о ссоре Джека и Эстеллы перед выступлением. Спейд никогда не стал  бы
подтасовывать факты. Он был честным полицейским - с копами это бывает.  Я  и
сам встречал честных полицейских. Даже двух, по-моему.
   Лейтенант выслушал меня, взял показания у Хейзл и снова обратился ко мне:
   - Эдди, мальчик мой, помоги мне докопаться до  сути.  Как  я  понимаю,  в
двенадцатичасовом показе должна была выступать эта девушка Хейзл.
   - Да, верно.
   Он повертел в руках одну из программок Джой-клуба.
   - Хейзл говорит, что без пяти двенадцать она пошла наверх подготовиться к
шоу.
   - Совершенно точно.
   - Да. И она была с тобой, так? Она сказала, что поднялась  наверх,  потом
пришла  Эстелла  и  заявила,  что  хозяин   велел   поменять   местами   два
представления.
   - Я об этом не знал.
   - Естественно. Хейзл сказала, что немного  поартачилась,  но  уступила  и
спустилась вниз, где и составила тебе компанию. Верно?
   - Верно.
   - Хм-м... Тогда твое замечание по поводу  пожарного  выхода  может  иметь
смысл. Хейзл  рассказывала  мне  о  дружке  Эстеллы.  Он  дует  в  трубу  на
танцульках через дорогу. И этот парень мог прошмыгнуть сюда, чтобы приколоть
подругу. Делов-то на  пару  минут.  Ведь  трубачи,  сам  знаешь,  подудят  и
отдохнут - а то и губу протереть недолго.
   - Но откуда он узнал, когда прийти? Выступать-то должна была Хейзл.
   - М-да... Что ж, может, он был в курсе.  Похоже,  что  Эстелла  назначила
свидание - вот чем объясняется изменение программы, и  это  же  предполагает
мужчину. Потому-то ее приятель и знал, когда прийти.  Один  из  моих  парней
проверяет эту версию. Теперь о том, как шли выступления... Покажешь мне, что
тут к чему? Ханнеган пытался, но добился лишь того, что его долбануло током.
   - Могу попробовать, - сказал я, поднимаясь на  ноги.  -  Тут  нет  ничего
особенно сложного. Так говоришь, Хейзл утверждает, что Джек разрешил Эстелле
поменять программу? А ты спрашивал его - почему?
   - Это единственный вопрос, на который он согласился ответить. Настаивает,
что не знал о замене выступлений. Говорит, что ожидал  увидеть  в  "Зеркале"
малышку Хейзл.
   Пульт управления только казался сложным.  Я  объяснил  Джонсу  назначение
реостата и рассказал, что  Джек  одним  поворотом  ручки  не  только  плавно
уменьшает накал ламп в зале, но и усиливает освещение сцены. Позади реостата
я обнаружил дополнительный обходной переключатель, который был рассчитан  на
нынешние условия - когда свет горел и в зале, и на  сцене.  Мы  нашли  также
аварийный выключатель  освещения  балкона  и  пару  кнопок  для  подключения
микрофона и проигрывателя к колонкам музыкального автомата. Рядом  находился
звонок - небольшой черный  ящик  с  двумя  штырьками,  от  которых  тянулись
провода наверх, к сигнальной кнопке. Нажимая  на  нее,  девушки  сообщали  о
своей готовности. В центре стойки, прямо под крышкой, крепилась  150-ваттная
лампа, подключенная к электрической сети отдельно от реостата.  Кроме  шнура
этой лампы, все остальные провода исчезали в стальной изоляционной трубе под
стойкой  бара.  И  именно   эта   лампа   слепила   мне   глаза   во   время
одиннадцатичасового представления. Она  казалась  слишком  яркой  -  на  мой
взгляд, сгодилась бы лампа и послабее. Наверное, Джеку нравился яркий свет.
   Я объяснил Спейду устройство пульта и дал ему пощелкать кнопками. Потом я
перевел реостат в положение "Зал" и  отключил  обходной  переключатель.  Зал
продолжал сиять огнями, "Магическое зеркало" погасло.
   Итак, оставалось пять минут до полуночи.  Хейзл  помахала  мне  ручкой  и
пошла наверх. Я пересел на другой табурет, как раз напротив того места,  где
сейчас стою. В полночь появился Джек и спросил, был ли сигнал. Я сказал, что
не слышал.  Он  немножко  покрутился,  убрал  стаканы  и  так  далее.  Потом
раздалось два звонка. Джек взял микрофон, но на  несколько  секунд  задержал
показ: он заметил Ханнегана и Фейнштейна. Ханнеган дал зеленый свет, и  Джек
объявил начало. - Я поднял микрофон  и  произнес  в  него:  -  А  сейчас  мы
представляем "Магическое зеркало"!
   Положив микрофон на пульт, я нажал клавишу проигрывателя. Там  стояла  та
же пластинка, и из  колонок  зазвучал  "Грустный  вальс".  Хейзл  сидела  за
несколько  столиков  от  стойки  и,  положив  голову  на  скрещенные   руки,
пристально смотрела на меня. Возможно, воссоздание событий действовало ей на
желудок: выглядела она как больной цыпленок.
   Я медленно  вывернул  ручку  реостата  из  положения  "Зал"  в  положение
"Сцена". В помещении потемнело, а на балконе стало светло.
   - Вот и все, что было, - сказал я. - Хейзл сидела рядом  со  мной,  когда
Джек объявлял шоу. А когда на сцене включился свет, она закричала.
   Спейд поскреб подбородок.
   - Значит, когда сверху дали сигнал, Джек стоял прямо перед тобой?
   - Точно.
   - Ты дал мне повод подозревать его, рассказав о ссоре с Эстеллой.  Но  ты
дал ему и алиби.
   - Все верно.  Либо  Эстелла  сама  дала  сигнал  и,  прыгнув  на  алтарь,
прирезала себя, либо ее убили, и убийца нажал на кнопку, чтобы сбить нас  со
следа. Пока мы пялились на "Зеркало", ему удалось смыться. Но в любом случае
Джек Джой был у меня на виду.
   - Да, это хорошее алиби, - признал лейтенант. - Если только ты с ним не в
сговоре, - добавил он с надеждой.
   - Попробуй это доказать, -  ответил  я,  улыбаясь.  -  Не  валяй  дурака,
никакого сговора нет. И вообще я его считаю порядочным дерьмом.
   - Эдди, мальчик мой, все мы более или менее дерьмо,  если  на  то  пошло.
Пойдем осмотримся наверху.
   Я щелкнул обходным переключателем, осветив балкон и нижние  помещения,  и
пошел  наверх.  Отыскав  там  сигнальную  кнопку,  я  показал   ее   Спейду.
Изоляционная   труба,   проходившая   через   пол   балкона,   кончалась   в
соединительной коробке на стене, откуда разбегались  провода  освещения.  На
соединительной  коробке  зачем-то  находилась  кнопка  звонка.   Мне   стало
интересно, почему она не на "алтаре", но потом  мы  обнаружили,  что  алтарь
можно передвигать по сцене. Надо полагать,  девушки  нажимали  на  кнопку  и
быстренько принимали свои позы. Спейд задумчиво  надавил  на  кнопку,  затем
вытер о штаны палец, испачканный порошком для дактилоскопирования.
   - Я ничего не слышу, - сказал он.
   - И не услышишь. Сцена почти звуконепроницаема. Он уже осмотрел  песочные
часы, но только теперь  я  рассказал  ему  о  том,  что  видел,  как  падали
последние песчинки. Спейд сжал губы.
   - Ты уверен?
   -  Можешь  считать  это  галлюцинацией.  Но  я  думаю,  что  видел.  Могу
подтвердить под присягой.
   Спейд сел на алтарь, отодвинулся подальше  от  кровавого  пятна  и  после
долгого молчания сурово произнес:
   - Эдди, мальчик мой...
   - Да?
   - Ты не только дал алиби Джеку Джею, ты, черт тебя  дери,  делаешь  почти
невозможным постороннее вмешательство в эту смерть.
   - Я знаю. Могло это быть самоубийством?
   - Могло. Все могло быть. С точки зрения техники - но не психологии. Стала
бы она ставить часы, если решила покончить  с  собой?  И  еще  одна  деталь:
посмотри-ка на эту кровь. Попробуй ее на вкус.
   - Что?
   - Да не прыгай. Хотя бы понюхай ее. Я понюхал -  очень  осторожно.  Потом
понюхал еще раз. Два запаха - помидоры и кровь. Кровь и томатный кетчуп. Мне
показалось, что я обнаружил разницу и по виду пятен.
   - Ты понимаешь, сынок? Если у нее из дырки на груди хлещет  кровь,  зачем
тогда кетчуп? Не будь песочных часов  и  кетчупа,  я  бы  первым  кричал  об
идеальном самоубийстве в стиле  театральных  истеричек.  Но  теперь  так  не
скажешь. Это убийство, Эдди.
   В проеме двери показался Фейнштейн.
   - Лейтенант...
   - Что у тебя?
   - Этот музыкантишка... у них  с  Эстеллой  действительно  было  назначено
свидание.
   - Ага!
   - Но он чист. Его банда  была  в  полночь  за  работой,  и  они  как  раз
исполняли номер, где он тянул сольную партию.
   - Черт! Пошел отсюда.
   - Это еще не все. Я позвонил помощнику  судмедэксперта,  как  вы  велели.
Мотив убийства, о котором вы говорили, не годится - она не только  не  ждала
ребенка, ее вообще  еще  никто  не  поимел.  Virgo  intacta  [  Девственница
(лат.)], - добавил он на довольно сносной латыни.
   - Фейнштейн, сегодня ты щеголяешь учеными словечками, а завтра потребуешь
себе звание сержанта? - невинным тоном спросил Спейд. - Вали отсюда.
   - О'кей, лейтенант.
   Признаюсь,  меня  удивили  эти  новости.  Эстелла   оказалась   настоящей
мастерицей крутить динамо. Видно, умела завлекать  мужиков,  не  прибегая  к
самому проверенному способу.
   Спейд немного подумал и сказал:
   - Значит, когда тут светло, там темно; а когда там светлеет, тут темнеет.
   - Да. Обычно так и бывает. Хотя сейчас свет и там и  тут,  потому  что  я
использовал обходной переключатель.
   - Я как раз о том, как бывает обычно. Светло, темно; темно, светло. Эдди,
мальчик мой...
   - Да?
   - Ты, похоже, положил глаз на эту Хейзл?
   - Ну вроде того, - согласился я.
   - Тогда присматривай за ней. Убийца был здесь всего  несколько  секунд  -
это подтверждают песочные часы и звонок. Он не входил в  круг  лиц,  которые
знали об изменении программы, поскольку дружок - трубач, как выяснилось, вне
подозрений. И на сцене было темно. Эдди, он убил не ту девчонку!  А  значит,
возможно новое убийство.
   - Хейзл, - прошептал я медленно.
   - Да, Хейзл.
   Спейд Джонс собрал всех нас  в  зале  -  меня,  Хейзл,  двух  официантов,
помощника бармена и Джека Джоя. Я думал, он задержит Джека в отместку за его
молчание, но лейтенант лишь попросил его не высовываться из своей  гостиницы
и предупредил,  что  в  противном  случае  Джой  наткнется  на  симпатичного
полицейского, который тут же отправит его в симпатичную камеру. Прощаясь  со
мной, Спейд подмигнул и приложил к губам палец.
   Но это меня ничуть не успокоило.  Хейзл  охотно  позволила  проводить  ее
домой. Увидев, что она живет одна в небольшой квартирке, а в здании нет даже
привратника, я решил, что ей надо кое-что объяснить и предложить свои услуги
в качестве ночного сторожа.
   Она пошла на кухню, чтобы налить мне выпить.
   - Один стаканчик, Эд, и ты пойдешь домой, -  крикнула  она.  -  Ты  очень
милый, я обязательно встречусь с тобой и поблагодарю за  заботу,  но  сейчас
девочка пойдет в постельку. Я устала.
   - Я остаюсь на всю ночь, - твердо заявил я. Она вышла с бокалом в руке  и
бросила на меня сердитый и в то же время немного озадаченный взгляд.
   - Эд, - сказала она, - а не слишком ли быстро? Я не думала, что ты  такой
нахал.
   - Успокойся, красотка, - ответил я. -  Спать  вместе  не  обязательно.  Я
только присмотрю за тобой. Кто-то хочет тебя убить.
   Она уронила бокал.
   Я помог ей вытереть лужу и объяснил ситуацию.
   - Кто-то прирезал девушку в темной комнате, - закончил я свой рассказ.  -
И этот кто-то думал, ч