с
интересует.
     - Рад познакомиться, пилот. Любезно с вашей стороны.
     -  Что  бы  вы  хотели  посмотреть, судья? -  осторожно  спросил
Джейк.
     -  Как  бы  сказать... и то, и се. Все, что может заинтересовать
мальчугана.  Это  его первый рейс. Сам-то я старый космический  волк,
налетал, должно быть, больше часов, чем половина вашей команды, -  он
засмеялся.
     Пембертон оставался серьезен.
     - В свободном полете и смотреть-то нечего.
     - Пусть. Мы просто посидим здесь. Хорошо, капитан?
     -  Я  хочу в кресло пилота! - заявил юнец. Пембертон протестующе
замотал головой, но Келли произнес голосом, не терпящим возражений:
     -  Джейк, расскажи мальчику в общих чертах о системе управления,
и мы сразу уйдем.
     -  Мне  не надо ничего рассказывать. Я и так все знаю. Я -  юный
американский космонавт. Вы что, не видите значка?
     Мальчишка,  оттолкнувшись, поплыл к пульту. Пембертон  подхватил
его,  усадил  в  кресло  пилота  и пристегнул  ремни.  Затем  щелкнул
тумблером.
     - Что вы делаете?
     - Обесточил пульт и объясню тебе его работу.
     - Вы что же, не будете запускать двигатели?
     -  Их  сейчас  нельзя  запускать,  -  и  Джейк  принялся  быстро
указывать  на  кнопки, циферблаты, переключатели, счетчики  и  прочие
хитроумные приспособления, стараясь по возможности говорить попроще.
     Малый скорчил недовольную гримасу.
     - А вдруг в корабль попадет метеорит? - спросил он.
     -   Этого   бояться  не  надо.  У  нас  один  шанс  из  миллиона
встретиться в космосе с метеоритом. Метеориты - большая редкость.
     - Да? А вдруг все-таки нарветесь? Вот вы и влипли.
     -  Я  бы так не сказал. Специальный радар стережет нас в радиусе
пятисот  миль. Если что-то держится на постоянном пеленге  в  течение
трех  секунд, автоматически запускаются двигатели. Сначала будет  дан
сигнал тревоги, чтобы люди могли ухватиться за что-нибудь прочное,  а
через  секунду  -  бац!  - мы пулей вылетаем  из-под  носа  у  любого
метеорита.
     -  Что-то  не  верится.  Вот я сейчас  покажу,  как  это  делает
коммодор Картрайт из "Дикой кометы".
     - Не трогай управление!
     - А ты не командуй! Корабль не твой. Мой папа говорит...
     -  Послушай,  Джейк... - услышав свое имя, Пембертон развернулся
к Келли. - Судья Шахт хотел бы узнать...
     Краем  глаза  Джейк засек, как мальчишка потянулся к контрольной
панели. Джейк с криком развернулся, но двигатели уже громыхнули, и на
него обрушился удар, вызванный резким ускорением.
     Опытный  космонавт сродни кошке и при самом резком  переходе  от
невесомости  к ускорению успевает во что-нибудь вцепиться.  Но  Джейк
вместо  того, чтобы держаться самому, хватал мальчишку и  мотался  из
конца в конец рубки, чудом изворачиваясь, чтобы не сбить Шахта. Потом
ударился  головой о раму кессонной двери и в полуобморочном состоянии
был выброшен на нижнюю палубу.

     Келли тряс его.
     - Что с тобой?
     Джейк сел.
     - Все в порядке...
     Он приходил в себя, ощущая дрожь палубы.
     -  Двигатели выруби! - оттолкнув Келли, Джейк метнулся в рубку и
ткнул  в  кнопку  отключения.  Упавшая  тишина  показалась  не  менее
оглушительной, чем рев двигателей. Мгновенно вернулась невесомость.
     Джейк  повернулся,  отстегнул ремни с Шахта-младшего  и  толкнул
его к Келли.
     - Капитан, убери это бедствие из моей рубки.
     - Пусти! Пап, он хочет сделать мне больно!
     Старший Шахт мгновенно ощетинился.
     - Что это значит? Отпустите моего сына!
     - Ваш драгоценный сынок включил двигатели!
     - Детка, это правда?
     Парень смутился.
     - Нет, па, - ответил он. - Это... это был метеор!
     Шахт был явно озадачен. Пембертон презрительно фыркнул.
     -  Он  врет.  Повторяет  то, что я рассказывал  минуту  назад  о
противометеоритном радаре.
     Шахт обдумал положение и вынес вердикт:
     -  Малыш  никогда  не  врет. Стыдитесь, вы взрослый  человек,  а
сваливаете  свою вину на беспомощного мальчика. Я буду жаловаться  на
вас, сэр. Пошли, сынок.
     Джейк схватил его за руку.
     -  Капитан, я требую, чтобы прежде, чем эти двое покинут пост, с
панели  управления сняли отпечатки пальцев. Не было никакого метеора,
а управление было отключено, пока ваш парень не врубил его. К тому же
противометеоритная система предварительно подает сигнал.
     Шахт забеспокоился.
     -  Это нелепо. Я протестую против обвинения. Мой сын не причинил
никакого вреда.
     -  Вы  так уверены? А как насчет сломанных рук и шей? И топлива,
что  уже истрачено и которое еще предстоит истратить, чтобы вернуться
на  прежний курс? Известно ли вам, мистер "космический волк", сколько
топлива  нам  потребуется для согласования орбит с Лунным терминалом?
Скорее  всего, ради спасения корабля нам придется сбрасывать груз,  а
одна  только  его перевозка обходится в шестьдесят тысяч долларов  за
тонну.  Отпечатки  пальцев  подскажут арбитражной  комиссии,  с  кого
взыскивать убытки!
     Когда они наконец остались одни, Келли озабоченно спросил:
     -  Ты что, действительно собираешься сбрасывать груз? У тебя  же
есть маневренный запас.
     -  Я  не уверен, сможем ли мы вообще добраться до Терминала. Как
долго работали двигатели?
     - Не знаю, я сам потерял голову.
     - Надо вскрыть акселерограф и уточнить.
     Келли просветлел.
     -  Да,  конечно!  Если  этот  выродок  не  извел  слишком  много
топлива,  нам придется только развернуть корабль и включить двигатели
на такой же срок.
     Джейк покачал головой.
     - Ты забыл, что у нас совсем другая масса.
     - Ах, да...
     Келли  выглядел  смущенным. Ведь в самом  деле,  изменились  все
характеристики  корабля:  масса,  уменьшившаяся  на  вес   сгоревшего
топлива,  курс,  скорость. Прежней осталась только тяга.  Возврат  на
старую баллистическую кривую казался почти невыполнимой задачей.
     - Но ты попробуешь это сделать?
     -  Я  должен.  Хотя  мне  чертовски  хочется,  чтобы  рядом  был
Вайнштейн.
     Келли  покинул  пост  управления и отправился  к  пассажирам,  а
Джейк  принялся  за работу. Необходимо было узнать курс,  скорость  и
положение  корабля. С помощью радара он определил все три показателя,
хотя  и с недостаточной точностью. Астрономические наблюдения Солнца,
Луны  и Земли дали ему координаты корабля, а курс и скорость,  как  и
прежде,  были  известны лишь приблизительно. Проводить  вторую  серию
наблюдений, чтобы определить все как следует, он уже не мог.
     По  имеющимся  данным  он оценил ситуацию, прибавив  к  расчетам
Вайнштейна   результаты   вмешательства  Шахта-младшего.   Полученные
величины  неплохо  согласовывались  с  наблюдениями,  но  ничего   не
сообщили  о  том,  сможет  ли  он вернуться  на  прежнюю  траекторию.
Требовалось вычислить, хватит ли оставшегося топлива, чтобы  сбросить
скорость и согласовать орбиты.
     В  космосе  нельзя считать, что ты добрался до цели путешествия,
если  примчался к финишу со скоростью несколько миль  в  секунду  или
пусть  даже сотню миль в час. Состыковаться на такой скорости так  же
трудно,  как  подхватить тарелкой падающее яйцо, ничего при  этом  не
разбив.
     Джейк  занялся  расчетами, но маленький бортовой калькулятор  не
мог  тягаться с многотонным компьютером перевалочной станции, а кроме
того,  Джейк  не  был Вайяштейном. Спустя три часа он получил  ответ,
который заставил его усомниться в правильности своих расчетов.
     Джейк вызвал Келли.
     - Капитан? Сброс груза можешь начинать с Шахта и сына.
     - Я так и сделаю. Но сначала посмотри, нет ли другого выхода.
     -  Не  думаю,  что смогу доставить корабль на место без  сброса.
Лучше  скинуть  лишнюю  массу сейчас, перед разгоном.  Это  обойдется
дешевле.
     Келли  и  сам понимал, что это лучший выход, хотя с куда большим
удовольствием он дал бы руку на отсечение.
     - Дай мне подумать, что выбросить.
     -   О'кей!  -  Пембертон  вернулся  к  своим  выкладкам  надеясь
отыскать  в  них спасительную ошибку. Некоторое время  он  размышлял,
потом вызвал радиорубку.
     - Соедините меня с Вайнштейном, Нью-Йорк-Верх.
     - Он вне прямой слышимости.
     -  Знаю.  Говорит  пилот  Пембертон.  Мне  это  нужно  интересах
безопасности корабля. Обеспечьте связь направленным лучом  и  держите
ее.
     - Хорошо, сэр. Я попытаюсь.
     Узнав, в чем дело, Вайнштейн растерялся.
     - Что ты говоришь, Джейк? Я не смогу вести тебя.
     -  Не  дрейфь,  черт  подери. Тебе не придется  меня  вести,  ты
будешь всего лишь решать задачки!
     -  А  какой  смысл в точности до седьмого знака,  если  исходные
данные взяты с потолка?
     -  Сам  знаю. Но ты ведь помнишь, какие у меня приборы и  как  я
управляюсь с ними. А ты дай мне самый лучший ответ.
     - Я попробую.

     Через четыре часа Вайнштейн вышел на связь.
     -  Джейк!  Принимай  информацию. Ты хотел погасить  скорость  до
расчетной, а затем сделать боковую коррекцию. Решение правильное,  но
неэкономное. Я заставил "Мэйбл" рассчитать все снова.
     - Отлично!
     -  Не торопись. Так мы сэкономим мало топлива. Скорее всего,  ты
не сможешь вернуться на траекторию, не сбрасывая груза.
     Пембертон молча проглотил новость, затем ответил:
     - Я сообщу Келли.
     - Подожди. Лучше попробуй решать с самого начала.
     - Что-о-о?
     -  Выкинь за борт программу автопилота и забудь о том, что  было
раньше. Рассматривай маневр как совершенно самостоятельную задачу.  У
тебя  есть  скорость и координаты, вот исходя из  них  и  ищи  способ
добраться  до  Терминала. Наплюй на старую  траекторию  и  иди  новым
маршрутом.
     Пембертон почувствовал себя дураком.
     - Я как-то не подумал об этом.
     -  Разумеется. С твоей тарахтелкой понадобилось бы  недели  три,
чтобы рассчитать новую траекторию. Ты готов записывать?
     - Конечно!
     -  Вот  твои  данные, - и Вайнштейн начал диктовать.  Когда  они
кончили сверку, Джейк спросил:
     - Ты уверен, что выведешь меня куда надо?
     -  Я  надеюсь  на  это.  Если координаты, которые  ты  мне  дал,
абсолютно  точны,  если ты сможешь действовать верней,  чем  автомат,
если  ты  стартуешь  и совершишь стыковку безо всякой  коррекции,  то
тогда  ты,  может  быть, сумеешь просочиться домой.  Повторяю:  может
быть.  Но  в любом случае желаю удачи... - помехи заглушили последние
слова. Джейк вызвал Келли.
     -  Отставить  сброс,  капитан. Пассажирам  пристегнуться.  Старт
через четырнадцать минут.
     - Хорошо, пилот.

     После  того,  как корабль вышел на новую орбиту, у Джейка  опять
появилось  свободное время. Он вытащил неоконченное письмо, перечитал
и порвал его.

     ["Дорогая моя Филлис, - снова начал он - В этом полете я  многое
передумал  и  понял, что был упрямым дураком. Я думаю,  с  этим  пора
кончать.  Я  люблю свой дом, люблю видеть свою жену. Так  зачем  ради
перевозки  какого-то  хлама  рисковать  собственной  шеей   и   твоим
спокойствием?  Я  не хочу больше сидеть у телефона  и  ждать  вызова,
чтобы  везти на Луну всяких твердолобых болванов. Из-за денег я мучил
тебя  и  мучился  сам.  Я боялся рискнуть попробовать  изменить  свою
жизнь. Вряд ли я найду другую работу, где мне станут платить хотя  бы
половину  того,  что здесь, но если ты согласна, я приземлюсь,  и  мы
начнем все сначала. Я люблю тебя. Джейк".]

     Он  отложил  письмо  и отправился спать. Ему  приснилось,  будто
банда юных ракетчиков взяла штурмом рубку управления.

     Вид  Луны  с  близкого расстояния чрезвычайно привлекателен  для
туристов,  но  Пембертон  настоял, чтобы во время  маневра  пассажиры
пристегнулись.  Практически не имея запаса топлива,  Джейк  не  хотел
растягивать маневр ради удобства зевак.
     Вскоре  Терминал показался из-за края Луны и попал в поле зрения
радара.  Оптической видимости не было, поскольку "Летучий  голландец"
приближался к цели задом наперед. После каждого небольшого торможения
Пембертон  считывал показания радара, сравнивая реальное  движение  с
кривой,  вычерченной Вайнпггейном. Одновременно с этим он  следил  за
часами, за окуляром перископа, за схемой полета и индикатором топлива
- и все это разом.
     - Ну как, Джейк? - беспокоился Келли. - Получается?
     -  Откуда  я  могу знать? Будь готов к сбросу.  Еще  прежде  они
договорились освободиться от жидкого кислорода, поскольку вылить  его
через внешние клапаны можно было автоматически.
     - Не говори этого, Джейк.
     -  Да  сгинь  ты! Я ничего не буду сбрасывать ради  собственного
удовольствия...
     Он  нажал  клавиши,  рев двигателей обрубил конец  фразы.  Когда
грохот смолк, раздался вызов из радиорубки.
     - Говорит пилот "Летучего голландца"! - закричал Джейк.
     -  Управление  Терминала. Нам сообщили,  что  у  вас  на  исходе
топливо.
     - Абсолютно верно.
     -  Не  приближайтесь. Мы согласуем скорости на орбите  и  вышлем
заправщика и катер, чтобы забрать пассажиров.
     - Не надо. Я смогу сесть и так.
     - Не пытайтесь. Ждите заправщика.
     -  Не учите меня управлять кораблем! - Пембертон вырубил связь и
склонился  над пультом, насвистывая веселый мотивчик. Келли  вспомнил
слова песенки:

                Закричал Кейси Джонс кочегару: Сигай!
                Эти два паровоза отправляются в рай.

     - Ты хочешь все-таки состыковаться?
     -  Э,  нет. Только приблизиться. Я не могу рисковать, у меня  на
борту  пассажиры.  Но  согласовать скорости на  расстоянии  пятьдесят
миль, а потом ждать заправщика я не собираюсь.
     Стараясь  подойти  к  станции  как  можно  ближе,  он  направлял
корабль с небольшим упреждением, действуя чисто интуитивно, поскольку
теперь  цифры  Вайнштейна  ничего не значили.  Прицелился  он  точно,
тратить  горючее на боковую коррекцию ему не пришлось. Теперь главное
-  не  врезаться  ненароком  в Терминал. Когда  Джейк  уверился,  что
пройдет мимо станции, если двигатели вдруг не включатся, он последний
раз  тормознул.  И как раз в тот самый момент, когда  они  кашлянули,
зашипели и стихли.
     "Летучий  голландец"  парил  в космосе  в  пятидесяти  ярдах  от
Терминала, скорости были согласованы.
     Джейк вышел на связь.
     - Терминал, примите швартовы. Я начинаю стыковку.
     Джейк   сдал  рапорт,  принял  душ  и  направился  к   почтовому
отделению,  чтобы  радировать на Землю письмо, когда  по  селекторной
связи его вызвали в контору.
     "О-хо-хо,  -  сказал  он  себе, -  чует  мое  сердце,  что  Шахт
наябедничал, Интересно было бы узнать, сколько акций у этого враля? А
на мне еще висит история с самовольной швартовкой".
     Явившись, он сухо доложил:
     - Старший пилот Пембертон. сэр.
     Коммодор Соме взглянул на него.
     -  Пембертон?  Прекрасно. Насколько мне известно,  у  вас  права
двух категорий: "космос-космос" и "безвоздушная посадка".
     "Что-то не так", - подумал Пембертон и произнес:
     -  Я не собираюсь оправдываться за то, что случилось в последнем
рейсе.  Если  коммодор не одобряет моих действий, я готов  немедленно
подать в отставку.
     - О чем вы говорите?
     - Разве у вас нет на меня жалобы?
     -  Ах,  это! - Соме отмахнулся. - Да, он был здесь.  Но  у  меня
есть  рапорты  Келли и вашего старшего механика, а  также  экстренное
сообщение со станции Нью-Йорк-Верх. Вы показали высший пилотаж.
     - Вы хотите сказать, что у Компании нет ко мне претензий?
     -  Неужели я когда-нибудь не мог отстоять своих пилотов? Вы были
абсолютно  правы. Я на вашем месте выкинул бы его к  чертовой  матери
через воздушный шлюз. Однако к делу. Вы приписаны к маршруту "космос-
космос", но мне надо отправить спецрейс в Луна-Сити. Не возьметесь ли
вы за это... ради меня?
     Пембертон молчал, не зная, что и сказать.
     -  Тот  кислород,  что вы спасли, предназначен для  "Космических
изысканий".   У  них  нарушилась  герметичность  северного   туннеля,
потеряны  тонны  запасов.  Каждый день простоя  обходится  им  в  сто
тридцать тысяч долларов. "Гремлин" здесь, но пока не прибудет "Лунный
нетопырь", у нас нет другого пилота. Так что вся надежда на  вас.  По
рукам?
     -  Но,  коммодор,  вы  не можете рисковать людьми,  доверив  мне
посадку на дюзах. Я отвык. Мне надо пройти переподготовку.
     -  Никаких  пассажиров, экипажа, капитана.  Вы  рискуете  только
своей шеей.
     - Тогда я берусь.
     Двадцать  восемь  минут спустя уродливый,  но  мощный  "Гремлин"
стартовал   в   направлении  Луны.  Полет  начался  с  мощного  рывка
двигателей,  достаточного, чтобы сойти с орбиты и начать  падение  на
Луну.  Затем  вновь  наступила полоса вынужденного  безделья.  Падать
корабль  мог  и  без  его  помощи,  а  до  поверхности  Луны,   когда
понадобится точное торможение, еще далеко.
     Настроение  у  него  было  прекрасным,  но  потом  Джейк  достал
письма:  свое,  которое  не  успел отправить,  и  письмо  от  Филлис,
пришедшее на Терминал.
     Письмо  от  Филлис было поверхностно нежным и бессодержательным.
Она  не вспоминала ни о размолвке, ни о его неожиданном отъезде.  Она
совершенно   игнорировала  его  профессию.   Письмо   было   образцом
вежливости, и это ему не понравилось.
     Он порвал оба письма и начал новое.

     ["...ты  никогда этого не говорила, но я знаю, что ты ненавидишь
мою  работу. Чтобы обеспечить семью, я должен работать. У  тебя  тоже
есть  работа.  Это очень старая профессия, ею женщины  занимались  от
сотворения  мира:  вслед за мужьями, пересекать в  фургонах  равнины,
ждать  возвращения кораблей из Китая, молча стоять возле  шахты,  где
случился взрыв, на прощание целовать с улыбкой и с улыбкой заботиться
о  муже,  когда он дома. Ты вышла замуж за космонавта, поэтому  часть
твоей  работы  состоит  в том, чтобы бодро признавать  важность  моей
службы  а принимать меня таким, каков я есть. Думаю, ты справишься  с
этим  занятием, когда поймешь все как следует. Я надеюсь на это, ведь
то, что происходит сейчас, никому из нас не приносит радости. Поверь,
я люблю тебя. Джейк".]

     Он  вымучивал письмо, пока не наступило время посадки. На высоте
двадцати  миль он включил автопилот, а когда до Луны оставалась  одна
миля, перешел на ручное управление.
     Скорость  падения  уменьшилась,  но  оставалась  еще  достаточно
большой.  Правильная  безвоздушная посадка  похожа  на  запущенный  в
обратную  сторону  старт ракеты: сначала свободное падение,  а  затем
продолжительная  работа  реактивных  двигателей  и  полная  остановка
корабля   в  момент  касания  поверхности.  При  этом  пилоту   нужно
чувствовать  свое падение. Если чересчур замедлить его,  можно  сжечь
все топливо, а опоздавший с включением двигателей рискует быть убитым
перегрузками или разбиться...
     Через  сорок секунд, сохраняя скорость сто сорок миль в час,  он
поймал   в   перископ  трехсотметровые  башни  Луна-Сити.  Он   резко
затормозил, так что в течение секунды перегрузки составляли  пять  g,
затем  убавил  тягу, остановившись на одной шестой -  нормальное  для
Луны  ускорение свободного падения. Чувствуя себя счастливым,  он  по
каплям ослаблял тягу.
     Пламя  расплескивало  камни, "Гремлин"  парил,  стоя  на  столбе
огня,  затем  с  достоинством, мягко, словно  пушинка,  опустился  на
грунт.

     Наземная  команда занялась кораблем. Герметичный  мобиль  подвез
Пембертона  ко  входу в туннель. Здесь его ждали. Он  еще  не  кончил
заполнять  рапорт, когда услышал, что его вызывают к  аппарату.  Соме
улыбнулся ему с экрана.
     -  Я  наблюдал за посадкой, Пембертон. Переподготовка вам  ни  к
чему.
     Джейк смущенно покраснел.
     - Спасибо, сэр.
     -  Если  вы  не слишком привязаны к маршруту "космос-космос",  я
мог бы предложить вам регулярные рейсы в Луна-Сити. Жилье в Луна-Сити
или здесь. Ну, как?
     Он услышал собственный голос:
     - Луна-Сити. Я согласен.
     По  дороге  на почту Джейк порвал свое третье письмо. Подойдя  к
телефонной стойке, он попр