й спор с членом КПСС  и  так  его  запутать,  что  он
начнет кусать собственный хвост.)
   - Они утверждают, - ответила она, -  что  после  войны  население  страны
составляло около двухсот миллионов, а в Москве жило четыре миллиона. Теперь,
по их словам, в Союзе прибавилось еще двадцать пять миллионов, а в Москве  -
миллион. - Она ненадолго задумалась. - Это  ложь.  И  если  только  люди  не
плодятся, как тараканы, повсюду за пределами  Москвы,  то  население  страны
после войны уменьшилось, а не увеличилось. Я не нашла ни единой  семьи,  где
больше трех детей. В среднем в семье меньше  двух  детей.  К  тому  же  люди
поздно  женятся  и  выходят  замуж.  Роберт,  в  стране  нет  даже  простого
воспроизводства населения.
   Она посмотрела на пустую реку.
   - По моим оценкам, Москва не крупнее Копенгагена.
   Мы  останавливались  во  многих  других  городах  -  Алма-Ате,  Ташкенте,
Самарканде, Минске, Вильнюсе, Киеве, Риге, Ленинграде и других - и везде она
продолжала мягкие расспросы, но так и не нашла  оснований  изменить  прежнее
мнение.  Даже  в  мусульманских  странах  Туркестана  рождаемость  оказалась
низкой, так следовало из ответов. Она не записывала цифры (так я, по крайней
мере, думаю, я ее предупредил), но память  у  нее  прекрасная...  когда  она
может избавиться от ненужных подробностей, на что я сам не способен.
   Как русские получили  возможность  утверждать,  что  Москва  в  семь  раз
больше, чем на самом деле?  Может  такое  быть,  что  я  прав,  а  весь  мир
ошибается?  Всемирный  Альманах  дает  те  же  цифры,  что  и  русские,  все
информационные агентства вроде бы не возражают  против  данных  о  населении
страны - как могла настолько Большая Ложь остаться незамеченной?
   Примерно год назад мне подвернулась возможность  обсудить  это  со  своим
старым сослуживцем, теперь  отставным  адмиралом.  Я  спросил  его,  сколько
человек живет в Москве.
   - Не знаю, - ответил он. - Почему бы тебе не  посмотреть  в  справочнике?
(Когда начальство отвечает "Не знаю", это может означать  "Отстань  и  смени
тему". Но я не отставал.)
   - Попробуй прикинуть. Хотя бы примерно.
   - Ладно. - Он закрыл глаза и несколько минут молчал. - Семьсот  пятьдесят
тысяч, не более. (В точку!)
   - Мистер Ноль-Ноль-Семь, - сказал я, - ты что, специально изучал  Россию?
Или мне не следует спрашивать?
   - Вовсе нет. У меня на службе и так забот выше головы, только России  мне
еще не хватало. Я просто решил задачу методом логистики,  как  нас  учили  в
военном училище. Но мне пришлось сперва мысленно представить  карту  города.
Шоссе, реки, железные дороги, размеры сортировочных станций  и  прочее.  Сам
знаешь. (Да, я примерно представил,  но  я  не  кончал  военное  училище,  в
отличие от него.) Этот город обладает такой транспортной сетью, что  крупнее
он быть просто не может. Если в него набить более трех  четвертей  миллиона,
они начнут голодать. Они не могут пойти на риск и увеличить население,  пока
не удвоят число дорог и размеры сортировочных  станций.  За  ночь  такое  не
сделаешь. Кое-что можно подвезти по реке,  но  водных  путей  нет  там,  где
потребность в них больше всего.
   Вот вам и результат. Или мы все трое сумасшедшие, хотя и получили один  и
тот же ответ на числовую задачку, решенную  тремя  разными,  но  логическими
методами... или кремлевская фабрика лжи уже многие годы  выдает  свою  самую
большую и фантастичную "Pravdu", не получая ни единого вопроса.
   Судите сами - и Пентагон, и Государственный департамент совершенно  точно
знают, насколько велика Москва, и Кремль знает, что они это знают. Мы четыре
года снимали их высоко летающими U-2; можно поспорить, что Москву  несколько
раз  тщательно  фотографировали.  Наши  космические  Небесные  Глаза  теперь
настолько зоркие, что уже почти могут  прочесть  номер  вашей  машины;  наше
верховное руководство давно решило московскую логическую задачку - и каждому
экономисту  известно,  что  единственный  параметр,  строго   ограничивающий
верхний предел размера города, это число тонн пищи,  которое  можно  я  него
доставить в течение недели. Почти во всех больших городах запасов  всего  на
день-два, не пройдет и недели, как начнутся голод и паника.
   А Москва даже не морской порт, а речной,  к  тому  же  не  из  лучших.  И
большую часть пищи в нее должны доставлять по суше поездами или грузовиками.
   Быть может, с 1960 года ситуация с транспортом и улучшилась,  но  в  1960
году необходимого количества транспорта попросту не имелось, А раз я не могу
поверить в пять миллионов 1960 года, то не верю и в семь миллионов в 1979.
   Есть  у  меня  одна  безумная  теория.  Возможно,   наш   Государственный
департамент не видит выгоды называть их по этому  поводу  лжецами.  Вот  уже
несколько администраций  проявили  чрезвычайную  осторожность,  лишь  бы  не
задеть их чувства. На мой взгляд, они совершили ошибку... но я не  президент
и не  государственный  секретарь;  мое  мнение  неважно  и  может  оказаться
ошибочным.
   ("А король-то голый", - сказал ребенок.)



   Роберт  ХАЙНЛАЙН
   ДЖЕРРИ - ЧЕЛОВЕК
    пер. И. Гуровой

Не вините  марсиан. Человечество в любом  случае открыло бы пластобиологию.
   Вспомните  хотя  бы  собачьи  породы  -   эндокринных   великанов   вроде
сенбернаров  и  датских  догов  и  нелепых  уродцев  чихуахуа  и  пекинесов.
Припомните аквариумных рыбок.
   Непоправимое  свершилось,  когда  доктор  Морган  создал   новый   подвид
дрозофил, перетасовав их хромосомы с помощью рентгеновских  лучей.  А  после
этого потомки в третьем колене тех, кто пережил Хиросиму, ничему новому  нас
не  научили.  Эти  злополучные  чудища  просто  вызвали  широкий  интерес  к
генетике.
   Мистер и миссис  Бронсон  ван  Фогель  не  замышляли  никаких  социальных
потрясений, когда  отправились  в  генетический  питомник  "Феникс".  Просто
мистеру Бронсону вздумалось купить Пегаса. Он упомянул об этом за завтраком.
   - Дорогая, ты сегодня утром занята?
   - Да нет. А что?
   - Я бы хотел съездить в Аризону и заказать Пегаса,
   - Пегаса? Крылатого коня? А зачем?
   Он расплылся в улыбке.
   - Да просто так. Толстун Джордж заходил вчера в клуб с шестиногой  таксой
- длиной больше ярда, честное слово. Мысль очень недурная,  но  он  до  того
пыжился, что мне захотелось, чтобы он выпучил  глаза.  Ты  только  вообрази,
Марта: я опускаюсь на вертолетную площадку клуба верхом  на  крылатом  коне!
Это ему не такса!
   Она оторвала взор от берегов Джерси и снисходительно посмотрела на  мужа.
Обойдется это недешево, но Бронси такая прелесть!
   - Когда отправляемся?
   Приземлились они на два  часа  раньше,  чем  вылетели.  Пятидесятифутовые
буквы аэровывески слагались в надпись:
   ГЕНЕТИЧЕСКИЙ ПИТОМНИК "ФЕНИКС" Управляемое биоразвитие. Поставка  рабочей
силы.
   - Поставка рабочей силы? - прочла Марта. - А я думала, тут просто создают
новых животных.
   - Они и моделируют, и ставят на поток, - объяснил ее супруг с  гордостью.
- Поставками занимается материнская корпорация "Работники".  Тебе  следовало
бы это знать! Ты ведь владеешь солидным пакетом акций "Работников".
   - Ты хочешь сказать, что я владею оравой горилл? Неужели?
   - Разве я тебе не сказал? Мы с Хаскеллом... -  Он  наклонился  и  сообщил
контрольной башне, что приземлится вручную. Ему нравилось  щегольнуть  своей
сноровкой. - Мы с Хаскеллом вкладывали твои дивиденды от "Дженерал  атомикс"
в корпорацию "Работники". Отличное помещение  капитала:  черной  работы  для
антропоидов еще хоть отбавляй.
   Он ударил по кнопкам, и вой носовых реактивных двигателей  положил  конец
разговору.
   Бронсон переговорил с  управляющим  еще  в  полете,  и  им  была  оказана
торжественная встреча. Правда, без красной ковровой дорожки,  балдахина  или
ливрейных лакеев, но управляющий приложил все усилия,  чтобы  возместить  их
отсутствие.
   - Мистер ван Фогель! И миссис ван Фогель! Такая честь!
   Он усадил их в маленький роскошный унибиль, и они  унеслись  с  аэродрома
вверх по пандусу прямо в вестибюль  административного  здания.  Управляющий,
мистер Блэксли, не успокоился, пока не водворил их  в  кресла  у  фонтана  в
своей личной приемной, не поднес зажигалку к  их  сигаретам  и  не  приказал
подать прохладительные напитки.
   Такие знаки внимания докучали Бронсону ван Фогелю, поскольку адресовались
они не ему, а рейтингу  его  жены  по  системе  Дана  и  Брэдстрита  (десять
звездочек, солнце в лучах и небесная музыка). Он предпочитал людей, которые,
казалось, свято верили, что он вовсе не женился на состоянии Бригсов, а  как
раз наоборот.
   - У меня к вам дело, Блэксли. Я хочу кое-что заказать.
   - О? Наше оборудование в вашем распоряжении. Так что вам угодно, сэр?
   - Я хочу, чтобы вы сделали для меня Пегаса.
   - Пегаса? Крылатого коня?
   - Вот именно.
   Блэксли пожевал губами.
   -  Вы  серьезно  хотите  лошадь,  способную  летать?  Животное  на  манер
мифологического Пегаса?
   - Да-да! Я же уже сказал.
   - Вы ставите меня в сложное положение, мистер ван Фогель. Как я  понимаю,
вам требуется подарок для вашей супруги? Возможно, вам подойдет  миниатюрный
слон, приученный вести себя гигиенично, умеющий читать и писать?  Он  держит
стило хоботом - очень-очень мило!
   - А он разговаривает? - вмешалась миссис ван Фогель.
   - Видите ли, прекрасная дама, у него ведь нет гортани, да и  язык...  Его
смоделировали без дара речи. Но если необходимо, я выясню, что могут сделать
наши пластицисты.
   - Марта...
   - Бронси, я не возражаю против  Пегаса,  но  в  этом  игрушечном  слонике
что-то есть. Могу я его увидеть?
   - О, разумеется! Харстон!
   - Слушаю, босс, - раздалось из воздуха.
   - Доставьте Наполеона в мою личную приемную.
   - Сию минуту, сэр.
   - А ваш Пегас, мистер ван Фогель... Я  предвижу  затруднения,  но  решать
специалистам. Доктор Каргру -  движущая  пружина  нашей  организации,  самый
выдающийся биодизайнер, то есть земного происхождения, во всем  мире.  -  Он
повысил голос, включая передачу. - Доктор Каргру!
   - В чем дело, мистер Блэксли?
   - Доктор, прошу вас, зайдите ко мне в приемную.
   - Попозже. Я занят.
   Мистер Блэксли извинился, ушел к себе в кабинет, а  вернувшись,  сообщил,
что доктор Каргру сейчас придет. Тем временем привели  Наполеона.  Пропорции
его благородных предков были точно соблюдены в миниатюре.  Он  выглядел  как
чудом ожившая статуэтка слона.
   Размеренным шагом войдя в приемную, он  по  очереди  отсалютовал  хоботом
всем троим. Салютуя миссис ван  Фогель,  он  еще  и  опустился  на  передние
колени.
   - Какая очаровашечка! - прожурчала она. -- Иди сюда, Наполеон!
   Слон поглядел на Блэксли, а когда тот кивнул, вразвалку подошел к  ней  и
положил хобот ей на колени. Она почесала у него  за  ушами,  и  он  блаженно
застонал.
   -  Покажи  даме,  как  ты  пишешь,  -  распорядился  Блэксли.  -  Принеси
принадлежности из моей комнаты.
   Наполеон выждал, пока она не почесала особенно зудящее местечко, а  затем
выплыл из приемной и почти сразу возвратился, неся несколько листов  плотной
белой бумаги и большущий карандаш. Положив лист перед миссис ван Фогель,  он
изящно придавил его передней ногой, ухватил карандаш "пальцем",  завершающим
хобот, и вывел кривыми заглавными буквами: "Я ВАС ЛЮБЛЮ".
   - Дусик! - Миссис ван Фогель упала на колени и обняла его за шею. - Я его
беру! Сколько?
   - Наполеон входит в серию из шести особей, - осторожно сказал Блэксли.  -
Вы предпочтете быть  владелицей  единственной  модели  или  остальные  можно
продать?
   - Ах, мне все равно! Мне нужен Наппи! А что, если я напишу ему записочку?
   - Разумеется, миссис ван Фогель. Только  печатными  буквами  покрупнее  и
самые обиходные слова. Наполеон знает их  практически  все.  Его  цена,  как
одного из серии,  триста  пятьдесят  тысяч  долларов.  В  эту  сумму  входит
пятилетняя оплата услуг его ветеринара.
   - Выпиши джентльмену чек, Бронси, - бросила она через плечо.
   - Но, Марта...
   - Не нуди, Бронси! - Она нагнулась к слонику и начала  выводить  печатные
буквы, даже не обернувшись, когда вошел доктор Каргру в белом халате и белой
шапочке. От него веяло знобящим холодом.  После  небрежного  рукопожатия  он
сунул в рот сигарету и сел. Блэксли объяснил суть дела.
   Каргру мотнул головой.
   - физически невозможно.
   Ван Фогель встал.
   - Очевидно, -  произнес  он  высокомерно,  -  мне  следует  обратиться  в
лабораторию Новожизни. Я прибыл сюда, потому что мы финансово заинтересованы
в этой фирме, а я наивно поверил вашей рекламе.
   - Сядьте, юноша! - прикрикнул Каргру.  -  Обращайтесь  к  этим  косоруким
идиотам, если вам так хочется. Но предупреждаю: они крылья и у кузнечика  не
вырастят. И сперва послушайте меня. Мы можем вырастить  что  угодно,  и  оно
будет жить. Я могу создать для вас живое нечто - животным я его не называю -
точь-в-точь, как этот стол. Оно будет абсолютно бесполезным, но живым. Будет
поглощать пищу, пользоваться химической энергией, выбрасывать экскременты  и
проявлять раздражимость. Но это была бы  дурацкая  затея.  Стол  и  животные
существуют в разных планах. Их функции различны, а  потому  они  различаются
формой. Сделать для вас крылатую лошадь я могу...
   - Но вы же только что сказали, что не можете...
   - Не перебивайте. Я могу сделать крылатую лошадь,  точно  такую,  как  на
иллюстрациях к сказкам. Если вы заплатите, мы ее сделаем, мы же коммерческое
предприятие. Но летать она не будет.
   - Почему?
   - Потому что ее тело не создано для полета. Древние мифотворцы понятия не
имели об аэродинамике, а о биологии знали и того меньше. Они просто снабдили
лошадь крыльями, присобачили их с помощью канцелярских кнопок и клея. Но для
создания летательного аппарата этого мало. Запомни, сынок,  что  животное  -
это машина,  работающая  по  принципу  внутреннего  сгорания  с  контрольной
системой, оперирующей рычагами, и гидравлическими системами. В  аэродинамике
петришь?
   - Ну, я пилот.
   - Х-м-м-м! Раз так, попробуй понять  вот  что:  двигателя  для  полета  у
лошади нет. Она работает на  сжигании  сена,  а  этого  мало.  Мы  могли  бы
приспособить пищеварительную систему лошади к потреблению только  сахара,  и
тогда, возможно, у нее хватало бы  энергии  на  коротенькие  полеты.  Но  на
мифического  Пегаса  она  похожа  не  будет.  Для  прикрепления  летательной
мускулатуры ей понадобится грудина футов десять  длиной,  а  размах  крыльев
понадобится, пожалуй, в восемьдесят футов. В  сложенном  виде  крылья  будут
накрывать ее наподобие шатра. Через кубически-квадратный камень преткновения
не перепрыгнешь!
   - А?
   Каргру нетерпеливо пожал плечами.
   - Подъемная  сила  определяется  размерами,  возведенными  в  квадрат,  а
нагрузка при прочих равных равна тем же размерам, возведенным в куб.  Я  мог
бы, пожалуй, сделать для вас Пегаса  величиной  с  кошку,  более  или  менее
сохранив желаемые пропорции.
   - Нет! Я хочу ездить на нем. Размах крыльев мне даже нравится, а  большую
грудину я как-нибудь стерплю. Когда я мог бы его получить?
   Каргру поморщился, снова пожал плечами и ответил:
   - Надо проконсультироваться с  Б'на  Крийтом.  Он  засвистел,  зачирикал,
часть стены перед ними словно растаяла, и они увидели лабораторию.  Передний
план трехмерного изображения занимал марсианин в натуральную величину.
   Едва это существо зачирикало, отвечая Каргру, миссис ван Фогель взглянула
на него и сразу отвела глаза. Глупо, конечно, но вид марсиан вызывал  у  нее
дрожь  отвращения  -  а  уж  тем  более  таких,   которые   придавали   себе
получеловеческое обличие.
   Минуты две марсианин и Каргру продолжали чирикать  и  жестикулировать,  а
потом Каргру повернулся к ван Фогелю.
   - Б'на рекомендует, чтобы вы выбросили это из головы,  и  спрашивает,  не
предпочтете ли вы отличного единорога, а то и пару с  гарантией  нормального
размножения?
   - Единороги - позавчерашний день. А сколько времени надо на Пегаса?
   После еще одного разговора, смахивавшего на поскрипывание  старой  двери,
Каргру ответил:
   - Возможно, десять лет. С полной гарантией - шестнадцать.
   - Десять лет? Смешно!
   Каргру процедил презрительно:
   - Я думал, что на это уйдет пятьдесят  лет,  но  раз  Б'на  говорит,  что
уложится в три-пять поколений, значит,  так  оно  и  будет.  Б'на  -  лучший
биомикрохирург двух  планет.  В  хромосомной  хирургии  ему  нет  равных.  В
конце-то концов, юноша, эволюции потребовалось бы миллион лет, чтобы достичь
такого результата, если он вообще был бы достигнут. Или вы полагали, что  за
деньги можно покупать чудеса?
   У ван Фогеля хватило ума смутиться.
   - Извините меня, доктор. Забудем об  этом.  Но  вы  сказали,  что  можете
создать для меня Пегаса, каким его  принято  изображать,  если  я  не  стану
настаивать, чтобы он летал. Но ездить на нем я смогу? По земле?
   - Безусловно. Играть в поло - нет, а ездить - пожалуйста.
   - Хорошо, я согласен.  Спросите  Бенакрита,  или  как  его  там,  сколько
времени это потребует.
   Тем временем марсианин исчез с экрана.
   - Спрашивать его незачем, - заявил Каргру.  -  Это  моя  специальность  -
простые манипуляций. Сотрудничество  Б'на  требуется  только  для  изменения
конфигурации  генов  и  их  трансплантации,  то  есть   чисто   генетической
инженерии. Коня вы получите через полтора года.
   - А побыстрее нельзя?
   - О чем вы, милейший? Для формирования новорожденного жеребенка требуется
одиннадцать месяцев. Месяц мне  нужно  для  разработки  формы  и  программы.
Эмбрион будет извлечен на четвертый день для  внематочного  выращивания.  За
это время я произведу десять-двенадцать  операций  -  прививки,  зародышевые
имплантации и прочее, о чем вы,  конечно,  слышали.  Через  год  мы  получим
сосунка  с  крылышками,  а  еще  через  шесть   месяцев   я   доставлю   вам
шестимесячного Пегаса.
   - Согласен.
   Каргру сделал пометки в записной книжке, потом прочел вслух:
   - Один конь с крыльями, неспособный летать и давать  крылатое  потомство.
Исходная порода во вашему выбору. Я  рекомендовал  бы  паломино  или  араба.
Искусственные маховые перья, окаймление ив привитых рулевых  перьев  или  их
точной копии. - Он умолк и протянул листок ван Фогелю. - Распишитесь,  и  мы
приступим сразу же до оформления типового контракта.
   - Договорились. А гонорар?  -  Он  поставил  свою  подпись  под  подписью
Каргру.
   Каргру сделал несколько пометок на другом листке и отдал  его  Блэксли  -
расход человеко-часов специалистов и  технического  персонала,  материалы  и
накладные расходы. Он раздул цифры, чтобы  покрыть  расходы  на  собственные
исследования, и все-таки поднял брови, когда Блэксли подвел итоги в долларах
и центах.
   - Ровно два миллиона долларов.
   Ван Фогель замялся: при упоминании о деньгах его жена  повернула  голову,
но затем вновь занялась грамотным слоником.
   Блэксли поспешил добавить:
   - Разумеется, если экземпляр будет единственным.
   - Да, конечно, - деловито кивнул ван Фогель и приписал  цифру  на  первом
листке.
   Ван Фогель был готов отправиться в обратный путь, но его супруга пожелала
посмотреть "горилл", как она назвала антропоидных работников. Мысль  о  том,
что эти получеловеки в значительной мере  принадлежат  и  ей,  пробудила  ее
любопытство. Блэксли с энтузиазмом  предложил  показать  ей  лаборатории,  в
которых работники выводились из человекообразных обезьян.
   Занимали лаборатории семь  корпусов  -  "Семь  Дней  Творения".  Огромное
здание "День Первый" было епархией Каргру, где размещались  его  сотрудники,
операционные, инкубаторы и, собственно,  лаборатории.  Марта  ван  Фогель  с
ужасом, как завороженная рассматривала живые органы и даже  целые  эмбрионы,
ведущие  искусственное  существование,  которое  поддерживалось  хитроумными
рециркулирующими системами  из  стекла  и  металла,  а  также  изумительными
автоматическими приборами.