араясь не смотреть
на землю и звезды. Он был почти уверен, что котенок сидит на балконе прямо
за окном, - это было единственное разумное объяснение. Но  оказалось,  что
балкона нет, нет ничего, где, по логике вещей, мог находиться котенок.
     А мяуканье становилось все  громче.  Казалось,  оно  доносится  прямо
из-под его ног. Все еще  держась  за  подоконник,  Билл  медленно  опустил
голову  и  заставил  себя  взглянуть  вниз.  Там  метра  на  полтора  ниже
подоконника здание облегал узкий карниз. На нем сидел  несчастный,  жалкий
котенок. Он посмотрел на человека и мяукнул.
     Билл понимал, что если он ухватится одной  рукой  за  подоконник,  то
сможет достать котенка, высунувшись по  пояс  из  окна.  Он  прикинул,  не
позвать ли Талли, но решил, что не стоит. Талли  был  ниже  его  ростом  и
наверняка не смог бы достать котенка таким  образом.  К  тому  же  спасать
котенка надо было  срочно,  пока  этот  пушистый,  безмозглый  дурачок  не
свалился вниз.
     Билл решил попробовать. Высунувшись,  он  левой  рукой  ухватился  за
подоконник и вытянул вниз правую. Затем открыл  глаза  и  увидел,  что  до
котенка остается каких-то двадцать-тридцать сантиметров.  Котенок,  увидев
руку, с  любопытством  принюхался.  Билл  тянулся  до  тех  пор,  пока  не
захрустели кости. Котенок быстро отскочил от тянущихся к нему  пальцев  на
несколько  метров,  затем  уселся  и  принялся  умываться.  Всхлипывая  от
волнения, Билл опустился на пол прямо у окна.
     - Я не могу, - прошептал он. - Я не могу сделать это еще раз...


     Космический корабль "Валькирия" находился в  двухстах  сорока  девяти
днях полета от земного космопорта "Луна" и приближался к порту  "Марс"  на
Деймосе, одном из спутников Марса. Уильям Коул,  старший  офицер  связи  и
второй пилот, сладко спал, когда помощник начал трясти его.
     - Эй, Билл! Проснись - у нас беда!
     - Что? В чем дело? - Он уже тянулся к одежде. - В чем дело, Том?
     Через  пятнадцать  минут  Билл  уже  знал,  что   его   помощник   не
преувеличивал: главный радиолокатор вышел из строя. Том Сэндбург обнаружил
это во время очередной проверки,  когда  Марс  уже  находился  в  пределах
досягаемости локатора. Капитан выслушал доклад и пожал плечами:
     - Исправьте, и побыстрее. Без локатора нам не обойтись.
     Билл Коул покачал головой.
     - Внутренние системы в порядке, капитан, похоже,  у  него  отломалась
антенна.
     - Это невозможно.  Это  мог  сделать  только  метеорит,  но  защитная
система корабля подала бы сигнал.
     - Могло произойти все, что угодно, капитан. Мог износиться металл,  и
она просто отвалилась. Так или  иначе,  антенну  надо  менять.  Прекратите
вращение корабля, я вылезу и установлю новую. Я смогу сделать, как  только
корабль начнет сбрасывать обороты.
     Для  своего  времени  "Валькирия"  была  великолепным  кораблем.   Ее
построили задолго до  того,  как  родилась  идея  создания  искусственного
гравитационного  поля.  Тем  не  менее  для  удобства   пассажиров   здесь
применялась антигравитация. "Валькирия" постоянно вращалась  вокруг  своей
оси, как пуля, выпущенная из винтовки. В результате  угловое  ускорение  -
его почему-то называют центробежной силой - давало пассажирам  возможность
спокойно  стоять  или  лежать  в  гамаках.  Вращение   начиналось,   когда
отключались  ракетные  ускорители,  выводившие  корабль   на   орбиту,   а
заканчивалось  при  посадке.  Все  это  достигалось  с  помощью  обратного
вращения маховика, установленного по центру корабля.
     Капитан выглядел обеспокоенным.
     - Я начал сбрасывать обороты, но мы не можем долго ждать. Перестройте
локатор для пилотирования.
     Коул  начал  было  объяснять,  почему  радиолокатор  не  может   быть
использован для работы в малом радиусе, но затем замолчал.
     - Это невозможно, сэр. Технически невозможно.
     - Когда я был в вашем  возрасте,  для  меня  не  существовало  ничего
невозможного! Что ж, найдите другой выход из положения. Я не  могу  сажать
корабль вслепую. Даже если мне дадут за это медаль Харримана.
     Коул какое-то мгновение колебался, прежде чем ответить.
     - Мне придется самому выйти  в  космос  и  заменить  антенну.  Ничего
другого я предложить не могу.
     Капитан отвернулся, сжав зубы.
     - Готовьте запасную антенну. И поторопитесь.
     Когда Коул с инструментами и запасной  антенной  появился  в  отсеке,
через который нужно было выходить в космос, он увидел там капитана. К  его
удивлению, тот был в скафандре.
     - Объясните мне, что надо делать, - приказал он.
     - Неужели вы собираетесь справиться с этим сами?
     Капитан молча кивнул.
     Билл посмотрел на талию капитана, точнее, на то место, где она должна
была находиться. И подумал, что капитану лет тридцать пять, не меньше.
     - Боюсь, я не смогу четко все объяснить. Я  рассчитывал  сделать  это
своими руками.
     - Я никогда никому не поручал заданий, которых не могу выполнить сам.
Объясните.
     - Извините, сэр, вы можете подтянуться на одной руке?
     - Причем здесь это?
     - У нас на борту сорок восемь пассажиров...
     - Хватит слов!
     Билл и Сэндбург, оба в скафандрах, помогли капитану вылезти в космос.
Там, за стеной  отсека,  была  бездонная,  испещренная  звездами  пустота.
Корабль все еще вращался, и любое движение наружу означало движение  вниз,
туда, в миллионы  миль  пустоты.  Естественно,  они  пристегнули  к  поясу
капитана трос, и все-таки у Билла  упало  сердце,  когда  он  увидел,  как
капитан растворяется в бездонной черной дыре. Трос, намотанный на барабан,
пополз вперед, но через пару метров остановился. Прошло  несколько  минут,
трос не шелохнулся, и Билл наклонился к Сэндбургу, упершись шлемом  в  его
шлем:
     - Подержи меня за ноги. Я выгляну наружу.
     Он повис вниз головой и огляделся. Капитан неподвижно висел на руках,
держась за вмонтированную  в  корпус  скобу,  так  и  не  приблизившись  к
антенне. Билл дал Сэндбургу знак втащить его обратно и встал на ноги.
     - Я пошел.
     Повиснув  на  двух  руках  и  раскачиваясь,  он  без  особых   усилий
приближался к капитану. "Валькирия" была настоящим межпланетным  кораблем,
и,  в  отличие  от  других   кораблей,   на   ее   корпусе   были   скобы,
предназначавшиеся для удобства портовых ремонтников.  Оказавшись  рядом  с
капитаном, Билл ухватившись за скобу, на  которой  тот  висел,  помог  ему
перейти на  следующую  -  ближе  к  отсеку.  Пять  минут  спустя  Сэндбург
втаскивал капитана в  отсек,  а  за  ним  карабкался  Билл.  Он  отстегнул
запасную антенну и инструмент от скафандра капитана и пристегнул к своему.
А затем снова пополз навстречу космосу, не дожидаясь, пока капитан  придет
в себя  настолько,  что  начнет  возражать,  если,  конечно,  он  все  еще
собирался возражать.
     Добраться до антенны, раскачиваясь от скобы к скобе, было не  так  уж
сложно, хотя под ногами у него была бездна.  Скафандр  несколько  замедлял
его движение -  перчатки  были  слишком  неуклюжими,  -  но  он  привык  к
скафандрам. Он был в восторге оттого, что пришел на помощь капитану, и  не
переставал  думать  об  этом.  Его  немного   беспокоило,   что   вращение
усиливалось, - отсек был расположен ближе к оси вращения, чем  антенна,  и
он чувствовал, как растет его вес. Установить запасную  антенну  оказалось
сложным  делом.  Она  была  нормального  размера  и  весила  немного,   но
оказалось, что выполнить задачу просто нереально. Одной рукой он  держался
за скобу, другой придерживал антенну, а гаечный ключ держать  было  нечем.
Как бы он ни старался, у него ничего не получалось, не хватало одной руки.
     Наконец, он принял решение  и  дернул  за  страховочный  трос,  давая
Сэндбургу сигнал ослабить его. Затем отстегнул карабин от пояса и, держась
одной рукой, второй дважды обмотал трос  вокруг  скобы  и  завязал  узлом,
оставив висеть свободный конец двухметровой длины, и прикрепил карабин  ко
второй скобе. Получилась петля, нечто вроде веревочного  сиденья,  которое
выдерживало его вес, пока он вставлял запасную антенну  на  место.  Теперь
дело пошло.
     Он почти закончил работу. Ему оставалось  затянуть  дальний  от  него
болт. Антенна уже была закреплена в двух местах и действовала.  Он  решил,
что для выполнения последней задачи ему хватит одной руки. Он  приподнялся
со  своего  импровизированного  сиденья  и,  раскачиваясь,  как  обезьяна,
оказался с другой стороны антенны.
     Когда и с этим было практически покончено, ключ вырвался из его рук и
полетел вниз, вниз, вниз... У него закружилась голова, пока он смотрел  на
сверкающий на солнце ключ,  постепенно  теряющийся  в  черной  космической
мгле. До этого он был слишком занят, чтобы смотреть вниз.
     По его спине пробежала дрожь.
     - Слава Богу, что я все закончил, - сказал он себе. - Чтобы подобрать
ключ, пришлось бы слишком далеко идти.
     Он решил вернуться на то место, где находился  прежде.  И  обнаружил,
что не может этого сделать. Добираясь  сюда,  он  раскачался,  держась  за
трос. Теперь трос висел на другой стороне и дотянуться до него он не  мог.
Возвращение было невозможно.
     Он висел, держась обеими  руками  за  скобу,  и  уговаривал  себя  не
поддаваться панике. Не может быть, что не окажется выхода. Если  добраться
до отсека по противоположной стороне корабля? Но  там  корпус  "Валькирии"
был гладким, на протяжении двух метров там не было ни  одной  скобы.  Даже
если бы он не устал - а ему пришлось признать, что он устал  и  замерз,  -
даже если бы он был полон сил,  вернуться  на  прежнее  место  хватило  бы
ловкости разве что шимпанзе.
     Он еще раз посмотрел вниз и сразу же пожалел об этом.  Под  ним  были
звезды, бесконечные звезды в бесконечной глубине. Он  попытался  забраться
на скобу, стараясь закинуть на нее  ноги.  Это  была  тщетная  и  ненужная
попытка, отнявшая у него много сил. Он  подавил  охвативший  его  страх  и
снова повис на руках.
     С закрытыми глазами висеть было легче. Но время от времени он все  же
открывал их и вглядывался в то, что его окружало.  Мимо  проплыла  Большая
Медведица, за ней - Орион.  Он  попытался  считать  минуты  по  количеству
вращений корабля, но обнаружил, что не может быстро  соображать,  и  опять
закрыл глаза.
     Руки начинали неметь и замерзать. Он решил повисеть  на  одной  руке,
чтобы вторая набралась сил. Он отпустил левую  руку,  почувствовал  резкие
уколы - начало восстанавливаться кровообращение - и постучал ею  по  телу.
Потом решил, что пора дать передышку правой руке. Но, потянувшись к  скобе
левой рукой, он не смог до  нее  достать.  У  него  уже  не  было  сил  на
отчаянный рывок, он не мог подтянуться  и  схватить  скобу  второй  рукой.
Правую руку он уже не чувствовал. Он видел, как  она  скользит  по  скобе,
соскальзывает с нее... Потом почувствовал, что напряжение спало, и  понял,
что летит вниз... вниз. И заметил отдаляющийся от него корабль.


     Когда он пришел в себя, то увидел склонившегося над ним капитана.
     - Лежи спокойно, Билл.
     - Где...
     - Все нормально. Когда ты упал,  патруль  с  Деймоса  был  уже  около
корабля. Их приборы зафиксировали твое  падение,  и  они  тебя  подобрали.
Насколько мне известно, такое - первый случай в  истории.  А  теперь  лежи
спокойно. Ты болен, Билл, - ты провисел там более двух часов.


     До него снова донеслось мяуканье, на этот раз  оно  казалось  громче.
Билл встал на колени и  перегнулся  через  подоконник.  Котенок  сидел  на
прежнем месте. Билл высунулся чуть дальше, помня о том, что смотреть  надо
только на котенка и никуда больше.
     - Кис-кис! - позвал он. - Эй, кис-кис! Сюда, давай сюда!
     Котенок перестал умываться, вид у него был озадаченный.
     - Давай, котя, - мягко проговорил  Билл.  Он  оторвал  одну  руку  от
подоконника и поманил котенка пальцем. Тот подошел чуть ближе и снова сел.
- Котик, - умоляющим голосом позвал Билл и вытянул руку как можно  дальше.
Пушистый комок тут же отступил назад.
     Билл  убрал  руку  и  начал  обдумывать  ситуацию.  Все  его  попытки
оказались напрасными. Вот если бы перелезть через подоконник и  встать  на
карниз, держась за оконную раму... Он  знал,  что  опасности  в  этом  нет
никакой - если только не смотреть вниз!
     Он встал коленями на подоконник, спиной к улице, и, держась  за  него
обеими руками, спустил вниз ноги, не  отрывая  взгляда  от  края  кровати.
Казалось, карниз переместился. Билл никак не мог нащупать его и уже решил,
что промахнулся, когда, наконец, коснулся его  пальцами  ног.  Карниз  был
сантиметров пятнадцать шириной. Он глубоко вздохнул.
     Оторвав правую руку от подоконника,  он  повернулся  и  посмотрел  на
котенка. Того явно заинтересовало происходящее, но подходить ближе  он  не
собирался. Билл решил, что сможет  сделать  несколько  шагов  по  карнизу,
держась одной рукой за оконную раму, а другой поймать котенка.
     Он сделал несколько медленных, неуклюжих шагов, как  ребенок,  только
начавший ходить. Слегка согнув колени и наклонившись вперед, он готов  был
схватить котенка. Котенок понюхал протянутые  к  нему  пальцы  и  отскочил
назад. Одна лапка  соскользнула  с  карниза,  но  он  тут  же  восстановил
равновесие.
     - Дурачок, - укоризненно  сказал  Билл,  -  хочешь  шмякнуться  своей
пушистой башченкой об асфальт? Пошевели мозгами, если они у тебя  есть,  -
добавил он. Положение выглядело безвыходным; теперь, как бы он ни тянулся,
он не мог достать котенка, не отпуская окно. Он несколько раз  позвал  его
без особой надежды и задумался, как быть дальше.
     Он мог вернуться обратно в квартиру. Он мог простоять здесь всю  ночь
в надежде, что котенок подойдет  ближе.  Или  мог  оторваться  от  окна  и
поймать его. Карниз был достаточно широк и спокойно  выдерживал  его  вес.
Если он прижмется к стене, то сможет держаться  за  нее  левой  рукой.  Он
начал медленно продвигаться вперед, держась за окно до тех пор,  пока  оно
не ушло из-под пальцев, и перемещался так медленно,  что  ему  показалось,
будто он стоит на месте. Затем, когда его левая рука коснулась  стены,  он
сделал ошибку, на мгновение посмотрев вниз, на сверкающую далеко  под  ним
мостовую. Он быстро перевел глаза на стену  и  начал  смотреть  на  точку,
находившуюся на уровне глаз чуть впереди. Он все еще был на карнизе!
     Котенок оставался на старом месте. Билл сделал  шаг  правой  ногой  и
согнул колени. Его правая рука опустилась позади котенка. Он сделал резкое
размашистое движение, словно ловил муху, и котенок оказался у него в  руке
- царапающийся и кусающийся комочек.
     На секунду он замер, не обращая внимания на сопротивление котенка, и,
вытянув руки вдоль стены, пошел назад. Он не видел, куда идет, так как  не
мог повернуть голову, в противном случае ему  грозила  потеря  равновесия.
Путь обратно казался бесконечно долгим, куда более долгим, чем путь  сюда,
но наконец кончики его пальцев коснулись рамы. Еще несколько секунд, и он,
перегнувшись через подоконник, взобрался на  него,  присел  передохнуть  и
перевел дыхание.
     - Да, - сказал  он  громко,  -  однако  тут  тесновато.  Ты,  дружок,
создаешь серьезную угрозу уличному движению.
     Билл посмотрел на мостовую, до  нее  было  далеко,  и  выглядела  она
довольно неприветливо. Он перевел взгляд  на  звезды.  Их  яркое  мерцание
показалось ему очень красивым.  Котенок  устроился  поудобнее  у  него  на
коленях  и  замурлыкал.  Билл  рассеянно  погладил  его  и  потянулся   за
сигаретой. Он подумал, что завтра явится в космопорт и пройдет медицинские
тесты, в том числе и психометрические. Он почесал котенка за ухом.
     - Ну что, пушистый, -  сказал  он,  -  отправимся-ка  мы  с  тобой  в
долгое-долгое путешествие.













                            РОБЕРТ ХАЙНЛАЙН

















                              ОДНАЖДЫ...


  "ИВНИНГ СТАНДАРТ":       УЧЕНЫЙ, РАЗЫСКИВАЕМЫЙ ПОЛИЦИЕЙ, СКРЫЛСЯ.
                           СКАНДАЛ  В  МУНИЦИПАЛИТЕТЕ РАЗРАСТАЕТСЯ.


     Профессору  Артуру  Фросту,  разыскиваемому  для  дачи показаний по
делу о  таинственном исчезновении  из его  дома пяти  студентов, удалось
скрыться из-под носа наряда полиции, прибывшего арестовать его.  Сержант
полиции  Изовски  утверждает,  что  Фрост  исчез  из  "Черной Марии" при
обстоятельствах,  оставивших  полицию  в  полном  недоумении.   Прокурор
округа Карнес назвал заявление  Изовски нелепым и обещал  провести самое
тщательное расследование.

                                 * * *

     - Но, шеф, я ни на мгновение не оставлял его одного!
     - Бред! - отмахнулся Шеф полиции. - Вы значит,  посадили  Фроста  в
фургон,  поставили  ногу  на ступеньку, чтобы сделать пометку в записной
книжке, а когда подняли голову - его там уже не было.  И  вы  полагаете,
что Большое Жюри в это поверит? Полагаете, в это поверю Я?
     - Клянусь,  шеф,  -  настаивал  Изовски,  -  я  остановился,  чтобы
записать...
     - Что записать?
     -  То,  что  он  сказал.  Я ему говорю: "Послушайте, док, почему бы
сразу не признаться, куда вы их подевали? Знаете, мы  же  их  все  равно
найдем,  дело  только  во  времени."  Тут  он  посмотрел  на меня этаким
отстраненным взглядом и говорит: "Времени... ах, времени... да,  там  вы
их  найти  сможете,  во  Времени".  Я решил, что это важное признание, и
остановился записать. Но я стоял возле единственной двери, через которую
он  мог  бы выбраться из фургона. А комплекция у меня - сами знаете; там
бы мышь не проскочила!
     -   И   это   все,   на  что  вы  оказались  способны,-  с  горечью
константировал шеф. - Изовски, вы либо напились, либо свихнулись... либо
что-то   на   вас  нашло.  А  то,  что  вы  рассказали,  просто-напросто
невозможно!

                                 * * *

     Изовски говорил правду; он не был пьян и не терял рассудка.
     Четырьмя днями ранее,  как  обычно  по  пятницам,  ученики  доктора
Фроста   собрались   в   его  доме  на  очередной  вечерний  семинар  по
теоретической метафизике.
     - А почему бы нет? - спросил Фрост. - Почему время с тем же успехом
не может быть не только четвертым, но и пятым измерением?
     Ответил Говард Дженкинс, твердоголовый технарь:
     - Предположить, я полагаю, можно, но вопрос лишен смысла.
     - Почему же? - голос Фроста был обманчиво кроток.
     - Не бывает бессмысленных вопросов, - вмешалась Элен Фишер.
     - Действительно? Ну а "Какого твое социальное положение?".
     - Дайте ему ответить, - попросил Фрост.
     -  Я  отвечу,  -  согласился  Дженкинс. - Человеческие существа так
устроены, что способны воспринимать  три  пространственных  измерения  и
одно временное. И нам говорить о других измерениях бессмысленно, так как
их наличие мы не сможем установить НИКОГДА. Значит, подобные  спекуляции
- только напрасная трата времени.
     - Даже так? - сказал Фрост. - А вам не попадалась работа Дж.У.Данна
о  параллельных  вселенных  с  параллельными  временами?  Он  ведь  тоже
инженер, как и вы. И не забудьте про Успенского. Он  рассматривал  время
как многомерное.
     - Минутку, профессор, - перебил его Роберт  Монро.  -  Я  знаком  с
этими  работами, но все же считаю, что Дженкинс сделал верное замечание.
Если мы устроены так, что не можем воспринимать более четырех измерений,
то  какой  для  нас  смысл  в этих вопросах? Это как в математике: можно
выстроить любую математическую модель, основанную на любых аксиомах,  но
пока  эту модель невозможно использовать для описания каких-либо явлений
- она не более, чем сотрясение воздуха.
     -  Хорошо  сказано, - согласился Фрост. - Но и ответ будет не хуже.
Научная гипотеза рождается из наблюдений, своих собственных, или  других
компетентных  наблюдателей.  Я  верю  в двухмерное время потому, что сам
лично наблюдал его.
     Несколько секунд слышалось только тикание часов.
     - Но, профе