то вызвано не  досадой  из-за
пропавшего  вечера,  а  томительным страхом, который  она  испытывает
каждый раз, когда муж улетает в космос.
     -  Не  смотри  на  меня так, - попросила она  и,  не  дождавшись
ответа, принялась доказывать: - Тебе не следовало соглашаться, милый.
Они  не  имеют  права  посылать  тебя,  ты  пробыл  на  Земле  меньше
положенного срока. Джейк, ну пожалуйста!..
     Он снимал смокинг.
     -  Я  тысячу  раз  говорил: пилот никогда не получит  регулярных
рейсов, если вздумает корчить из себя законника со сводом правил  под
мышкой. Подумать только - стереть мое контрольное сообщение! Зачем ты
это сделала, Филлис? Стараешься приземлить меня?
     - Нет, дорогой. Просто я думала, что хотя бы в этот раз...
     -  Когда мне предлагают рейс, я беру его, - холодно произнес  он
и вышел из комнаты.
     Вернулся он через десять минут уже переодетый для полета.  Этого
времени ему хватило, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Как обычно
перед рейсом, Джейк был в приподнятом настроении и насвистывал:

           Сказал диспетчер Кейси, что рейс в пять часов.
                Жену целует Кейси, он к рейсу готов.

     Заметив выражение ее лица, он оборвал мотив.
     - Где мой комбинезон?
     - Я сейчас принесу. И приготовлю тебе поесть.
     -  Чтобы  во  время  старта  набитый желудок  размазал  меня  по
стенам?  К  тому же за превышение веса меня оштрафуют. У  тебя  много
лишних денег?
     Подтянутому,  стройному, одетому лишь  в  шорты  и  футболку,  в
легких    сандалиях   на   ногах,   ему   была   уже    гарантирована
пятидесятидолларовая весовая премия, и поэтому Филлис хотела сказать,
что  сэндвич  и чашка кофе не грозят штрафом, который бы их  разорил.
Но,  глянув  на Джейка, она промолчала, чтобы не увеличивать  еще  на
одну фразу стену непонимания между ними.
     Больше  они  не  произнесли ни слова,  пока  на  крышу  дома  не
опустилось аэротакси. Перед уходом Джейк поцеловал жену и попросил не
провожать. Филлис покорно кивнула, но, услышав, как вертолет взлетел,
выбралась  наверх и долго смотрела ему вслед, пока  он  не  исчез  из
виду.

     Путешествующая  публика,  что  без  дела  мотается  на  Луну   и
обратно, любит жаловаться на неудобства транзитных перевозок, но все-
таки охотно пользуется теми маршрутами, которые требуют пересадок  на
орбитальных станциях. Причина этому - деньги.
     Для  трехпересадочного  полета на Луну был  установлен  тариф  в
тридцать  долларов  за каждый фунт веса. Прямой перелет  обошелся  бы
куда  дороже. Корабль, с равным успехом взлетавший и салившийся  и  в
земной  атмосфере, и в безвоздушном пространстве,  был  бы  настолько
технологически сложен и громоздок, что не окупал бы себя и при цене в
тысячу  долларов за фунт принятого на борт веса. При старте  с  Земли
оборудование  для прилунения просто бы превратилось в балласт,  а  на
Луне   ненужными  оказались  бы  все  приспособления  для  полета   в
атмосфере.   Корабль   напоминал  бы  кошмарное   сочетание   парома,
локомотива  и  скоростного лифта. Двигаться такому агрегату  было  бы
тяжело.
     Поэтому   для   выхода   на   орбиту   "Транслунные   перевозки"
использовали   крылатые  ракеты  "Небесный  призрак"  и  "Светлячок",
снабженные  противоперегрузочными устройствами,  позволяющими  сносно
перетерпеть катапультирование с поверхности Земли. Летит  эта  махина
только  до орбитальной станции Нью-Йорк-Верх. Затем начинается  самая
долгая  часть  путешествия. На этом перегоне  использовались  корабли
типа  "Филип  Нолан"  и  "Летучий  голландец",  которые  никогда   не
опускались на планеты и даже собраны были в космосе. Длительный полет
требует  комфорта  и жизненного пространства, поэтому  такие  корабли
слишком велики, чтобы совершать посадки. К тому же у них попросту нет
ни  амортизаторов, ни обтекателей, стабилизирующих полет в атмосфере.
И вообще они похожи на стартовые корабли не больше, чем пульмановский
вагон на парашют.
     Добравшись   до   селеноорбитальной  станции  Лунный   терминал,
пассажир  пересаживался на посадочный модуль  "Лунный  нетопырь"  или
"Гремлин".    Они    годились   только   для    прыжка    на    Луну.
Противоперегрузочное  оборудование у них было  сведено  до  минимума,
отсутствовали крылья, а двигатели были хоть и не слишком  мощные,  но
зато маневренные, чтобы можно было совершать посадку на дюзах.
     Станции   пересадки,  строго  говоря,  были  попросту  огромными
запаянными  со  всех  сторон  консервными  банками,  болтающимися   в
космосе.  Лунный терминал считался вполне приличным  местом,  с  него
отправлялись  рейсы  на  Марс  и Венеру,  а  Нью-Йорк-Верх  и  сейчас
оставался  примитивной  заправочной  станцией,  где  размещался  лишь
небольшой  ресторан и несколько комнат отдыха, в которых центробежное
устройство  создавало искусственную гравитацию. Устройство  это  было
построено  лет  пять  назад  специально  для  пассажиров  со  слабыми
желудками.
     Пембертон   прошел   контрольное  взвешивание   и   поспешил   к
"Небесному  призраку", который покоился в катапульте, словно  дитя  в
колыбельке. При входе сбросил комбинезон, поежившись от холода, отдал
его дежурному и нырнул в люк, потом устроился на противоперегрузочной
койке  и спокойно уснул. С Земли корабль будут поднимать другие,  его
работа начнется в глубоком космосе.
     Разбудил   его  рывок  катапульты.  Казалось,  дрожь  гигантской
тетивы пронизала окрестности пика Пайк. Катапульта швырнула "Небесный
призрак" с вершины, и несколько секунд корабль летел по инерции.  Как
ни  старался  Пембертон выглядеть безучастным, в эти секунды  у  него
всегда замирало дыхание, и он тревожно ожидал рева проснувшихся  дюз.
Если дюзы вдруг не сработают, пилот должен будет перевести корабль на
режим парения и посадить с помощью крыльев.
     В  положенное  время  дюзы дружно взревели, а  Джейк  немедленно
погрузился в сон.
     Когда   "Призрак"   ошвартовался   на   станции   Нью-Йорк-Верх,
Пембертон  направился  в диспетчерскую и немало обрадовался,  увидав,
что вахту несет Шорти Вайнштейн. На самих кораблях не было штурманов-
программистов,  все расчеты передавались отсюда, а вычислениям  Шорти
можно  было  доверять. Это не так мало, если учесть, что от  точности
программы  зависит  сохранность  корабля,  жизнь  пассажиров  и  твоя
драгоценная   шкура  в  придачу.  Чтобы  справиться   с   простеньким
корабельным  компьютером, Пембертону хватало своих  довольно  средних
способностей,  и  потому он особо ценил гений  тех,  кто  рассчитывал
орбиты.
     -   Приветствую   грозу  космических  трасс,   великого   пилота
Пембертона!  -  Вайнштейн  протянул лист с  результатами  штурманских
расчетов.
     Джейк, изумленно приподняв бровь, изучал ряд цифр.
     - Слушай, Шорти, по-моему, ты неправ.
     -  Что?  Не может быть. "Мэйбл" не ошибается, - Вайнштейн дернул
головой  в  сторону гигантского навигационного компьютера  у  дальней
стены.
     -  Ошибку  сделал ты, а не машина. Погляди, ты опять предлагаешь
в  качестве  реперных точек Вегу, Антарес и Регул.  Чтобы  лететь  по
твоим  данным,  вовсе не надо быть пилотом. Если ты в  впредь  будешь
работать так хорошо, гильдия космонавтов взбунтуется и тебя вышвырнут
вон.
     Вайнштейн с самодовольным видом выслушал такой панегирик в  свой
адрес.
     -  Я  вижу,  -  говорил Пембертон, изучая колонки  цифр,  -  что
должен  вылететь только через семнадцать часов. Я точно  так  же  мог
прилететь  сюда  утренним  рейсом.  Не  понимаю,  зачем  было  пороть
горячку?  -  он вспомнил обиженную Филлис, и в его голосе  прозвучало
огорчение.
     - Утренний рейс отменен Советом безопасности.
     -  А  что...  -  начал  было  Джейк,  но  замолк,  понимая,  что
Вайнштейн  знает так же мало, как и он сам. Скорее всего,  траектория
полета должна была пройти в опасной близости от одной из военных баз,
что  кружили вокруг Земли, словно бдительные полисмены. А может быть,
причина   в  чем-то  другом  -  Совет  безопасности  ООН   не   любит
афишировать, каким способом он ухитряется сохранять мир на планете.
     Пембертон пожал плечами.
     - Раз так, я пошел спать. Разбуди меня часа за три до старта.
     - Хорошо. Твоя программа будет готова.
     Пока  он  спал,  "Летучий голландец", мягко уткнувшись  носом  в
стыковочный  узел,  припечатанный  к  станции  гармошками   воздушных
шлюзов,  принимал  багаж  и  пассажиров  из  Луна-Сити.  Когда  Джейк
проснулся,  корабль  уже загрузили под завязку,  полностью  заправили
топливом и объявили посадку.
     Он   остановился  перед  конторкой  радиопочты  узнать,  нет  ли
весточки от Филлис. Ничего не обнаружив, Джейк сказал себе, что  она,
вероятно, послала письмо сразу на Лунный терминал. Пембертон прошел в
ресторан,  купил факсимильный номер "Геральд трибюн" и мрачно  уселся
за столик, собираясь в одиночестве насладиться комиксами и завтраком.
     Но  тут  к  нему  подсел какой-то турист и принялся  забрасывать
глупейшими  вопросами о предстоящем полете. При  этом  любознательный
джентльмен  упорно  величал  его "капитаном",  наверное,  неправильно
истолковав знаки различия, вышитые на футболке.
     Желая  поскорее  избавиться от надоедливого  собеседника,  Джейк
поспешно  проглотил завтрак, заглянул к Вайнштейну забрать  бобину  с
программой для автопилота и поднялся на борт "Летучего голландца".
     После  рапорта капитану он направился на пост управления.  Здесь
не  было  искусственной  тяжести, и по  коридору  приходилось  плыть,
подтаскивая себя за скобы, приделанные к стенам. В рубке он уселся  в
кресло  пилота,  пристегнулся и начал предстартовую  проверку.  Через
минуту в рубку вплыл капитан Келли и занял соседнее кресло. Пембертон
заканчивал холостые прогоны курсопрокладчика.
     - Хочешь сигарету, Джейк? У меня - "Кэмел".
     -   Я  хочу  сначала  проверить  противометеоритную  защиту,   -
проговорил Пембертон, не отрываясь от экрана.
     Келли,  слегка  нахмурившись, смотрел на  него.  Взаимоотношения
капитана  и пилота в космосе напоминали отношения капитана и лоцмана,
так  сочно  описанные Марком Твеном в "Жизни на Миссисипи".  Сходство
было неслучайным. Капитан отвечает за судно, груз, пассажиров, но  по
реке  корабль  ведет  лоцман,  а  в  космосе  -  пилот.  Значит,   он
фактический  и  безусловный хозяин корабля  с  момента  старта  и  до
последней   минуты  пути.  Перед  полетом  капитан   мог   отвергнуть
назначенного  ему  пилота,  но тем его полномочия  и  ограничивались;
вмешиваться в действия пилота он уже не имел права.
     Келли  нащупал лежащую в кармане бумагу и вновь вспомнил  слова,
с которыми дежурный психолог вручил ему этот лист:
     - Я даю вашему пилоту допуск, но вы можете забраковать его.
     - Что случилось? Пембертон славный парень.
     -  Психолог  только  что закончил обследование.  Он  притворился
идиотом-туристом из тех, что изводят соседей по столику  бесконечными
вопросами.   Так   вот,   Пембертон  проявляет   сегодня   повышенную
неуравновешенность. По сравнению с результатами прошлого  осмотра  он
более  асоциален. Я не утверждаю, что это скажется на  поведении,  во
все может быть. Неплохо бы проследить за ним.
     - А вы сами полетели бы с таким пилотом? - спросил Келли.
     - А почему бы и нет?
     -   Тогда   я  беру  его.  Я  верю  своему  пилоту  и  не   вижу
необходимости возить его пассажиром.
     Пембертон заправил ленту в автопилот и повернулся к капитану:
     - Проверка закончена, сэр.
     -   Запускай,  раз  готово,  -  после  принятого  решения  Келли
почувствовал облегчение.
     Пембертон  просигналил приказ начать расстыковку. Пневматическая
система  стала медленно отталкивать корабль, пока он не поплыл  рядом
со станцией, удерживаемый одним лишь тросом.
     Затем  Джейк  развернул "Голландца", быстро раскрутив  гироскоп,
установленный  в  центре  тяжести  корабля  на  вращающемся  подвесе.
Гироскоп вращался в одну сторону, а корабль, в полном соответствии  с
третьим законом Ньютона, - в другую.
     Послушный  программе  автопилот сориентировал  призмы  перископа
так,  чтобы  Вега, Антарес и Регул слились в окуляре  в  одну  точку,
когда  судно  ляжет  на  правильный курс.  Пембертон  плавно  выводил
корабль на нужный курс, торопливость в таком деле неуместна, а ошибка
в одну дуговую минуту дала бы двухсотмильное отклонение от цели.
     Когда  три  изображения совпали в заданной точке,  он  остановил
маховики  и  застопорил гироскоп. Затем провел  контрольную  проверку
прямым  наблюдением  каждой звезды. Морские шкиперы  так  работают  с
секстантом,    разницы   нет   никакой,   если   не   считать,    что
астронавигапионные   приборы  на  много  порядков   точнее.   Правда,
измерения   ничего  не  сообщили  ему  о  правильности  предписанного
Вайнпггейном  курса.  Пилот должен веровать в расчеты  штурмана,  как
истовый   лютеранин   верует  в  Евангелие.  И  все-таки   наблюдения
подсказывали,  что автопилот ведет себя как положено. Удовлетворенный
таким результатом, он отдал последний швартов.
     До старта оставалось семь минут.
     Пембертон    щелкнул    переключателем,   позволив    автопилоту
стартовать  по  сигналу таймера. Сам он ждал, держа  руки  на  панели
управления,  готовый  немедленно  вмешаться,  если  автопилот   вдруг
выкинет какой-нибудь фортель. Как всегда перед стартом, внутри у него
все сжималось от болезненного ощущения тревоги. Адреналин пульсировал
в  крови,  превращая  минуты в долгие часы. Чтобы  убить  эту  бездну
времени, Джейк стал думать о Филлис.
     Неудивительно,  что девочка им недовольна, -  космонавту  вообще
не  следует жениться. Конечно, если однажды он не вернется из  рейса,
она не останется нищей, но ей нужна не страховка, ей нужен муж.
     Шесть минут...
     Если бы его поставили на регулярные рейсы, они могли бы жить  на
Лунном  терминале! Хотя и это не выход. Даже самая идеальная  женщина
не  выдержит  на  станции долго. Это не значит, что Филлис  стала  бы
шлюхой  или,  скажем,  спилась; скорее всего, она  свихнулась  бы  от
тоски.
     Оставалось  пять  минут, когда он понял,  что  ненавидит  Лунный
терминал   и   вообще  космос.  Романтика  межпланетных   путешествий
великолепно выглядит в детских книжках, но он-то знает -  это  прежде
всего работа, монотонная и чреватая смертельными сюрпризами. Всплески
адского  труда  и  бездна утомительного ожидания.  И  никакой  личной
жизни.
     Почему  он  не  взялся за какую-нибудь нормальную работу,  чтобы
ночи проводить дома? Ответ прост. Потому что он космический извозчик,
и  стал  им  слишком давно, чтобы менять жизнь. И  вообще,  может  ли
начать  сначала тридцатилетний женатый мужчина, привыкший к  хорошему
заработку?
     Четыре минуты...
     Он  мог  бы  устроиться агентом по продаже  вертолетов.  Чем  не
профессия?  Говорят, там платят хорошие комиссионные. Жаль,  что  его
тошнит при одной мысли о такой карьере.
     Вот если бы удалось купить участок орошаемой земли... Но что  он
понимает  в выращивании моркови? Ровно столько же, сколько  корова  в
извлечении  кубических корней. Нет уж, ты сделал  свой  выбор,  когда
молоденьким новобранцем на учебных сборах возился с ракетами. А  ведь
мог  стать  инженером-электронщиком или поступить в военную академию.
Теперь  поздно жалеть, что по окончании службы он принялся  возить  с
Луны руду для "Харриман Лунар Эксплуатейшнз".
     - Все в порядке? - в голосе Колли звучала тревога.
     Какого  черта! До старта две минуты с секундами, а  Келли  лезет
со  своими вопросами! Он же знает, что нельзя отвлекать пилота  перед
стартом!
     Джейк  бросил  взгляд в перископ, ему показалось, Антарес  чуть-
чуть  сместился. Он освободил гироскоп, наклонил и раскрутил один  из
маховиков,  резко  остановив его через мгновение.  Изображения  вновь
слились  в одну точку. Джейк не мог бы объяснить, как он это  сделал,
его  работа  напоминала ловкие движения жонглера, которым  невозможно
выучиться по книгам.
     Двадцать  секунд...  По  шкале хронометра,  отсчитывая  секунды,
ползла яркая искра. Пембертон напрягся, готовый продублировать  старт
или  -  если  потребует ситуация или подтолкнет  внутренний  голос  -
отключить  автопилот  и  отказаться  от  полета.  Если  он   окажется
перестраховщиком, это будет стоить ему летного звания, а безрассудная
храбрость может обернуться гибелью его самого и других.
     Но  в  эти  секунды он не думал ни о званиях, ни даже о  жизнях.
Честно  говоря,  сейчас он вообще ни о чем не думал,  а  лишь  ощущал
корабль, словно его нервные окончания проросли в каждую пядь машины.
     Пять   секунд...   -   щелкнули  реле  предохранителей.   Четыре
секунды... три... две... одна...
     Палец   вдавил  кнопку  ручного  старта  одновременно  с  рывком
проснувшихся двигателей.
     Келли  лежал,  вдавленный  в  кресло  стартовой  перегрузкой,  и
наблюдал  за действиями пилота. Пембертон спокойно проверял показания
приборов,  отмечая  время  и  следя за движением  корабля  по  экрану
радара.  Расчеты Вайнштейна, автопилот и сам корабль -  все  работало
слаженно.
     Еще  через  несколько  минут  автопилот  должен  вырубить  тягу.
Пембертон  поставил  палец  на  ручное  отключение,  следя  сразу  за
радаром,   дальномером,  перископом  в  хронометром.  Рев  двигателей
оборвался, и корабль перешел в режим свободного полета, направляясь в
сторону  Луны. Действия человека и автопилота были столь согласованы,
что Пембертон сам не знал, кто выключил тягу.
     Бросив последний взгляд на панель управления, он освободился  от
ремней.
     -  Капитан,  помнишь,  ты  предлагал мне  сигарету?  И,  кстати,
можешь разрешить пассажирам отстегнуть ремни.

     Никакого  дублера в космосе не требуется, и большинство  пилотов
скорее  поделились  бы  своей зубной щеткой, чем  постом  управления.
Пилот  работает  около  часа  на старте и  примерно  столько  же  при
посадке.  В  полете он просто бездельничает, убивая  время  рутинными
проверками в корректировкой курса.
     Пембертон  собирался  в  течение ста  четырех  часов  заниматься
едой,  чтением,  сочинением писем и сном, уделяя  последнему  занятию
особое внимание.
     Проснувшись  в  очередной раз, он проверил положение  корабля  и
принялся писать жене:

     ["Филдис, дорогая. Я не виню тебя за вчерашнюю ссору.  Я  и  сам
был  расстроен, что наш вечер прошел зря. Потерпи немножко, милая.  Я
должен  вскоре  получить регулярные рейсы, а через  десять  лет  меня
отправят в отставку, и у нас будет сколько угодно времена для бриджа,
гольфа а всего остального. Я знаю, это трудно..."]

     Его прервал щелчок селектора.
     -  Ну-ка, Джейк, быстренько скорчи самую компанейскую рожу. Веду
посетителя в пост управления.
     - Никаких посетителей, капитан!
     -   Нет,  Джейк.  У  этого  болвана  письмо  от  самого  старика
Харримана. "Окажите все возможное содействие..." и прочее  в  том  же
духе.
     Мгновение  Пембертон  колебался,  понимая,  что  обижать   такую
важную птицу не стоит.
     -  О'кей,  капитан.  Пусть зайдет ненадолго. Визитером  оказался
мужчина  - общительный и огромный: Джейк прикинул, что в нем примерно
фунтов  восемьдесят облагаемого штрафом веса. За  ним  следовала  его
тринадцатилетняя  копия  мужского  пола.  Ворвавшись  в  дверь,  чадо
немедленно бросилось к пульту управления.
     Пембертон   перехватил   мальчишку  и  заставил   себя   вежливо
произнести:
     - Держись за эту скобу, иначе ты можешь разбить себе голову.
     - Пусти меня! Пап, заставь его отпустить меня!
     Капитан Келли поспешил вмешаться.
     - Я думаю, судья, ему лучше держаться за скобу.
     - М-мм, да, хорошо. Сынок, делай, как говорит капитан.
     - Ого, смотри, пап, вот здорово!
     -   Судья  Шахт,  позвольте  представить  вам  старшего   пилота
Пембертона,  -  быстро  произнес Келли. - Он  покажет  все,  что  ва