кое о чем подумать.
     Тауэрс  выключил  телепередатчик.  Джонни  снова  достал  свою  пленку.
Затемненная  часть  как  будто не увеличилась, но настойчиво напоминала, что
пора уходить. Он испытывал голод и жажду, и не мог же  он  вечно  оставаться
без  сна!  Четыре  дня  потребуется,  чтобы прислать корабль с Земли; раньше
этого ему нечего ожидать спасения. А  он  не  проживет  четырех  дней:  лишь
только затемнение распространится за красную черту, наступит смерть.
     Его единственным шансом было разрушить бомбы настолько, чтобы их нельзя
было восстановить,  и  выбраться  отсюда  до того, как пленка затемнится еще
сильнее. Он подумал обо всех возможных способах,  затем  взялся  за  работу.
Повесил  груз на ремень, привязал к нему шнур. Если Тауэрс взорвет дверь, он
дернет ремень, прежде чем умереть.
     Существовал простой, хотя и трудный способ разрушить  бомбы  настолько,
чтобы  Лунная База не могла их восстановить. Сердцевину бомбы составляли два
полушария из плутония, их  плоская  поверхность  была  гладко  отполирована,
чтобы  сделать  полное  соприкосновение;  только  в  таком случае может быть
вызвана цепная реакция, от которой зависит атомный взрыв.
     Джонни начал разбивать одну бомбу на части.
     Ему  пришлось  отбить  четыре  массивных   выступа,   затем   расколоть
стеклянную  оболочку  вокруг  внутренней аппаратуры. После этого бомба легко
распалась. Наконец перед ним лежат два  светящихся,  гладких,  как  зеркало,
полушария.
     Удар  молотком  - и одно из них перестало быть столь совершенным... Еще
удар - и второе полушарие треснуло, как отекло.
     Несколько  часов  спустя  Джонни,  смертельно   усталый,   вернулся   к
снаряженной  бомбе.  Заставляя  себя оставаться спокойным, он с чрезвычайной
осторожностью обезвредил ее. Вскоре два ее серебристых полушария  тоже  были
приведены  в  негодность.  Теперь  в  погребе  больше  не  осталось ни одной
исправной бомбы. А вокруг на полу были разбросаны огромные богатства в  виде
самого  ценного  и  самого  смертоносного  металла во всей вселенной. Джонни
посмотрел на эти разрушения.
     - Скорее в комбинезон, и прочь отсюда, сынок! - проговорил он вслух.  -
Интересно, что скажет Тауэрс?
     Он  направился  к полке, чтобы повесить молоток. Когда он проходил мимо
гейгеровского счетчика, тот бешено защелкал. Гейгеровский  счетчик  вряд  ли
реагирует  на  плутоний,  но  вызванная  плутонием  радиоактивность  на него
действует. Джонни посмотрел на молоток, затем  поднес  его  к  гейгеровскому
счетчику. Счетчик взревел.
     Джонни отбросил молоток и поспешил обратно к своему комбинезону.
     Когда  он  поравнялся  со  счетчиком, тот снова сильно защелкал. Джонни
остановился. Вытянув руку, Джонни приблизил ее.  к  счетчику.  Его  щелканье
превратилось  в  рев.  Не  двигаясь  с  места,  Джонни сунул руку в карман и
вытянул свою пленку. Она была вся черна, из конца в конец.

     III
     Губительные  частицы,  проникая  в  тело  человека,  быстро   достигают
костного  мозга.  Тут  уж  ничто  не  поможет  -  жертва обречена. Нейтроны,
излучаемые плутонием, устремляются сквозь тело, ионизируя  ткань,  превращая
атомы  в  радиоактивные  изотопы,  разрушают  и  умертвляют ее. Роковая доза
ничтожно мала - массы в десятую  часть  крупинки  столовой  соли  более  чем
достаточно,  она  может  проникнуть  через  ничтожную  царапину.  Во времена
исторического "Манхэттенского проекта" немедленная ампутация рассматривалась
как единственно возможный способ оказания первой помощи.
     Джонни все это знал, но это уже не тревожило его.  Он  сидел  на  полу,
курил  сигарету  и  думал.  В  голове  Джонни проносились события его долгой
вахты.
     Он выпустил струю дыма на счетчик и невесело усмехнулся,  услышав,  как
счетчик  ответил усиленным щелканьем. Теперь даже дыхание его было "горячим"
- углерод,  наверное,  превратился  в  радиоактивный  изотоп,  карбон-14,  и
выделяется  из  его крови, как двуокись углерода. Впрочем, теперь это уже не
имеет значения.
     Сдаваться больше  не  было  никакого  смысла,  да  ему  и  не  хотелось
доставлять Тауэрсу такое удовольствие - он закончит свою вахту именно здесь.
Кроме того, пусть они думают, будто одна бомба готова к взрыву, это помешает
им  захватить  сырье,  из  которого  изготовляются  бомбы. Это может в конце
концов сыграть большую роль.
     Без удивления он принял тот факт, что не чувствует себя несчастным. Ему
было приятно, что он не испытывает более никакой тревоги. Он не ощущал  боли
и  даже  не испытывал голода. Физически он чувствовал себя все еще хорошо. В
душе его был покой. Он был мертв -  он  знал,  что  он  уже  мертв,  но  еще
некоторое время был в состоянии ходить и дышать, видеть и чувствовать.
     Джонни  не  испытывал  тоски.  Он не был одинок, его окружали вызванные
воображением друзья: полковник Боун, слишком больной,  чтобы  двигаться,  но
требующий,  чтобы  его  перевезли  через  линию  фронта;  умирающий  капитан
"Чезапика"  все  с  тем  же  бессмертным  вызовом  на  устах;  Роджер   Юнг,
всматривающийся  во  мрак.  Они  собрались  вокруг  него  в  темном бомбовом
погребе.
     И разумеется, тут была Эдит. Она была единственная, чье присутствие  он
ощущал  всегда.  Джонни хотелось бы более ясно видеть ее лицо. Она сердится?
Или она гордится им и довольна?
     Она гордится, хотя и несчастна, - теперь  он  видит  ее  лучше  и  даже
чувствует прикосновение ее руки.
     Он сидел очень тихо. Сигарета догорела, обжигая кончики его пальцев. Он
сделал  последнюю  затяжку,  снова  выпустив  дым  прямо  на счетчик, и смял
окурок. Это была  его  последняя  сигарета.  Он  собрал  несколько  окурков,
скрутил  еще  одну  из  бумажки, найденной в кармане, осторожно закурил ее и
уселся поудобнее, ожидая, когда снова покажется Эдит. Он был счастлив.
     Он все еще сидел, прижимаясь к корпусу бомбы;  последняя  его  сигарета
лежала, погасшая, возле него, когда вновь ожил громкоговоритель.
     - Джонни?  Эй,  Джонни! Вы меня слышите? Это Келли. Все кончено. Прибыл
"Лафайетт", и Тауэрс пустил себе пулю в лоб. Джонни! Ответьте мне!
     ...Когда они отворили наружную дверь, первый из вошедших держал впереди
себя на длинном шесте гейгеровский  счетчик.  Он  остановился  на  пороге  и
быстро попятился назад.
     - Эй,  начальник, - позвал он. - Лучше достаньте носилки, а заодно уж и
свинцовый гроб...

     "...Четыре дня понадобилось маленькому кораблю  и  его  эскорту,  чтобы
достигнуть  Земли.  Четыре  дня,  в  продолжение  которых  все люди на Земле
ожидали его прибытия. В течение девяноста  шести  часов  были  отменены  все
обычные   телевизионные   программы:  вместо  них  передавалась  бесконечная
панихида: похоронный марш, песня "Возвращаемся  на  родину",  песни  Лунного
Дозора.
     Девять кораблей приземлились в ракетном порту Чикаго. Гроб с маленького
корабля был перенесен на самолет; после этого корабль взорвали, выбросив его
в космос, чтобы он никогда не мог послужить менее возвышенной цели.
     Панихида  продолжалась,  пока  самолет  направлялся  в  городок в штате
Иллинойс,  где  родился  лейтенант  Далквист.  Там  гроб  был  поставлен  на
пьедестал,  окруженный  барьером,  переступать  который  было небезопасно. В
карауле стояла космическая гвардия, винтовки к ноге, с опущенными  головами;
толпа людей стояла вокруг. А панихида все продолжалась.
     Бесчисленные  цветы  увяли,  и прошло много-много времени до того, пока
свинцовый гроб заделали в  белый  мрамор.  Такой  вы  и  видите  эту  могилу
сегодня".


                          РОБЕРТ ХАЙНЛАЙН
                          ДА БУДЕТ СВЕТ!


     "Let There be Light" - Пер. с англ. Д.Старков

     Эту  телеграмму  доктор естествознания,  доктор  философии  и
вообще   большой   ученый  Арчибальд  Дуглас  прочитал   с   явным
раздражением.
     ПРИБЫВАЮ   ГОРОД  СЕГОДНЯ  ВЕЧЕРОМ  ТЧК  ПРОШУ   КОНСУЛЬТАЦИИ
ХОЛОДНОГО СВЕТА ТЧК БУДУ ВАШЕЙ ЛАБОРАТОРИИ ДЕСЯТЬ ВЕЧЕРА
                                          подпись: ДР. М.Л.МАРТИН.

     Прибываю,  значит? Прошу, значит? Да что  ему  тут  -  отель?
Может  быть, этот Мартин думает, что он, Арчибальд Дуглас, склонен
тратить  свое  время  на любого неощипанного гуся,  который  может
раскошелиться на телеграмму? Про себя он уже составлял  изысканно-
обескураживающий ответ, но тут заметил, что телеграмма послана  из
какого-то  аэропортика на Среднем Западе. Черт с ним, пусть  едет.
Встречать его Дуглас, во всяком случае, не собирается.
     Однако  естественное  любопытство  побудило  Дугласа  достать
справочник  "Кто  есть кто в науке" и отыскать нахала.  Справочник
гласил:  Мартин,  М.Л.,  биохимик и эколог,  доктор  мирангологии,
магистр  артоники  и  телеологии,  ведущий  специалист  в  области
пыльпево-чешуйчатых калахари и эмфатических эфемизмов драмадоидов,
руководитель  кафедры  преднатольного  эндемогенеза  -  в   общем,
степеней  у  него  на шестерых хватит... Хм-м -  член  редколлегии
"Гугген-хенмовского  обзора  фауны  Ориноко";  автор   "Вторичного
симбиоза  коррупчатых долгоносиков", и так далее - еще  три  дюйма
мелкого шрифта. Да, непростой такой старикашка, что и говорить.
     Немного  погодя  Дуглас  обследовал свою  персону  в  зеркале
лабораторного умывальника. Грязный рабочий халат он снял,  вытащил
из  жилетного  кармана  расческу и  тщательно  расчесал  блестящие
темные  волосы.  Элегантный клетчатый  пиджак,  шляпа  с  широкими
полями - ну вот, и на люди показаться можно. Дуглас потрогал шрам,
светлым штрихом прорезавший смуглую щеку. Неплохо, даже со шрамом.
Если бы не перебитый нос, вид был бы просто шикарный!
     Ресторан,  где он обычно ужинал в одиночестве, был наполовину
пуст.  И  оживленней  здесь не станет, пока театры  не  закроются,
однако на вкус Дугласа еда здесь была что надо, и свинг-бэнд тоже.
Он  как  раз заканчивал ужин, когда мимо прошла молодая женщина  и
села за соседний столик лицом к нему. Он ненавязчиво осмотрел  ее.
Ничего  себе штучка! Фигуркой как балерина, роскошные,  пшеничного
цвета  волосы, огромные, томные глазищи! Лобик, впрочем, несколько
узковат, но слишком уж ты многого хочешь.
     Он  решил  предложить ей выпить. Если все  пойдет  как  надо,
доктор  Мартин  может  катиться ко  всем  чертям.  Дуглас  написал
приглашение на обороте меню и подозвал официанта.
     - Лео, это - одна из ваших девочек?
     - Нет, м'сье. Никогда раньше не видел.
     Дуглас   откинулся   на  спинку  стула   и   принялся   ждать
результатов. Он всегда безошибочно узнавал этот призывный  взгляд,
и  в  исходе  своего предприятия был абсолютно уверен.  Незнакомка
прочла  записку и, слегка улыбнувшись, оглядела его. Он подмигнул.
Девица  подозвала официанта, попросила у него карандаш и  написала
что-то на обороте меню. Лео тут же вручил ему ответ.
                      "Благодарю за любезное
                      приглашение, но сегодня
                  вечером я занята другими делами".
     Оплатив счет, Дуглас вернулся в лабораторию.

     Лаборатория   располагалась  на  последнем   этаже   фабрики,
принадлежавшей   Дугласу-старшему.  В  ожидании  доктора   Мартина
Арчибальд оставил входную дверь и лифт внизу открытыми, а чтобы не
терять  времени даром, решил выяснить, почему это с  недавних  пор
стала  дребезжать  центрифуга. Ровно  в  десять  загудел  лифт,  и
Арчибальд направился к двери встречать гостя.
     Перед  ним  стояла та самая сладкая блондиночка,  которую  он
пытался подцепить в ресторане.
     Дуглас немедленно возмутился:
     - Как вы сюда попали? Шли за мной?
     Блондинка опешила.
     - У меня - встреча с доктором Дугласом. Пожалуйста. передайте
ему, что я уже здесь.
     - Черт побери! Что это за шуточки?! Она с трудом держала себя
в руках.
     - Думаю, доктор Дуглас знает об этом лучше вас. Доложите ему,
что я приехала - немедленно!
     - Да я и есть доктор Дуглас!
     - Вы? Вы больше похожи на бандита с большой дороги.
     -  И тем не менее. Так что прекрати валять дурака, сестренка,
и расскажи, в чем дело. Как тебя зовут?
     - Я - доктор М.Л. Мартин.
     На мгновение Дуглас растерялся, но затем ухмыльнулся.
     -  Без  дураков? А вы не морочите голову своему  деревенскому
братишке? Входите, док.
     Она  последовала  за ним с настороженностью бездомной  кошки,
готовой, чуть что, выпустить коготки. Усевшись в кресло, она снова
засомневалась:
     - Но вы - действительно доктор Дуглас?
     Он усмехнулся.
     -  Во  плоти  - и могу это доказать. А вот вы...  Я  все  еще
думаю, что меня хотят надуть. Она пожала плечами.
     -  Чего же вы хотите? Может, мне вам показать свидетельство о
рождении?
     -  А  может, вы прикончили этого бедного старикана -  доктора
Мартина - а тело сбросили в шахту лифта? Она встала, взяла сумочку
и перчатки:
     -  Ради этой встречи я проехала полторы тысячи миль. Извините
за беспокойство. До свидания, доктор Дуглас.
     Арчибальд смутился.
     -  Да  вы  не обижайтесь, это я так... Забавно, что известный
доктор Мартин оказывается вылитой копией Мерилин Монро. Садитесь.
     Он мягко отобрал у нее перчатки.
     -  Позвольте  мне  еще  раз предложить вам  выпить.  Она  еще
сердилась, но скоро природное легкомыслие взяло верх.
     - Ладно уж... Шрамоносец.
     - Вот, так-то лучше. Скотч или бурбон?
     - Бурбон - и поменьше воды.
     Однако  когда  коктейли  были готовы, а  сигареты  раскурены,
напряжение возникло вновь.
     -  Скажите, - начал Дуглас, - а чем я обязан вашему визиту? Я
ведь в биологии - ноль.
     Она   выпустила  колечко  дыма,  отогнав  его  наманикюренным
пальчиком.
     -  Помните свою статью в апрельском номере "Физикл Ревью"?  О
холодном свете и возможных путях работы над этой проблемой?
     - Хемилюминесценция против электролюминесценции, - кивнул он.
- Для биолога не так уж много интересного.
     - Не скажите, я довольно давно работаю над той же проблемой.
     - С какой точки зрения?
     -  Хотела  выяснить, как светятся светлячки. В Южной  Америке
мне   попались  несколько  очень  ярких  экземпляров,  вот   я   и
заинтересовалась.
     -  Хм...  Наверное,  в этом что-то есть. И  что  вам  удалось
выяснить?
     -  Не  больше  того,  что уже и без меня  известно.  Как  вы,
наверное,  знаете,  светлячки  как источник  света  эффективны  до
неправдоподобия:  КПД  почти девяносто шесть  процентов.  А  какая
эффективность у обычной лампы накаливания?
     - В лучшем случае два процента.
     -  Вот именно, глупый маленький жучок выдает в пятьдесят  раз
больше, даже в ус не дуя. Сравнение не в нашу пользу, верно?
     - Да уж, - признал Дуглас. - Давайте дальше о светляках.
     -  Так  вот. В брюшке у них содержится очень сложное активное
органическое  вещество  под  названием  "люциферин".  Окисляясь  в
присутствии  катализатора, оно превращается в  люциферазу,  и  вся
энергия   окисления  преобразуется  в  зеленоватый  свет,   причем
совершенно без выделения тепла. Восстановите люциферин  с  помощью
водорода - и процесс можно повторять до бесконечности. Я выяснила,
как добиться этого в лабораторных условиях.
     -  Да?! Так поздравляю! Я вам не нужен и могу прикрывать свою
лавочку.
     -  Не спешите с выводами. На практике у меня ничего не вышло.
Слишком  сложная технология, а достаточной интенсивности света  не
получается.  И потому я приехала к вам. Не могли бы мы  объединить
наши знания и силы?
     Через  три  недели, в четыре утра доктор М.Л.  Мартин  -  для
друзей просто Мэри Лу - жарила яичницу на бунзеновской горелке. На
ней  были  шорты и свитер, поверх них - длинный резиновый  фартук,
золотая  гривка распущена по спине, круглая попка и ножки -  будто
взяты с обложки журнала.
     Обернувшись к Дугласу, распластанному в кресле, она сказала:
     -  Послушай-ка, ты, горилла, кажется, кофеварке пришел конец.
Не сварить ли кофе во фракционном дистилляторе?
     - А я думал, ты змеиный яд там держишь...
     - Ну да. Но я сполосну, ты не бойся.
     -  Женщина!  Если тебе плевать на то, что может случиться  со
мной, ты хоть бы себя пожалела...
     -  Ерунда. Раз уж та гадость, которую ты пьешь, еще не довела
тебя до язвы желудка, от змеиного яда тем более вреда не будет.
     Она отшвырнула фартук и села, закинув ногу на ногу.
     -   О,   закрой  свои  бледные  ноги!  Мэри  Лу,   для   моей
романтической души это слишком!
     -   Плевать,  а  души  у  тебя  вообще  нет,  одни  низменные
инстинкты. Давай лучше займемся делом. На чем мы остановились?
     Дуглас запустил пятерню в волосы и закусил губу.
     - Остановились мы, похоже, перед каменной стеной. Все, что мы
испробовали, не оставляет никаких надежд.
     -  Но ведь проблема, судя по всему, лишь в том, чтобы довести
лучистую энергию до видимого спектра.
     -  Ух  ты, ясноглазая моя! Просто-то как: взять и довести  до
спектра...
     -   Ты   свой   сарказм  оставь.  Именно  там   при   обычном
электрическом  освещении  потери и  возникают.  Вольфрамовая  нить
раскаляется добела, может быть, два процента превращаются в  свет,
а остальное уходит в инфракрасное и ультрафиолетовое излучение.
     - Красиво, а главное - истинная правда.
     -  Чурбан  ты  этакий, конечно, ты устал, однако слушай,  что
старшие  говорят.  Должен же существовать способ точной  настройки
длины волн, ну, как в радио.
     Дуглас слегка оживился.
     -  В  нашем случае это не подойдет, даже если б тебе  удалось
разработать    индукционно-емкостный   контур    с    естественной
резонансной частотой в пределах видимого спектра. Слишком  сложная
конструкция  для каждого светящегося фрагмента. А  если  настройка
будет неточной, то вообще никакого света не получится.
     - Но разве способ контроля частоты только один?
     -   Практически   один.  Правда,  в  некоторых   -   особенно
любительских  -  передатчиках используются  специально  вырезанные
кварцевые кристаллы. Они имеют свою естественную частоту  и  таким
образом контролируют длину волн.
     -   А   почему   мы  не  можем  вырезать  кристалл,   имеющий
естественную частоту в области видимого спектра?
     Дуглас резко выпрямился.
     -  Детка!  Похоже,  ты попала в точку!  Он  поднялся  и  стал
расхаживать взад-вперед, рассуждая вслух:
     - Для обычных частот используются обычные кристаллы кварца, а
для   коротких   волн   -  турмалин.  Частота   вибрации   зависит
непосредственно  от формы кристалла. Существует  простая  формула-
Дуглас взял с полки толстый справочник.
     -  Ага, вот. Для кварца - каждый миллиметр кристалла удлиняет
волну  на сто метров. А частота, естественно, обратна длине волны.
И для турмалина - то же самое, но волны более короткие...
     Он продолжал читать вслух:
     -    При   воздействии   электрических   разрядов   кристаллы
изгибаются,  и,  напротив, будучи изогнуты,  выдают  электрический
разряд.   Период  колебания  -  является  неотъемлемым   качеством
кристалла,  зависящим  от  его  геометрических  пропорций.  Будучи
подключенным к передающему радиоконтуру, кристалл заставляет  весь
контур  работать  на  одной  постоянной частоте,  присущей  самому
кристаллу.  Вот оно, малыш, вот! Если нам удастся найти подходящий
кристалл  и  обработать  его так, чтобы он вибрировал  на  частоте
видимого  спектра  -  то  способ преобразования  электроэнергии  в
световую без потерь на тепло у нас в кармане!
     Мэри Лу восхищенно охнула:
     -  Вот  какой у нас мальчик! Способный, только ленивый!  Ведь
может, если захочет!

     Почти  полгода  спустя Дуглас пригласил в лабораторию  своего
отца,  чтобы  продемонстрировать достигнутые результаты.  Проводив
тихого,  седого джентльмена в свою святая святых, он  сделал  знак
Мэри Лу - задернуть шторы, а затем показал на потолок.
     -  Вот,  пап.  Холодный свет - его стоимость составляет  лишь
ничтожную долю от стоимости электрического освещения!
     Старик  по