! Дыши на меня, Нед! Одари меня  своим
животворящим дыханьем!
     - Ты президент компании, Нед! Я слышал!
     - Да. Не зайдешь выпить стаканчик?
     Дымок холодного, как лед, лимонада поднимался  от  свежего  кремового
костюма Неда Эмминджера, когда они стали искать  такси.  Среди  водоворота
брани, воплей, гудков Нед поднял руку.
     Подъехало такси. Они покатили в безмятежность.
     У многоэтажного дома, где была квартира Неда,  в  сумерках,  из  тени
шагнул навстречу им человек с пистолетом.
     - Отдайте мне все, - сказал он.
     - Позднее, - сказал Нед, улыбаясь,  дыша  на  человека  с  пистолетом
ароматом свежих летних яблок.
     - Позднее. - Человек отступил назад и дал им пройти. - Позднее.
     Когда они уже поднимались в лифте, Нед сказал:
     - Ты знаешь, что я женился? Скоро год будет. Прекрасная жена.
     - Она... - сказал Уилл Морган и запнулся, - красивая?
     - Очень красивая. Уверен, что тебе понравится. И понравится квартира.
     "Еще бы, - подумал Морган, - зеленая поляна, хрустальный звон,  ковер
прохладной травы вместо обычного. Все знаю, все".
     Они вошли в квартиру, она и в самом деле была как тропический остров.
Молодой Нед налил в огромные бокалы ледяное шампанское.
     - За что мы выпьем?
     - За тебя, Нед. За твою жену. За меня. За сегодняшнюю полночь.
     - Но почему за полночь?
     - Потому что в полночь я спущусь на лифте к  человеку,  который  ждет
внизу с пистолетом. К  человеку,  которому  ты  сказал:  "позднее".  И  он
согласился: "позднее". Я буду  там  с  ним  наедине.  Смешно,  уморительно
смешно. А мое дыхание самое обыкновенное, в  нем  нет  аромата  груши  или
дыни. И он, злой от жары, ждал все  эти  долгие  часы  с  мокрым  от  пота
пистолетом. Какая великолепная шутка! Так... пьем?
     - Пьем!
     Они выпили.
     И тут  вошла  жена  Неда.  Она  услышала,  как  они  смеются,  каждый
по-своему, и засмеялась тоже.
     Но глаза ее, едва она увидела Уилла Моргана, наполнились слезами.
     И он понял, по ком она плачет.
Рэй Бредбери. В дни вечной весны.
перевод с англ. -
Ray Bradbury. ?


                               Рэй БРЭДБЕРИ

                              ОГНЕННЫЙ СТОЛП


                                    1

     Он вышел из земли полный ненависти.
     Ненависть была ему отцом и матерью.
     Как хорошо снова ходить! Как хорошо подняться  из  земли,  расправить
затекшие руки и попробовать глубоко вдохнуть.
     Он попробовал и вскрикнул.
     Он не дышал. Ходил по земле, из земли вышел, но был мертв и дышать не
мог. Он мог набрать воздуха в рот и через  силу  пропихнуть  его  в  горло
судорогой долго дремавших мышц - яростно, неистово! Но и с  этой  частицей
воздуха мог он кричать и вопить! Он хотел заплакать, но  слезы  не  желали
течь. Он знал о себе лишь то, что  стоит  выпрямившись,  что  мертв  и  не
должен ходить! Он не дышал и все-таки стоял прямо.
     Со всех сторон его окружали запахи, но напрасно он  старался  уловить
запах осени, что дочиста выжгла землю.  Повсюду  вокруг  были  руины  лет;
огромные леса цвели огнем, и он валил все новые  деревья  на  уже  лежащие
голые стволы. Густой дым пожара голубел и рассеивался.
     Он стоял на кладбище, ненавидя. Ходил по земле, но не  чувствовал  ни
вкуса ее, ни запаха. Слышал ли он? Да. Ветер свистел в отверстых ушах.  Но
все же он был мертв и знал, что не должен ожидать слишком  многого  ни  от
себя, ни от ненавистного живого мира.
     Он коснулся массивной плиты на своей пустой могиле. Это  была  старая
добрая работа. Теперь он снова знал, как его зовут.

                              УИЛЬЯМ ЛЭНТРИ

     Губы его цифра за цифрой назвали год.
     - Две тысячи триста сорок девятый.
     Странное число. Похоже на школьный пример. Говорили, что  человек  не
может зримо представить числа, превышающего сотню.  Все  они  кажутся  ему
такой дьявольской абстракцией, что счет не имеет смысла. И он  -  человек,
который лежал в своем ненавистном гробу и ненавидел все и вся за  то,  что
был похоронен, ненавидел  людей,  живущих  над  ним,  живущих  без  конца,
ненавидел их все эти долгие века, а теперь, рожденный из ненависти,  стоял
над своей раскопанной могилой. Быть может, в воздухе и носился запах сырой
земли, но Лэнтри его не чувствовал.
     - Я анахронизм, - сказал  он,  обращаясь  к  тополям,  качающимся  на
ветру, и усмехнулся.


     Он осмотрел пустое и холодное  кладбище.  Все  надгробья  вырвали  и,
словно плоские кирпичи, уложили одно на другое в дальнем углу, у ограды из
кованого железа. Работа эта шла две бесконечные недели. В своем  гробу  он
слышал  звуки  безжалостной  и  яростной  работы  -  люди  ковыряли  землю
холодными  лопатами,  выворачивали  гробы  и  увозили  высохшие   тела   в
крематорий. Извиваясь от страха, он ждал, когда они придут за ним.
     Сегодня они добрались до его гроба, но к этому времени уже  стемнело.
От крышки гроба их отделяли всего  несколько  сантиметров  земли,  но  тут
зазвенел звонок. Время кончать и идти домой на ужин. Рабочие ушли, сказав,
что завтра закончат работу.
     На пустом кладбище воцарилась тишина.
     С  тихим  шелестом  покатились  комья  земли,  медленно  и  осторожно
поднялась крышка гроба.
     И теперь Уильям Лэнтри стоял, дрожа, на последнем кладбище Земли.
     - Помнишь? - спросил он сам себя, глядя на  сырую  землю.  -  Помнишь
истории о последнем человеке на Земле? О людях, одиноко  блуждающих  среди
руин? Это ты, Уильям Лэнтри, воскрешаешь в памяти эти истории.  Понимаешь?
Ты последний мертвый человек на всем божьем свете!
     Мертвых больше нет. Нигде, ни в одной стране нет ни одного  мертвеца.
Невозможно, скажете вы?  Еще  как  возможно  в  этом  глупом,  стерильном,
лишенном воображения, антисептическом мире суперчистоты и строгих  научных
методов! Мой Бог, люди, конечно, умирают. Но мертвые? Трупы? Их нет.
     Что происходит с умершими?
     Кладбище лежало  на  холме.  Уильям  Лэнтри  в  темноте  душной  ночи
добрался до ограды и взглянул на лежащий внизу Нью-Салем. Весь  город  был
залит светом. Ракетные корабли пролетали над ним и неслись по небу к самым
отдаленным местам Земли.
     Новый вид насилия этого  мира  будущего  добрался  до  его  могилы  и
пропитал Уильяма Лэнтри. Он заливал его годами, и теперь он знал о нем все
- сознанием мертвого человека, который ненавидит.
     В первую очередь следовало узнать, что эти глупцы делают с умершими.
     Он поднял взгляд. В центре города  стоял  массивный  каменный  палец,
целящий в звезды. Он был высотой в сто  метров  и  шириной  в  пятнадцать.
Перед ним были широкие ворота с пандусом.
     "Скажем, умирает в городе человек, - подумал Уильям Лэнтри.  -  Через
минуту он будет мертв.  Что  тогда  происходит?  Едва  замрет  его  пульс,
немедленно пишется свидетельство  о  смерти,  родственники  грузят  его  в
автомобиль-жук и поспешно везут в..."
     Крематорий!
     Вот  что  такое  этот  столп  огня,  этот  палец,  касающийся  звезд.
Крематорий. Функциональное и страшное название. Но такова  правда  в  этом
мире будущего.
     Мистера Мертвеца швыряют в печь, как полено.
     Фьють!
     Уильям Лэнтри смотрел на конец гигантского пистолета,  нацеленного  в
звезды. Оттуда шла тонкая струйка дыма.
     Именно туда свозили умерших.
     - Будь осторожен, Уильям Лэнтри, - буркнул он  себе  под  нос.  -  Ты
последний. Уникальный экземпляр, последний мертвый человек.  Все  кладбища
на Земле вылетели на ветер, это  последнее  кладбище,  а  ты  -  последний
мертвец минувших веков. Эти люди не верят, что среди них есть мертвые, тем
более,  такие  мертвые,  которые  ходят.  Все,  что  нельзя  использовать,
превращается в дым, словно спичка!
     Он снова посмотрел на город.
     "Хорошо, - подумал он спокойно. - Я ненавижу  вас,  и  вы  ненавидите
меня, точнее, ненавидели бы, если бы знали о моем существовании. Но вы  не
верите в вампиров и духов. Вы кричите, что  это  бессмысленные  слова,  вы
смеетесь над ними. Ладно, смейтесь. Откровенно говоря, я  тоже  в  вас  не
верю! Меня тошнит от вас! От вас и этих ваших крематориев".
     Он задрожал. Да, совсем  немногого  не  хватило.  День  за  днем  они
вытаскивали мертвецов из земли и жгли их. По всему миру  был  провозглашен
декрет. Он слышал разговор двух работников.
     -  По-моему,  это  добрая  мысль,  -  разобраться  со   всеми   этими
кладбищами, - говорил один из людей.
     - Ну, ясно, - подхватил второй.  -  Отвратительный  обычай.  Подумать
только, быть закопанным! Как это противно! И эти черви!
     - Просто стыдно. Вроде бы казалось романтичным оставить одно кладбище
нетронутым на века. Со всеми остальными уже давно покончили. В каком  году
это было, Билл?
     -  Кажется,  в  две  тысячи  двести  шестидесятом.   Да,   в   двести
шестидесятом, почти сто лет  назад.  Члены  какого-то  комитета  в  Салеме
почувствовали себя важными персонами и смазали:  "Слушайте,  оставим  одно
кладбище, чтобы оно напоминало нам об обычаях варваров".  А  правительство
почесало в голове, подумало и сказало: "Хорошо. Пусть это будет Салем.  Но
со всеми другими кладбищами надо покончить, понимаете, со всеми!"
     - И с ними покончили, - сказал Джим.
     -  Ясно,  с  ними  разделались  огнем,  экскаваторами  и  реактивными
пылесосами. Если кто-то был похоронен на пастбище, и  об  этом  знали,  то
разделывались и с ним. Очистили все, буквально все! Знаешь,  по-моему  это
немного жестоко.
     - Я, конечно, не консерватор, но вспомни, сколько туристов  приезжало
сюда каждый год, чтобы только посмотреть, как выглядит настоящее кладбище.
     - Верно. За последние три года их был почти  миллион.  Город  неплохо
заработал на этом. Но указ есть указ. Правительство требует  "покончить  с
грязью", вот мы и трудимся... Ну, начнем. Подай лопату, Джим.


     Уильям Лэнтри стоял на пригорке  под  порывами  осеннего  ветра.  Как
хорошо снова ходить, чувствовать  ветер  и  слышать  шелест  листьев.  Как
хорошо видеть холодные звезды, которые ветер едва не задувает.
     Хорошо даже чувствовать страх.
     А страх становился  все  сильнее  и  сильнее,  Лэнтри  никак  не  мог
отогнать его. Сам факт, что он ходил, делал его врагом всего сущего. И  на
всем белом свете у него не было друга, другого мертвеца, у которого  можно
было бы попросить помощи. Весь этот кукольный, живой мир был против одного
Уильяма Лэнтри. Весь этот свет, который не верил в вампиров, сжигал тела и
уничтожал кладбища, был против человека  в  черном  костюме,  стоящего  на
темном осеннем холме. Он  вытянул  свои  бледные  холодные  руки  к  огням
города. "Вы повырывали надгробья, как зубы, - подумал он. - За это я найду
способ разрушить ваши крематории. Я вновь  сотворю  мертвых  людей  и  так
обрету друзей. Я не могу быть  один,  как  перст.  Нужно  поскорее  начать
производство друзей. Сегодня же ночью".
     - Война объявлена, - сказал он и рассмеялся. - Это довольно необычно,
что один человек объявляет войну всему миру.
     Мир на это ничем не отозвался.  Какая-то  ракета  чиркнула  по  небу,
волоча за собой хвост огня; она была похожа на летающий крематорий.
     Лэнтри  услышал  шаги  и  поспешил  на  край  кладбища.  Неужели  это
возвращаются землекопы, чтобы  закончить  работу!  Нет.  Просто  прохожий.
Какой-то мужчина.
     Когда  он  подошел  к  воротам  кладбища,  Лэнтри  быстро  вышел  ему
навстречу.
     - Добрый вечер! - сказал мужчина, улыбаясь.
     Лэнтри ударил его в лицо, и мужчина упал. Лэнтри спокойно  наклонился
и ребром ладони нанес ему смертельный удар по шее.
     Затащив тело в тень, он раздел убитого мертвого  и  поменялся  с  ним
одеждой. Старомодный костюм не подходил человеку, который собрался выйти в
мир будущего. В плаще мужчины он нашел перочинный нож.  Не  слишком  велик
был этот нож, но достаточно и такого, если уметь  им  пользоваться.  А  он
умел.
     Затем он швырнул тело в одну из  раскрытых  и  опустошенных  могил  и
присыпал его землей. Мало вероятно, чтобы  его  нашли.  Не  будут  же  они
раскапывать одну могилу дважды.
     Он поправил на себе новый удобный  металлический  костюм.  Прекрасно,
просто прекрасно.
     Уильям Лэнтри направился к городу, чтобы дать бой всей Земле.


                                    2

     Ворота крематория были открыты. Они вообще никогда не закрывались.  К
нему вела широкая, слабо  освещенная  аллея  с  посадочной  площадкой  для
геликоптеров. Город засыпал после очередного рабочего дня, гасли  огни,  и
вскоре единственным освещенным местом остался крематорий. О, боже! Что  за
практичное и неромантическое название!
     Уильям Лэнтри вошел под широкую  светлую  арку.  Это  были  настоящие
врата, правда, без створок, которые  нужно  открывать  и  закрывать.  Люди
могли свободно входить и выходить, а внутри зимой и летом  было  тепло  от
огня, улетающего в трубу, через которую роторы, винты и насосы  отправляли
частицы серого пепла в пятнадцатикилометровую прогулку по небу.
     Это было тепло пекарни. Зал  был  выложен  резиной,  чтобы  никто  не
шумел, даже если бы  захотел.  Откуда-то  из  укрытия  доносилась  музыка.
Однако, это была не музыка смерти, а  музыка  жизни,  солнца,  живущего  в
крематории, или,  во  всяком  случае,  его  ближайшего  родственника,  она
примиряла людей с огнем, бушующим за толстой кирпичной стеной.
     Уильям Лэнтри сошел с подиума и оглянулся,  услышав  за  спиной  шум.
Какой-то автомобиль-жук остановился перед входом. Зазвенел колокольчик, и,
словно по чьему-то сигналу, музыка взлетела на экстатически высокие ноты.
     Из жука, открывающегося сзади, вышли  люди,  неся  покрытый  символом
солнца золотой ящик двух метров длины. Из другого жука вышли  родственники
человека, что лежал в  ящике,  и  двинулись  к  алтарю,  на  котором  была
надпись: ИЗ СОЛНЦА ТЫ ВЫШЕЛ И В СОЛНЦЕ ВЕРНЕШЬСЯ. Ящик поставили на алтарь
-  музыка  звучала  в  высоких  регистрах,  начальник  крематория   сказал
несколько слов, а потом служители взяли золотой ящик, подошли к прозрачной
стене, открыли такой же прозрачный люк и сунули туда  гроб.  Через  минуту
раскрылись внутренние двери, и ящик скользнул в них.
     Служители ушли, родственники молча повернулись и  вышли  вон,  музыка
продолжала играть.
     Уильям Лэнтри подошел к люку и глянул на огромное  сверкающее  сердце
крематория: оно горело равномерно, тихонько подпевая себе. Огня  было  так
много, что он походил на золотую реку, текущую с земли на небо.  Все,  что
бросали в эту реку, возносилось вверх и исчезало.
     Лэнтри снова почувствовал ненависть к этому  чудовищу,  к  очищающему
огню.
     Рядом с ним остановился какой-то человек.
     - Чем могу быть полезен, сэр?
     - Что? - Лэнтри резко повернулся. - Что вы сказали?
     - Я могу вам чем-нибудь помочь?
     - Я... то есть... - Лэнтри бросил взгляд на подиум и под арку. Руки у
него тряслись. - Я никогда здесь не был.
     - Никогда? - удивился человек.
     Лэнтри понял, что ошибся, но было уже поздно.
     - Ну, не совсем так, -  сказал  он.  -  Просто  ребенком  человек  не
обращает на такие вещи внимания.  Сегодня  вечером  я  вдруг  понял,  что,
собственно говоря, не знаю крематория.
     - Хотите взглянуть свежим взглядом, да? - Служитель усмехнулся. - Я с
удовольствием провожу вас.
     - О, нет, не беспокойтесь. Это... это чудесное место.
     - Да, действительно, - с гордостью ответил служитель. - По-моему, это
одно из прекраснейших мест на свете.
     Лэнтри решил, что должен объясниться.
     - Немногие из моих родственников умерли с того времени, когда  я  был
ребенком. Собственно, ни одного. Поэтому я и не был здесь так долго.
     - Ага! - лицо человека, казалось, слегка потемнело.
     "А в чем дело теперь? - подумал Лэнтри. - В чем  моя  ошибка?  Что  я
сделал? Если я не буду осторожен, то быстро попаду в эту огненную яму. Что
творится с лицом этого типа? Он слишком интересуется мною".
     - Вы, случайно, не из тех, что недавно вернулись с Марса?  -  спросил
служащий.
     - Нет. А почему вы спрашиваете?
     - Глупости, -  служащий  собрался  уходить.  -  Если  вам  что-нибудь
понадобится, обращайтесь прямо ко мне.
     - Только одно, - сказал Лэнтри.
     - Что же это?
     - А вот что! - И Лэнтри нанес ему сокрушительный удар по шее.
     Профессиональным взглядом он посмотрел на оператора огненной ловушки,
потом,  поддерживая  безвольное  тело,  нажал  кнопку,  отворяющую  теплые
внешние дверцы, положил тело в шлюз - музыка заиграла  громче,  и  увидел,
как открываются внутренние дверцы. Тело упало в огненную  реку,  и  музыка
притихла.
     - Чистая работа, Лэнтри, чистая работа.


     Минутой позже в зал вошел другой служитель - Лэнтри стоял, и лицо его
отражало приятное возбуждение. Служащий огляделся, будто кого-то искал,  и
двинулся к Лэнтри.
     - Чем могу быть полезен, сэр? - спросил и этот.
     - Я просто стою и смотрю.
     - Уже поздно, - сказал служитель.
     - Я не могу уснуть.
     Снова ошибка: в этом мире никто не страдал бессонницей. А если  вдруг
она приходила, включали гипнотизер, и через шестьдесят секунд человек  уже
храпел. Он был буквально набит неподходящими ответами. Сначала он  ошибся,
сказав, что никогда не был в крематории. А  ведь  знал,  что  всех  детей,
начиная с четырехлетнего возраста, ежегодно привозят  сюда  на  экскурсию,
чтобы привить им идею чистого погребения в огне. Смерть - это яркий огонь,
тепло и солнце, а вовсе не вечный мрак. Это важный элемент их  воспитания.
А он, бледный глупец, немедленно выказал свое невежество.
     И еще одно - эта его бледность. Он посмотрел на свои руки и с  ужасом
понял,  что  бледных  людей  в  этом  мире  больше  нет.   Его   бледность
подозрительна, и поэтому первый же человек спросил, не из тех ли  он,  что
вернулись с Марса. А этот второй чист, сияет, пышет здоровьем и  энергией.
Лэнтри спрятал бледные руки в  карманы,  решив  не  обращать  внимания  на
озабоченный взгляд служителя.
     - Вернее сказать, - поправился  Лэнтри,  -  я  не  хотел  спать.  Мне
хотелось подумать.
     - Недавно прошла  церемония?  -  спросил  служитель,  оглядываясь  по
сторонам.
     - Не знаю, я только что вошел.
     - Мне показалось, что шлюз открылся и закрылся.
     - Не знаю, - сказал Лэнтри.
     Служитель нажал какую-то кнопку.
     - Андерсон?
     - Слушаю.
     - Поищи Сауда. Хорошо?
     - Я позвоню в коридор, - и после паузы: - Я не могу его найти.
     - Спасибо, - служащий был заинтересован. Он вдруг принюхался.
     - Вы... вы ничем не пахнете?
     - Нет. А что?
     - Я чувствую что-то странное.
     Лэнтри стиснул в кармане нож и ждал.
     - Помню, когда я был ребенком, - сказал мужчина, - мы  нашли  в  поле
мертвую корову. Она лежала там дня два под жарким солнцем. Это  тот  самый
запах. Интересно, откуда он здесь?
     - Я знаю откуда, - спокойно сказал Лэнтри и вытянул руку. - Отсюда.
     - Что-о?!
     - Это я так пахну.
     - Вы?
     - Я мертв уже несколько сотен лет.
     - Странные у вас шуточки, - сказал мужчина.
     - Очень странные, - Лэнтри вынул нож. - Вы знаете, что это?
     - Перочинный нож.
     - А вы еще пробуете ножи на людях!
     - Что вы хотите сказать?
     - Ну, убиваете вы их ножами, револьверами или ядом?
     - Нет, у вас в самом деле  странные  шуточки,  -  мужчина  растерянно
улыбнулся.
     - Я хочу вас убить, - сказал Лэнтри.
     - Никто никого не убивает.
     - Это сейчас, а раньше убивали.
     - Знаю.
     - Значит, это будет первое убийство за триста лет. Я только что  убил
вашего коллегу и сунул в печь.
     Слова эти настолько потрясли служителя  отсутствием  логики,  что  он
позволил Лэнтри спокойно подойти к нему и приставить нож к его груди.
     - Я убью вас.
     - Это идиотизм, - сказал одеревеневший  мужчина.  -  Этого  давно  не
делают.
     - Смотрите, как это просто.
     Н