тся.
    Ночь наступила и минула, и начался второй день. Всех умерших за ночь
отнесли на вершину невысокого холма. Траурное шествие было долгим: много
тел.
    Дак шла вместе со всеми,  ведя за руку ковыляющего кое-как Сима.  Он
научился ходить за час до рассвета.
    С холма Сим снова увидел вдали  металлическое  зернышко.  Но  больше
никто туда не смотрел и никто о нем не говорил. Почему? Может быть, есть
на то причина?  Может быть,  это мираж? Почему они не бегут туда? Не мо-
лятся на это зернышко? Почему не попробуют добраться до него и улететь в
космос?
    Отзвучали траурные речи.  Тела положили в ряд на открытом месте, где
солнце через несколько минут их кремирует.
    Затем все повернули обратно и ринулись вниз по склону, спеша исполь-
зовать немногие минутки свободы - побегать, поиграть, посмеяться на воз-
духе, пахнущем свежестью.
    Дак и Сим,  щебеча, будто птицы, добывали себе пищу среди скал и де-
лились друг с другом тем,  что успели узнать.  Ему шел второй день, ей -
третий.  Обоих подхлестывал бурный темп их скоротечной жизни. Сейчас она
повернулась к ним еще одной гранью.
    Из-за скал наверху,  держа в сжатых кулаках острые камни и  каменные
ножи, выскочило полсотни молодых мужчин. С криками они помчались к невы-
сокой черной гряде скальных зубцов вдалеке.
    "Война!" - отдалось в мозгу Сима.  Новая мысль оглушила его, потряс-
ла.  Эти люди побежали сражаться и убивать других людей,  что живут там,
среди черных скал.
    Но почему? Зачем сражаться и убивать - разве жизнь и без того не че-
ресчур коротка? От далекого гула схватки ему стало не по себе.
    - Почему, Дак, почему?
    Дак не знала. Может быть, они поймут завтра. Сейчас надо есть - есть
для поддержания сил и жизни. Дак напоминала ящеричку, вечно что-то нащу-
пывающую языком, вечно голодную.
    Кругом повсюду  сновали  бледные  ребятишки.  Один мальчуган юркнул,
словно жучок, вверх по склону, сшиб Сима с ног и прямо перед носом у не-
го  схватил соблазнительную красную ягоду,  которую тот нашел под высту-
пом.
    Прежде чем Сим успел встать,  мальчуган уже управился с добычей. Сим
набросился на него,  они вместе упали и покатились вниз причудливым ком-
ком, пока Дак, визжа, не разняла их.
    У Сима сочилась кровь из ссадин.  Какая-то часть его сознания, глядя
как бы со стороны,  говорила: "Это не годится. Дети не должны так посту-
пать. Это плохо!" Дак шлепками прогнала маленького разбойника.
    - Уходи отсюда! - крикнула она. - Как тебя звать, безобразник?
    - Кайон!  - смеясь,  ответил мальчуган.  - Кайон,  Кайон, Кайон! Сим
смотрел на него со всей свирепостью,  какую могло выразить его маленькое
юное лицо.  Он задыхался:  перед ним был враг. Как будто Сим давно дожи-
дался, чтобы враждебное начало воплотилось не только в окружающей среде,
но и в каком-то человеке. Его сознание уже постигло обвалы, зной, холод,
скоротечность жизни, но это все было связано со средой, с окружающим ми-
ром - неистовые,  бессознательные проявления неодушевленной природы, по-
рожденные гравитацией и излучением. А тут в лице этого наглого Кайона он
познал врага мыслящего!  Отбежав в сторонку,  Кайон остановился и ехидно
прокричал:
    - Завтра я буду такой большой, что смогу тебя убить! С этими словами
он исчез за камнем.
    Мимо Сима,  хихикая,  пробегали дети.  Кто из них станет его другом,
кто - врагом?  И как вообще за столь чудовищно,  короткий жизненный срок
могут возникнуть друзья и враги?  Разве успеешь приобрести тех или  дру-
гих?
    Дак, читая  мысли брата,  повела его дальше.  Продолжая поиски пищи,
она лихорадочно шептала ему на ухо:
    - Украли у тебя еду - вот и враг.  Подарили длинный стебель - вот  и
друг.  Еще  враждуют из-за мыслей и мнений.  В пять секунд ты нажил себе
смертельного врага. Жизнь так коротка, что с этим надо поторапливаться.
    И она рассмеялась со странной для столь юного существа иронией,  от-
ражающей преждевременную зрелость мысли.
    - Тебе надо будет биться,  чтобы защитить себя.  Тебя будут пытаться
убить.  Есть поверие, глухое поверие, будто часть жизненной энергии уби-
того  переходит к убийце и за счет этого можно прожить лишний день.  По-
нял? И пока кто-то в это верит, ты в опасности.
    Но Сим не слушал ее. От стайки хрупких девчушек, которые завтра ста-
нут выше и стройнее, послезавтра оформятся, а еще через день найдут себе
мужа, отделилась резвушка с волосами цвета фиолетово-голубого пламени.
    Пробегая мимо,  она задела Сима,  их тела соприкоснулись.  Сверкнули
глаза,  светлые,  как серебряные монеты. И он уже знал, что обрел друга,
любовь,  жену,  которая через неделю будет лежать с ним рядом на  погре-
бальном костре, когда солнце примется слущивать их плоть с костей. Всего
один взгляд, но он на миг заставил их окаменеть.
    - Как тебя звать? - крикнул Сим вдогонку.
    - Лайт! - смеясь, ответила она.
    - А меня - Сим, - сказал он сконфуженно, растерянно.
    - Сим! - повторила она, устремляясь дальше. - Я запомню! Дак толкну-
ла его в бок.
    - Держи, ешь, - сказала она задумавшемуся брату. - Ешь, не то не вы-
растешь и не сможешь ее догнать.  Откуда ни возьмись,  появился  бегущий
Кайон.
    - Лайт! - передразнил он, ехидно приплясывая. - Лайт! Я тоже запомню
Лайт!
    Высокая, стройная, как хворостинка, Дак печально покачала черным об-
лачком волос.
    - Я наперед могу тебе сказать, что тебя ждет, братик. Тебе скоро по-
надобится оружие,  чтобы сражаться за эту Лайт. Но нам пора, солнце вот-
вот выйдет! И они побежали обратно к пещере.
    Четверть жизни позади!  Минуло детство. Он стал юношей! Вечером буй-
ные ливни хлестали долину. Сим видел, как новорожденные потоки бороздили
долину,  отрезая гору с металлическим зернышком. Он старался все запоми-
нать. Каждую ночь - новая река, свежее русло.
    - А что за долиной? - спросил Сим.
    - Туда никто не доходил,  - объяснила Дак.  - Все, кто пытались доб-
раться до равнины, либо замерзали насмерть, либо сгорали. Полчаса бега -
вот предел изведанного края. Полчаса туда, полчаса обратно.
    - Значит,  еще никто не добирался до  металлического  зернышка?  Дак
фыркнула.
    - Ученые - они пробовали.  Дурачье. Им недостает ума бросить эту за-
тею. Ведь пустое дело. Чересчур далеко.
    Ученые. Это слово всколыхнуло душу Сима. Он почти успел забыть виде-
ние,  которое представлялось ему перед самым рождением и сразу после не-
го.
    - А где они,  эти Ученые?  - нетерпеливо переспросил он.  Дак отвела
взгляд.
    - Даже  если бы я знала,  все равно не скажу.  Они убьют тебя своими
опытами. Я не хочу, чтобы ты ушел к ним! Живи сколько положено, не обры-
вай свою жизнь на половине в погоне за этой дурацкой штукой там,  на го-
ре.
    - Узнаю у кого-нибудь другого!
    - Никто тебе не скажет.  Все ненавидят Ученых. Самому придется отыс-
кивать. И допустим, что ты их найдешь... Что дальше? Ты нас спасешь? Да-
вай, спасай нас, мальчуган. - Она злилась, половина ее жизни уже прошла.
    - Нельзя же только сидеть, да разговаривать, да есть, - возразил он.
- И больше ничего!.. Он вскочил на ноги.
    - Иди,  иди, ищи их! - едко отрезала она. - Они помогут тебе забыть.
Да,  да.  - Она выплевывала слова.  - Забыть, что еще несколько дней - и
твоей жизни конец!
    Занявшись поиском. Сим бегом преодолевал туннель за туннелем. Иногда
ему казалось,  что он уже на верном пути. Но стоило спросить окружающих,
в  какой  стороне лежит пещера Ученых,  как его захлестывала волна чужой
ярости,  волна смятения и негодования.  Ведь это Ученые виноваты что  их
занесло в такой ужасный мир! Сим ежился под градом бранных слов.
    В одной из пещер он тихо подсел к другим детям, чтобы послушать речи
взрослых мужей.  Наступил Час Учения,  Час Собеседования.  Как ни томила
его задержка, как ни терзало нетерпение при мысли о том, что поток жизни
быстро иссякает и смерть надвигается, подобно черному метеору, Сим пони-
мал,  что разум его нуждается в знании. Эту ночь он проведет в школе. Но
ему не сиделось. Осталось жить всего пять дней. Кайон сидел напротив Си-
ма,  и тонкогубое лицо его выражало вызов. Между ними появилась Лайт. За
прошедшие несколько часов она еще подросла,  ее  движения  стали  мягче,
поступь тверже,  волосы блестели ярче. Улыбаясь, она села рядом с Симом,
а Кайона словно и не заметила. Кайон насупился и перестал есть.
    Пещеру наполняла громкая речь. Стремительная, как стук сердца, - ты-
сяча, две тысячи слов в минуту. Голова Сима усваивала науку. С открытыми
глазами он словно погрузился в полусон, чуткую дремоту, чем-то напомина-
ющую  внутриутробное  состояние.  Слова,  что отдавались где-то вдалеке,
сплетались в голове в гобелен знаний.
    Ему представились луга,  зеленые, без единого камня, сплошная трава,
- широкие луга, волнами уходящие навстречу рассвету, и ни леденящего хо-
лода,  ни жаркого духа обожженных солнцем камней. Он шел через эти зеле-
ные луга.  Над ним,  высоко-высоко в небе,  которое дышало ровным мягким
теплом,  пролетали металлические зернышки.  И все кругом  протекало  так
медленно, медленно, медленно...
    Птицы мирно сидели на могучих деревьях, которым нужно было для роста
сто, двести, пять тысяч дней. Все оставалось на своих местах, и птицы не
спешили укрыться, завидев солнечный свет, и деревья не съеживались в ис-
пуге, когда их касался солнечный луч.
    Люди в этом сне ходили не торопясь, бегали редко, и сердца их бились
размеренно, а не в безумном, скачущем ритме. Трава оставалась травой, ее
не пожирало пламя.  И люди говорили не о завтрашнем дне и  смерти,  а  о
завтрашнем дне и жизни.  Причем все казалось таким знакомым,  что, когда
кто-то взял Сима за руку,  он и это принял за продолжение сна. Рука Лайт
лежала в его руке.
    - Грезишь? - спросила она.
    - Да.
    - Это для равновесия.  Жизнь устроена несправедливо, вот разум и на-
ходит утешение в картинах,  которые хранит наша память. Он несколько раз
ударил кулаком по каменному полу.
    - Это ничего не исправляет! К черту! Не хочу, чтобы мне напоминали о
том хорошем,  что я утратил!  Лучше бы нам ничего не знать! Почему мы не
можем  жить и умереть так,  чтобы никто не знал,  что наша жизнь идет не
так, как надо?
    Из искаженного гримасой полуоткрытого рта вырывалось  хриплое  дыха-
ние.
    - Все на свете имеет свой смысл, - сказала Лайт. - Вот и это придает
смысл нашей жизни,  заставляет нас что-то делать, что-то задумывать, ис-
кать какой-то выход. Его глаза стали похожи на огненные изумруды.
    - Я  поднимался по склону зеленого холма,  шел медленно-медленно,  -
сказал он.
    - Того самого холма,  на который я поднималась час назад? - спросила
Лайт.
    - Может быть.  Что-то очень похожее. Только сон лучше яви. - Он при-
щурил глаза. - Я смотрел на людей, они не были заняты едой.
    - А разговором?
    - И разговором тоже. А мы все время едим и все время говорим. Иногда
эти люди в моем сне лежали с закрытыми глазами и совсем не шевелились.
    Лайт глядела  на  него,  и  тут  произошла страшная вещь.  Ему вдруг
представилось,  что ее лицо темнеет и покрывается старческими морщинами.
Волосы над ушами - будто снег на ветру, глаза - бесцветные монеты в пау-
тине ресниц.  Губы обтянули беззубые десны,  нежные пальцы обратились  в
опаленные прутики,  подвешенные к омертвелому запястью. На глазах у него
увядала, погибала ее прелесть. В ужасе Сим схватил Лайт за руку... и по-
давил рвущийся наружу крик: ему почудилось, что и его рука жухнет.
    - Сим, ты что? От вкуса этих слов у него стало сухо в рту.
    - Еще пять дней...
    - Ученые...
    Сим вздрогнул.  Кто это сказал? В тусклом свете высокий мужчина про-
должал говорить:
    - Ученые забросили нас на эту планету и погубили с тех пор  напрасно
тысячи жизней, бездну времени. Все их затеи впустую, никому не нужны. Не
трогайте их,  пусть живут,  но и не жертвуйте им ни одной частицы вашего
времени. Помните, вы живете только однажды.
    Да где же они находятся,  эти ненавидимые Ученые? Теперь, после Уро-
ков,  после Часа Собеседования, Сим был полон решимости их отыскать. Те-
перь он вооружен знанием и может начинать свою битву за свободу,  за ко-
рабль!
    - Сим, ты куда?
    Но Сима уже не было.  Эхо топота бегущих ног затерялось в  переходе,
выложенном гладкими плитами.
    Казалось, половина ночи потрачена напрасно. Он потерял счет тупикам.
Много раз на него нападали молодые безумцы, которые рассчитывали присво-
ить его жизненную энергию. Вдогонку ему летели их бредовые выкрики. Кожу
исчертили глубокие царапины, оставленные алчными ногтями.
    И все-таки Сим нашел то, что искал.
    Горстка мужчин ютилась в базальтовом мешке в недрах горы.  На  столе
перед ними лежали неведомые предметы,  вид которых, однако, родил отзвук
в душе Сима.  Ученые работали по группам - старики решали важные задачи,
образовали  звенья  единого процесса.  Каждые восемь дней состав группы,
работающей над той или иной проблемой, полностью обновлялся. Общая отда-
ча  была до нелепости мала.  Ученые старились и умирали,  едва достигнув
творческой зрелости.  Созидательная пора каждого составляла от силы две-
надцать часов. Три четверти жизни уходило на учение, а за короткой порой
творческой отдачи тут же следовали дряхлость, безумие, смерть. Все обер-
нулись, когда вошел Сим.
    - Неужели пополнение? - сказал самый старый.
    - Не думаю,  - заметил другой,  помоложе.  - Гоните его прочь.  Это,
должно быть, один из тех, что подстрекают людей воевать.
    - Нет-нет,  - возразил старик.  Шаркая по камню босыми ступнями,  он
подошел к Симу. - Входи, мальчик, входи.
    Глаза у него были приветливые, уравновешенные, не такие, как у поры-
вистых жителей верхних пещер. Серые спокойные глаза.
    - Что тебе нужно?
    Сим смешался и опустил  голову,  не  выдержав  спокойного  ласкового
взгляда.
    - Жить, - прошептал он. Старик негромко рассмеялся. Потом тронул Си-
ма за плечо.
    - Ты из какой-нибудь новой породы?  Или,  может быть,  ты больной? -
допытывался он почти всерьез. - Почему ты не играешь? Почему не готовишь
себя к поре любви,  к женитьбе,  к отцовству?  Разве ты не  знаешь,  что
завтра вечером будешь - почти взрослым?  Не понимаешь, что жизнь пройдет
мимо тебя, если ты не будешь осмотрительным? Старик смолк.
    С каждым вопросом глаза Сима переходили с предмета на предмет.  Сей-
час он смотрел на приборы на столе.
    - Мне не надо было сюда приходить? - спросил он.
    - Конечно, надо было, - прогремел старик. - Но это чудо, что ты при-
шел. Вот уже тысяча дней, как мы не получали пополнения извне! Приходит-
ся самим выращивать ученых,  в собственной закрытой системе; Сосчитай-ка
нас!  Шесть! Шестеро мужчин! И трое детей. Могучая сила, верно? - Старик
плюнул на каменный пол.  - Мы зовем добровольцев, а нам отвечают: "Обра-
титесь к кому-нибудь другому!" Или:  "Нам некогда!" А знаешь, почему они
так говорят?
    - Нет. - Сим пожал плечами.
    - Потому что каждый думает о себе.  Конечно, им хочется жить дольше,
но они знают, что, как бы ни старались, вряд ли им лично прибавится хоть
один день.  Возможно, потомки будут жить дольше. Но ради потомков они не
согласны жертвовать своей любовью,  своей короткой юностью, даже хотя бы
одним часом заката или восхода! Сим прислонился к столу.
    - Я понимаю, - серьезно сказал он.
    - Понимаешь?  - Старик рассеянно посмотрел на Сима. Потом вздохнул и
ласково потрепал его по руке.  - Ну конечно,  понимаешь. Можно ли требо-
вать от кого-нибудь, чтобы понимал больше. Ты молодец. Остальные окружи-
ли кольцом Сима и старика.
    - Мое имя Дайнк. Завтра ночью мое место займет Корт. Я к тому време-
ни  умру.  На следующую ночь кто-то другой сменит Корта,  а потом придет
твоя очередь,  если ты будешь трудиться и верить.  Но прежде я хочу дать
тебе подумать.  Возвращайся к своим товарищам по играм,  если хочешь. Ты
кого-нибудь полюбил? Возвращайся к ней. Жизнь коротка. С какой стати те-
бе  печалиться о тех,  кто еще не родился!  У тебя есть право на юность.
Ступай, если хочешь. Ведь если ты останешься, все твое время уйдет толь-
ко на то,  чтобы трудиться,  стариться и умереть за работой.  Правда, ты
будешь делать доброе дело. Ну?
    Сим оглянулся на туннель. Где-то там завывал ветер, и пахло варевом,
и шлепали босые ноги,  и звучал,  радуя сердце, молодой смех. Он сердито
дернул головой, на глазах его блеснула влага. - Я остаюсь, - сказал он.
    Третья ночь и третий день остались позади. Наступила четвертая ночь.
Сим  втянулся в жизнь ученых.  Ему рассказали про металлическое зернышко
на вершине далекой горы.  Рассказали про много зернышек - так называемые
"корабли",  и как они потерпели крушение, про то, как уцелевшие, которые
укрылись среди скал,  начали быстро стариться и в  отчаянной  борьбе  за
жизнь забыли все науки. В такой вулканической цивилизации знание механи-
ки не могло сохраниться. Всякий жил только настоящей минутой.
    О вчерашнем дне никто не думал,  завтрашний день  зловеще  глядел  в
глаза. Но та самая радиация, которая ускорила старение, породила и свое-
го рода телепатическое общение,  помогающее новорожденным воспринимать и
осмысливать. А получившая силу инстинкта наследственная память сохранила
картины других времен.
    - Почему мы не пробуем добраться до корабля на горе? - спросил Сим.
    - Слишком далеко. Понадобится защита от солнца, - объяснил Дайнк.
    - Вы пробовали придумать защиту?
    - Мази и втирания, одеяния из камня и птичьих перьев, а также в пос-
леднее время - из жестких металлов. Но ничто не помогает. Еще десять ты-
сяч поколений,  и нам,  возможно,  удастся изготовить охлаждаемый  водой
панцирь,  который  защитит  нас на пути к кораблю.  Но мы работаем очень
медленно и все на ощупь.  Сегодня утром я,  зрелый муж, взял в руки инс-
трумент.  Завтра,  умирая, отложу его. Что может сделать человек за один
день? Будь у нас десять тысяч человек, задачу удалось бы решить...
    - Я пойду к кораблям, - сказал Сим.
    - И погибнешь,  - произнес старик в тишине,  воцарившейся после слов
Сима. Все смотрели на мальчика. - Ты очень эгоистичный юноша.
    - Эгоистичный? - возмутился Сим. Старик повел рукой в воздухе.
    - Но такой эгоизм мне по душе. Ты хочешь жить дольше и готов все для
этого сделать. Хочешь добраться до корабля. Но я говорю тебе, что ничего
не выйдет.  И все же,  если ты будешь настаивать,  я не смогу тебе поме-
шать.  По крайней мере ты не уподобишься тем из нас,  которые уходят  на
войну, чтобы выиграть несколько лишних дней жизни.
    - На войну?  - переспросил Сим. - О какой войне тут может быть речь?
По его телу пробежала дрожь. Непонятно...
    - Об этом завтра,  - сказал Дайнк.  - А сейчас слушай. Еще одна ночь
прошла.
    Настало утро.  По одному из ходов,  крича и плача,  прибежала Лайт и
упала прямо в объятия Сима. Она опять изменилась. Стала еще старше и еще
прекраснее. Дрожа, она прижималась к нему.
    - Сим, они идут за тобой!
    В туннеле нарастал,  приближаясь, звук шагающих босых ног. Показался
Кайон.  Он тоже вытянулся в длину,  и в каждой его руке было по  острому
камню.
    - А, вот ты где, Сим!
    - Уходи! - яростно крикнула Лайт, замахиваясь на него.
    - Без Сима не уйдем, - твердо ответил Кайон. И, улыбаясь, повернулся
к Симу. - Если, конечно, он готов сражаться вместе с нами.
    Дайнк, волоча ноги, вышел вперед, его глаза часто мигали, худые руки
трепетали по-птичьи в воздухе.
    - Ступайте! - гневно произнес он тонким голосом. - Этот юноша теперь
Ученый. Он работает с нами. Кайон перестал улыбаться.
    - Его ждет работа получше этой.  Мы идем воевать с обитателями даль-
них скал.  - Глаза Кайона беспокойно блестели. - Ты ведь пойдешь с нами,
Сим?
    - Нет,  нет! - Лайт повисла на руке Сима. Сим погладил ее плечо, по-
том обернулся к Кайону.
    - Почему вы решили напасть на тех людей?
    - Три лишних дня ждут того, кто пойдет с нами.
    - Три лишних дня? Три дня ж