городом: одна
вела в город, другая терялась среди могил.
    Я лежал в снежной постели.  Я вспомнил  лицо  отца  в  тот
момент, когда он помахал мне, повернулся и ушел.
    Это было лицо самого молодого и  счастливого  человека  из
всех, что я видел.
    Тут я уснул и перестал плакать.

    (с) 1989 перевод с английского А.Новикова

    Ray Bradbury. The Wish.


                                  ВЕЛЬД


     - Джорджи, пожалуйста, посмотри детскую комнату.
     - А что с ней?
     - Не знаю.
     - Так в чем же дело?
     - Ни в чем, просто мне хочется, чтобы ты ее  посмотрел  или  пригласи
психиатра, пусть он посмотрит.
     - Причем здесь психиатр?
     - Ты отлично знаешь причем. - стоя по среди  кухни,  она  глядела  на
плиту,  которая,  деловито  жужжа,  сама  готовила  ужин  на  четверых.  -
Понимаешь, детская изменилась, она совсем не такая, как прежде.
     - Ладно, давай посмотрим.
     Они пошли по коридору своего звуконепроницаемого дома, типа: "Все для
счастья",  который  стал  им  в  тридцать   тысяч   долларов   (с   полной
обстановкой), - дома, который их одевал, кормил, холил,  укачивал,  пел  и
играл им. Когда до детской оставалось пять шагов, что-то щелкнуло, и в ней
зажегся свет.  И  в  коридоре,  пока  они  шли,  один  за  другим  плавно,
автоматически загорались и гасли светильники.
     - Ну, - сказал Джордж Хедли.
     Они стояли на крытом камышовой циновкой  полу  детской  комнаты.  Сто
сорок  четыре  квадратных  метра,  высота  -  десять  метров;  она  стоила
пятнадцать тысяч. "Дети должны получать все самое лучшее", - заявил  тогда
Джордж.
     Тишина. Пусто, как на лесной прогалине  в  знойный  полдень.  Гладкие
двумерные стены. На глазах у Джорджа и Лидии Хедли они, мягко жужжа, стали
таять, словно уходя в прозрачную даль,  и  появился  африканский  вельд  -
трехмерный, в красках, как настоящий,  вплоть  до  мельчайшего  камешка  и
травинки. Потолок над ними превратился в  далекое  небо  с  жарким  желтым
солнцем.
     Джордж Хедли ощутил, как на лбу у него проступает пот.
     - Лучше уйдем от солнца, - предложил он, - уж больно естественное.  И
вообще, я ничего такого не вижу, все как будто в порядке.
     - Подожди минуточку, сейчас увидишь, - сказала жена.
     В этот миг скрытые одорофоны, вступив  в  действие,  направили  волну
запахов на двоих людей, стоящих среди опаленного солнцем  вельда.  Густой,
сушащий ноздри запах жухлой травы, запах близкого водоема,  едкий,  резкий
запах животных, запах  пыли,  которая  клубилась  в  раскаленном  воздухе,
облачком красного перца. А вот и звуки: далекий топот антилопьих копыт  по
упругому дерну, шуршащая поступь крадущихся хищников.
     В небе проплыл силуэт, по  обращенному  вверх  потному  лицу  Джорджа
Хедли скользнула тень.
     - Мерзкие твари, - услышал он голос жены, стервятники...
     - Смотри-ка, львы, вон там, в  дали,  вон,  вон!  Пошли  на  водопой.
Видишь, они там что-то ели.
     - Какое-нибудь животное. - Джордж  Хедли  защитил  воспаленные  глаза
ладонью от слепящего солнца, - зебру... Или жирафенка...
     - Ты уверен? - ее голос прозвучал как-то странно.
     - Теперь-то уверенным быть нельзя, поздно, - шутливо ответил он. -  Я
вижу только обглоданные кости да стервятников, которые подбирают ошметки.
     - Ты не слышал крика? - спросила она.
     - Нет.
     - Так с минуту назад?
     - Ничего не слышал.
     Львы медленно  приближались.  И  Джордж  Хедли  -  в  который  раз  -
восхитился гением конструктора, создавшего эту комнату. Чудо  совершенства
- за абсурдно низкую цену. Всем бы домовладельцам такие!  Конечно,  иногда
они отталкивают своей клинической продуманностью,  даже  пугают,  вызывают
неприятное чувство, но чаще всего служат источником забавы не  только  для
вашего сына или дочери, но и для вас самих, когда вы  захотите  развлечься
короткой прогулкой  в  другую  страну,  сменить  обстановку.  Как  сейчас,
например!
     Вот они, львы, в пятнадцати  футах,  такие  правдоподобные  -  да-да,
такие, до ужаса, до безумия правдоподобные, что ты  чувствуешь,  как  твою
кожу щекочет жесткий синтетический мех, а от запаха разгоряченных  шкур  у
тебя во рту вкус пыльной обивки, их желтизна отсвечивает  в  твоих  глазах
желтизной французского  гобелена...  Желтый  цвет  львиной  шкуры,  жухлой
травы, шумное львиное дыхание  в  тихий  полуденный  час,  запах  мяса  из
открытой, влажной от слюны пасти.
     Львы остановились, глядя жуткими желто-зелеными глазами на Джорджа  и
Лидию Хедли.
     - Берегись! - вскрикнула Лидия.
     Львы ринулись на них.
     Лидия стремглав  бросилась  к  двери,  Джордж  непроизвольно  побежал
следом. И вот они в коридоре, дверь захлопнута, он смеется, она плачет,  и
каждый озадачен реакцией другого.
     - Джордж!
     - Лидия! Моя бедная, дорогая, милая Лидия!
     - Они чуть не схватили нас!
     - Стены,  Лидия,  светящиеся  стены,  только  и  всего.  Не  забывай.
Конечно, я не спорю, они выглядят очень правдоподобно  -  Африка  в  вашей
гостиной! - но это лишь повышенного воздействия цветной объемный  фильм  и
психозапись, проектируемые на стеклянный экран,  одорофоны  и  стереозвук.
Вот возьми мой платок.
     - Мне страшно. - она подошла и всем  телом  прильнула  к  нему,  тихо
плача. - Ты видел? Ты почувствовал? Это чересчур правдоподобно.
     - Послушай, Лидия...
     - Скажи Венди и Питеру, чтобы они больше не читали про Африку.
     - Конечно... Конечно. - он погладил ее волосы. - Обещаешь?
     - Разумеется.
     - И запри детскую комнату на несколько дней, пока я  не  справлюсь  с
нервами.
     - Ты ведь знаешь, как трудно с Питером. Месяц назад  я  наказал  его,
запер детскую комнату на несколько часов - что было! Да  и  Венди  тоже...
Детская для них - все.
     - Ее нужно запереть, и никаких поблажек.
     - Ладно. - он неохотно запер тяжелую дверь. - Ты переутомилась,  тебе
нужно отдохнуть.
     - Не знаю... Не знаю. - Она высморкалась и  села  в  кресло,  которое
тотчас тихо закачалось. Возможно, у  меня  слишком  мало  дела.  Возможно,
осталось слишком много времени для размышлений. Почему бы нам на несколько
дней не запереть весь дом, не уехать куда-нибудь.
     - Ты хочешь сказать, что готова жарить мне яичницу?
     - Да. - Она кивнула.
     - И штопать мои носки?
     - Да. - Порывистый кивок, глаза полны слез.
     - И заниматься уборкой?
     - Да, да... Конечно!
     - А я-то думал, мы для того и купили этот дом, чтобы ничего не делать
самим?
     - Вот именно. Я здесь вроде ни к чему.  Дом  -  и  жена,  и  мама,  и
горничная. Разве я могу состязаться  с  африканским  вельдом,  разве  могу
искупать и отмыть детей так быстро и чисто, как это делает  автоматическая
ванна? Не могу. И не во мне одной дело, а и в тебе тоже.  Последнее  время
ты стал ужасно нервным.
     - Наверно, слишком много курю.
     - у тебя такой вид, словно и ты не знаешь куда себя деть в этом доме.
Куришь немного больше  обычного  каждое  утро,  выпиваешь  немного  больше
обычного по вечерам, и принимаешь на ночь снотворного больше обычного.  Ты
тоже начинаешь чувствовать себя ненужным.
     - Я?.. - он молчал, пытаясь заглянуть в собственную  душу  и  понять,
что там происходит.
     - О, Джорджи! - Она поглядела мимо него на дверь детской  комнаты.  -
Эти львы... Они ведь не могут выйти оттуда?
     Он тоже посмотрел на дверь - она вздрогнула, словно от удара изнутри.
     - Разумеется, нет, - ответил он.


     Они  ужинали  одни.  Венди  и  Питер   отправились   на   специальный
стереокарнавал на другом конце города и сообщили домой по  видеофону,  что
вернуться поздно, не надо их ждать. Озабоченный Джордж Хедли смотрел,  как
стол-автомат исторгает из своих механических недр горячие блюда.
     - Мы забыли кетчуп, - сказал он.
     - Простите, -  произнес  тонкий  голосок  изнутри  стола  и  появился
кетчуп.
     "Детская... - подумал Джордж Хедли. - Что ж, детям и впрямь  невредно
некоторое время пожить без нее. Во всем нужна мера. А они, это  совершенно
ясно, слишком уж увлекаются  Африкой".  Это  солнц  е...  Он  до  сих  пор
чувствовал на шее его лучи - словно  прикосновение  горячей  лапы.  А  эти
львы.  И  запах  крови.  удивительно,   как   точно   детская   улавливает
телепатическую эманацию психики детей  и  воплощает  любое  их  пожелание.
Стоит им подумать о львах - пожалуйста, вот они. Представят  себе  зебр  -
вот зебры. И солнце. И жирафы. И смерть.
     Вот именно. Он механически жевал пищу, которую ему  приготовил  стол.
Мысли о смерти. Венди и Питер слишком молоды для таких мыслей. А  впрочем,
разве дело в возрасте. Задолго то того, как ты понял, что такое смерть, ты
уже  желаешь  смерти  кому-нибудь.  В  два  года  ты стреляешь в людей  из
пугача...
     Но это... Жаркий безбрежный африканский  вельд...  ужасная  смерть  в
когтях льва. Снова и снова смерть.
     - Ты куда?
     Он не ответил ей. Поглощенный своими  мыслями,  он  шел,  провожаемый
волной света, к детской. Он приложил ухо к двери. Оттуда  донесся  львиный
рык.
     Он отпер дверь и распахнул ее.  В  тот  же  миг  его  слуха  коснулся
далекий крик. Снова рычанье львов... Тишина.
     Он вошел в Африку. Сколько раз за последний  год  он,  открыв  дверь,
встречал Алису в Стране Чудес или Фальшивую Черепаху, или Алладина  с  его
волшебной лампой, или Джека-Тыквенную-Голову из  Страны  Оз,  или  доктора
Дулитла,  или  корову,  которая  прыгала  через  луну,  очень  похожую  на
настоящую, - всех этих чудесных обитателей воображаемого мира. Сколько раз
видел он летящего в небе  пегаса,  или  розовые  фонтаны  фейерверка,  или
слышал ангельское пение. А теперь перед ним - желтая, раскаленная  Африка,
огромная печь, которая пышет убийством. Может  быть  Лидия  права.  Может,
надо и впрямь на время расстаться  с  фантазией,  которая  стала  чересчур
реальной для  десятилетних  детей.  Разумеется,  очень  полезно  упражнять
воображение человека. Но если пылкая детская фантазия увлекается  каким-то
одним мотивом?.. Кажется, весь последний  месяц  он  слышал  львиный  рык.
Чувствовал даже у себя в кабинете резкий запах хищников, да  по  занятости
не обращал внимания...


                                           Рэй Бредбери


            ДИКОВИННОЕ  ДИВО

         фантастический рассказ


     В один не слишком хмурый и не слишком погожий, не слиш-
ком студеный и не слишком знойный день по пустынным  горам с
суматошной скоростью катил допотопный,  потрепанный  "форд".
От лязга и скрежета его металлических частей  взмывали вверх
трясогузки в рассыпающихся облачках пыли. Уползали  с дороги
ядовитые ящерицы. С шумом и грохотом "форд" все глубже втор-
гался в дремучую глухомань.
     Старина Уил Бентлин оглянулся назад с переднего сиденья
и крикнул:
     - Сворачивай!
     Круто переложив руль, Боб  Гринхилл  бросил  машину  за
рекламный щит.И тотчас оба повернулись.Они глядели  на доро-
гу, выставив головы над гармошкой сложенного верха, и закли-
нали сложенную пыль:
     - Успокойся! Ложись! Ну, пожалуйста!
     И пыль осела.
     Как раз вовремя.
     - Пригнись!
     Мимо них с таким видом, словно прорвался сквозь все де-
вять кругов ада, прогрохотал мотоцикл.Над лоснящимся смазкой
рулем в стремительном броске навстречу ветру  сгорбилась фи-
гура-человек с иссеченым складками,  чрезвычайно  неприятным
лицом, в защитных очках, наскозь прожаренный солнцем.Рычащий
мотоцикл и человек промчались по дороге.
     Старики выпрямились в своей машине, перевели дух.
     - Счастливого пути, Нед Хоппер,- сказал вслед мотоциклу
Боб Гринхилл.
     - Почему?- спросил Уилл Бентлин.-Почему он  всегда  как
хвост тянется за нами
     - Уилли-Уильям,раскинь мозгами,- ответил Гринхилл.Мы же
его удача, его козлы отпущения.Зачем ему упускать  нас, если
погоня за нами делает его богатым и счастливым, а нас бедны-
ми и умудренными?
     И они с невеселой улыбкой поглядели друг  на друга.Чего
не сделала с ними жизнь, слелали размышления  о ней.Тридцать
лет прожито вместе под знаком отказа от насилия, то  есть от
труда. "Чувствую, жатва скоро",- говаривал Уилли, и  они по-
кидали  город,   не   дожидаясь,   когда   созреет  пшеница.
Или:"Вот-вот яблоки начнут  осыпаться!"  И  они  отправились
миль этак на триста - чего доброго , угодит в голову.
     Повинуясь руке Роберта Гринхила, машина медленно, слов-
но укрощенная лавина, сползла обратно на дорогу.
     - Уилли, дружище, не падай духом.
     - Я уже давно перестал падать духом,-  сказал Уилл.-Те-
перь мной владеет дух примирения.
     - Примирения с чем?
     - Что мне сегодня попадется клад- сундук консервов и ни
одного ключа для консервных банок.А завтра - тысяча ключей и
ни одной банки бобов.
     Боб Гринхил слушал, как мотор беседует сам с  собой под
капотом: словно старик шамкает о  бессонных  ночах,  дряхлых
костях, истертых до дыр сновидениях.
     - Невезение не может длиться бесконечно, Уилли.
     - Ясное дело, однако оно старается изо  всех  сил.Мы  с
тобой продаем галстуки, а кто улицу сбывает такой  же  товар
на десять центов дешевле?
     - Нед Хоппер.
     - Мы находим золотую жилу в тонопа, кто  первым  подает
заявку?
     - Старина Нед.
     - Всю жизнь льем воду на его мельницу, не так, что ли?
     Теперь уже поздно замышлять что-нибудь для себя, что не
пошло бы в прок ему.
     - Самое время, - возразил  Боб,  уверенно  ведя машину.
Только вся беда в том, что ни ты , ни я, ни  Нед,  никто  из
нас до сих пор точно не знает, что же нам, собственно, надо.
Мы мотались по всем этим городам-химерам, высматривали, хва-
тали.И Нед высматривает и хватает.А ведь это  ему  вовсе  не
надо, он потому и старается загрести, что  мы стремимся.Заг-
ребет, но только мы унесем ного, как и он все бросает  и тя-
нется за нами, надеется еще какой-нибудь  хлам раздобыть.Вот
увидишь, в тот день, когда мы поймем, что нам нужно, Нед ша-
рахнется от нас прочь раз и навсегда.А впрочем, черт с ним!-
Боб Гринхль вдохнул свежий, как утренняя роса, воздух, стру-
ившийся над ветровым  стеклом.Все  равно  здорово.Небо.Горы.
Пустыня и ...
     Он осекся.
     Уилл Бентлин взглянул на него.
     - Что случилось?
     - Почему-то...- Боб Гринхил вытаращил глаза, а его дуб-
ленные руки сами  медленно  повернули  баранку,-  мы  должны
свернуть с дорого ...
     "Форд" содрогнулся, переваливая через обочину.Они плюх-
нулись в канаву, в пыль, вынырнули и очутились  на  поднятом
над пустыней сухом мысу. Боб Гринхилл, словно в  трансе, по-
вернул ключ зажигания. Старик под капотом  перестал сетовать
на бессоницу и задремал.
     - Объясни, почему ты это сделал?- спросил Уилл Бентлин.
     Боб Гринхилл недоверчиво смотрел на  баранку, стиснутую
его руками, проявившими вдруг такую интуицию.
     - Что-то заставило меня.Зачем?  -  Он  поднял  глаза.Он
расслабился, и взгляд его перестал быть напряженным.-Вероят-
но, только затем,  чтобы  полюбоваться  этим  видом.Отличный
вид.Все как миллиард лет назад.
     - Не считая города, - сказал Уилл Бентлин.
     - Города? - повторил Боб.
     Он повернулся.Вот пустыня, и вдали горы  цвета  львиной
шкуры, и совсем, совсем далеко, взвешенное в волнах горячего
утреннего песка и света, плавало некое видение, неопределен-
ный набросок города.
     - Это не Феникс,- сказал Боб Гринхилл.-До Феникса девя-
носто миль.А других городов поблизости нет.
     Уилл Бентлин зашуршал лежащей на  коленях картой.Прове-
рил:
     - Верно...  нет других городов.
     - Сейчас лучше видно! - воскликнул вдруг  Боб Гринхилл.
Они поднялись в полный рост над запыленным ветровым стеклом,
глядя вперед, подставив ласковому ветру иссеченные лица.
     - Постой Боб.Знаешь, что это ? Мираж! Ясное  дело! Осо-
бенное сочетание света, атмосферы,  неба,  температуры.Город
где-нибудь за горизонтом.Видишь, как он  колышется  и стано-
вится то темнее , то ярче? Он отражается в небе, как  в зер-
кале, и возвращается вниз как раз тут, так что мы его видим.
Мираж, чтоб мне лопнуть!
     - Такой огромный?
     Уилл Бентлин смерял взглядом город, который в  этот са-
мый миг из-за порыва ветра и песчаной зыби стал еще  выше  и
отчетливее.
     - Всем миражам мираж! Это не Феникс.И не Санта-Фе, и не
Аламогордо.Погоди ... И не Канзас- Сити...
     - Еще бы, до него отсюда ...
     - Верно. Да ты погляди на  эти  дома.Высоченные!  Самые
высокие в мире.Во всем свете только в одном  месте  есть та-
кие.
     - Ты хочешь сказать ... Нью-Йорк?
     Уилл Бентлин медленно кивнул, И  оба  молча  продолжали
рассматривать мираж.В свете утренней  зари  город,  высокий,
сверкающий, виднелся как на лодони.
     - Да,- вымолвил, наконец, Боб.-Здорово!
     - Здорово,- подтвердил Уилл.
     - Но, - чуть погодя добавил он шепотом,  словно  боясь,
что город услышит,- что он тут делает, в Аризоне? В трех ми-
лях от дома, невесть где?
     Боб Гринхилл смотрел и говорил:
     - Уилли, дружище, никогда не задавай  природе вопросов.
Ей не до тебя, знай себе сидит, занята  своим  делом.Скажем,
что радиоволны, радуги, северные сияния и все такое прочее-в
общем, какая-то чертовщина сделала  этакий  огромный  снимок
Нью-Йорка и проявила его тут, за тра тысячи миль, только для
нас и как раз в это утро, когда мы нуждаемся в  поднятии ду-
ха.
     - Не только для нас.-Уилл повернул  голову вправо.-Пог-
ляди-ка!
     Немая ленточка странствий отпечаталась на зернистой пы-
ли скрещенными черточками, Углами  и  другими  таинственными
знаками.
     - Следы шин,- сказал Боб Гринхилл. -Знать  немало машин
сворачивает сюда.
     - Ради чего, Боб?- Уилл Бентлин  выпрыгнул  из  машины,
опус тился на землю, топнул по ней, повернулся, упал  на ко-
лени и коснулся земли внезапно и сильно задрожавшими пальца-
ми. -Ради чего, ради чего? Чтобы посмотреть мираж?  Так точ-
но! Чтобы посмотреть мираж!
     - Ну?
     - Ты только представь себе!- Уилл выпрямился  и загудел
как мотор.-Рррррр!- Он повернул  воображаемую баранку.Затру-
сил вдоль машинного следа.-Рррррр!  -  Ииииии!  Торможу! Ро-
берт, Боб, понимаешь, на что мы напали?!  Глянь  на  восток!
Глянь на Запад! Это же единственное на  много  миль  место ,
где можно свернуть с дороги и сидеть любоваться!
     - Это неплохо, что люди понимают толк в красоте...
     - Красота, красота! Кто владелец этого участка?
     - Красота, красота! Кто владелец этого участка?
     - Государство, надо полагать...
     - Не надо! Мы владельцы, ты и я! Разбираем  лагерь, по-
даем заявку, приступаем к разработкам, и по  закону  участок
наш... Верно?
     - Стой! - Боб Гринхилл впился взглядом в пустыню и уди-
вительный город вдали. Иначе говоря, ты собираешся... разра-
батывать мираж?
     - В самое яблочко угодил! Разрабатывать мираж!
     Роберт Гринхилл вылез из машины и  обошел  вокруг  нее,
разглядывая расписанную следами землю.
     - И мы можем это сделать?
     - Можем ли? Извините, что я напылил!
     В следующий миг Уилл Бентлин уже вколачивал в землю па-
латочные колья, тянул веревку.
     - Вот отсюда и до сих пор простирается  золотой прииск,
мы промываем золото. Это корова - мы ее доим. Это море денег
- мы купаемся в нем!
     Нырнув в машину, он выбросил из нее несколько  ящиков и
извлек большой лист картона, который некогда извещал  о про-
даже дешевых галстуков. Перевернул его, вооружился  кистью и
принялся выводить буквы.
     - Уилли, - сказал его товарищ, - кто же  станет платить
за то, чтобы посмотреть на какой-то дешевый , старый...
     - Мираж? Поставь забор, объяви людям,  что  просто  так
они ничего не увидят, и им сразу загорится. Вот!
     Он поднял на руках объявление.
                      __________________________
                      ! CЕКРЕТНОЕ ДИВО МИРАЖ.  !
                      ! ТАИНСТВЕННЫЙ ГОРОД.    !
                      ! 25 центов с машин. С   !
                      ! мотоциклов гривенник.  !