оту  в  рубках  и  постах.
Управлять всей аппаратурой обеспечения сброса десанта не так-
то  просто,  и  ошибок тут быть не должно. Ошибка  оператора
наведения  -  это чья-то смерть. Я с предельной серьезностью
подхожу к вопросу подготовки экипажа, поэтому ближайшие  дни
будут   плотно  забиты  тренировками.  Я  скажу  вам  прямо,
уважаемый Лука, - да, впрочем, вы и сами это понимаете: рано
или  поздно,  но  "Валькирии" придется  сражаться  с  целыми
флотами  -  и  экипаж  мой в самой тяжелой  ситуации  должен
работать как добротно смазанный механизм. Без сбоев!  Потому
gb.  в  настоящем  эскадренном бою  любая  оплошность  может
погубить  всех. Суетливый лысый эксперт подскочил к столику,
быстро  зашептал над ухом Кириакиса. Правая бровь  господина
Луки  едва  заметно дернулась - отпустив спеца, он задумчиво
потер кончики пальцев.
      - Это совершенно невероятно, господа... да, совершенно
невероятно. Буду честен: все, что я могу дать, - это  восемь
миллиардов сейчас и столько же попозже. Скажем, через месяц.
Ровольт не позволил изумлению отразиться на своем лице.
      -  Нас это вполне устроит, - он вопросительно взглянул
на  Торварда  -  тот  коротко кивнул и закрыл  глаза,  давая
понять,  что  разговор пора заканчивать, - ну и, разумеется,
известный вам вопрос...
      -  Безусловно, - Кириакис расплылся в улыбке. - У  нас
будет время уточнить детали, не так ли?
     - Это зависит от вас, - пошевелился Королев. - Господин
Ярро, каков срок исполнения задуманного нами?
     - Десять суток. Вы готовы сказать "да"?
      -  Я  готов сказать "да" - после отработки оперативно-
тактических  планов.  Итак, десять суток...  Время  есть.  Я
предлагаю встретиться здесь же - через двенадцать часов. Мои
люди, господин Ярро?
     - К условленному сроку, милорд.
       -   Замечательно.  В  таком  случае  -   до   завтра,
джентльмены.
     - Я провожу вас, - Кириакис встал.
      -  Как  вам  будет угодно, дорогой Лука. Едва  тяжелая
дверь атмосферного створа встала на свое место, Торвард  дал
волю   эмоциям  -  рубка  командирского  катера   взорвалась
раскатами хохота.
      -  Шестнадцать миллиардов! Святой Боже!.. А  как  тебе
рыло  этого  Бланта?  О-ой держите  меня!  Ровольт  запустил
двигатели.   "Трехсотый",  взрывая  долину   тяжелым   рыком
моторов,  медленно поднялся в воздух, осторожно развернулся,
оставив  клыкастый бастион за кормой, и стремительно прыгнул
в небо.
     - Дитц, прими управление, - приказал Ровольт узколицему
юноше   в  соседнем  кресле.  Кто-то  из  охранников   шумно
вздохнул.
     - Что такое? - обернулся Торвард. - Устали?
     - Нет, милорд. Но знаете, когда я увидел эту фиолетовую
траву, мне стало не по себе, честное слово.
      -  Ничего,  Стив, привыкнешь. Остальные как?  Романов,
Шрайвер? А?
     - Все в порядке, милорд. Хотя, конечно...
      -  Я  до  сих  пор не могу в это поверить,  -  высокий
худощавый  лейтенант  Романов  поскреб  затылок  и  смущенно
улыбнулся:
      -  Я  все еще там, командир, - на той войне. Разрешите
закурить?
      -  Кури, конечно. Да, я понимаю, - вы все еще там.  И,
наверное, вам и страшно, и одиноко. Это пройдет. Но скажите,
парни, разве вам плохо здесь?
     - Честно говоря, в своем "Т-34" я чувствовал себя менее
cnb-..  Я думаю, и Курту с Максом было не очень-то весело  в
их "дорнье".
     - Особенно над морем, - покачал головой Макс Шрайвер. -
Тут хоть броня втрое толще, чем на твоем чертовом танке,  не
к  ночи будь он помянут. И оружие... а у меня - что? Знаешь,
что такое падать в зимнее море?
      - Зато тут падать просто некуда, - хохотнул американец
Том Бродли, сбитый над Францией весной 43-го - той весной, в
которой   появился  их  странный  спаситель.  -   Когда   мы
грохнулись  на своем <<Б-17", я не думал о суше и  море.  Я,
парни, просто хотел жить...
      - Почему же некуда падать? - Шрайвер привстал и бросил
взгляд  на обзорные экраны, - пока еще есть куда.  Дитц,  ты
нас не уронишь? Свой "юнкерс" ты уже уронил.
     - Идите вы все к черту, - ухмыльнулся пилот. - Это не я
уронил,  это меня уронили. Как и тебя, кстати. И  учтите,  я
первый раз в жизни веду этот железный сундук.
      - Дорогой барон! - начал было Бродли, но договорить не
успел: терпение Ровольта лопнуло.
      -  Охрана! - гаркнул он, не поворачиваясь, - еще  одно
слово  -  и вместо сна вы будете мыть катер зубными щетками.
Вы мне верите?
     - Мы - могила, милорд, - заверил его Шрайвер.
      -  Я боюсь, у нас не хватит зубных щеток, - усмехнулся
Торвард. - Ничего, парни! На носу у нас одно веселое  дельце
-  вы  все пойдете со мной в первом эшелоне и сразу забудете
про  свои  "юнкерсы" и "дорнье". Зато потом -  по  тысяче  в
зубы, и к девкам, к девкам...

                           Глава 6

     - Никакой информации по атакуемому объекту мы не имеем,
-   Торвард  прошелся  по  устланному  толстым  ковром  полу
командирского салона, остановился возле высокого кресла,  за
спинкой которого тускло светился пустой пока демонстративный
экран, - поэтому будем работать традиционный вариант "Е", вы
его  знаете, на играх он у нас получался неплохо. На  экране
появилось   объемное  изображение  гипотетической   планеты-
объекта,  в облет которой медленно ползла красная  стрелочка
линкора.
      - Первый виток - разведка обороны противника. Второй -
подавление  обнаруженных батарей. Я сильно  сомневаюсь,  что
они  там вообще есть, но тем не менее - катера пойдут только
с  третьего  витка. Лишний риск нам ни к чему.  Сразу  после
сброса   обоих   эшелонов   "Валькирия"   занимает   позицию
обеспечения  на  гелиосинхронной орбите - начинают  работать
средства  дальнего  обнаружения  противника.  Впрочем,  наши
партнеры   клянутся,   что  никаких  враждебных   флотов   в
окрестностях  системы  нет.  Но  как  говорили  на  Земле  -
береженого  Бог  бережет.  Риск, повторяю,  нужно  свести  к
минимуму.
     - Кто поведет эшелоны, командир? - спросил Кейнкросс.
     - Об этом я и хотел поговорить. Первый эшелон поведу я,
ну  а  второй  сам  Бог велел вести Эштону.  Танковую  атаку
".'#+   "(b   Эллен   Линфорд.  Колонной   прикрытия   будет
командовать  лейтенант Романов - он у нас  парень  толковый,
справится. Танки в обороне, Алекс, а? Не забыл еще?
      -  Два года только и делал, что оборонялся, милорд,  -
чуть покраснел тот. - Разрешите лучше - в атаку?..
     - Атаки тебе еще успеют осточертеть, это я обещаю. Так,
едем   дальше.   Главное  в  нашем  деле  -  это   выдержать
синхронность, поэтому сброс будет идти с обоих  бортов.  Оба
борта  одновременно - первый эшелон сел, второй  крутится  в
воздухе, обеспечивая прикрытие. Второй садится только  после
того,   как   первый   выбросит  танки.   Колонна   Романова
разбрасывается  кольцом вокруг терминала и  пресекает  любые
попытки прорыва извне. А попытки эти будут, потому что какая-
никакая, но охрана там есть. Терминал должен продержаться  в
течение   четырех  часов.  Ну,  вот,  собственно,   и   все.
Командование  линкором  осуществляет  лорд  Ровольт,  он  же
отвечает  за высадку. Технические вопросы - главный  инженер
господин Вольф и старший десантный инженер господин  Баррет.
Все  мелкие  проблемы  - диспозиция,  наведение  экипажей  и
прочее  - будем решать по мере их появления. Вопросы? Можете
быть свободны, господа.
      -  Лорд Бак будет доволен, - криво усмехнулся Ровольт,
когда салон опустел.
      -  Господин  Лука, я полагаю, тоже, - кивнул  в  ответ
Королев. - И мы внакладе не останемся. Всем будет хорошо, не
правда ли?
      -  Знаешь,  после возвращения с Земли ты стал  странно
шутить...
      -  Шутить?  -  Торвард  остановился  посреди  комнаты,
глубоко затянулся и устало опустил голову. - А я всегда шучу
странно  -  ты  разве  не замечал? До шуток  ли  мне,  Барт?
Хэмпфри,   Барт,  Хэмпфри!  Я  не  могу  думать  о  чем-либо
другом... Хэмпфри! - он все еще жив...
      - Торвард, Бога ради... уймись. Забудь - нет-нет, я не
говорю  - забудь навеки, но пока - забудь! Он никуда от  нас
не денется. Не сейчас, Тор!
     - Ах, Барт... забыть. Как? - научи меня...
      -  Тысяча  чертей, Тор! В конце концов рядом  с  тобой
прелестная  умная  девушка  - я  же  сам  вижу,  что  ты  ее
любишь... Отвлекись от своей ненависти, она просто  выжигает
тебя  изнутри! Королев провел рукой по лицу, словно  пытаясь
стряхнуть  с  себя  невесть откуда  навалившуюся  усталость.
Рассмеялся невесело:
      -  Это  уже не просто ненависть. Это - я не  знаю  что
такое, этому нет названия... Что до Энджи - то да, ты  прав,
я  ее  люблю. И - знаешь, я рад... я рад, что она есть, рад,
что она вошла в мою жизнь, потому что когда ненависть уйдет,
Энджи  будет  тем единственным, что сможет меня  удержать...
придать  смысл всему, потому что я, в сущности, пуст  -  как
барабан,  Барт, вот так вот. И пустым меня сделал опять-таки
сукин сын Хайнц-Симон Хэмпфри, будь он проклят!
      -  Знаешь, Тор... - Ровольт куснул губу и поднялся  из
кресла.  -  Я лучше пойду... проверю вахты. До финиша  сорок
часов, сам понимаешь.
      -  Ты  не одобряешь меня, - глухо произнес ему в спину
Торвард, - и ты прав. Ты думаешь, я?.. Х-ха!
      -  Но  жить  с этим нельзя, - полковник остановился  в
дверях. - Нельзя!
     - Судьба... - ответил Королев. Оставшись в одиночестве,
он  выключил  яркие потолочные плафоны, оставив лишь  мягкие
стенные  лампы,  и  рассеянно набулькал себе  полный  стакан
виски.  Сел  в  высокое командирское кресло. Стакан  приятно
холодил пальцы - Торвард вспомнил недавнюю промозглую зиму и
улыбнулся. С тех пор, казалось, прошла целая вечность... Его
"Валькирия"   неслась   сквозь  черную   пропасть   космоса,
ежесекундно  оставляя  за  глухо  ревущей  кормой   миллионы
километров,   -  в  ходовых  рубках  дремали  вахтенные,   в
тренажерных   капсулах  упрямо  репетировали  свои   будущие
сражения те сто сорок человек, что присоединились к нему  на
Рэндоме. Он шел в бой - так же, как когда-то шли в  бой  его
предки.  Только  теперь они поменялись ролями.  Жизнь,  само
бытие  человеческой  расы  вывернулось  наизнанку  -  и  он,
потомок  гордых имперских воинов, стал пиратом,  космическим
викингом,   живущим   набегами  своего  могучего   железного
драккара.  И  та  роль,  что начертана  ему  в  этой  жизни,
существенно отличается от всего, к чему он сам себя готовил.
Торвард  усмехнулся - что ж, поглядим, поглядим... поглядим,
кто  и  чем будет править лет этак через пять. Дверь  салона
мелодично  звякнула. Повернувшись вместе с креслом,  Королев
дотянулся до сенсора. В салон вошла Энджи.
      -  Я так и знала, что ты здесь, - улыбнулась она. -  И
опять пьешь в одиночестве? Пойдем лучше ужинать, а?
      -  Пойдем,  - согласился Торвард. -Сейчас,  я  отключу
аппаратуру.  Не  выпуская из рук своего стакана,  он  прошел
вслед за девушкой в гостиную командирских апартаментов и сел
за  стол  -  на хрустящей белой скатерти аппетитно  исходили
паром судки и тарелки, поблескивала капельками влаги ледяная
бутылка красного столового вина. Торвард втянул носом воздух
и поднял счастливое лицо:
      - У тебя отличная фантазия. Я не устаю поражаться. Это
все ты ухитрилась выдавить из кухонного программатора?
      -  Мне всегда говорили, что я хорошая хозяйка, - Энджи
задорно щелкнула его по носу и отставила в сторону стакан  с
виски:
     - Лучше выпей вина.
      -  Да,  пить  виски  на  ночь  -  дурная  привычка,  -
согласился Королев, - но что поделаешь - она у меня  давняя,
еще с десантной школы. То есть я хотел сказать, с выпускного
курса. Она села рядом, сложила руки под подбородком:
      -  Ты  иногда  бываешь  таким смешным.  Наверное,  это
оттого, что у тебя ужасно одинокий вид.
     - Что, серьезно? - встрепенулся Торвард. - Даже сейчас?
      -  Ну, по крайней мере он у тебя был - тогда, когда  я
тебя увидела в первый раз.
      -  Ну,  женщины! Как вы умудряетесь видеть то, что  не
замечают  мужчины? Сколько живу на белом свете -  столько  и
поражаюсь.
      -  Женщина  может смотреть по-разному,  -  рассмеялась
]нджи. - Этого ты тоже не знал?
      -  Я многого не знал, - вздохнул Торвард. - Плесни мне
винца - и себе тоже, кстати. "Что я мог знать, - подумал он.
-   Что?   Любовь  фермерских  дочек?  Я  пришел   в   армию
романтическим мальчиком, начитавшимся Спрэнга и Датчера,  но
вся   эта  хренова  романтика  закончилась  очень  и   очень
быстро... А потом я просто рубился - рубился, возвращался на
базу и рубился вновь, словно автомат, не зная ни печали,  ни
усталости.  И  все-таки - наверное, это было хорошо,  потому
что  я не задавал себе дурацких вопросов. Хорошо..." - О чем
ты задумался? - тихо спросила Энджи.
     - А? - Торвард поднял голову, виновато улыбнулся:
      -  Так...  о  жизни. Давай выпьем.  За  нас  с  тобой!
Мелодично  звякнули высокие граненые бокалы.  Глотнув  вина,
Торвард   нежно  погладил  узкую  ладонь  Энджи  и  тихонько
вздохнул:
     - Хорошо, что ты у меня есть...
      -  Тор, - она чуть склонила голову, заглядывая  ему  в
глаза,  -  что  с тобой сегодня? Ты какой-то... беспомощный.
Что?..
      - Ничего, - выдохнул он и взялся за вилку, - ничего...
знаешь,  я  думаю... - Он положил вилку на стол и  отодвинул
тарелку.  - Энджи, пожалуйста, скажи мне правду: тебе  здесь
плохо?..  Энджи, я чувствую себя виноватым - даже зная,  что
иного выхода у нас тогда просто не было. Но, в конце концов,
мы можем многое изменить...
      -  Какой  ты глупый. - Девушка отвернулась и  вытащила
сигарету из лежавшей на столе деревянной коробки. - Об  этом
нельзя  говорить  за  обеденным столом  -  или  твоя  пустая
офицерская башка этого не понимает? Господи, ну  что  ты  за
человек?  Ты  клянешься девушке в любви, в  конце  концов  -
влюбляешь  ее  в  себя, а потом задаешь какие-то  совершенно
идиотские вопросы!
     - Я... - Торвард залпом допил свой бокал, вернул его на
стол  и осторожно коснулся ее плеча. - Энджи, пойми: ты  для
меня  - самая большая загадка на свете... не обижайся.  Я  -
такой, какой есть, у меня была совсем другая жизнь. Как тебе
это объяснить?
      - Мне не надо ничего объяснять... - Энджи придвинулась
к  нему  и положила голову на белый шелк его плеча. - Просто
не  говори  глупостей, хорошо? Торвард расстегнул рубашку  и
потянулся:
     - Я не хочу больше есть... пойдем.
      -  Правый к сбросу готов! Левый к сбросу готов!  Башня
наведения к работе готова! Торвард захлопнул забрало  своего
шлема.  Наружная  плита  дека  быстро  уползла  влево  -  на
обзорных экранах командирской "трехсотки" поплыли аккуратные
квадратики возделанных полей, неестественно четкие в графике
сонарной реконструкции.
      -  Правый,  левый - сброс! Норберт фон Дитц,  недавний
пилот   бомбардировочного  полка  Люфтваффе,  бросил   катер
вперед. Он нервничал - пожалуй, нервничал сильнее, чем в тот
миг,  когда  его "юнкере" в первый раз пересек туманный  Ла-
Манш...  Там,  в  небе полыхающей Европы, все  было  ясно  и
/.-ob-., свои были своими, враги были врагами - здесь же,  в
металлопластиковом чреве гигантского корабля, все  встало  с
ног  на  голову.  Вчерашние враги вдруг оказались  отличными
парнями,  жизнь,  прежде  скучная и  вполне  прогнозируемая,
показалась юному саксонскому барону сказочным калейдоскопом,
полным   невероятных   приключений  и   новых,   неожиданных
ощущений.   Он  увидел  то,  о  чем  говорил  когда-то   его
мрачноватый  -  и  в  то же время насмешливый  командир:  он
увидел  звезды!  Навсегда  он  запомнил  тот  захватывающий,
рвущий  сердце  восторг, который им всем довелось  испытать,
когда  лорд Ровольт привел их в ходовую рубку разгоняющегося
линкора:  он  знал,  что,  умирая, будет  вспоминать  именно
это...   величественную  бездонную  пропасть   на   огромных
экранах,  расцвеченную центром Галактики во все  мыслимые  и
немыслимые   цвета,   наполненную   мириадами   пульсирующих
огоньков.
      -  Эшелон!  -  металлический голос  сидящего  в  левом
пилотском  кресле  командира хлестнул  все  экипажи,  словно
обжигающий  удар плети, ровный кильватерный строй рассыпался
широким полумесяцем, готовясь к заходу на цель. Дитц склонил
штурвал,  сбрасывая скорость, командирский катер понесся  по
пологой  дуге  -  на  экранах  появились  решетчатые   башни
небольшого космопорта.
      -  Атака!!! - взревел Торвард. - Второй эшелон - пошел
периметр!  Острый  нос  катера  взорвался  хриплым  грохотом
главного  калибра,  в  верхнем секторе экранов  стремительно
мелькнули вспышки выстрелов соседних машин, шедших чуть выше
ведущего,  -  приближающиеся  башни  вспухли  алыми  грибами
взрывов:  пламя было до того ярким, что можно было выключать
сонары,   спящий  в  ночи  космопорт  был  теперь  прекрасно
освещен.  Катера  и  штурмботы  первого  эшелона  пошли   на
посадку, стремясь как можно скорее выпустить из своих  деков
ревущие  танковые  стаи. Командирская  машина  оставалась  в
воздухе:  Дитц  медленно  шел по  трапециевидному  периметру
горящего космопорта, наблюдая, как хищные силуэты легких "ТР-
100"  ныряют  в  сизые  дымные облака  в  поисках  уцелевших
установок ПВО. Внизу, в наполненном смертью ревущем аду, кто-
то еще пытался сопротивляться. Желтоватое - в неверном свете
пожаров  -  ночное  небо  то  и дело  рвали  голубые  молнии
выстрелов  с  поверхности.  Никакого  вреда  атакующим   они
причинить  не  могли:  на всей планете  не  было  ни  одного
ствола,   способного   сбить  имперский   десантный   катер.
Космопорт  был  обречен. Лавина огня,  рухнувшая  из  такого
спокойного  ночного  неба,  не  оставила  обороняющимся   не
единого  шанса.  Для них происходящее представлялось  атакой
целого  десантного флота, столь стремительным и  мощным  был
удар    по    лишенному   мало-мальски   серьезной   обороны
захолустному  порту.  Те  же, кто успел  разглядеть  золотые
кресты  на  вытянутых  черных силуэтах,  не  поверили  своим
глазам.  Разве  могли  они представить  себе,  что  тихая  и
прохладная  осенняя  ночь  вдруг  взорвется  забытой  боевой
яростью  давно  сгинувшей Империи? Что  разлапистые  золотые
кресты,   некогда   наводившие  ужас  на   добрую   половину
Галактики, с воем пронесутся у них над головами?..
     - Периметр взят, - глухо буркнул голос Эллен Линфорд.
     - Потери? - быстро спросил Торвард.
      -  Один легкораненый. Площадка под грузовик расчищена,
терминал взломан.
      -  Понял! Второй эшелон - на посадку!.. Кто там еще не
сел? Романов?
      -  Заканчиваю  разворачивание  подразделения,  милорд.
Потерь нет.
      -  Ясно.  Дитц, - Торвард повернулся к своему  пилоту,
хлопнул его по закованному в пластик плечу, - садимся  туда,
к терминалу.
     - Есть, командир! "Трехсотый" скользнул вниз, промчался
сквозь  вязкие облака черного дыма и развернулся над плоским
полем   складской   крыши.  Рядом   с   обгорелым   скелетом
энергоприемной   башни  темнели  крылатые  силуэты   катеров
первого  эшелона  - вывернув штурвал, Дитц  опустил  тяжелую
махину под обугленным краем посадочной площадки терминала.
      -  Пилот  на месте, - приказал Торвард, разворачиваясь
вместе   с  креслом,  -  остальные  со  мной!  Затянутые   в
мимикрирующие  бронекомбинезоны  охранники  поняли  его  без
уточнений - они покинули катер первыми, настороженно замерли
под  трапом,  готовые в любую секунду закрыть  собой  фигуру
командира. Едва он спустился по короткому трапику, за кормой
катера  глухо  взрыкнул двигатель, и из туманного  полумрака
вынырнула закопченная махина тяжелого танка-транспортера. Из
распахнувшегося в его борту люка выпрыгнул Эштон.
      -  Где там этот хренов грузовик? - спросил он, подойдя
ближе.
     - Грузовик идет. - Торвард откинул забрало своего шлема
и вытащил из нарукавного кармана измятую сигаретную пачку. -
Будет минут через десять. Там, на пятке, - его рука взлетела
вверх, указывая на вз