двигавшихся
почти  параллельно моему курсу в сторону того же "Грота".  Я
не   стал  бы  останавливаться,  но  следы  показались   мне
странными.   Я  присмотрелся.  Точно:  человек  хромал,   он
подволакивал  левую ногу. Снега здесь было  по  колено,  но,
заглянув  в  глубь  лунки,  я увидел  там  четкий  отпечаток
дамского  лыжного  ботинка. Ботинок был небольшого  размера.
Миледи  ван  Хорн? Сомневаюсь, чтобы она забралась  в  такую
даль.  Или,  быть может, кто-то из "Радуги"? В любом  случае
женщина  с  травмированной ногой не имела  шансов  выйти  из
метели  живой. Я снова оседлал снегоход и двинулся по следу.
Уже  сгустились морозные предгрозовые сумерки и пошел  снег;
пока  еще  это были всего лишь пушистые редкие хлопья,  тихо
кружащиеся  в воздухе, но можно было не сомневаться,  что  в
ближайшее время они превратятся в яростный вихрь, визжащий и
воющий,  как легион потерянных душ. Я включил фары  и  через
полминуты  резко  осадил машину: возле  разлапистого  борга,
вцепившись  правой  рукой  в торчащие  из-под  снега  корни,
сидела бледная как смерть Натали Тревис.
      - Что с вами? - крикнул я, соскакивая со снегохода.  -
Вы живы?
     Она что-то едва слышно прошептала.
     - Хвост дракона! Да вы идете не первый час!.. Выпейте!
      Я  выхватил  из поясной сумки объемистую  флягу  рома,
отвинтил  пробку  и приложил горлышко к ее синим  трясущимся
губам. Она сделала несколько больших глотков, закашлялась  и
.b"%+  мою руку в сторону.
      -  Достаточно,  - хрипло прошептала она,  -  дайте  же
отдышаться. О Боже, я думала, это уже конец.
     - Весьма близко к этому. Надвигается буря - вы видите?
      - Какое счастье, что вы оказались рядом. Я слышала рев
мотора,  но  у  меня уже не было сил кричать.  Гм...  честно
говоря, я никак не ожидала, что это будете вы.
      -  Кровь Христова! Кого же вы ожидали увидеть? Милорда
Чарных? Или вы думали, что это мастер Энглунд рыщет по горам
в преддверии метели?
      -  Не  обижайтесь... но вчера вы  не  были  похожи  на
рыцаря, который появляется из тьмы верхом на ревущем  звере,
чтобы спасти даму от смерти.
     - Я рад, что завоевал ваше доверие, миледи. Что с вашей
ногой?
      -  По-моему, вывих. Я упала на крутом склоне, довольно
далеко отсюда.
      -  Ладно...  нам  пора ехать, сейчас  начнутся  чудеса
природы.
     - А вы уверены, что мы не заблудимся?
      -  Думаю,  что нет, - я осторожно взял ее  на  руки  и
перенес к снегоходу. - Надеюсь, вы не боитесь быстрой езды?
      - Что-то говорит мне, что рядом с вами не стоит ничего
бояться, - мягко ответила Натали.
     Я усадил ее на заднее сиденье и запустил двигатель.
      -  Главное  - держитесь за меня как можно крепче,  нас
будет здорово трясти.
     Я гнал снегоход через усиливающуюся снежную круговерть,
в  которой почти тонул холодный ксеноновый свет моих фар,  и
едва  успевал  перекладывать  руль,  чтобы  не  врезаться  в
деревья.  Снегоход страшно болтало из стороны в сторону,  но
руки  Натали,  сомкнутые  на моей  груди,  странным  образом
придавали мне сил, и я совершенно четко соображал, куда надо
ехать.  Она  сидела за моей спиной, отогревшись  на  горячем
сиденье, обхватив меня руками и положив голову мне на плечо.
В  этом  было нечто романтическое: ревущий снегоход, летящий
сквозь   бурю,  и  на  спине  у  него  -  мужчина  в  черном
комбинезоне  и  доверчиво прижавшаяся к нему  женщина.  Мне,
впрочем, в тот момент было не до романтики: я стремился  как
можно скорее попасть в "Грот".
       Что   и   удалось  мне  через  полчаса.  Сдав  Натали
подбежавшим людям и не отвечая на встревоженные  вопросы,  я
пробрался  в  номер  и  залез  в горячую  ванну.  Выбравшись
оттуда, я заказал бутыль виски и обильный ужин. Идти вниз  я
не  собирался - попрощаться я смогу и завтра, перед отлетом,
а  воспевать свою мужественность мне было неинтересно. Я  ел
отличный ростбиф с острым салатом и обильно орошал это  дело
"Старым  Биндером".  Виски - это именно  то,  о  чем  просит
сердце одинокого флаг-майора после этаких приключений.
      После  ужина я забрался в огромное уютное  кресло,  не
забыв,   конечно,  "Биндера"  и  вазочку  орехов.  Следовало
поразмыслить  о  делах  грядущих. В  понедельник,  с  утреца
пораньше,  нужно  навестить  полковника  Эдриана  Ремера   и
потолковать  с  ним  по  поводу  той  дурацкой   истории   с
*.-b` ! -$.) на Покусе. Дело попахивает дерьмецом, и как  бы
его  не взяло на контроль Центральное таможенное управление.
Надо  побеседовать с Ремером на предмет того, чтобы он навел
справки  через героическую нашу "двойку" - Второе управление
СБ - таки взяли или таки нет? Потому как на Покус, вероятно,
полечу именно я, и то-то смеху будет столкнуться там  нос  к
носу  с  инспекторами ЦТУ: это будет стоить,  прямо  скажем,
слишком много денег. Ларс Фишер из "двойки" легко выдаст  со
своего  терминала  запрос в ЦТУ; а лучше  всего  пускай  сам
поставит вопрос о ведении дела. Наводить тень на плетень  не
мне  его учить, склеит там парочку агентурных слухов...  Да,
нужно  этим  заняться прямо с понедельника - если,  конечно,
люди  Месропа  Саакяна не решили все сами. За неделю  многое
могло  случиться,  но, раз меня никто не  тревожил,  значит,
ситуация  стоит на месте. Саакян не лодырь,  но  он  человек
осторожный  -  у  него  братец  баллотируется  на  Покусе  в
Исполнительный  совет. Не станет же он портить  ему  карьеру
этим идиотским инцидентом с контрабандой алкоголя!
      Но  и  таможня  ж  на Покусе - орлы,  нечего  сказать;
раздуть скандал из-за неуплаты акциза и транспортных сборов.
Неподкупные   они  там,  что  ли?  Я  зевнул  и   потянулся.
Разберемся  мы  с этим Покусом, и не такие пожары  тушили...
ого,  уже  почти полночь! Ох, и упился ж я в  горьком  своем
одиночестве!  Вроде как и не пьян, но в  то  же  время  явно
нетрезв.  Я  сбросил  халат и голышом  забрался  под  теплое
пуховое  одеяло.  Завтра меня ждет  сухое  горячее  лето.  В
столице  сейчас  непереносимая жара.  Даже  как-то  странно:
сегодня  сражался с метелью, а завтра буду  глушить  ледяное
пиво, спасаясь от жары.
      В дверь номера кто-то тихонько поскребся. "Крысы у них
тут, что ли? - сквозь дрему лениво подумал я. - Что? Крысы?!
Какие,  к дьяволу, крысы?" Я подскочил на кровати. Точно,  в
дверь  моих  апартаментов  кто-то  еле  слышно  постучал.  Я
прислушался. Пансионат уже спал... стук повторился.  "Открою
-  ствол  в рыло, - пьяно размышлял я, - и ищи потом...  или
тряпку   с  паралитиком".  Любопытство,  однако,  пересилило
осторожность.  Я  вытащил из-под подушки  любимый  табельный
"тайлер",  снял его с предохранителя и бесшумно  двинулся  к
дверям.  Осторожно отомкнул замок и мягким кошачьим  прыжком
переместился  назад,  держа оружие на  уровне  глаз.  Теперь
входящий не имел и тени шанса. Дверь медленно отворилась...
      -  О  Боже,  -  выдохнула  Натали,  -  ты  всегда  так
встречаешь гостей?
       На   ней  был  розовый  полупрозрачный  пеньюар,   не
скрывавший  почти  ничего, но в  то  же  время  делавший  ее
нестерпимо  желанной.  В руке она держала  бутылку  дорогого
шампанского.
      Я  почувствовал  предательское шевеление  в  известной
части туловища, и, покраснев как рак, использовал офицерский
бластер в роли фигового листка.
      -  О-о-о,  -  одобрительно прошептала Натали,  запирая
дверь на замок, - это мне начинает нравиться...
      -  Заходи,  -  выдавил  я и метнулся  в  спальню,  где
поспешно  натянул  халат и кое-как  привел  в  порядок  свои
+.*.-k.
      -  Откровенно  говоря, миледи, я вовсе не  нуждаюсь  в
такого  рода  благодарности, -  с  умным  видом  заметил  я,
возвращаясь в гостиную.
      -  Ничего себе, - перебила меня она, поднимая  с  пола
почти пустую емкость из-под "Старого Биндера", - ты один это
уделал?  Все  ясно.  Сейчас  ты вывалишь  нечто  вроде  "Так
поступил   бы  любой  офицер,  миледи".  Тогда  я  предпочту
общаться  напрямую с твоим младшим братишкой -  он,  похоже,
соображает лучше.
     - С чего ты взяла, что я офицер?
      -  Не  смеши  меня,  дорогой. И, чтобы  развеять  твои
сомнения,   скажу,  что  я  пришла  к  тебе  не  только   из
благодарности.  Поэтому брось притворяться и  стань  наконец
самим  собой,  таким, каким ты был в лесу, то есть  крепким,
уверенным в себе воякой.
     Я сел в кресло и потер лоб.
     - Но в самом деле?..
     Она достала из бара бокалы и воркующе рассмеялась:
      -  Бизнесмены Метрополии ругаются совсем не  так,  как
военные. И, как правило, не имеют таких уверенных рук. Да  и
вообще, ношение оружия поражающей способностью свыше  сорока
условных единиц есть тяжкое преступление, а? Кроме  как  для
тех, конечно, кому это оружие носить положено.
     - Ладно, - я примирительно махнул рукой, - наливай. Мне
уже, в сущности, плевать - я завтра уматываю.
     - Ты серьезно?
     - Вполне. Тебя это огорчает?
     - Вот черт... А может, останешься?
      -  У  меня срочные дела... Натали, девочка, да  что  с
тобой?
      Она присела на подлокотник моего кресла и заглянула  в
мои глаза.
      -  Я  не знаю, что со мной, не спрашивай... но в  тебе
есть что-то, что я искала в сотнях мужчин... я понимаю,  что
это глупо, но что я могу с собой сделать, если это так?
      Я  вылез  из  кресла  и подошел  к  окну.  Метель  уже
улеглась,  в  бездне  ночного неба висел привычный  звездный
узор.
      - Натали, - не оборачиваясь, произнес я, - ты непохожа
на романтическую девочку. Она едва слышно рассмеялась.
     - Непохожа... Ты веришь в судьбу, Алекс?
     - И да и нет.
     - Ну а если да?
      - Если да - то она очень меня баловала. И очень больно
казнила. Если да, то я стал ее бояться.
     - Бояться судьбы?
     - Бояться боли. Не физической, разумеется.
     - Тогда ты живешь в аду.
     - У каждого свой ад, Натали. Я свой ад ношу в себе.
     - Почему ты не можешь его забыть?
      -  Забыть  нельзя ничего. Мой персональный  ад  -  это
плата. Плата за смысл.
     - Ты уверен в том, что смысл этот есть?
      -  Он  дает  мне силы. Я могу умереть в любую  минуту.
Смысл  укрепляет  мою руку. Я вернулся  к  креслу,  взял  со
столика сигару.
      -  Ты сильный человек, Алекс. Но почему в тебе столько
грусти?
     - Я слабый человек, Натали. То, что ты привыкла считать
силой, - всего лишь непонимание природы силы. Моя сила - это
воля. Она держит меня.
      -  Твои  рассуждения  нехарактерны  для  офицера.  Это
росская философия.
     Философия Гор, если мне не изменяет память. Кто ты?
     - Воин.
     - Воин без имени?
     - Просто воин.
     - Я пришла к тебе, воин.
     - Я твой, женщина.
      Она  выскользнула из моей постели в  половине  шестого
утра.
      -  Не  прощайся  со  мной, умоляю...  быть  может,  ты
прилетишь на Кассандану...
      Я  попал  на  хренову Кассандану гораздо  раньше,  чем
Думал.

                           Глава 2

     Лето кончилось дождями, мерзкий сырой ветер гнал листья
вдоль  улиц,  а  я  тоскливо глядел на  мир  сквозь  витрину
небольшого  бара на 54-й авеню. Начало осени  не  предвещало
ничего  хорошего. Я чувствовал себя усталым и  опустошенным.
Вчера  мой любимый кот Эрик наложил мне в туфлю, чего с  ним
не  случалось уже много лет. Мерзкий тип отомстил мне за то,
что  я  неделю  не покупал ему свежей рыбы.  Возвращаться  в
пустой  дом  и  общаться  с  мохнатым  террористом  мне   не
хотелось, и я сидел в баре за кружкой пива, лениво обозревая
крепкие  задницы пары ушлых красоток, торчавших у стойки,  и
размышлял,  не стоит ли свистнуть их обеих. В  желудке  моем
сонно  переваривался недавно съеденный  обед,  красавицы  не
обращали  внимания  на  мрачного типа  в  дорогом  плаще,  с
вызывающе ценным перстнем на правой руке, и я вдруг подумал:
а  чем,  собственно, я отличаюсь от куска говядины,  на  сей
момент  обитающей в моем брюхе? Ей, поди, так  же  тоскливо,
как  мне, говядине этой. Подраться, что ли, с кем-нибудь?  В
кармане плаща ехидно заулюлюкал телефон.
     - Але, - отозвался я, поднося к уху плоскую коробочку.
      - Королев, - полковник Каминский, похоже, был на грани
истерики, - давай бегом к нам. Бегом, Санька!
     - Да что стряслось-то?
     - Потом, потом! И... кстати, где Детеринг?
     - Без понятия. А вы где?
     - Мы все у Нетвицкого. Давай.
      Я  бросил на столик монету и пулей выскочил  из  бара.
Девули за стойкой недоуменно глянули мне вслед, но меня  они
уже  не  интересовали.  Я прыгнул за руль  своего  "Лэнгли",
включил ручное управление и с пробуксовкой колес сорвался  с
,%ab  .  Через десяток минут я бросил машину на  тротуаре  у
входа    в    Третье   управление.   Почти   бегом   миновав
идентификационный  щит, взлетел в лифте на  сороковой  этаж,
промчался  по коридору и рывком распахнул дверь  с  надписью
"Джозеф  Нетвицкий". В огромном, шикарно отделанном кабинете
плавал  дым  -  его не успевали вытягивать вентиляторы.  Сам
хозяин  кабинета  восседал на краю  необъятного  письменного
стола  и  курил  с отсутствующим видом. Ремер,  Каминский  и
подполковник Варакин бегали по кабинету, аки тигры в клетке,
роняя на шикарный ковер пепел своих сигарет.
     - О, - вскричал Ремер, завидев меня, - вот он!
     Я закрыл за собой дверь кабинета.
     - Все ж таки, господа офицеры...
     - А, - сказал Ремер, - он не знает.
      -  Сегодня утром, - скрипуче перебил его Нетвицкий,  -
сегодня утром изволил застрелиться милорд Майкрофт Фарж.
     Я сунул руки в карманы плаща в поисках сигарет.
     - Час назад, - продолжал Нетвицкий, - на Кассандане, на
территории собственной усадьбы обнаружен труп генерала  Ярга
Максимилиана Фаржа. Этого достаточно?
      -  Ты  знаешь,  где искать Детеринга?  -  с  отчаянием
спросил Ремер.
     - Но, ребята, он же в вашем заведении числится.
       -  Числится,  -  словно  эхо,  повторил  Варакин,   -
числится...
     Хлопнула дверь. В кабинет влетели Макс Потапенко и Ларе
Фишер - люди из Второго управления.
      -  Ху-у,  -  перевел дух Фишер, - всем  привет...  Так
слушайте  меня  ушами:  дело  милорда  Майкрофта  взято   на
исполнение третьим отделом прокуратуры Метрополии.
      -  Совсем хорошо, - Нетвицкий провел рукой по лицу.  -
Что еще?
      -  Эксперты подтвердили версию самоубийства Дело ведет
советник Леруа... Этот Леруа - он интересный тип... он сразу
затребовал  анализ  последних контактов покойника  и  уловил
такую  штуку:  за  полчаса  до выстрела  на  Фаржа  выходила
Кассандана. Абонент, понятное дело, неизвестен. Связь шла по
линии блока дальней связи центрального космопорта планеты, а
там  ни  черта не выловишь - у них до миллиона  обращении  в
сутки.
      -  Кто  проводил экспертизу? - перебил его  генерал  -
Криминалистическая лаборатория столичного округа.
     - Почему? Как вы, идиоты, допустили, что об этом первым
узнаю  не  я,  а столичный префект? Потапенко,  это  я  тебе
говорю. Ты, вислоухий, замещаешь Мосли в его отсутствие.  Ты
временно    исполняющий   обязанности   директора    Второго
управления,  так?  И что ваша светлость изволила  поделывать
сегодня утром?
     Полковник Потапенко со свистом втянул в себя воздух.
      - Труп был обнаружен секретаршей в девять тридцать,  -
выдавил  он,  -  и  первыми  в офис  прибыли  люди  коронера
Бьернссона  из окружного отдела по нештатным ситуациям.  Они
же  вызвали криминалистов из округа. Сразу за криминалистами
примчались   следователи  во  главе  со  старшим  советником
nab(f(( Точилиным. Точилин взашей выгнал бригаду Бьернссона,
и  после  этого  мы  получили официальную  сводку  по  линии
префектуры.
      - Сводку, - еле сдерживаясь, прорычал Нетвицкий, - эта
сводка пришла в полдень, когда говенные прокураторы оформили
все документы... Как случилось, что этот хренов Бьернссон не
знал,  кому докладывать в первую голову? Хороши ж  у  нас  в
округе  специалисты,  чтоб  им  сгнить...  Нетвицкий  врезал
каблуком  по  стенке стола, на котором сидел,  и  болезненно
поморщился.
      -  Ладно,  - негромко сказал он, доставая  из  кармана
новую  сигару, - все это, конечно, очень вовремя,  черт  его
дери... Так, джентльмены. Ремер, Каминский и ты, Варакин, вы
трое  ищете  Детеринга, Мосли и Бонаря.  Ну,  собственно,  с
Мосли все ясно - он в Иеллоустоне, просто хитрый крыс делает
вид,  что  он  прозрачный. За ним придется кому-то  слетать.
Бонарь  на  Авроре - это точно, больше ему и быть  негде.  С
Детерингом хуже - я без руля, где он может быть... То ли  на
Сент-Илере, то ли где еще. В конце концов, свяжитесь  с  его
женой,  с сестрами, кто-то же должен знать, где его носит!..
К  вечеру  нужно найти всех. Потап, твоя задача -  досье  на
этого Леруа, я его почти не знаю. Полное досье, до последней
мелочи.  Людей  с кристально чистым прошлым не  бывает,  сам
знаешь. Времени тебе даю сутки. Ровно сутки. Потап. Кто  это
там  с  умным  видом  курит под окном?  Королев?  Вот  ты  и
полетишь  с Фишером на Кассандану. Через полчаса  вы  должны
быть в Дезерт-Плейс.
     - Полчаса? - изумился Фишер.
      -  Проклятие!  Я  уже заговариваюсь с  вами.  Полтора,
разумеется!  Через час вас будет ждать мой  "девяносстый"  -
его  подгонят  на крышу. Полное снаряжение, мундир.  Вопросы
есть?
      Вопросов  ни  у кого не оказалось. Мы с Фишером  вышли
первыми.
     - Вот это мы вляпались, а!.. - Фишер с досады сплюнул и
втоптал  окурок  в  пол кабины лифта.  -  Сей  час  начнется
сумасшедший дом, клянусь своими потрохами. Оба Фаржа, а...
     - Гнусно, - кивнул я.
      -  Да  уж,  -  хмыкнул Фишер, -  я  таких  историй  не
припомню.
      Мы  вышли из огромного здания на тротуар. Я  шагнул  к
автомобилю.
     - Тебя подбросить, Ларе? Нам по пути.
      -  Ага,  я  как  раз хотел попросить,  я  сегодня  без
колес... Лихо ж ты тачку поставил. Спешил?
      -  Не  то слово... Каминский так психовал, я испугался
как бы у него кишка на улицу не выпала.
     - У такого выпадет, как же. Хе!.. Нетвицкий, конечно, в
ужасе,  и,  что самое интересное, - вся компания  неизвестно
где. Закон бутерброда, а?..
     - Что ты об этом думаешь? - спросил я, трогаясь.
      - Я, честно, не знаю. Но вообще-то говоря, мне об этом
думать просто не хочется. Эт-то такое дерьмо, о-о-о... Фишер
задумчиво потер подбородок.
      -  И  видит  Бог, корешки этой истории  растут  не  на
Кассандане.
     - Где же по-твоему?
     Он пожал плечами.
      - Быть может, в Метрополии... - или где-то еше. И было
бы хорошо, если бы Фаржи просто кому-то помешали. Боюсь, все
гораздо сложнее.
     - Или проще?..
     - Тормози давай... ну, привет твоему коту.
     - За тобой заехать?
     - Не стоит... я еще успею кое-куда подскочить.
     - Встретимся у Джо.
      Я  проехал  два квартала и остановился  на  подъездной
дорожке,   ведущей  к  здоровенным  кованым  воротам   моего
участка.  Этот  особняк  я купил полгода  назад,  причем  за
бесценок. Разумеется, не просто так. Купить старинный дом  в
готическом стиле плюс землю - около гектара - за ту сумму, в
которую  мне  все это встало, было, конечно,  нереально,  но
случилось так, что один лихой тип имел меня в виду, и  когда
на  горизонте  появились подробности некой сделки,  дом  был
очень  быстро  продан мне со всеми потрохами.  Кота  я,  как
всегда,  отнес  к  соседям - рядом со мной  проживала  милая
немолодая чета, не имеющая дурной привычки задавать вопросы.
У  соседей  Эрика ждала, как всегда, весьма  бурная  половая
жизнь,  так  как старики держали пару очаровательных  кисок,
относившихся  к Эрику более чем благосклонно.  Рыжий  бандит
был  бандитом во всем. Я влез в черные галифе, затем натянул
мягкие  остроносые ботфорты на высоком каблуке и  сунулся  в
шкаф  в  поисках галстука. "Стоп, - вдруг сказал я  себе,  -
галстук... какой, к черту, галстук. Кассандана! Я ж лечу  на
Кассандану!"  Я  сел  на мягкий пуфик и  взял  с  туалетного
столика   сигаре