орию вопроса  и
обрисовывают в общих чертах характер нашей операции...
   - А зачем? - перебил собеседника Дивероу.
   - Эй, адвокат, - молвил тихо Сайрус, опуская бинокль и глядя на Сэма,
- вы всерьез играете сейчас в юриста, не так ли?
   - А чего еще вы ждете от меня, коль скоро вам  и  так  уже  известно,
судя по всему, что я и есть юрист?.. Кстати, как вы узнали об этом?
   - Да вы все как дети одной мамы, - проговорил насмешливо охранник.  -
Вы не смогли бы это скрыть, даже если бы лишились дара речи: ведь в этом
случае ваши ладони оторвались бы от запястий, не  выдержав  ожесточенной
жестикуляции, которой попытались бы вы заменить звуковой язык.
   - Вы слышали, как я говорил?
   - Я слышал всех троих: старика, смуглую леди, которая  и  без  солнца
выглядит загорелой, и вас. Если помните, генерал приказал мне обойти все
поместье. Прошлой ночью я и занимался этим  часа  два,  изыскивая  места
возможного  проникновения  противника  на  нашу  территорию.   Вы   трое
продолжали бодрствовать и после того, как  ваша  матушка  -  по  крайней
мере, я полагаю, что это была она, - и командир Эйч,  которому  пристало
бы и такое имя, как ?Неугомонный Эйч?, отправились спать. Позвольте  мне
заметить, что я  уже  не  раз  сталкивался  в  своей  взрослой  жизни  с
господами юристами, и поэтому стоит им только заговорить, как я сразу же
узнаю их.
   - Вот и чудесно, - резюмировал Дивероу. - А теперь ответьте все же на
мой вопрос: почему вам, всего лишь охранникам, сообщали  столь  много  о
вашей работе?
   - Потому что мы не только охранники, но и наемники.
   - Кто? - вскрикнул Сэм.
   - Боевые солдаты, только и ждущие, чтобы их  наняли.  И,  пожалуйста,
говорите потише.
   - Боже мой! - К сожалению,  произнося  это  ни  к  кому  по  сути  не
адресованное обращение, Дивероу разлил кофе из кружки прямо на брюки.  -
Иисусе, да он же горячий!
   - Хороший кофе всегда такой.
   - Чтоб вам пусто было! - заорал  Сэм,  наклоняясь,  чтобы  как  можно
дальше оттянуть свои штаны от кожи. - Выходит, вы наемники?
   - Вы слышали, что я сказал, и это как раз и есть ответ на ваш вопрос,
почему, давая нам задание, нас подробнейшим образом вводят в курс  дела.
А сейчас я уточню вам кое-что. Бытует расхожее мнение, будто наемники на
все пойдут ради всемогущего доллара, однако  же  это  не  так.  Я  готов
стоять  по  любую  сторону  баррикад,  когда  это  не  имеет  для   меня
принципиального значения, но  не  возьмусь  за  работу,  если  она  идет
вразрез с моими убеждениями. Я просто не соглашусь на нее... Не возьмусь
я за нее и в том случае, если почувствую, что не могу  наладить  контакт
со своими напарниками... Из-за  этого-то  вы  и  остались  без  третьего
охранника.
   - А что, был выделен кто-то еще?
   - Его здесь нет, и посему что толку говорить о нем?
   - О?кей! О?кей! - Дивероу распрямил спину и продолжил  с  максимально
доступной ему в то время степенью достоинства:
   - Отсюда  невольно  проистекает  следующий  вопрос,  заключающийся  в
том... В чем же, черт возьми, заключается он?
   -  Вы  его  не  задали,  адвокат,  и  поэтому  мне  остается   только
догадываться.
   - Может, вы поделитесь со мной своими соображениями?
   - Вас  интересует,  почему  мы  не  получили  более  полных  сведений
относительно характера этого задания. Ну что ж, попытаюсь  на  основании
длительного опыта дать вам разумное объяснение этого факта.
   - Я был бы весьма признателен вам за это.
   - Нам было сказано, что мы должны охранять  семерых  человек,  в  том
числе трех военных, - о последнем  обстоятельстве  нам  сообщили,  чтобы
позолотить пилюлю. Но ни слова ни об условиях, в которых будет протекать
наша работа, ни о наших потенциальных  противниках,  ни  о  политических
аспектах нашего задания, под коими подразумеваются, например, законность
или,   наоборот,   противоправность   готовящейся   операции.    Правда,
приводились какие-то цифры, но  это  никому  ничего  не  дало.  Ну  как,
говорит это вам хоть о чем-то?
   - Да, - заявил Сэм. - Из сказанного вами становится  ясным,  что  все
связанное с этим заданием должно храниться в строгом секрете.
   -  Подобные  вещи  звучат  еще  как-то  на  чиновничьем  языке,   но,
произнесенные на языке ?собак войны?, они теряют всякий смысл.
   - На языке ?собак войны??..
   - Или, если угодно, на языке наемников. Хотя нам  неплохо  платят  за
тот огромный риск, которому мы подвергаем себя,  это  вовсе  не  значит,
однако, что мы обязаны  работать  вслепую:  знать  кое-что  нам  все  же
необходимо. Другое дело - профессиональные разведчики. Пробираясь  тайно
в Камбоджу или Танганьику, эти солдаты счастливы тем, что в случае, если
они  не  вернутся  домой,  их  семьи  получат  полную  пенсию.  Ну  как,
улавливаете разницу?
   - Пока что это не столь уж трудно. Но я так и  не  знаю,  к  чему  вы
клоните?
   - В таком случае разложу вам все по полочкам. Отсутствие в  имеющемся
в нашем распоряжении сценарии некоторых страниц позволяет нам  высказать
одно или  два  предположения.  Первое  заключается  в  том,  что  данную
операцию проводит правительство, причем самостоятельно, на свой страх  и
риск, без чьих бы то ни было  санкций.  Отсюда  же  следует,  что  никто
ничего не сможет  узнать:  ведь  каждый,  кто  что-то  узнает,  будь  то
чиновник или кто-то еще, окончит свои дни  в  Ливенворсе  или  в  яме  с
негашеной известью... Другое же предположение и того хуже.
   -  Вы  поделитесь  им  со  мной?  -  спросил  взволнованно   Дивероу,
вглядываясь в бесстрастное лицо Сайруса Эм.
   - Речь идет об обмане, адвокат.
   - Об обмане?..
   - Да. Но не о  том  сравнительно  мягком  обмане,  когда  один  жулик
пытается оседлать другого или кто-то берет взятки, хотя делать этого  не
следует, а о гораздо более жестком, порою со смертельным исходом...  Для
подобных вещей имеется даже особое название - перманентный обман.
   - Перманентный?
   - Да. Как в случае, когда выздоровление невозможно.
   - Вы хотите сказать...
   - Дам-дам-ти-дам, дам-ти-дам,  ти-дам-ти-дам,  -  зарокотал  огромный
наемник.
   - Что? - завопил Сэм.
   - Да не орите вы так!.. Я пытаюсь объяснить вам, в чем  суть  второго
предположения. Возводится стена - якобы для защиты, а в действительности
для того, чтобы скрыть истинное намерение. Или стремление  ликвидировать
одно или нескольких лиц.
   - Боже мой! И вы мне об этом говорите? Но почему?
   - Потому что, возможно, я убываю отсюда и забираю с  собой  и  Романа
Зет.
   - Чем вызвано ваше решение?
   - Мне, например, не понравился третий ?пес?, которого они включили  в
нашу группу, и, кроме того, теперь, когда я  знаю,  кто  такой  командир
Эйч, я понимаю, что кто-то и  впрямь  охотится  за  вашим  генералом,  а
возможно, и за всеми вами, раз уж оказались вы в одной с  ним  компании.
Не исключено, что вы сумасшедшие, но, насколько могу  я  судить,  вы,  и
особенно эта девушка, не заслужили той судьбы, которую уготовили вам.  Я
не хочу участвовать в этой игре... Вот. расставлю литиевые  датчики  для
сигнальной  системы,  если  только  сюда  их  вообще  пришлют,  и  тогда
поразмыслим, что дальше делать.
   - Боже мой, Сайрус!..
   - Мне показалось, будто я  слышала  чьи-то  голоса,  а  потом  кто-то
вскрикнул несколько раз, - сказала Дженнифер Редуинг, выходя из кухни  с
чашкой чаю, и вдруг, уставившись на брюки молодого  юриста,  завопила  в
отчаянии:
   - Сэм Дивероу, опять!

***

   Их было шестеро. Шестеро мужчин  в  возрасте  от  двадцати  шести  до
тридцати пяти лет. У кого-то побольше волос, у кого-то - поменьше,  один
повыше, другой пониже. Но было в их внешности и нечто присущее им  всем.
Во-первых, лица их - узкие и широкие, с бойким или спокойным взглядом  -
выражали непосредственность, возможно, и наигранную.  Во-вторых,  каждый
из них в течение многих лет занимался акробатикой, фехтованием,  танцами
- современными  и  бальными,  боевыми  искусствами  (по  мнению  гильдии
киноактеров,  время  и  средства,   израсходованные   на   это,   вполне
окупаются),  владел  двойным  захватом  и  падением  на  ягодицы,  столь
необходимым для комедии и фарса, умел двигаться в  костюме,  что  высоко
ценилось Шекспиром и греческими драматургами. И в-третьих,  каждая  пара
голосовых связок поражала широкой звуковой гаммой и  искусной  имитацией
всевозможных диалектных речевых  отличий,  представляющей  собой  особый
жанр, которым потчуют публику различные бизнес-шоу.  Все  эти  качества,
необходимые для преуспевания в их  ремесле  -  точнее,  в  искусстве!  -
понятно, фиксировались в составляемых на  них  кратких  характеристиках,
которые  ложились  с  ритмичностью  стаккато  <Стаккато   -   отрывисто;
отрывистое воспроизведение  музыкального  звука  или  звуков>  на  столы
бесчувственных импресарио и продюсеров. В общем, все было как  положено,
поскольку речь идет об актерах, наиболее ранимых и самых  непонятных  из
всех разновидностей человеческих существ, особенно когда  они  пополняют
собой  ряды  безработных.  Одним  словом,  шестерка  состояла  из  людей
необычных.
   Своеобразие этой группе придавало и то особое место, которое занимала
она  в  анналах  тайных  операций.  Прежде  всего,  сформировал   ее   в
Форт-Беннинге пожилой полковник  службы  ?Джи-2?,  помешанный  на  кино,
телевидении и театре. Было известно, что ему ничего не  стоило  отменить
ночные занятия, если они совпадали по времени  с  демонстрировавшимся  в
Питсфилде, Феникс-Сити  или  Коламбусе  фильмом,  который  бы  он  хотел
посмотреть. Не было секретом и то, что он не раз срывал график  полетов,
отправляясь самолетом военно-воздушных сил в  Нью-Йорк  или  в  Атланту,
если там шла заинтересовавшая его пьеса.
   Но излюбленным его наркотиком являлось все же телевидение -  хотя  бы
потому, что оно всегда было под рукой. Как заявила его четвертая жена во
время их бракоразводного процесса, он все ночи напролет  проводил  перед
телевизором и порой, переключая каналы с помощью  пульта  дистанционного
управления,  ухитрялся  смотреть   одновременно   два-три   фильма.   И,
естественно,  с  появлением  на  базе  шестерых  актеров,   прирожденных
лицедеев, фантазия его  заработала  на  полных  оборотах  -  кое-кто  из
сослуживцев полковника утверждал даже, что старикашка совсем свихнулся.
   Он  лично  наблюдал  за  тренировками  каждого  из   этой   шестерки,
восхищаясь и физическими данными своих  подопечных,  и  их  способностью
производить на окружающих благоприятное впечатление.  Умение  любого  из
членов этой группы интуитивно, самым естественным образом,  найти  общий
язык с разношерстной толпой из новобранцев,  прибегая  для  этого  то  к
говору улиц,  то,  буквально  через  миг,  к  деревенскому  просторечью,
вызывало у него благоговейное чувство.
   Полковник Этелред Броукмайкл когда-то был бригадным генералом. До тех
пор, пока  вшивый,  обзаведшийся  гарвардским  дипломом  адвокатишка  из
Генеральной инспекции не обвинил его ложно в операциях с  наркотиками  в
Юго-Восточной Азии. Подумать только, наркотиками! Да он  не  отличил  бы
коку от колы! Он лишь оказывал кое-какое  содействие  в  транспортировке
медицинских препаратов, а когда ему предлагали за это деньги, то большую
их часть отдавал в сиротские приюты и только  незначительную  откладывал
на будущее - на билеты в театр. И вот теперь, знал  он,  ему  удастся  с
помощью этих актеров вновь обрести то положение, которое  он  безусловно
заслуживал. Старый солдат частенько  задумывался  над  тем,  почему  его
кузен Хизелтайн  решил  уйти  в  отставку,  когда  серьезно  отчитали  и
понизили   в   звании   его,   Этелреда,   а   не   Хизелтайна,    этого
дебютанта-нытика, вечно жаждавшего самых затейливых мундиров,  пригодных
разве что для оперетты. Сам же он нашел наконец верный способ  выбраться
из той ямы, куда  угодил.  В  самом  деле,  недаром  же  им  разработана
совершенно  оригинальная  концепция  использования  в  тайных  операциях
группы  прошедших  специальную  подготовку   профессиональных   актеров,
способных, в соответствии с полученным заданием, как  хамелеоны,  менять
свою внешность, а заодно и манеры! Он создал ее, живущую полной  жизнью,
энергичную, безотказно действующую и мастерски играющую  свой  репертуар
труппу вездесущих агентов! И он победит!
   Итак, разжалованный в полковники Этелред Броукмайкл, воспользовавшись
связями в  Пентагоне,  сколотил  под  своим  началом  небольшую  труппу.
Поскольку она всецело находилась в его распоряжении, он мог посылать  ее
куда ему заблагорассудится, ну а если точнее, то туда,  где  требовалось
их  присутствие  для  претворения  в  жизнь  сверхсекретных  планов.  Он
подумывал о том, чтобы назвать свою опергруппу ?Команда Зет?, но  актеры
дружно воспротивились, ссылаясь на  то,  что  ?зет?  -  последняя  буква
алфавита. Первая буква их также не устраивала,  поскольку,  вне  всякого
сомнения, ее использование в названии уже запатентовано кем-нибудь. А  в
итоге они потребовали от полковника  придумать  что-то  такое,  чтобы  в
будущем, если вдруг появятся телесериалы с их участием, они смогли бы на
правах  самостоятельной  труппы  заранее   знакомиться   со   сценарием,
участвовать в распределении ролей и пользоваться прочими  проистекающими
из их статуса преимуществами.
   Но название появилось лишь спустя девять  месяцев,  после  того,  как
они, выполняя третье задание, внедрились в итальянском городе Коллонне в
скандально известную банду ?Бригада Росса?  и  освободили  американского
дипломата,  которого  держали  там  в  заложниках.  Начали  актеры  свою
операцию с публикации в  одной  из  местных  газет  рекламы,  в  которой
расписали  себя  лучшими  из  известных  в  тамошних  краях  поставщиков
продуктов для коммунистов. И вскоре банда поручила им доставить в тайную
штаб-квартиру различную снедь и все прочее, чтобы достойно отметить день
рождения одного  из  самых  опасных  руководителей  террористов.  Ну,  а
остальное было, как выражаются доморощенные острословы, ?зуппа анитра? -
суп из утки. И все же в среде подобных  им  сверхсекретных  агентов  они
стали легендой. ?Смертоносную шестерку? признали силой, с которой нельзя
было не считаться.
   Последующие  акции  в  Бейруте,  секторе  Газа,  Осаке,  Сингапуре  и
Бискинг-Ридже, штат Нью-Джерси, еще больше  упрочили  репутацию  группы.
Удачливые агенты ухитрялись  проникать  в  ряды  уголовных  элементов  и
отдавать в руки закона самых жестоких в мире преступников - от торговцев
наркотиками и оружием и до наемных убийц и спекулянтов недвижимостью,  -
и при этом, несмотря на чрезвычайно опасный  характер  возлагавшихся  на
них миссий, ни один из славной шестерки не пострадал.
   К слову сказать, они ни разу не прибегли к огнестрельному оружию,  ни
разу не вытащили из ножен ножа и не бросили ни одной гранаты. Но знал об
этом только один человек - вновь возведенный в чин  бригадного  генерала
Этелред  Броукмайкл.  Надо  же  случиться  такому   позору!   Знаменитая
?смертоносная шестерка?, считавшаяся образцом для  ?эскадронов  смерти?,
ни разу никого не  устранила,  полагаясь  всецело  на  смекалку.  Боевой
офицер воспринимал подобный факт как личное оскорбление.
   И когда джип с государственным секретарем  Уорреном  Пизом,  желавшим
лично передать секретные инструкции  Броукмайклу,  остановился  в  самом
дальнем уголке отведенной под Форт-Беннинг территории в девяносто восемь
акров,  Этелред  увидел  свет  в  окне.  Наконец-то  ему   представилась
возможность отомстить за нанесенную ему смертельную обиду.
   О характере беседы между  бригадным  генералом  и  его  гостем  можно
судить по нижеследующему тексту.
   - Я согласовал этот вопрос с нашими людьми в Швеции, - сказал Пиз.  -
Они сообщат в Комитет по Нобелевским премиям,  что  у  нас  национальный
кризис и сколько нам придется теперь импортировать сельди.  Потом  -  из
Вашингтона, а не из Стокгольма - прилетят в Бостон ваши мальчики,  якобы
после беседы с президентом. Мэр этого города встретит  их  в  аэропорту,
где организует для них пресс-конференцию. И, понятно, будут там лимузины
и мотоциклетный эскорт. Одним словом, целый кортеж.
   - А почему выбор пал на Бостон?
   - Потому что это американские Афины, цитадель  знаний,  откуда  такой
делегации и пристало возвестить всему миру о цели своего прибытия в нашу
страну.
   - И, вероятно, еще и потому, что там может пребывать и Хаукинз?
   - Мы не исключаем подобной возможности, - ответил госсекретарь.  -  В
любом случае несомненно одно: он никогда не откажется от такой награды.
   - Еще бы! Ради этого Хаук запросто взорвал бы форт в Ханое и переплыл
Тихий океан! О Боже, он же солдат  века!  Старый  Джордж  Паттон  начнет
метать громы и молнии, когда узнает о премии!
   - И как только Хаук  объявится,  ваши  мальчики  сцапают  его,  и  мы
отправим его на север. На Крайний Север, прямо над Атлантикой! Вместе со
всей этой компанией антипатриотов - с теми ублюдками,  что  работают  на
него.
   - Но кто же они,  его  сподвижники?  -  спросил  генерал  Броукмайкл,
впрочем, без особого интереса.
   - Один из них адвокат из Бостона, защищавший Хаукинза в Пекине. Юрист
по имени Дивероу...
   - А-а-а-а! - завопил бригадный генерал, и рев его был  сопоставим  по
громкости своей разве что со взрывом атомной бомбы в  пустыне.  Вены  на
старческой шее так напряглись, что госсекретарь испугался,  как  бы  его
собеседник не свалился на соседний, усеянный цветами дикорастущий куст и
не испустил там дух.
   - Уж не гарвардский ли это щелкопер?
   - Вроде бы он и в самом деле из Гарварда.
   - В таком случае  он  мертвец!  Мертвец!  -  визжал  генерал,  молотя
кулаками  воздух  штата  Джорджия  и  лягая  землю  ногами,  обутыми   в
совершенно необязательные для местного климата тяжелые сапоги. - Он  уже
история, я обещаю вам это!..  Так  сказал  Брайан  Донлеви  в  ?Красивом
жесте?, поставленном на сцене ?Шато Неф?.

***

   Марлон, Дастин, Телли и Герцог сидели лицом друг к  другу  в  четырех
вращающихся креслах ?Эйр-Форс II?, а Силвестр и сэр Ларри занимали места
за маленьким столиком  для  совещаний  в  центре  салона  самолета.  Все
шестеро перечитывали свои роли, стараясь войти в них как  можно  глубже,
чтобы  позже  произнесенные   ими   слова   прозвучали   естественно   и
непринужденно.
   Когда  правительственный  самолет  пошел  на   посадку   в   Бостоне,
послышалось     бормотание     на     шесть     голосов,     придававших
индивидуализированное своеобразие звучавшей  с  явно  шведским  акцентом
английской речи. Перед каждым бойцом  из  ?смертоносной  шестерки?  было
установлено зеркало размером восемь на десять дюймов, чтобы они могли  в
последний раз проверить три фальшивые бороды, две пары усов и тупей сэра
Ларри и в случае нужды подправить грим.
   - Эй, вы там! - крикнул моложавый блондинистый человек, появляясь  из
кабины в хвостовой части самолета. - Пилот сказал, что я могу уже выйти.
   Разноголосица  прекратилась  тотчас  же,  как  только  вице-президент
Соединенных Штатов вошел с улыбкой в просторный салон самолета.
   - Разве это не забавно? - бросил он весело.
   - Кто этот? - полюбопытствовал Силвестр.
   - Не ?этот?, а ?он?, - заметил сэр Ларри, поправляя свой тупей. -  Ты
должен был бы спросить: ?Кто он?? Понятно, Слай?
   - Да, конечно, но что это?
   - Это мой самолет, - обратился к нему наследник Овального кабинета. -
Ну не славно ли это?
   - Садись, пилигрим, - обратился к нему Герцог. - Если хочешь положить
что-нибудь на зуб или промочить горло,  нажимай  на  кнопки,  и  дело  с
концом. Они вон там!
   - Да знаю я, знаю! Все эти шикарные ребята - моя команда!
   - Он... он... он... он... вице... вице... Вы  понимаете?  -  проблеял
громко Дастин, вращая головой. - Он родился ровно...  ровно...  ровно  в
одиннадцать часов двадцать две минуты утра в тысяча девятьсот  пятьдесят
первом году... пятьдесят первом... пятьдесят  перво