оттуда  он  мог
преспокойно  наблюдать  за  тем,  что  происходило  вокруг.  Мясо  был  явно
сметливым малым.
   Но все-таки не совсем.
   Маккензи переполз по диагонали автостоянку и  по  пересеченной  местности
двинулся к дорожке номер шесть.  Поскольку  Деллакроче  заявил  о  том,  что
явится на встречу один,  Хаукинз  понимал,  что  Пальцы  будет  прятаться  в
темноте на опушке леса и, если только у него есть  в  голове  мозги,  займет
позицию к востоку от дорожки, откуда удобнее стрелять.
   Но Пальцы сообразительностью не отличался.  Он  расположился  в  западной
части местности, покрытой небольшим  подлеском,  лишив  себя  таким  образом
возможности наблюдать за флангами.
   И Маккензи подумал о том, что такую дубину, как этот  Пальцы,  было  даже
неинтересно брать.
   Но, тем не менее, он взял его. Без шума. За одиннадцать секунд.
   Анджело  Деллакроче  остался  один  посередине  дорожки  номер  шесть.  И
казалось, что он, с торчавшей из его жирного рта сигарой  и  сцепленными  за
спиной руками,  совершенно  ни  о  чем  не  беспокоясь,  ожидал,  когда  ему
приготовят линджини.
   Через  три  минуты  с  пустынной  отдаленной  дороги  перед  гольф-клубом
послышался шум привезшего Дивероу такси, и Маккензи спрятался за колонной.
   Глядя на приближавшегося к  нему  спотыкающейся  походкой  Сэма,  Хаукинз
решил, что ему не надо  говорить  о  нейтрализованных  им  охранниках,  дабы
лишний  раз  не  волновать  бывшего  майора.  Пусть  уж  лучше  думает,  что
Деллакроче сдержал слово и находится на дороге номер шесть в одиночестве.
   - Привет, Сэм, черт бы тебя побрал!
   Дивероу бросился на землю, обнимая рассыпанный по ней гравий так,  словно
дороже у него ничего не было в жизни. Затем взглянул вверх.  Хаукинз  достал
из кармана небольшой, но мощный фонарик и включил его.
   Да, бывший майор был, конечно, взбешен. Его  лицо  выглядело  надутым  до
такой степени, что, казалось, еще немного, и кожа на нем лопнет.
   -  Ты  беспринципный  сукин  сын!  -  одновременно  яростно  и  испуганно
прошептал он. - Самый мерзкий из всех существ, какие только когда-либо  жили
на земле Что ты сделал, ты, ублюдок?
   - Сейчас не время ругаться, Сэм, - ответил  Хаукинз,  протягивая  Дивероу
руку. - Вставай-ка лучше, ведь видок у тебя довольно глупый...
   - Не прикасайся ко мне, ты, червяк! Даже вонючая монгольская  овца  и  та
слишком хороша для тебя. Мне следовало бы  разрешить  Лин  Шу  вырвать  тебе
ногти, по одному, за четыре тысячи чертовых лет! Не трогай меня!
   Шатаясь, Сэм поднялся на ноги.
   - Послушай, майор...
   - Не называй меня так! У меня больше нет личного номера, и  я  не  желаю,
чтобы ко мне когда-либо обращались так старшие по званию! Я юрист, но  я  не
твой чертов юрист! Где мы, черт побери? Сколько пистолетов на нас нацелено?
   - Здесь никого нет, - усмехнулся Хаукинз. - Только Деллакроче. Он, словно
добрый дядя на семейном ужине, ожидает нас на ведущей к площадке дорожке.
   - Я не верю тебе! Ты знаешь, что эта горилла  сказала  мне  по  телефону,
когда я заявил, что не приду сюда? Этот чертов колпак намекнул мне, что  мое
здоровье резко ухудшится! Это его собственные слова!
   - Не обращай внимания  на  подобную  ерунду.  Эти  жирные  неряхи  всегда
грубят.
   - Дерьмо! - всмотрелся в темноту Дивероу. - Этот маньяк предупредил меня,
что если я опоздаю, то  он  завтра  же  пошлет  мне  корзину  с  фруктами  в
больницу! А сели я попытаюсь уехать  из  города,  то  какой-то  мерзавец  по
кличке Мясо моментально найдет меня!
   - Мясо довольно хорош, - покачал головой Хаукинз. - Но я  думаю,  что  ты
отделаешь его. Я бы поставил на тебя, парень.
   - Я вовсе не желаю одерживать над ним верх, как, Прочем,  и  ни  над  кем
другим. И не надейся меня больше увидеть! Я хочу лишь одного:  покончить  со
всем этим. Встретить этого Деллакроче и сказать ему, что  все  это  дурацкая
ошибка! Я только кое-что отпечатал для тебя на машинке, и все!
   - А теперь послушай  меня,  парень.  Ты  слишком  взвинчен.  Беспокоиться
совершенно не о чем.
   Хаукинз двинулся через газон. За ним засеменил Сэм, поворачивая голову  в
сторону каждого доносившегося до него звука.
   - Мистер Деллакроче будет весьма сговорчив. Что же касается грубостей, то
ты их больше не услышишь.
   - Это что еще? - спросил Сэм, встревоженный каким-то странным шумом.
   - Ты можешь расслабиться?! Я думаю,  ты  просто  наступил  на  что-то.  И
вообще, предоставь все мне. Не лезь ни с какими  объяснениями  до  тех  пор,
пока я не поговорю с Деллакроче. Хорошо? Это займет у  меня  всего  три  или
четыре минуты...
   - Нет, и еще тысячу раз нет! Я вовсе не хочу,  чтобы  моя  многообещающая
карьера юриста была оборвана в этом лесу молодчиками  из  Коза  ностра!  Эти
ребята шутить не любят! Они используют пули, цепи и цемент!  И  реки!..  Что
это? - насторожился Сэм, услышав на дереве какой-то шорох.
   - Мы вспугнули птицу... Пусть все идет так, как я сказал. Я выплачу  тебе
еще десять тысяч, если ты будешь молчать, пока я не закончу. Как ты  на  это
смотришь?
   - Ты лунатик! И я снова говорю: нет! На бостонском кладбище деньги мне не
понадобятся! Ты можешь предложить мне хоть десять миллионов, ответ будет все
тот же: нет!
   - Это не ответ...
   - Боже мой, ведь ты скомпрометировал себя еще до того, как  это  смог  бы
сделать кто-то другой!
   - И все же мне придется поступить так, как я хочу. Или ты не вымолвишь ни
слова во время моего разговора с Деллакроче, или завтра же утром я позвоню в
ФБР и сообщу, что некий бывший майор  торгует  секретными  разведывательными
документами, которые он нелегально вынес из архивов "Джи-2".
   - Ну нет, ты не сделаешь этого, потому что я открою  правду!  Я  расскажу
им, как ты шантажировал меня, а затем заставил кое-что сделать  для  тебя  и
снова шантажировал. И тогда тебе придется пожалеть, что ты не получил  более
легкое наказание в Пекине!
   - В таком случае твое положение еще более осложнится, Сэм! Я имею в  виду
дело  Броукмайклов,  которое  тебе  придется  возобновить.  Как  это   будет
выглядеть? Некто нарушает законы  о  шпионаже  только  потому,  что  ему  не
хочется послужить еще немного во благо своему отечеству.  Хотя  занимает  он
спокойное, хорошо  оплачиваемое  место  и  не  принимает  участия  в  боевых
операциях. Я бы заметил, что при данных  обстоятельствах  ссылка  на  шантаж
прозвучит неубедительно.
   - Ты беспринципный...
   - Я знаю, знаю, Сэм, - проговорил устало Хаукинз. - Ты  повторяешься.  Но
тебе следовало бы давно понять, что  все  эти  твои  рассуждения  меня  мало
волнуют. Как ты сам сказал, по мне нанесли удар. Как ты думаешь, что еще они
могут сделать мне?
   Хаукинз по-прежнему  шел  впереди,  Дивероу  неохотно  следовал  за  ним,
внимательно глядя по сторонам. Судя по всему,  расслабиться  ему  так  и  не
удалось. И прежде чем он заговорил снова, из его горла послышалось  какое-то
шипенье.
   - Значит, вы, сэр, лишены какой бы то  ни  было  морали?  В  вас  нет  ни
чувства сострадания, ни любви хотя бы к кому-нибудь?
   - Конечно, нет, - ответил Хаукинз. - А теперь  я  все-таки  попрошу  тебя
оставить свое красноречие. Если тебе не понравится, как развиваются события,
ты можешь вмешаться. По-моему, это справедливо?
   Внезапно из-за туч выглянула луна, и всего  в  сотне  ярдов  впереди  они
увидели приземистую фигуру Анджело Деллакроче, все так же с руками за спиной
и с торчавшей изо рта сигарой.
   - Он, должно быть, засыпал  вес  вокруг  себя  пеплом,  -  тихо  произнес
Хаукинз и уже громче позвал:
   - Мистер Деллакроче!
   С  того  места,  где  находилась  тучная  фигура  итальянца,  послышалось
ворчанье. Хаукинз поднял фонарь над своей головой и включил его. Прорезавший
темноту луч света  освещал  его  длинные  серо-стальные  волосы  на  голове,
отбрасывая тени на постриженную в стиле Ван Дейка бородку.
   - Ты делаешь из нас прекрасные мишени! - прошептал Сэм.
   - Интересно, кто будет стрелять? Они  приблизились  к  итальянцу,  и  Мак
протянул тому руку. Деллакроче не шевельнулся.
   - Даже принимая капитуляцию от азиатов, - спокойно произнес Хаукинз, -  я
обменивался с ними рукопожатиями. Именно это и отличает людей от животных.
   Весьма неохотно Деллакроче вытащил правую руку из-за  спины  и  подал  ее
генералу.
   - Я не азиат, - заметил он хриплым голосом, - и это не капитуляция.
   - Конечно, нет! - быстро  ответил  Хаукинз.  -  Более  того,  это  начало
взаимовыгодного сотрудничества... Кстати, - повернулся он к Сэму, - это  мой
адвокат и добрый приятель Сэм Дивероу...
   - Мак!
   - Замолчи и подай руку! - приказал вполголоса Хаукинз и, обращаясь уже  к
обоим, проговорил:
   - Да поздоровайтесь же, ребята, черт вас возьми!
   Действуя явно против своей воли,  Дивероу  и  Деллакроче  протянули  друг
другу руки и, едва коснувшись ими, быстро отдернули их назад, словно боялись
заразиться.
   - Вот так-то лучше, - заметил Хаукинз с воодушевлением. - А теперь  можно
и побеседовать.
   Он же и начал разговор. В  течение  двух  минут  перечислил  вес  аспекты
противозаконной деятельности Анджело Деллакроче как в родных пенатах, так  и
за их пределами.
   - А теперь, мистер Деллакроче, в заключение своего рассказа я объясню вам
ту причину, по которой власти до сих пор не могут поймать вас.  Все  дело  в
том, что у них нет доступа к тому  единственному  клирингу,  который  весьма
специфично связывает воедино все местные предприятия. Это  может  показаться
вам странным, но у меня такой доступ есть. И в доказательство хочу  сказать,
что в одном из женевских банков имеется счет,  первые  три  номера  которого
соответственно составляют семерку, единицу и пятерку. Лежит же на этом счету
около шестидесяти двух миллионов долларов...
   - Хватит! Хватит!
   - И депозиты были получены непосредственно  именно  оттуда,  откуда  я  и
предполагал.  Я  думаю,  что  вы  уже  изучили  новые   швейцарские   законы
относительно подобных счетов.  Они  весьма  строги  и  хитроумны,  и  обман,
удавшийся в какой-нибудь другой стране, в Женеве не пройдет.  Как  вы,  черт
побери, считаете: у Интерпола есть способ представить  все  касающиеся  этих
счетов документы в суд? Ведь все, что  должна  будет  сделать  международная
полиция, так это только предъявить копии приходных ордеров,  поступивших  на
тот самый счет, который был открыт человеком, признанным виновным в торговле
наркотиками. Прямо скажем, мне здорово повезло, поскольку я стал обладателем
нескольких таких копий, снятых с подобных платежных свидетельств.
   - Хватит! Заткнитесь! - заорал Деллакроче. - Пальцы! Манни! Карло!  Дино!
Быстро сюда!
   Ответом Деллакроче служили только звуки ночного леса.
   - Здесь никого нет. По крайней мере, из тех, кто смог бы слышать  вас,  -
негромко заметил Хаукинз.
   - Что?.. Пальцы! Где ты, паршивая проститутка? Иди сюда!
   Ответа так и не последовало.
   - А теперь, мистер Деллакроче, отойдем-ка в  сторонку  и  поговорим,  так
сказать, наедине...
   И с этими словами Хаукинз взял итальянца за  руку,  которую  тот  тут  же
вырвал.
   - Мясо! Ауджи! Рокко! - снова заголосил Деллакроче. -  Вы  слышите  меня?
Идите ко мне!
   - Они все спят, сэр, - дружелюбно произнес Хаукинз. -  И  думаю,  что  не
проснутся еще в течение пары часов.
   - Вы привели сюда полицейских? - вскинул голову Деллакроче. - Сколько  их
у вас?
   Итальянец задавал вопросы с такой скоростью, что они  слились  у  него  в
одно целое.
   - Да нет тут никого. Только я и мой друг адвокат.
   - Сколько их? Одному вам не справиться с моими ребятами!
   - Но я справился! - возразил Хаукинз. - Но ведь это мои лучшие ребята!
   - Да плевать мне на них, - усмехнулся Маккензи. - Давайте лучше  займемся
делом!
   Хаукинз отвел Деллакроче футов на тридцать в сторону.  Они  разговаривали
ровно четыре с половиной минуты, после чего раздался  душераздирающий  вопль
Деллакроче, разорвавший ночную тишину на дорожке номер шесть:
   - Манна-а-агги-иа!
   И мафиози тут же упал на ухоженную траву.
   Маккензи наклонился и легко потрепал Деллакроче по щекам, приводя  его  в
сознание.
   Когда же тот пришел в себя, беседа возобновилась. При этом Хаукинз держал
Деллакроче за шею, словно врач, осматривающий пациента.
   Но вскоре вновь раздался крик:
   - Манна-а-агги-иа!
   На этот раз Маккензи сам опустил голову итальянца на траву площадки номер
шесть и  выпрямился.  Вырвавшаяся  из-за  туч  луна  осветила  застывшего  в
изумлении Дивероу, который созерцал валявшегося на земле Деллакроче.
   "Все правильно, - размышлял тем временем приблизившийся к Сэму Хаукинз. -
Не было никакого смысла откладывать это дело дальше, и  Дивероу  должен  обо
всем знать. Другого пути нет..."
   - Я полагаю, Сэм, - сказал он доверительно, -  что  это  хорошее  начало.
Мистер Деллакроче готов выписать  чек  на  всю  запрошенную  у  него  сумму.
"Шеперд компани" заполучила свои первые десять миллионов долларов.
   У Дивероу при этих словах  дрогнули  колени.  И  Хаукинзу  даже  пришлось
схватить его за руки, чтобы не дать ему упасть. Земля была мягкой, и Дивероу
вряд ли бы ушибся, но ему хотелось продемонстрировать  тому  свою  заботу  о
нем. Генерал по опыту знал, как важно  внушить  подчиненному,  что  командир
всячески опекает его.
   - Черт побери, парень, пора взять себя в руки! Не надо уподобляться этому
ублюдку  Деллакроче!  Это  нехорошо,  ведь  ты  сработан  из  куда   лучшего
материала!
   Сэм бессмысленно ворочал  глазами,  осматривая  озаренную  лунным  светом
окрестность. С его дрожащих  губ  срывались  какие-то  бессвязные  слова,  и
только когда он повторил некоторые фразы несколько раз подряд, их можно было
понять.
   - Секретарь-казначей!  Боже  мой,  я  секретарь-казначей-адвокат!  Десять
миллионов дерьмовых долларов! Столько  стоит  цемент!  Меня  же  замуруют  в
бетонную пижаму! Я уже мертвый!
   - Да прекрати ты свои стенания. Ты великий юрист, Сэм, и тебе не подобает
вести себя подобным образом!
   - Лучше бы я никогда не встретился с  тобой,  проклятый  ублюдок!  Только
этого не хватало в моей жизни! О Боже! Этот убийца умер!
   - Почти как ты. Я взял тебя...
   - Тес! Бежим отсюда! Я напишу ему письмо, в котором объясню, что ты самый
обыкновенный шизофреник, а нее это - грязная шутка!
   - Мистер Деллакроче знает кое-что и почище, парень!  -  Хаукинз  потрепал
правой рукой Сэма по щеке, левой же держал его за шею  с  такой  силой,  что
Дивероу не мог пошевелиться. - Деллакроче - очень набожный  человек,  может,
даже  самый  набожный  из  всех  местных  итальянцев.  И  его  не   очень-то
интересует, чем все они зарабатывают на жизнь. Так что это особая статья. Но
он знает, что я сказал ему правду. Ты понимаешь меня?
   - Да нет же, черт побери! Какое отношение имеет ко всему этому религия? И
отпусти наконец мою шею.
   - Религия помогает человеку  познать  истину.  Правда,  истина  может  не
нравиться ему. Она может не нравиться и его религии, которая в таком  случае
способна даже отказаться признать  ее  за  истину.  Но,  поскольку  верующий
размышляет,  он  в  состоянии  отличить   истинное   от   конского   навоза.
Улавливаешь, что хочу я сказать?
   - Конечно же нет!.. Ой, как болит шея!
   - Потерпи, это пройдет. Сейчас же нам надо поговорить.
   Маккензи убрал свою руку. Дивероу  сразу  же  попытался  убежать,  однако
Хаукинз сбил его с ног и прижал к земле.
   - Я же сказал тебе, парень, что нам надо поговорить! Ты человек смышленый
и поймешь, что к чему.
   - Вся беда в том, - прошептал, вытягиваясь на земле, Сэм, - что это ты не
понимаешь, что к чему! Ты отдаешь себе отчет в  том,  что  ты  наделал?  Эти
ребята, - он сделал движение головой, поскольку  его  руки  были  прижаты  к
земле, - шутить не будут, и просто так мы от них не отделаемся!
   - Ты опять преувеличиваешь. Мистер Деллакроче вовсе  не  собирается  тебе
мстить, так как слишком хорошо осознает то положение,  в  котором  оказался.
Все дело в том, что те деньги, которые лежат  на  его  женевском  счету,  он
украл у своих же собственных подельников.
   - Ты уверен в этом? - подозрительно уставился на Хаукинза Дивероу.
   - Об этом-то и идет речь в бумагах из архивов "Джи-2". Просто до сих  пор
никто не собрал вместе все эти документы, чтобы  увидеть  картину  в  целом.
Думаю, этого и не хотели делать.  У  Деллакроче  достаточно  своих  людей  в
Пентагоне из-за  его  правительственных  контрактов  и  профсоюзных  связей.
Теперь ты выслушаешь меня?
   С  явной  неохотой,  порожденной  страхом,  Сэм,  подчиняясь  сложившимся
обстоятельствам, кивнул головой. Хаукинз помог ему подняться, и они, покинув
площадку  номер  шесть,  направились  к  возвышавшемуся  за   ее   пределами
гигантскому дубу, сквозь листву которого пробивался лунный свет.  Подойдя  к
дереву, Сэм сел, прислонившись к стволу спиной,  а  Мак  опустился  на  одно
колено рядом  с  ним,  напоминая  собой  офицера,  разъясняющего  приказ  на
передовой.
   -  Помнишь,  как  две  недели  назад  я  сказал  тебе  о  том,  что  стал
задумываться над вещами, которые никогда раньше не приходили мне в голову? Я
имел в виду Бога, церковь и тому подобное.
   - Я помню и то, - несколько меланхолично ответил Сэм, - как заверил тебя,
что не буду смеяться над этим.
   - И ты правильно поступил. Я много размышлял обо всем этом, и  совсем  не
так, как ты, возможно,  полагаешь.  Мы  с  тобой,  как,  собственно,  и  все
остальные, знаем, что девяносто девять процентов коммунистической пропаганды
являет  собой  самое  заурядное  дерьмо.  В  нашей  же  пропаганде  на  него
приходится только от пятидесяти до шестидесяти процентов, так что  по  этому
показателю мы находимся впереди. Но оставшийся от всей этой коммунистической
каши один процент заставил меня задуматься. О католической церкви.  Понятно,
не с точки зрения веры, поскольку  это  личное  дело  каждого,  во  что  ему
верить. Меня заинтересовал механизм функционирования самой организации.  Мне
показалось, что в распоряжении этих парней из Ватикана есть одно  прекрасное
дело, которое им  следовало  бы  несколько  расширить.  Я  имею  в  виду  их
инвестиции. Как только курсовая стоимость акций поднимается на  два  пункта,
они зарабатывают миллионы.
   - А когда она падает, они их теряют.
   - Пет; Сэм, не так, - отрицательно покачал головой  Маккензи.  -  Брокеры
вовремя предупредят их о предстоящем понижении.  Тем  более  что,  возможно,
биржевики  и  прочая  публика  находятся  под  неусыпным  оком  мальтийского
рыцарского ордена. Все это является только частью организации.  И  никто  из
этих людей никогда в жизни не будет афишировать свою связь с папой.
   - Все это чепуха, Мак.
   - Но если так,  тогда  почему  практически  все  исповедующие  католицизм
брокеры с Уолл-стрит  имеют  эти  начальные  буквы?  Тебе  известно  хоть  о
какой-нибудь иерархической гильдии, начинающейся с  буквы  "К"?..  Мы  знаем
Мальту, Лурд... А тут - святые! Рыцари Ассизи!  Рыцари  Питера,  разные  там
Мэтью... Они  занимают  целые  страницы.  И  за  всем  этим  просматривается
определенный социальный  принцип.  Чем  больше  такой  работник  делает  для
Ватикана на бирже, тем красивее "К" после его имени. И Уолл-стрит  -  только
один из примеров. То же самое наблюдается и во всех других местах.
   - Мне кажется, Мак, что ты начитался каких-то весьма странных  книг.  Ну,
скажем, таких, как "Куклуксклановец". Издания  тысяча  девятьсот  двадцатого
года.
   - Нет, я не интересуюсь таким дерьмом. Человек имеет право верить  в  то,
во что захочет. Я сейчас говорю только о финансовой стороне дела. Ведь  есть
еще и недвижимость. Знаешь, сколько этих ребят из Ватикана? Да я готов  руку
дать на отсечение, что они собирают ренту от Гинзы до Газы.  Им  принадлежит
лучшая  собственность  в  Нью-Йорке,  Хартфорде  и  Дейтройте,  то  есть   в
большинстве тех мест, куда некогда переселялись всякие там итальяшки, поляк