рта.
- Сейчас она  старается  обескуражить  меня...  Следите  за  ее  руками,
ребята! А за этими своими буферами она может прятать пластиковые бомбы.
   - Я выясню это, генерал! - закричал Дези-Один, сфокусировав взгляд на
цели, и задвигал плечами. - Что ты думать?
   - Сделаешь ко мне шаг,  -  начала  Редуинг,  потянувшись  к  сумочке,
лежавшей на стуле, и, выхватив оттуда тюбик ?мэйса?, закончила фразу:
   - Ослепнешь на месяц! - Стоя  между  разряженными  в  смокинги  двумя
сержантами и их командиром в костюме уопотами, она энергично размахивала
своим грозным оружием. - Тронь меня, и получишь на орехи!  Да  так,  что
надолго запомнишь!
   - Ну а теперь вступаю в игру я, - заявил Сэм  Дивероу  и,  подойдя  к
зеркальному бару и графину с мартини, подбросил вверх  ногой  валявшийся
на полу бокал, словно это был футбольный мяч.
   - Минуточку! - закричал Арон Пинкус, поправляя очки в стальной оправе
и вглядываясь пристально в красавицу  с  бронзовой  кожей.  -  А  я  вас
знаю... Семь или восемь лет назад... Гарвард... Реферат по  праву...  Вы
были одной из лучших на своем курсе...  Выдающийся  анализ  особенностей
осуществления цензуры в рамках конституционного права...
   - Боже мой, тогда-то и была эта ?Нэнси? с  ее  гадкими  шалостями!  -
воскликнул Дивероу со смехом, наливая себе напиток.
   - Успокойся, Сэмюел!
   - Ах, так мы возвращаемся к Сэмюелу?
   - Заткнитесь, адвокат!.. Да, мистер Пинкус, вы еще  провели  со  мной
собеседование. Я была вам очень признательна за это и польщена тем,  что
привлекла к себе ваше внимание.
   - И все же вы отвергли  наше  предложение,  моя  дорогая.  Интересно,
почему? Конечно, вы не обязаны мне отвечать: это - ваше личное дело.  Но
мне любопытно. Я отчетливо помню, как  выспрашивал  у  своих  коллег,  в
какую из вашингтонских и нью-йоркских фирм собираетесь вы направить свои
стопы. Откровенно говоря, я собирался позвонить в эту фирму  и  сказать,
как им повезло. Обычно самые лучшие и одаренные устремляются в Вашингтон
и Нью-Йорк, хотя я с этим, откровенно говоря, не согласен. Вы  же,  если
память мне не изменяет, связали свою  судьбу  с  маленькой,  но  хорошей
фирмой в Омахе.
   - Я из тех мест, сэр. Как вы уже,  вероятно,  поняли,  я  из  племени
уопотами.
   - Я  догадывался  об  этом,  хотя  надеялся  все  же,  что  вы  такое
заключение сочтете нелепым. Если бы только было возможно такое, чтобы  в
жизни стало поменьше путаницы!
   - Но путаницы в жизни меньше не  стало,  мистер  Пинкус.  Мое  имя  -
Дженнифер Редуинг. И я дочь племени уопотами. Чем и горжусь чрезвычайно.
   - Но где, скажите мне во имя Господа Бога, повстречали вы Сэмюела?
   - В лифте отеля ?Времена года?. Это произошло сегодня утром.  Он  был
очень усталым. Во всяком случае,  утверждал,  что  вымотался  вконец,  и
сделал несколько глупейших замечаний.
   - И этого оказалось для вас достаточно, чтобы  быть  здесь  вместе  с
ним, мисс Редуинг?
   - Она заявилась ко мне домой, - вмешался Дивероу. - Я извинился перед
ней, даже дал за нее чаевые швейцару, а потом  вдруг  услышал,  как  эта
безумная леди дает таксисту мой адрес! Что бы вы сделали на моем  месте,
Арон?
   - Ясно, последовал бы за ней до своего дома.
   - Я так и поступил.
   - Я отправилась к нему домой,  мистер  Пинкус,  потому  что  это  был
последний адрес, где рассчитывала я обнаружить этого ненормального,  что
стоит сейчас рядом с вами!
   - Маленькая разозленная кобылка, верно? - изрек Хаук.
   - Да, генерал Хаукинз, - поскольку  это  вы,  и  никто  другой,  -  я
разозлилась и в то же время  -  нет.  Ну  а  то,  что  я  не  ?маленькая
кобылка?, это вы узнаете, когда я разделаюсь с  вами.  В  суде  или  вне
суда, но я намылю вам холку!
   -  Словесное  оскорбление,  сержанты!   Приведите   себя   в   боевую
готовность!
   - Заткнитесь, гнуснейшая рожа на самом  тупом  из  тотемных  столбов!
Кстати, узор из бисера на куртке, которую вы носите, повествует  о  том,
как какой-то буйвол-идиот не сумел спастись от бури только потому, что у
него не хватило на это мозгов. Весьма знаменательно!
   - Эй, Ред, - сказал Сэм, поднося к губам мартини, - возьмите  себя  в
руки. Помните о доверительном документе.
   - Взять себя в руки? Да один только взгляд на  него,  и  мне  хочется
криком кричать!
   - Он  на  всех  оказывает  такое  действие,  -  пробормотал  Дивероу,
продолжая вкушать напиток.
   - Минуточку, - молвил Пинкус, поднимая руку. - Я, как мне показалось,
слышал что-то заслуживающее пояснения. - Прославленный юрист  повернулся
к Сэму. - Что это за ?доверительный документ?? Что вы задумали?
   - Просто я дал ей добрый совет pro bono <Во благо (лат.)>,  Арон.  Вы
бы одобрили его.
   -  В  настоящий  момент  ты  и  одобрение  с  моей  стороны  -   вещи
взаимоисключающие... Может быть, вы объясните мне, мисс Редуинг?
   - Буду счастлива,  мистер  Пинкус.  Особенно  в  присутствии  другого
вашего гостя, генерала Неандертальца. Кстати, вы и  переведете  ему  то,
что я скажу, хотя, подозреваю, общую линию он все же поймет, а может,  и
чуточку больше.
   - Сформулировано четко, - констатировал Арон с  таким  же,  наверное,
выражением лица, какое было у Эйзенхауэра, когда тот узнал  об  отставке
Макартура.
   - Совет был превосходным. Положенная в его основу концепция со  всеми
ее просчетами, слишком многочисленными, чтобы перечислять их здесь  все,
была разработана вашим служащим, мистер Пинкус, воздаю ему должное.
   -  Хороший  поверенный  -  прежде  всего  любезный  поверенный,  мисс
Редуинг.
   - Право? Я никогда об этом не задумывалась... А почему?  Я  спрашиваю
просто так, из любопытства.
   - Потому что он или она  -  речь  идет  о  хороших  поверенных  -  не
сомневаются в своих способностях. И поэтому им нет никакой необходимости
тешить себя неуважительным отношением  к  другим.  Возьмите  к  себе  на
работу такую девушку или этого молодого человека, и вы убедитесь:  никто
из них не станет искать прибежища в настоящей или воображаемой вражде.
   - Думаю, я чему-то научилась...
   - Едва ли это оригинально, моя дорогая. То же самое, не в обиду  будь
сказано, говорил и генерал,  используя  только  военную  терминологию...
Отвлечение внимания  демонстрацией  враждебности...  Слабый  разыгрывает
спектакль, а тот, кто посильнее,  лишь  наблюдает,  готовый  к  ответным
действиям.
   - Надеюсь, вы не ставите меня на одну доску с этой обезьяной?
   - Послушайте, вы, маленькая индейская кобылка...
   - Пожалуйста, генерал!.. Я касался  исключительно  вопросов  тактики,
мисс Редуинг... Вел речь о расстановке сил, если вам угодно... А правда,
будто вы скрываете на своей прекрасной груди пластиковые бомбы? Хотел бы
верить,  что  это  не  так.  Думаю,  наш  генерал,  упомянув  об   этом,
преследовал одну цель - дать понять своим  помощникам,  сколь  важно  им
находиться  в  состоянии  боевой  готовности.  И  не  придавать  особого
значения  вашей  показной   враждебности.   Решение   этой   загадки   в
действительности на редкость простое.
   - Ты, парень, думать, что мы мог отвлечь себя на тот, что здесь?
   - Достаточно, сержант...
   - Я согласный с тебе, Дези-Уно...
   - ?Мэри гуляет, и Дези гуляет, а ягненок ест плющ?, - загорланил  Сэм
на песенный мотив.
   - Заткнись!
   - Сэмюел, прекрати это!
   - Сынок, ты проливаешь свой напиток.
   - Итак, дорогая моя мисс Редуинг, не будете ли вы любезны  поделиться
с нами вашей идеей - той концепцией, которая зародилась  в  мозгу  моего
ныне безработного служащего?
   -  Все  очень  просто,  мистер  Пинкус.  Поскольку   племя   уопотами
зарегистрировано  как  некая  целостная  общность,  облеченным   властью
советом  старейшин  подписывается  доверительный  документ,  в   котором
говорится,  что  все  юридические  вопросы,  касающиеся  племени,  могут
обсуждаться только с  лицами,  означенными  в  данной  грамоте,  все  же
остальные, поименованные в предыдущих бумагах, лишаются каких бы  то  ни
было полномочий. Короче говоря, определяемый этой доверенностью круг лиц
выступает в роли коллективного поверенного.
   - Звучит довольно внушительно, маленькая леди, - заметил  Хаукинз.  -
Но каков все-таки в этом смысл?
   - А тот, генерал, - ответила Редуинг, устремив на Хаука холодный  как
лед взгляд своих очей, - что никто  -  повторяю,  никто,  -  кроме  лиц,
оговоренных в доверительной записи, не имеет права принимать решений или
вступать с кем бы то  ни  было  в  какие-либо  соглашения  по  вопросам,
затрагивающим интересы  племени,  и  выступать  от  имени  племени  ради
достижения своих собственных целей.
   - Право, похоже, чертовски ловкая мера  предосторожности!  -  признал
Хаукинз, извлекая изо рта изжеванную сигару, и  наклонил  голову  набок,
как бы что-то обдумывая:
   - Полагаю, после всего сказанного вполне правомочен следующий вопрос:
а заслуживают ли доверия эти доверенные лица?.. Разумеется, мисс,  я  не
собирался каламбурить.
   - Они - вне всяких подозрений, генерал. Среди  них  -  двое  юристов,
несколько  врачей,  президент  одного  из  международных   фондов,   три
вице-президента ведущих  банков,  один  или  двое  биржевых  маклеров  и
пользующийся прекрасной репутацией психиатр, которому вам  следовало  бы
показаться. Все они - подлинные  отпрыски  племени  уопотами,  и,  кроме
того, я - председатель этого исполнительного комитета и его  официальный
представитель. Есть еще вопросы?
   -  Да,  только  один:  совет  старейшин  устраивает  наличие   такого
комитета?
   - Конечно. Старейшины прислушиваются к нашим советам, а мы  незыблемо
стоим на стороне  интересов  племени.  Теперь  вам  должно  стать  ясно,
генерал  Хаукинз:  не  успеете,  вы  сделать  и  первый  шаг   по   пути
практического претворения своего безумного, губительного плана в  жизнь,
как мы, а не вы, станем полностью контролировать ситуацию, чтобы  свести
к минимуму возможные вредоносные последствия ваших действий для ни в чем
не  повинных   людей,   невежеством   которых   вы   столь   бессовестно
воспользовались. Короче, ваши карты биты, маньяк.
   Выражение лица Хаука свидетельствовало не только об  испытываемой  им
душевной боли, но  и  о  глубокой  личной  обиде.  Словно  мир,  который
взлелеял он непрестанными заботами и безграничной любовью, вышвырнул его
за борт, и вот теперь он - обездоленный,  одинокий,  покинутый  всеми  и
преданный забвению старый человек, отказывающийся в  силу  присущей  ему
гордости и чувства  собственного  достоинства  признать  свое  фиаско  и
поддаться горечи поражения.
   - Прощаю вам ваши необоснованные подозрения и вашу невоздержанность в
выражениях, поскольку, воистину, вы не ведаете, что творите, -  произнес
он смиренно.
   - Боже мой!
   - Обращение к небезызвестному Сыну Божьему в данном случае, возможно,
было бы куда уместней, - предположил Дивероу, возвращаясь к бару.
   - Ты браться за оружие, генерал? - спросил Дези-Два.
   - Тогда, может быть, эти гринго  пойти  подышать  свежий  воздух,  а,
парень? - взглянул на Хаука выжидательно Дези-Один. - Что, если их через
окно, о?кей?
   - Нет, джентльмены, - возразил Мак, введя в свой  голос  размеренные,
героико-патетические и в то же время замогильные нотки  святого.  -  Эта
потрясающая дама взяла бразды правления в свои руки и, единственное, что
остается мне, - это уменьшить свою долю той тяжкой ответственности...
   - Ах, вот оно что! - перебил его Сэм, мешая пальцами  мартини,  чтобы
поймать маслину. - Уж не погребальный ли слышу я звон, ребята?
   - Сынок, ты неверно меня понял.
   - Я уже  и  так  сыт  по  горло  твоими  выкрутасами.  Мак.  Все  это
неоднократно оговаривалось и раньше. Иногда,  правда,  я  не  сразу  все
схватывал.
   - Почему бы не дать мне  возможность  высказать  свою  точку  зрения,
мальчик?
   - Вот она - твоя кроличья кафедра, Братец Грызун! Давай начинай!
   - Мисс Редуинг, - кивнул  Хаук  головой  с  видом  старшего  офицера,
признающего заслуги младшего  по  званию,  -  я  уважаю  и  понимаю  ваш
скептицизм относительно проявленного мною  участия  к  судьбе  уопотами.
Поэтому позвольте мне склониться перед вашими  решениями.  Как  приемный
сын племени уопотами, я  соглашаюсь  со  всеми  постановлениями  мудрого
совета старейшин. Личные блага не имеют значения  для  моей  персоны,  я
желаю лишь торжества справедливости.
   Дженнифер Редуинг была ошарашена. Она готовилась к свирепой  битве  с
гигантом, страдающим манией величия, а свелось все к тому, что этот Мак,
оказавшийся славным, уязвленным щенком, был  поставлен  на  место  одним
лишь каскадом обрушенной на него юридической чепухи.
   - Право же, генерал, не  знаю  даже,  что  и  сказать.  -  Ощутив  на
мгновение смущение и не решаясь взглянуть в  глаза  недавнему,  но  ныне
поверженному  противнику,  Дженнифер  решительно  отбросила  назад  свои
темные волосы. Потом, пересилив себя, она все же посмотрела  на  старого
солдата,  отдавшего  так  много  своей  родине  -  их  общей  стране.  -
Пожалуйста, поймите меня, сэр! Возможно, я излишне  чрезмерно  пекусь  о
своем  народе.  Однако  удивляться  тут  не  приходится:  слишком  много
несправедливостей совершено было по отношению к нашему племени, как и  к
остальным индейцам. Что же касается вас, то я заблуждалась, принимая вас
не за того, кем являетесь вы на самом деле, и  прошу  за  это  прощения.
Примите мои извинения, идущие от самого сердца!
   - Добился-таки своего! -  вскричал  Дивероу,  глотая  остатки  своего
мартини. - Свирепый лев предстал в облике мокрой домашней  кошки,  и  вы
купились на это!
   - Сэмюел, нельзя же так! Разве не слышали вы, что он сказал?
   - Я уже слышал это в сотнях вариаций.
   - Хватит, адвокат! Он,  этот  великий  человек,  только  что  выразил
полное  свое  согласие  с  моей  позицией.  Попытайтесь  вспомнить  свои
собственные слова, если только ваше зелье не до конца еще затуманило вам
рассудок. Вы говорили тогда что-то там о сущностной правде.  Или  забыли
уже?
   - Вы, адвокат, упустили из виду  возможность  использования  обходных
путей, - заметил Сэм, возвращаясь к бару. - Впереди, ребята,  еще  много
ухабистых дорог!
   И тут зазвонил телефон. Арон Пинкус, качая головой, чем в равной мере
выказывал и раздражение, и гнев, подошел торопливо к письменному столу и
поднял трубку столь надоевшего ему прибора:
   - Вас слушают!
   - С кем я это говорю? - раздался пронзительный голос. - Со знаменитым
юристом-евреем или с сумасшедшим генералом из связки  четок,  нанизанных
Блаженным Джеронимо?
   - У телефона Арон Пинкус, и к тому же юрист, если вас это устроит.
   - Порядок, ермолка! Я разыскал вас по вашему лимузину.
   - Прошу прощения?
   - История долгая, и я с удовольствием рассказал бы вам ее, но Бам-Бам
не  любит  длинных  повествований.  И,  по  правде   говоря,   в   вашем
распоряжении не так уж много времени.
   - Я ни слова не понял из того, что вы сказали.
   - Видите ли, много  лет  назад  этот  полоумный  коп  надел  на  меня
ошейник, но теперь у нас с ним перемирие. Так вот, поскольку в городе  у
него все еще есть кореши, ему стало известно,  что  за  вашим  лимузином
охотятся очень многие - и белые и черные. Capisce?
   - Да о чем вы толкуете?
   - Может, мне лучше тогда поговорить с этим психом, а?  Скажите  этому
идиоту, чтобы он вынул изо рта свою ублюдскую сигару и взял трубку.
   - Кажется, это вас,  генерал,  -  медленно  и  нерешительно  произнес
Пинкус. - Довольно странный малый. Так мог бы говорить и цыпленок,  если
бы только умел разговаривать.
   - Победа! - завопил Хаук. Ринувшись к письменному столу,  он  схватил
трубку и, прикрыв микрофон, обратился к присутствующим:
   - Старые солдаты, даже ворчуны, не отступают! Они не забывают, друзья
мои, о днях прошедших, которые вечно будут жить  в  их  воспоминаниях!..
Это ты, Джозеф Малыш?
   - Нам надо побеседовать, братец. Все изменилось.  Я  считаю,  что  вы
больше не плохие ребята: плохие ребята идут по вашему следу.
   - Выражайся чуточку яснее, Джозеф!
   - Времени в обрез, малый! С тобой хотел бы встретиться через день или
вроде того большой человек, но пока что ему приходится лежать на  дне  и
помалкивать. Поэтому я буду вашим связным.
   - Выпала не та карта, Джозеф?
   - Да, клянусь могилой  моей  тетушки  Анджелины!  В  округе  Колумбия
начались скачки, и большой человек  проиграл,  временно,  конечно...  Он
велел передать  тебе,  что  тот  громила,  чью  спину  ты  протаранил  в
гостиничном холле, а вот шею недоломал, выблевал все секреты в  какой-то
химической лаборатории в Вирджинии. Сейчас они  знают,  что  ты  и  твои
ребята здесь, в Бостоне, и мальчики в  шелковом  исподнем  выпустили  на
вас... у меня тут записано... они выпустили на вас СОН.
   - СОН? Ганнибал в слоновьем дерьме! Он действительно сказал: СОН?
   - Я не мог ошибиться, потому что повторил это  по  крайней  мере  три
раза, хотя так и не знаю, что тут к чему.
   - Это самые страшные в мире звери, Маленький Джозеф. Я сам их обучал,
поэтому я-то знаю. Силы особого назначения! Неисправимые!  Их  держат  в
каторжных  тюрьмах,  где  они  пытаются  убить  всех,  кроме  поваров  и
медицинских сестер.
   - А теперь они возьмутся за тебя и твою кодлу, приятель. На то, чтобы
найти тебя, у меня ушла тридцать одна минута.  Так  сколько  же  времени
потребуется для этого чертовым коммандос, когда они окажутся в  Бостоне?
А ведь, возможно, они  уже  здесь.  Выметайтесь  отсюда  и,  как  только
уберетесь подальше от этих шизиков с их пушками, позвоните мне в  номер.
Да, и не пользуйтесь ублюдской своей колымагой! Это - верный след!
   Джо Саван повесил трубку, а Хаук вернулся к своим войскам.
   - Эвакуироваться! - гаркнул он. - Объяснения потом: сейчас не до них!
Адъютанты, подать  две  машины  с  парковочной  площадки!  Встретимся  у
юго-восточного угла  отеля.  Vamos!  <Пошли!  (исп.)>  -  И  как  только
Дези-Один и Дези-Два исчезли за дверью. Мак воззрился свирепо  на  Арона
Пинкуса, потом - на Сэма Дивероу и, наконец, - на Дженнифер  Редуинг.  -
Вы спрашиваете, почему я восстаю против лжи, которой питают  нас  власть
имущие,  почему  подымаю  меч  на  продажных  чинуш   и   разного   рода
махинаторов, как живших сто лет назад,  так  и  здравствующих  в  данную
пору. А посему дайте же мне высказаться, черт возьми! Теневое, никем  не
избранное правительство, стоящее за спиной  нашего  правительства,  дает
пребывающей в заточении стае психопатов спецзадание, в случае  успешного
выполнения которого они получат право свободно  разгуливать  по  улицам.
Поручают же им не что иное, как перебить нас всех.  Почему?  Да  потому,
что мы вскрыли преступление против невинных людей, которых  облапошивают
уже на протяжении ста с лишним лет. Исправление же этого зла обошлось бы
жулью в миллиарды!
   - Черт бы побрал эту твою правду! -  сказал  Дивероу,  выплескивая  в
раковину оставшийся в бокале мартини. - Убирайся отсюда!
   - А полиция на что, генерал? Я уважаемый здесь, в Бостоне, человек. И
она, конечно же, нас защитит.
   - Командир Пинкус, в  этой  несанкционированной  битве  обращаться  к
официальным властям бесполезно. Как, думаете вы,  взрывал  я  склады  от
Нормандии до Кайсуна?
   - То, что я услышала, никак  не  укладывается  у  меня  в  голове!  -
промолвила Редуинг, пытаясь сохранить спокойствие. - Я не верю в это!
   - Итак, вы не верите в это, индейская кобылка? В таком случае напомню
вам о восточных компаниях, которые обещали  вашему  народу,  заселявшему
равнинную территорию Среднего Запада, что  ему  предоставят  значительно
лучшие земли. Но в новых  краях,  куда  вас  принудили  перебраться,  вы
обнаружили лишь сухую почву и к тому же лишились скота, не  выдержавшего
суровой зимы. И нынешние действия власть предержащих мало чем отличаются
от деяний их предшественников. Вот так-то, маленькая леди!
   - О Боже! - вскрикнула Дженнифер, бросаясь к двери в спальню.
   - Что вы задумали? - встревожился