помню,  чтобы
видела там обнаженных белых женщин, а я постоянно хожу на  медосмотры  к
терапевту и  дантисту  и,  следовательно,  волей-неволей  знакома  с  их
публикациями.
   - Ты все никак не врубишься, леди. Я лишь ищу особо яркий типаж  гида
для эссе о тяжелых условиях жизни в  резервациях.  Юрист  с  гарвардским
дипломом,  оказывающийся  вдруг  членом  индейского  племени,   заставит
читателя с полным вниманием отнестись к публикуемому  материалу,  вместо
того чтобы бегло перелистывать страницы, как обычно он делает это.
   - О?
   Итак, выстрел был метким, ему удалось ее зацепить. Хотя  Ред  Редуинг
считалась многообещающим молодым адвокатом, в  том,  что  касалось  мира
профессиональной  фотографии,  она  была  до  смешного   наивной.   Горя
искренним желанием помочь своему народу, она  согласилась  со  сделанным
фотографом выбором костюмов,  но,  отказавшись  позировать  в  бикини  с
крохотной речной форелью в руках, не подумала о том,  чтобы  просмотреть
предварительно фотографии, предназначавшиеся для публикации.
   Однако сотрудничала Ред с фотографом недолго. Заметив, что он снимает
ее в то время, когда она склонилась на тушкой убитой электрическим током
белки  в  позе,  открывавшей  часть  ее  полной  груди   под   свободной
деревенской  блузкой,  -  гораздо  большую,  чем  может  позволить  себе
показать уважающий себя адвокат, - она пришла в такую ярость, что тут же
с силой  ударила  его  кулаком  по  физиономии  и  затем  объявила,  что
позировать больше не будет. Не обращая внимания  на  кровоточащие  губы,
фотограф пал на колени, вопя:
   - Конечно, малышка, но, пожалуйста, прошу тебя,  давай  повторим  эту
сцену!
   После публикации статьи отдел подписки на журнал  ?Нэшнл  джиогрэфик?
буквально взорвался бурной деятельностью.
   Материал попался на глаза  и  Дэниелу  Спрингтри,  старшему  партнеру
расположенной в Сан-Франциско юридической  фирмы  ?Спрингтри,  Бэсл  энд
Карпас?, в жилах которого текла и кровь навахо, и подвергся  серьезному,
скрупулезному изучению с его стороны. Позвонив Дженнифер Ред  Редуинг  в
Омаху, он попросил ее взять на себя его дело, в основе  которого  лежало
испытываемое им чувство вины за то, что он проявил слишком мало заботы о
своих родственниках по отцовской линии. И  вслед  за  тем  в  Омаху  был
послан реактивный самолет фирмы ?Рокуэлл?,  чтобы  доставить  Редуинг  в
Сан-Франциско  на  предмет  собеседования  с  нею.  Когда  Ред   увидела
семидесятичетырехлетнего Спрингтри, все  еще  влюбленного  в  свою  жену
пятидесяти лет, она решила, что самое время покинуть Небраску.  Фирма  в
Омахе была расстроена ее решением, но не  могла  предъявить  ей  никаких
претензий, поскольку с момента  выхода  в  свет  номера  журнала  ?Нэшнл
джиогрэфик? с вышеупомянутой статьей список клиентов этого  юридического
учреждения увеличился в три раза.
   В описываемое нами утро младший партнер фирмы  ?Спрингтри,  Бэсл  энд
Карпас? по имени Редуинг - а к этому времени  многие  уже  считали,  что
у ?конторы? скоро появится новое название: ?Бэсл, Карпас энд Редуинг?, -
занималась сугубо юридическими вопросами. Мысли  девушки  находились  на
расстоянии нескольких световых лет от проблем ее родного племени.
   Внезапно в ее кабинете загудел телефон внутренней связи.
   - На линии ваш брат! - провозгласила секретарша.
   - .Чарли?
   - Он самый. Говорит, что у него что-то очень важное, и я верю ему: он
даже не стал тратить время на то, чтобы сказать мне, что, судя по  моему
голосу, я необыкновенно красива.
   - Боже милостивый,  он  не  подавал  признаков  жизни  уже  несколько
недель!
   - Месяцев, мисс Ред, - поправила секретарша.  -  Я  люблю,  когда  он
звонит. Он разговаривает со мной как с равной. Он так же красив,  как  и
вы? Я хочу сказать, это у вас семейное?
   - Соедините меня с братом, после чего можете потратить на обед лишние
полчаса, - сказала Редуинг и дотронулась до светящейся кнопки  на  своем
столе:
   - Чарли, дорогой, как ты? Я так давно не имела от тебя  вестей...  О,
прошло ведь несколько месяцев!
   - Я был очень занят.
   - Канцелярщиной? Ну и как?
   - Да никак. С этим покончено.
   - Вот и хорошо...
   - Собственно говоря, я был все это время в Вашингтоне.
   - Замечательно!
   - Вовсе нет. Все идет так, что хуже не придумаешь.
   - Почему, Чарли? Хорошая фирма в округе Колумбия  была  бы  для  тебя
прекрасной находкой... Я знаю, мне не следовало бы тебе говорить это, но
через день-другой тебе и так все станет известно.  Мне  позвонил  старый
друг из адвокатуры Небраски и сообщил, что ты сдал экзамен, братишка,  и
к тому же - блестяще! Ну, что скажешь на это, наш гений?
   - Это уже не имеет значения,  сестренка...  Сейчас  для  меня  больше
ничто не имеет значения... Когда я сказал, что  со  всем  покончено,  то
имел в виду и себя, и все то, что хоть как-то связано с моей карьерой  в
области права. В общем, со мной покончено.
   - Что ты мелешь?.. В деньгах, что ли, дело?
   - Нет.
   - Тогда что там у тебя? Девушка?
   - Нет, парень. Мужчина один.
   - Чарли, я и не подозревала!..
   - Боже мой, да это совсем не то, что ты думаешь!
   - Так что же?
   - Нам бы лучше пообедать вместе, сестренка.
   - В Вашингтоне?
   - Нет, здесь. Я тут - внизу, в коридоре. Я не хотел подниматься:  чем
меньше тебя будут видеть в моем обществе, тем лучше для тебя...  Сначала
я отправлюсь на Гавайи, потом поработаю на кораблях и не исключено,  что
доберусь  до  Американского  Самоа,  куда,  возможно,  доходят,  на  мое
счастье, далеко не все новости...
   - Оставайся на месте, садовая голова! Старшая твоя  сестра  спустится
сейчас, чтобы выбить чушь из твоей башки!

***

   Дженнифер Редуинг смотрела растерянно на своего брата,  сидевшего  за
столом напротив нее. Поскольку после услышанного она лишилась дара речи,
Чарли решил взять инициативу на себя.
   - Славная погода в Сан-Франциско! - произнес он.
   - Идиот: дождь же идет!.. Скажи лучше, Чарли, почему ты  не  позвонил
мне до того, как связался с этим психом?
   - Честно говоря, я думал об этом, Дженни, но я знаю, как  ты  занята,
и, кроме того, сперва мне казалось все это игрой, своего рода шуткой. Мы
все забавлялись происходящим. Этот шут гороховый тратил на  нас  немалые
деньги, но кому от этого было плохо? Иногда, правда, мы  начинали  вдруг
ссориться - так, по пустякам. А потом выясняется неожиданно, что  шуткой
тут и не пахнет, и в результате я - в Вашингтоне.
   - И заявился в Верховный суд под чужим именем! - возмутилась  Ред.  -
Одного этого более чем достаточно!
   - Это было просто шоу. Игра, Дженни. Я, по сути, ничего и  не  делал.
Только встретился с двумя судьями, да и то в неофициальной обстановке.
   - Встретился с судьями?!
   - Так, совершенно случайно. Уверен, они не запомнили меня.
   - Почему? И вообще, как ты встретился с ними?
   - Хаукинз просил  меня  послоняться  по  коридору,  побродить  там  в
национальной одежде нашего племени - в куртке и штанах из оленьих  шкур.
Признаюсь,  я  чувствовал  себя  идиотом.  Как-то  раз  один  из  судей,
чернокожий верзила, сказал,  пожимая  мне  руку:  ?Я  знаю,  откуда  вы,
молодой человек?, - а неделей позже я столкнулся в холле  с  итальянцем.
Похлопав меня по плечу, он произнес печально: ?Те  из  нас,  кто  прибыл
сюда из-за моря, нередко, как и вы, страдают от жестокого по отношению к
ним обращения?.
   - Боже мой! - пробормотала Ред Редуинг.
   - Там было полно народу, сестренка, - заметил торопливо  ее  брат.  -
Целые толпы туристов и адвокатов!
   - Чарли, я уже достаточно опытный юрист. Даже выступала  в  Верховном
суде, и тебе известно это! Так почему же ты не снял трубку и не позвонил
мне?
   - Потому что боялся огорчить тебя и, кроме того, не хотел,  чтобы  ты
ругала меня... Впрочем, наверное, это не совсем  так,  скорее  всего,  я
попросту вообразил, будто смогу уговорить этого клоуна  Мака  отказаться
от его замысла. Я пытался втолковать ему, что у него ничего  не  выйдет,
учитывая занимаемое  мною  положение,  делающее  мое  исковое  заявление
юридически не правомочным. Я объяснил этому  психу,  почему  мне  нельзя
участвовать в процессе и что с равным успехом я мог  бы  выступить  и  в
родео. Мне даже пришла было мысль о том, чтобы немедленно отозвать  свое
заявление  под  предлогом  обнаружения  новых   данных   и   тем   самым
восстановить статус-кво: о такой возможности я  узнал,  пока  бродил  по
залам суда с видом дефективного ребенка. Оказывается, чтобы закрыть  это
дело, Верховному суду нужен не более серьезный предлог, чем нашему  дяде
Орлиному Оку, решившему опрокинуть стаканчик.
   - И как же Хаукинз прореагировал на все это?
   - И не спрашивай! Мне никогда не воспроизвести полностью всего  того,
что наговорил он тогда. Он не признавал  никаких  аргументов.  Орал  как
безумный, наконец, перед тем, как вернуть мою  одежду  -  ту  самую,  на
которую ты прислала мне деньги, когда я работал клерком...
   - А как очутилась она у него, твоя одежда?
   - О, это другая история!.. Но, как бы  то  ни  было,  я  обрадовался,
получив ее назад, и тут же бежал без оглядки. Правда, я хотел  позвонить
ему потом, на следующее утро, в надежде урезонить его.
   - Ну и как, удалось тебе это?
   - Нет. Когда я позвонил, его там уже не было. Смылся, видать.  Джонни
Телячий Нос... Ты помнишь такого?
   - А как же! Он до сих пор не вернул мне деньги, что я внесла за него,
когда брала его на поруки.
   - Так вот, этот Джонни был  при  Маке  чем-то  вроде  заместителя  по
вопросам безопасности. Он сказал мне, что Хаукинз убрался в Бостон. Если
же Маку позвонят или на его имя поступит почта из Вашингтона, то  Джонни
должен будет немедленно связаться с ним по телефону. От него я  и  узнал
номер Мака в Уэстоне, штат Массачусетс. Это пригород Бостона.
   - Мне известно, где это:  недаром  же  я,  как  ты  помнишь,  провела
несколько лет в Кембридже! Ну и что, ты разговаривал с ним?
   - Я звонил ему. Четыре раза. И все - впустую. Натыкался неизменно  на
какую-то  женщину,  разражавшуюся  при  одном  упоминании   имени   Мака
истерическими воплями, перемежавшимися  нечленораздельными  обвинениями,
которые, насколько могу  я  судить,  имели  какое-то  отношение  к  Папе
Римскому...
   - В этом нет ничего удивительного. В  Бостоне  в  основном  проживают
католики. И в стрессовых ситуациях многие из них ищут утешения в церкви.
Ну и что было затем?
   - Да ничего. Как ни пытался я дозвониться  потом,  ничего  не  вышло.
Слыша всякий раз сигнал ?занято?, я понял, что это безумная  леди  сняла
трубку и больше ее не вешала.
   - Итак, Хаукинз в Бостоне... Точнее, в  пригороде  его...  У  тебя  с
собой номер Мака?
   - Да. Я успел уже выучить его наизусть. - Чарли назвал номер и тяжело
вздохнул. - В общем, мне крышка!
   - Пока еще нет! - заявила твердо Восходящее Солнце, она же  Дженнифер
Ред Редуинг, устремляя взгляд на единоутробного брата.  -  Я  тоже  несу
ответственность за то, что ты попал в такую переделку. Я твоя сестра и к
тому же юрист, и независимо от того, что говорит закон, моя вина налицо.
Ты славный малыш, и - да поможет мне Бог!  -  я  люблю  тебя.  -  Сестра
сделала знак официанту и, когда он тотчас же подошел, попросила его:
   - Марио, будьте любезны, принесите мне телефонный аппарат.
   - Сию минуту, мисс Редуинг! Я возьму его из соседней кабинки.
   - Ты не увидишь меня теперь долгие годы, - заныл брат. - Может  быть,
в Гонолулу или на Фиджи мне удастся найти работу на корабле и...
   - Заткнись, Чарли! - оборвала его сестра и, как только официант Марио
принес телефонный аппарат и воткнул вилку в розетку,  набрала  номер.  -
Пегги, это я! Можешь потратить на ленч два часа, если  сделаешь  кое-что
для меня. Прежде всего, выясни, как зовут абонента  телефонного  номера,
который я сейчас тебе продиктую, и по какому адресу он проживает...  Это
где-то  в   Уэстоне,   штат   Массачусетс.   -   Ред   сообщила   номер,
предусмотрительно написанный Чарли для нее на салфетке. - Потом купи мне
билет на вечерний рейс в Бостон...  Да,  я  сказала:  в  Бостон...  Нет,
завтра меня  не  будет.  И,  не  дожидаясь  твоего  следующего  вопроса,
предупреждаю: я не собираюсь присылать своего брата вместо себя,  потому
что знаю - ты совратишь его... Ох, еще одно дело, Пег! Закажи мне  номер
в гостинице. Если удастся, то в отеле ?Времена года?.  Кажется,  это  на
Бойлстон-стрит. Там была как-то у нас встреча юристов.
   - Дженни, что ты надумала? -  воскликнул  Чарли  Редуинг,  когда  его
сестра повесила трубку.
   - Полагаю, это и так ясно. Я лечу в Бостон, ну а ты остаешься  здесь:
отправляешься ко мне на квартиру, где будешь вести себя  как  паинька  и
дежурить у телефона. Впрочем, могут быть и другие  варианты.  Скажем,  я
арестовываю тебя по обвинению в подлоге и за неуплату долгов. Или,  если
угодно, прошу присмотреть за тобой своего близкого  друга  и  одного  из
моих клиентов.  Откровенно  говоря,  тюрьма  в  данном  случае  была  бы
предпочтительней: мой друг - нападающий в команде ?Сорок девятый?.
   - Я не боюсь угроз со стороны  террористов.  И  вновь  повторяю  свой
вопрос: что ты, черт возьми, собираешься делать?
   - Хочу разыскать этого психа Хаукинза, чтобы остановить его... О нет,
не из-за тебя, Чарли, и, соответственно, не из-за меня, а  исключительно
ради нашего народа!
   -  Понимаю.  Ведь  мы  можем  стать  посмешищем  в  глазах  остальных
индейцев, проживающих, как и мы, в резервациях. Я так и сказал Маку.
   - Все обстоит гораздо хуже,  братец!  Значительно  хуже!  То,  о  чем
рассказал ты мне,  чревато  катастрофическими  последствиями.  ?Великие?
замыслы  этого  психа-генерала  непосредственнейшим  образом  связаны  с
дальнейшей судьбой военно-воздушной базы в Оффате -  этой  штаб-квартиры
командования  стратегической  авиации,   осуществляющей   во   всемирном
масштабе контроль за воздушным пространством.  Как  бы  ни  звучало  это
безумно, а звучит это именно так, я  не  думаю,  чтобы  эти  Голиафы  из
Вашингтона даже при малейшем намеке на чье бы то ни было вмешательство в
дела подведомственного им управления стратегическим воздушным  контролем
стали вдруг сидеть сложа руки.
   - А что они могут сделать? Разве что осмеять всю эту затею в суде или
вообще не обращать  на  нее  внимания...  Да,  еще  одно;  им  никто  не
возбраняет поджарить меня на медленном огне за подлог.
   - Видишь ли, Чарли, кто помешает им издать  новые  законы,  способные
запросто уничтожить все наше племя? Начнут они с  того,  что  конфискуют
наши земли, а тех, кто живет на них, расселят по  другим  местам.  Такое
ведь случалось уже не раз  при  строительстве  шоссе  и  даже  прокладке
обычных сельских дорог или при возведении мостов через заводи.  Так  что
же говорить тогда о системе стратегического  воздушного  контроля  с  ее
практически безграничными возможностями?
   - Ты и впрямь думаешь, что они могут расселить нас? -  спросил  Чарли
едва слышно.
   - А что им стоит разослать  наших  соплеменников  по  разным  местам,
впихнуть  их  в  кишащие  крысами  хибары   и   благообразные   с   виду
многоквартирные дома, разбросанные так  далеко  друг  от  друга,  что  и
представить трудно! - ответила Ред, кивнув головой.
   - Конечно, у нас там, или, точнее, у них, отнюдь не райские  кущи,  и
все же это их земля. Многие прожили в этих местах всю свою  жизнь  -  по
семьдесят - восемьдесят лет. За  холодной  же  официальной  статистикой,
оправдывающей все национальными интересами, стоят людские,  искалеченные
подчас судьбы. Неужто Вашингтон способен на такое?
   - Еще как, если того потребуют  компании!  Подобные  вещи  стали  уже
притчей во языцех. Но ассигнования на  строительство  сельских  дорог  и
мостов через водные преграды - это только капля в море за счет  денежных
средств, расходуемых за счет налогоплательщиков. Когда же встанет вопрос
о защите интересов системы  стратегического  воздушного  контроля,  речь
пойдет о несоизмеримо больших суммах.
   - И еще  раз,  сестренка:  чем  ты  собираешься  все  же  заняться  в
Бостоне?
   - Я твердо намерена сломать хребет этому отставному генералу, братец,
а заодно и всем тем, кто сшивается возле него.
   - И каким же образом думаешь ты сделать это?
   - Пока не знаю. Вот разыщу их, тогда и решу. Как мне кажется, за всем
этим кроется что-то страшное: не случайно же генерал явный  псих...  Это
может быть тот же заговор, организованный  врагами  демократии  с  целью
поставить на колени столь  ненавистного  им  величественного  гиганта  и
свести на  нет  способность  горячо  любимой  нами  Америки  нанести  по
противнику упредительный удар, о котором всему миру прожужжали уши...  И
еще  об  одном  хотела  бы  я  сказать.  По-моему,  нельзя  исключать  и
возможность того, что кое-кто, воспользовавшись  сложившейся  ситуацией,
попытается  юридический  терроризм  подкрепить  слегка   завуалированным
расизмом, который уж никак не упустит шанса связать с помощью  различных
подтасовок и ложных показаний пресловутую деятельность генерала Хаукинза
с якобы имеющими место происками фанатичных арабов и разобиженных вконец
израильтян, действующих в  согласии  со  сторонниками  жесткой  линии  в
Пекине, а  также  с  преподобным  Муном,  Фарак-ханом,  Фолвеллом  <Мун,
Фарак-хан, Фолвелл - руководители  и  сторонники  различных  религиозных
сект>  и  присоединившимися  к  ним  хари-кришнаитами,  Фиделем  Кастро,
борцами за мир с улицы Сезам  и  Бог  знает  с  кем  еще.  Наша  планета
изобилует идиотами, готовыми поверить в любой вымысел, а это значит, что
мир не застрахован от внезапных и бурных потрясений. И наш долг в данных
условиях заключается в том, чтобы, проанализировав  тщательно  известные
нам факты, разоблачить Мака и его единомышленников и, таким образом,  не
допустить судебного разбирательства.
   - Так ты задумала бросить вызов этому психопату?!
   - Ты же слышал меня.
   - Но это, право же, безумие, Дженни!
   - Я знаю это, Чарли, но  у  меня  нет  другого  выхода.  В  свободном
обществе любой вправе возбудить дело против кого бы то ни было. И в этом
проявляются одновременно и безумие и достоинство. Поэтому они не  боятся
судебного разбирательства, а вот разоблачение их в глазах общественности
- нечто иное... Боже, когда же наконец смогу я вылететь в Бостон!

Глава 10

   Постучав громко в дверь гостиничного номера в третий  раз,  Дези-Один
пожал недоуменно плечами. Его товарищ по оружию Дези-Два ответил ему тем
же.
   - Может быть, наш чудик,  знаменитый  генерал,  пуститься  наутек?  -
предположил Дези-Один.
   - Зачем? - спросил Дези-Два.
   - Разве он не должен нам динеро?
   - Не верю, что он способен на такой. Даже думать не хочу.
   - Мне тоже не хотеться думать так, парень, но он велеть нам вернуться
через час, не так ли?
   -  Вдруг  его  кокнуть  где?  Почему  не  могет  убить  его  тот   же
чудик-гринго, что кричит все время, или этот маленький человечек?
   - А не сломать ли дверь?
   - Чтобы подняться страшный шум? Если сюда явиться полицейские-гринго,
нам снова придется много-много есть этот  вонючий  похлебка.  Ты  делать
хороший план, амиго, но ты  не  иметь  механический  приспособление.  Ты
понимать, что я говорить?
   - Ты хотеть сказать - mecanico? <Механизм (исп.)>
   - Эй, парень, мы обещать друг друг говорить английски, нет? - ответил
Дези-Два, извлекая из  кармана  некий  оснащенный  множеством  маленьких
лезвий инструмент, не поддающийся описанию, несмотря на  свое,  пусть  и
отдаленное, сходство с перочинным ножом. -  Лучше  мы  использовать  эта
штука, что бы он ни значить. -  Умелец  по  части  вскрытия  автомобилей
марки ?шевроле? подошел к двери, оглядев предварительно пустой  коридор.
- Мы не  мог  ломать  дверь.  Этот  маленький  пластиковый  замок  -  не
проблема. У такой вещь есть тоже маленький белый пластиковый защелка.
   - Откуда ты знать так много о дверь в отель, парень?
   -