ее, не срезать сталью,
   Но цвет ее приносит горький плод.
   С. Дэниэл. Любовь - болезнь

Глава 5
НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ

1

   - У меня очень срочная миссия! - простонал Акопуло.
   - Объясните, в чем состоит ее срочность, и, я уверен,  ваш  отъезд  будет
ускорен, - мягко сказал Лоп'квитс.
   - Я уже говорил вам! У меня секретное поручение.
   - Как это может быть? Вы священник, и если в частных случаях  религиозные
дела, конечно, могут быть в высшей степени конфиденциальными, то в общем они
касаются всех.
   Опять задержка!
   Акопуло попался в ловушку в Илрэйне две недели назад.  "Утренняя  звезда"
чудом избежала кораблекрушения у берегов мыса Дракона, но, получив пробоину,
едва дотащилась до эльфийского порта Вислоун. Таможенные власти поднялись на
борт и, обшарив судно вдоль и поперек, обнаружили  письма  Шанди  к  халифу.
"Утренняя звезда" продолжила плавание без своего пассажира.
   Следовало признать, что эльфийское заточение  оказалось  очень  приятным.
Эльфы имели привычку надежно маскировать свои города. Вислоун рассыпался  по
многочисленным поросшим деревьями островкам в  устье  реки.  В  распоряжение
Акопуло предоставили симпатичный коттедж  на  одном  из  таких  островков  с
цветами, тенистыми растениями и серебристым пляжем. Еда, которую  доставляли
дважды в день, была столь изысканной, что даже известный гурман лорд  Ампили
мог о такой только мечтать. И все же тюрьма есть тюрьма.
   Каждые  несколько  дней  какой-нибудь  новый  чиновник  допрашивал   его.
Конечно, вежливо - любому эльфу становилось дурно при одной мысли о кнутах и
кастетах. Допрос происходил под  сенью  деревьев  или  в  увитых  ароматными
цветами беседках, г
   Нынешний  инквизитор   Лоп'квитс   ничем   не   выделялся   среди   своих
соплеменников - эльфов. Весь его наряд состоял  из  коротких  брюк  алого  и
бирюзового шелка. Жира на его теле было не больше, чем в сухой ветке,  кости
обтягивала золотистая кожа. Он заявил,  что  является  наместником  Олипона,
седьмого из старшей ветви  правящего  клана  Квит,  и  заместителем  спикера
законодательной палаты провинции Кволь - этот послужной список  мог  значить
очень много, а мог и вовсе ничего не значить. Выглядел он четырнадцатилетним
подростком, но у эльфов никогда точно не угадаешь  возраст.  Он  вполне  мог
быть тем, кем  казался,  -  мальчишкой,  который  разыгрывает  простодушного
иностранца, а мог и в самом деле оказаться тем,  за  кого  себя  выдавал,  -
важным правительственным чиновником. В этом случае он бреет подмышки.
   Акопуло промокнул струящийся со лба  пот.  Ряса  священника,  которую  он
носил поверх своего обычного наряда, мало подходила для здешнего  жаркого  и
влажного климата. Он подозревал, что настоящий священник надел бы одну рясу,
но не стал делать этого, не желая давать себе  послабления.  Он  заерзал  на
скамье, пытаясь не  обращать  внимания  на  приторный  запах,  исходящий  от
цветущего кустарника за его спиной.
   - Вы считаете меня лжецом? Тогда приведите сюда волшебника, и  я  повторю
свой рассказ в его присутствии.
   О, как ему хотелось поговорить с каким-нибудь волшебником!
   Лоп'квите с сожалением покачал головой:
   - Закон не признает волшебства. Если бы судья вынужден был допустить, что
воспоминания свидетеля или сам окружающий мир можно изменить применительно к
случаю, то он никогда не смог бы вынести никакого вердикта!
   Музыкальный голос эльфа превращал сухие слова в песню.
   - Но вы же использовали волшебство, чтобы обнаружить у меня письма и пояс
с деньгами! И я убежден, уже успели прочитать письма, не сломав печати.
   Детские глаза расширились, розовый и аквамариновый цвета в них  сменились
кобальтом и малахитом.
   - Вы хотите предъявить такое обвинение?
   - А что, если хочу? - беспокойно спросил Акопуло.
   - Это очень серьезно! В  этом  случае  пришлось  бы  консультироваться  с
Управлением Оккультных Явлений. Следователь по  Мирским  Делам  тоже  сочтет
нужным принять участие.
   О Бог Мучений!
   - В таком случае я отказываюсь от обвинения. Прошу вас, сэр...
   - Называйте меня просто по имени или, если вам так удобнее, депутатом.
   - Хорошо, депутат. Я не собирался сходить на берег  в  Вислоуне  и  прошу
лишь об одном: предоставить мне место на любом  корабле,  отправляющемся  на
юг, - причем чем скорее, тем лучше. Я не понимаю, какое дело Илрэйну до моей
миссии.
   - Но у вас с собой письма от верховного суверена королевства,  с  которым
мы связаны Клаудским договором 2998 года, к правителю другого государства, с
которым мы находимся на данный момент в союзнических отношениях по Гаагскому
соглашению 2875 года, учитывая поправки к Положению о Семи Свободах,  статья
18, параграф 14. А как священнослужитель, вы должны подчиняться еще и Закону
о Гармонии Религий, принятому  синдиком  Элмоса  в  2432  году,  и  особенно
дополнению...
   -  Достаточно!  -  Акопуло  едва  не  плакал.  -  Есть  ли   какая-нибудь
возможность обратиться к Чародею Лит'риэйну?
   Мальчишка задохнулся. Он запустил пальцы обеих рук в  жесткие  золотистые
кудри. Его голос сделался на октаву выше.
   -  К  чародею?!  Верховному  Командующему  Эльфийского  Народа?   Да   вы
понимаете,  какие  бюрократические  осложнения  вызовете,  заявив  о   такой
просьбе? К тому же я вовсе не уверен, что вы еще не...
   - Забудьте об  этом!  -  воскликнул  Акопуло.  Если  уж  эльфа  озадачили
возможные трудности, то  его  они  повергли  в  ужас.  -  Да  есть  ли  хоть
какой-нибудь выход, чтобы я мог... Что такое?
   - Вон там! - воскликнул Лоп'квитс, вскакивая. - Вы видели?..
   - Что видел? - Акопуло обернулся и  посмотрел  в  том  направлении,  куда
показывал золотой палец.
   - Серена Окарина! Я никогда не видел их в такое раннее время года!
   Его опаловые глаза  переливались  оттенками  золотистой  охры,  лазури  и
слоновой кости. Ребяческое лицо Лоп'квитса от волнения вспыхнуло как  медный
самовар.
   - Что?!
   - Серена Окарина! Бабочка! О Бог Скорпионов!

2

   Наконец-то  император  созвал  сенат.  Вот  уже  несколько  дней  столица
полнилась слухами о гоблинах, дварфах  и  поражениях  имперских  легионеров.
Ампили собрал воедино все циркулирующие при  дворе  слухи  и,  как  от  него
требовалось, доложил Шанди. С ума сойти: император не  поверил  ему!  Только
выслушал и недовольно поворчал.
   Нечего и говорить, Шанди изменился, взойдя  на  трон.  Прежняя  близость,
которой Ампили так дорожил, теперь исчезла. Иногда он просыпался среди  ночи
с криком ужаса, измученный кошмарами. Ему чудилось, что сначала он был прав:
теперешний правитель - самозванец, а исчезнувший  беглец  и  есть  настоящий
император. При свете дня  нелепость  этих  фантазий  становилась  очевидной,
особенно  в  присутствии  Шанди,  хотя  такие   встречи   случались   теперь
значительно реже.
   Когда сенат собирался в полном составе, Ротонда обычно была заполнена  до
отказа, и для прочих сановников оставалось мало мест. Но пока двор  пребывал
в трауре, многие аристократы  уехали  в  свои  деревенские  поместья,  чтобы
привести в порядок личные дела, и так как свободных мест  оказалось  больше,
чем обычно, Ампили, облачившись в тогу, которую приказал достать из  чулана,
втиснул свое могучее тело среди представителей мелкого дворянства.
   Случайно так вышло или на  то  была  чья-то  воля,  но  заседание  сената
происходило в день  Востока,  когда  обычно  решались  военные  вопросы.  По
традиции все сенаторы расположились на восточной  стороне  Ротонды,  образуя
плотный ряд алых мантий позади Золотого трона, так  что  император,  сев  на
Опаловый трон в центре, должен был оказаться  к  ним  лицом.  Младшей  знати
отводились места с западной стороны, позади Красного трона. Ампили устроился
очень высоко, на задних рядах, откуда  мог  наблюдать  за  ходом  заседания.
Справа от него сидел маркиз  Мосрейс,  а  слева  -  герцог  Вайлбот.  Сейчас
Вайлбот стар и немощен, но в свое время это был  храбрый  воин.  Комментарии
герцога окажутся весьма дельными, если, конечно, старику удастся расслышать,
о чем идет речь. Несдержанного на язык Вайлбота, отпускавшего многочисленные
ехидные замечания в адрес старого Эмшандара, прежде не допускали в сенат, но
в свое время отважный вояка перерезал больше дварфов, чем  кто-либо  другой.
Легионеры прозвали его Железной Челюстью.
   Заседание, как  всегда,  не  началось  вовремя.  Собравшиеся  нетерпеливо
ерзали на сиденьях, негромко переговаривались. Мосрейс  и  Железная  Челюсть
были уверены, что Ампили известно, какие именно новости сегодня  обнародуют,
и лорду приходилось всячески изворачиваться, стараясь скрыть свое неведение.
Наконец, ничего не добившись, они оставили его в  покое  и  с  важным  видом
пустились в .разговор с другими соседями, предоставив Ампили самому себе.
   Жаль,  что  он  не  может  сказать  им,  что  нет  ни  малейшего   повода
расстраиваться, какая  бы  жуткая  правда  ни  скрывалась  за  слухами,  ибо
отвратительные злонамеренные смотрители исчезли  навсегда,  а  на  их  место
пришел Всемогущий - гарант победы Империи. Ампили, как ни старался,  не  мог
даже упомянуть Всемогущего.
   Зазвучали трубы, и в  западных  дверях  показалась  процессия,  во  главе
которой шли консулы в тогах с пурпурной каймой. За  Красным  троном  колонна
разделилась надвое, огибая его с обеих сторон.  Бронза  и  золото  горели  в
по-весеннему  ярком  солнечном  свете,  лившемся  сквозь   огромный   купол.
Фельдмаршал  Угоато  выглядел  ослепительно  в  золотых  доспехах  и  шлеме,
украшенном алым гребнем; его головокружительное возвышение  с  поста  легата
Императорской Гвардии казалось не правдоподобным. Императрица  и  в  простом
хитоне выглядела так, что от одного взгляда на нее перехватывало  дыхание  у
всех присутствующих  мужчин  моложе  восьмидесяти  лет,  да,  впрочем,  и  у
большинства остальных тоже.
   Шанди в пурпурных одеждах поднимался на Опаловый трон.
   Недавно назначенный консул Эрно  был  на  редкость  никчемным  человеком.
Присутствующие  терялись  в  догадках,  почему  император   поручил   такому
ничтожеству вести заседание сената.
   - Ставлю один к десяти, что этот болван провалит  вступительную  речь,  -
пробормотал Мосрейс.
   Пари никто не принял, но консул Эрно  и  в  самом  деле  благополучно  ее
провалил. После того все присутствующие почувствовали глубокое облегчение и,
устроившись поудобнее, приготовились слушать, что скажет Эмшандар V в  своем
первом официальном выступлении в качестве императора.
   - Высокочтимые консулы, ваши преосвященства... - Шанди говорил  громко  и
ясно. Не тратя времени на отступления, он выкладывал факты  как  ценные,  но
ужасные реликвии.
   Правда оказалась намного страшнее слухов, и, по мере того как продолжался
доклад, создавалось впечатление, будто в Ротонде становится все  холоднее  и
холоднее.
   Без малейшего повода гоблины и дварфы,  объединившись,  нарушили  границы
Империи.  Четыре  легиона  -  III,  IX,  XVII  и  XXIX  -  прекратили   свое
существование, причем в живых не осталось ни одного солдата, который бы  мог
рассказать,  как  это  произошло.  Масштабы  бедствия  ошеломляли  -  худших
предзнаменований в начале нового царствования трудно даже представить.  Если
же кровавые события предвещают наступление тысячелетия, то это во  сто  крат
ужаснее. Старый император едва предан  земле,  а  молодой  Эмшандар,  бывший
Шанди, любимец армии, уже  говорит  о  двадцати  тысячах  убитых.  А  мирное
население?
   Твердым, лишенным эмоций голосом император зачитал  списки  разграбленных
городов и деревень.
   Повсюду вокруг Ампили суровые, циничные старые  политики,  не  скрываясь,
плакали. В какой-то степени их слезы были вызваны патриотизмом, но многие из
них только что узнали о своем собственном разорении, о потере стад и земель.
Города,  принадлежавшие  Вайлботу  и  Мосрейсу,  тоже  упомянули   в   числе
разоренных, а прогнозы были еще мрачнее фактов, так как новости устарели  на
несколько недель. Что произошло с тех пор? Насколько продвинулся этот сброд?
Грабежи и разрушения, должно быть, продолжаются даже сейчас, пока  выступает
император.
   Старый Вайлбот с лицом белее мела бормотал проклятия.
   Траурное перечисление бедствий наконец  подошло  к  концу,  и  в  Ротонде
воцарилась  тишина.  Шанди  перевернул  страницу.  Как   известно,   молодой
император - гениальный стратег, и сенаторы затаив дыхание ждали его решений.
   - Мы приняли следующие контрмеры. Внутренние  войска  -  четыре  легиона,
которые  постоянно  дислоцированы  вокруг  столицы,  перегруппированы  таким
образом, чтобы создать из них бронзовую стену и перекрыть северные подходы к
Хабу. Это V, XI, XX и XXII легионы.
   По Ротонде прокатился вздох облегчения. Значит, столица в любом случае  в
безопасности.
   - Бронзовая стена! - проскрежетал Железная Челюсть голосом,  напоминавшим
звуки ржавой ветряной мельницы. -  Да  эти  подонки  уже  проглотили  четыре
легиона!
   Слова старика прозвучали слишком громко - присутствующие повернули головы
и поморщились, увидев, кто их произнес.
   Император невозмутимо продолжал:
   - Начат  дополнительный  набор,  чтобы  возместить  потери.  Значительные
подкрепления уже в пути. Мы отозвали VII легион из Мосвипса и XXIII из Лита.
От границы с Илрэйном двигается I легион, а XIV отправится  из  Квобля,  как
только откроются дороги. Мы послали за IV,  VIII,  XV  и  XXIV  легионами  в
Гувуш. Обычно стоящему гарнизоном на Западном побережье II легиону приказано
перекрыть  ущелья   Пондага,   чтобы   лишить   армию   гоблинов   снабжения
продовольствием. Можете не сомневаться, что такие  серьезные  меры  позволят
нам отбросить захватчиков.
   Редкие  аплодисменты  прошелестели  над  скамьями  сенаторов,  но  быстро
стихли. Ампили поднял было руки, чтобы тоже похлопать, но тут до него дошло.
   Серьезные? В том-то и дело, что  чересчур  серьезные.  Лечение  выглядело
более опасным, чем сама болезнь. Сколько легионов?! Если Эмшандар  -  бывший
Шанди - считал, что ему нужна половина имперской армии, значит, речь идет  о
смертельной опасности.
   Рядом с Ампили старый Вайлбот с трудом поднялся на ноги.
   - Идиот! - крикнул он. - Двенадцать легионов?! Ни один человек никогда не
пытался командовать двенадцатью легионами!
   Надтреснутый  старческий  голос  гулко  отозвался  в  Ротонде  -  слишком
отчетливо, чтобы не обращать на него внимания.
   Император повернулся на троне и  посмотрел  на  возмутителя  спокойствия.
Краска бросилась ему в  лицо.  Публика  загудела,  узнав  Железную  Челюсть.
Ампили отшатнулся от этого ненормального и сжался, точно желая спрятаться  в
складках тоги.
   - Идиот, я сказал! - проревел старый солдат. - Вы оставляете  без  защиты
всю Империю! Етуны, джинны, гномы и эльфы тут же ринутся через границы!  Как
вы прокормите двенадцать легионов?  Это  какое  такое  снабжение,  интересно
знать, нужно гоблинам? Сколько времени  пройдет,  прежде  чем  ваши  приказы
дойдут до Гувуша? И сколько времени понадобится этим легионам, чтобы  пройти
через Шимлундок?
   Ампили прикинул в уме, как, должно быть, - прикинули и остальные:  тысяча
лиг при скорости семь или восемь лиг в день... Четыре месяца! И  к  тому  же
они выступят лишь после того, как получат приказ.
   Консул  Эрно  вскочил,  призывая  к  порядку,  но  его  голос  утонул   в
многоголосом гомоне.
   Железная Челюсть попытался было  продолжить,  но  замолчал,  запнулся  на
полуслове, точно чему-то удивившись, и вдруг  повалился  прямо  на  сидевших
перед ним благородных лордов и растянулся на полу.  Они  наклонились,  чтобы
помочь ему, и отпрянули. Ампили услышал испуганный шепот. Вайлбот был мертв.
   В наступившем потрясенном  молчании  Шанди  закончил  свою  речь,  словно
ничего не произошло.
   - Что касается финансовых  вопросов,  мы  выносим  на  ваше  рассмотрение
следующее... - И он принялся  излагать  свои  соображения,  требуя  огромных
расходов и предлагая ввести невероятные налоги.
   Одним из самых богатых источников пополнения имперской казны  всегда  был
Джульгистро, но теперь поступлений оттуда не будет... Почему он не говорит о
Всемогущем? Почему не объяснит, что  Империя  в  безопасности,  так  как  ее
охраняет  самая  большая  в  истории  Пандемии  армия  волшебников!   Ампили
нестерпимо хотелось вскочить на  ноги  и  выкрикнуть  добрую  весть,  но  он
конечно же не мог говорить о Всемогущем.
   Речь императора закончилась. Оваций не  было  -  лишь  испуганный  шепот.
Императорская чета и официальные лица  покинули  зал,  а  пэры  и  сенаторы,
ссутулившись, словно  в  оцепенении,  оставались  на  своих  местах.  Четыре
легиона уничтожены. Бесчисленные города сожжены. Две армии  захватчиков  еще
не остановлены. Грядут разорительные налоги.
   И многие месяцы  нужны  для  того,  чтобы  Шанди  собрал  огромные  силы,
которые, как он считает, ему необходимы.
   Это приход тысячелетия!
   На что рассчитывал император? Своим выступлением успокоить  нацию?  Тогда
он жестоко просчитался. Или  намеренно  хотел  посеять  панику?  В  этом  он
преуспел.

3

   Двониш, омываемый Темной рекой,  представлял  собой  унылую  однообразную
страну, над которой с одной стороны нависали  мрачные  горы  Исдрутуд,  а  с
другой - громадина Северного Вала.
   Обоз из нескольких повозок  вошел  в  королевство  дварфов  через  узкое,
хорошо  укрепленное  ущелье.   Пограничная   стража   подвергла   пришельцев
пристрастному допросу, тщательному досмотру и с явной неохотой пропустила.
   Обоз со скоростью улитки тащился по изрезанной колеями холмистой  дороге.
Двониш был более густонаселен, чем  северные  области  Империи,  но  все  же
казался краем пустынным. Фермы  одинокими  островками  торчали  среди  голых
болот, города представляли собой скопища  запущенных  коттеджей,  лепившихся
друг к другу без какого-либо разумного плана.  Все  вокруг,  за  исключением
водяных колес и лопастей ветряных  мельниц,  было  сделано  из  камня.  Горы
шлака, оставшиеся от древних шахт, отнюдь  не  украшали  пейзаж.  В  воздухе
пахло гарью.
   Весна принесла с собой грязь, слякоть и жестокие ветра.
   Местные жители  или  вовсе  не  обращали  внимания  на  караван,  или  же
провожали его угрюмыми враждебными взглядами. Разве что малыши, увидев двоих
гоблинов и молодого етуна, с визгом разбегались по своим лачугам.
   Шанди вызвался править повозкой, чтобы  отвлечься  от  мрачных  мыслей  о
судьбе Империи. Насколько ему было известно,  армии  захватчиков  продолжают
грабить и разрушать его королевство. Однако он  ничего  не  знал  наверняка,
кроме того, что Сговор еще не вступил в войну. Чародей Распнекс не обнаружил
какого-либо значительного всплеска магической энергии, так что война  велась
пока земными средствами. Легионы выступят в поход, а император не сможет  их
повести. Недели проходили в мучительной тревоге: время уходит впустую!
   Попытки  переключиться  с  общегосударственных  проблем  на   личные   не
приносили облегчения. Шанди не видел никакого прогресса в их жалкой кампании
против узурпатора. Ампили схватили. Акопуло добрался до Илрэйна - и  молчок.
И  от  короля  Рэпа  перестали  поступать   сообщения.   Похоже,   восстание
закончилось, не успев начаться, а угодившие в плен  к  гоблинам  заговорщики
бодро маршируют в западню - в Двониш. Казалось, нет пути, который не вел  бы
к катастрофе.
   Однажды вечером  Шанди  погонял  утомленных  лошадей,  торопясь  пересечь
заболоченный луг. По весне  все  реки  Двониша  разлились,  наполняя  воздух
отвратительным запахом тины. Из мрачной задумчивости его вывел Гэт,  который
пытался вскарабкаться на козлы рядом с ним.:
   Юный Гэт продолжал расти с невероятной быстротой и был уже заметно  выше,
чем в Крибуре. Его странный наряд превратился  в  лохмотья;  худые  запястья
торчали из рукавов. Судя по неловкой походке, башмаки стали ему малы. Однако
лицо его, полускрытое  копной  золотых  во