не объяснял, почему  это  произошло,
почему так должно было произойти. Как странно, что Вум это  заметил,  а  она
нет. И даже больше того...
   - Кто такая Хранительница, Тхайла? Что в ней особенного?
   Холод и ужас...
   - Этого я тоже не знаю.
   Вновь нахлынула боль.
   - А мне кажется, ты знаешь, - сказал Вум серьезно.
   - Нет! Нет, я не знаю!
   Она не хотела этого знать. Она и так слишком быстро все узна„т. А Вум  не
узнает никогда.
   Бедный Вум - взволнованный, в этой влажной от пота рубашке! Всего-навсего
стажер, немногим больше, чем обычный смертный. В лучшем случае ему  придется
до конца дней своих оставаться заурядным волшебником.
   За его спиной возник образ Хранительницы, прозрачный, безликий,  он  звал
ее:
   "Иди ко мне, Тхайла. Теперь тебе не надо объяснять дорогу".
   "Нет, не надо".
   Тхайла поднялась:
   - Извини, Вум. Я не должна говорить о таких вещах. Мне надо идти.
   Она вышла, не дожидаясь ответа. Он  не  окликнул  ее,  как  окликнули  бы
большинство мужчин. Девушка подошла к  Тропе,  приказала  доставить  себя  к
Хранительнице и спустя мгновение исчезла из Дома Вума.

4

   Тхайла не знала, где живет Хранительница, но теперь ей было необязательно
хорошо знать какое-либо место, чтобы Тропа доставила  ее  туда.  Теперь  она
умела ею управлять.
   Всходила луна. Тхайла могла ориентироваться и в темноте,  но  серебристый
свет, падающий косыми  лучами  через  просветы  в  густых  кронах  деревьев,
завораживал ее. Деревья стали громадными, влажными и  жуткими.  Лунный  свет
уже не мог пробиться через темные заросли, но  Тропа  не  прерывалась,  лишь
превратилась в очень  узкий,  извилистый  проход  в  густой  листве.  Тишину
нарушал только стук водяных капель.
   Тропа заканчивалась у скалы, настолько заросшей густым мхом, что не  было
видно  камня.  Джунгли  вплотную  подступили  к  большому  зданию,  имевшему
магическую защиту. Тхайла сошла с белой гравийной  дорожки  и  прошагала  по
влажной, раскисшей  от  воды  земле  к  скрывающейся  в  нише  двери.  Дверь
распахнулась перед ней, скрипнув проржавелыми бронзовыми петлями.
   Внутри было светло и пусто. Лунный свет  проникал  через  пустые  оконные
проемы  с  кое-где  уцелевшими  остатками  каменных  узоров  и  витражей   -
напоминание о былой роскоши. Украшенный резьбой потолок сохранился,  хотя  и
благодаря волшебству, в целости, со  всеми  перекрытиями.  Пол  был  вымощен
простыми неровными плитами, но на протяжении всех этих прошедших в  молчании
столетий какая-то сила не позволяла пыли  и  опавшим  листьям  устлать  его.
Неподвижный воздух, казалось, сгустился.
   Тхайла знала, что это за место. В дальнем углу  чувствовалась  магическая
сила. Холодная, темная, она исходила из-под пола. Если это Часовня -  а  это
непременно должна быть Часовня! -  то  там  находится  могила  Кииф.  Тхайла
подавила желание подойти к ней, не ответив на призыв.
   Она попыталась прийти к Хранительнице, а  вместо  этого  попала  в  самое
сердце  Тхама,  к  месту  упокоения  его  первой  покровительницы  Кииф.  Но
упокоилась ли Кииф? Вспомнив духа,  сопровождавшего  ее  в  Теснине,  Тхайла
засомневалась. Конечно, она могла и ошибаться в  отношении  этого  духа,  но
думала, что ее догадка верна.
   Она вгляделась в пустоту. В одном конце две двери  вели  в  ризницу  и  к
главному входу. Больше не было ничего -  ни  алтаря,  ни  святых  весов,  ни
светильников. Боги оставили это место. Здесь не почитали Добро и Зло.
   Тхайла не ошиблась. Это была проверка. Она вновь оглядела причудливый, не
правильной формы ассиметричный зал, хотя обычным зрением видела только пятна
лунного света на камнях. В двух углах были двери, в третьем -  могила  Кииф,
четвертый угол пуст.
   Она вспомнила второй коттедж, который совсем недавно  видела  возле  Дома
Вума. Там было два Дома, существующих независимо друг от друга в одном и том
же месте. Вот и ответ. Часовня находилась в магическом Тхаме.  А  что  же  в
этом месте в Тхаме земном?
   И Тхайла переступила магическую черту.
   Часовня как была, так и осталась, никуда не  делась  и  могила  Кииф,  но
теперь в пустом углу  стояла  кое-какая  мебель  -  письменный  стол,  стул,
высокий стеллаж с книгами, шкаф и кровать. Зачем кровать? Хранительница ведь
никогда не спит. Возможно, иногда отдыхает. Сейчас она сидела  за  столом  в
ожидании.
   Тхайла подошла к ней, пройдя половину Часовни.
   Какое ужасное место! Здесь не было даже коврика.
   Подойдя поближе, она увидела на столе толстую книгу и  узнала  ее.  Рядом
стояла тонкая серебряная ваза с одной-единственной лилией. Все это выглядело
печально.
   Как всегда, Хранительница была закутана  в  темное  одеяние.  Ее  скрытая
капюшоном  голова  покоилась  на  сложенных  руках.  Тхайла  приблизилась  и
опустилась на колени, на грязный ледяной  камень.  Голова  приподнялась,  но
лицо оставалось под магической защитой. Даже глаз не было видно.
   Тхайла  почувствовала  странное  спокойствие.  Воспитанники  прозвали  ее
Маленькой Хранительницей, так сказал Вум, а Вум никогда не шутит. Она знала,
что это за книга, хотя сейчас ее голос был заглушен и тексты скрыты от  нее.
В этой книге значилось ее имя. Ей отводилась какая-то важная роль. Возможно,
сейчас она узнает, какая именно.
   -  Твое  могущество  превосходит  все  ожидания,  -  прозвучал   знакомый
скрипучий голос. - Бейз клянется, что он открыл тебе только одно Слово.
   - Так и есть, Благословенная.
   - Ты, случайно, не узнала  как-нибудь  четвертое  Слово?  Никто  тебе  не
шепнул?
   - Нет!
   - Не повышай  на  меня  голос,  дитя  мое!  Я  пока  еще  могу  требовать
послушания. Тебе придется немного укротить свой норов, если  не  хочешь  еще
раз побывать в Теснине.
   Тхайла вздрогнула.
   - Вы унижаете себя угрозами, - сказала она, собрав все мужество, на какое
была способна.
   - Дерзкая девчонка! - проговорила Хранительница, но уже  более  мягко.  -
Тебе надо еще многому научиться, а времени мало. Времени  чрезвычайно  мало!
Если бы ты пришла в Колледж тогда, когда должна была...
   Воспоминания всколыхнулись в душе Тхайлы.
   - Что?
   - Не будем об этом. - Невидимые глаза  изучали  ее.  Тхайла  чувствовала:
Хранительница читает ее мысли. -  Итак,  владея  тремя  Словами,  ты  начала
постигать  волшебство.  Слухи  о  тебе  разнеслись  по  всему   Тхаму,   как
колокольный звон. Кое-что из сделанного тобою - это подлинное волшебство.  И
это только с тремя Словами! Такого не случалось со времен... С очень  давних
времен.
   - Со времен Кииф?
   - Со времен Трэйна. О,  Тхайла,  Тхайла,  не  будь  ты  такой  упрямой  и
своевольной... Зло надвигается на нас. Наступили жестокие времена. А  теперь
заявил о себе узурпатор. Поднимаются драконы!
   От последних слов у Тхайлы по спине побежали мурашки.
   - Драконы? - прошептала она.
   Вчера Тиил велел ей прочитать ужасную мрачную книгу о  Драконьих  войнах.
Эта книга заставила ее вспомнить Теснину  и  мучительную  смерть  в  пламени
дракона. Из нее Тхайла многое узнала о драконах. Девушка поежилась. Странное
шипение  где-то  наверху  заставило  ее  подскочить,  и  только  потом   она
сообразила, что это шум дождя, обрушившегося на крышу,  и  свист  терзающего
деревья ветра.
   - Он поднимает драконов! - кричала Хранительница, и ее  голос  прерывался
от ужаса. - Племена Гральб  и  Кильберран,  тех  немногих,  что  остались  в
Хаггане, и конечно же племя Верс - всех самых больших. Небо светится от этих
червяков. Да снизойдет на нас милосердие Богов!
   - Они направляются сюда?
   - Нет, пока нет, но он замышляет дьявольское Зло - хочет  устроить  с  их
помощью ужасное побоище. Бессмысленное Зло, настолько чудовищное, что ты  не
в состоянии даже себе представить. Показать тебе? Закрой глаза!
   - Нет, нет! Пожалуйста, не надо! Я верю!
   Хранительница вздохнула:
   - Надеюсь. И еще надеюсь, что правильно читаю пророчества, иначе  вот-вот
допущу ужасную ошибку.
   - Ошибку, Благословенная? -  Тхайла  вздрогнула  при  мысли  о  том,  что
Хранитель - Хранитель! - может допустить ошибку.
   - Да, ошибку. Интуиция предостерегает меня, и предзнаменования мрачны, но
пророчества говорят, что я должна сделать  то,  что  предписано.  Думаю,  мы
узнаем все прежде, чем закончится эта ночь. Сейчас ты должна идти  и  отбыть
Вахту Смерти.
   - Нет! Я только что стала магом и едва справляюсь с  силой,  которую  мне
дали.
   Хранительница вздохнула:
   - Узнать одно Слово или два -  все  равно.  Во  внешнем  мире  волшебник,
умирая, обычно передает сразу все свои Слова. И  люди  из  простых  смертных
превращаются в волшебников за один миг. Удивительно ли, что многие сходят  с
ума?
   Тхайла не хотела сходить с ума. Впрочем, от нее и не требовалось отвечать
на этот вопрос.
   - Твой Дар поможет тебе, - проговорил старческий голос. - Возвращайся  на
Тропу. Рейм встретит тебя.
   - Рейм?
   - Архонт. Он поддерживает жизнь старика, дожидаясь твоего прихода.
   Тхайла неохотно поднялась, чувствуя слабость.
   - И еще, дитя мое!
   - Да, Благословенная.
   - Будь внимательна, следи, чтобы он сказал тебе только одно Слово!
   Пять Слов несут гибель.
   Девушка попыталась что-то сказать и  не  успела  -  Часовня  была  пуста,
Хранительница и мебель  исчезли.  Тхайла  поспешила  к  выходу,  не  обращая
внимания на жалобный призыв, исходящий от могилы Кииф.

5

   Инос вышла из дверей таверны и остановилась,  разглядывая  главную  улицу
Крутого Откоса. Забавное местечко, чем-то напоминает Краснегар.  Луна  мирно
освещала крыши домов, в окнах мелькали отблески свечей и огни очагов. Ночной
воздух приятно освежал после жаркой, душной таверны.
   В  противоположном  конце  улицы  нетвердой  походкой  шагали   несколько
легионеров - и больше никого. Она знала, что гномы предпочитают ночной образ
жизни, и надеялась  увидеть  кого-нибудь  из  местных  обитателей.  В  конце
концов, это же страна гномов, хотя она и является частью Империи.
   В таверне у нее за спиной несколько пьяных голосов хрипло затянули  хором
"Я любил малышку гнома". Пение  становилось  все  громче,  а  слова  звучали
непристойно. Да, "Голова императора" - как утверждалось, постоялый двор  для
знати - оставлял желать лучшего во всех отношениях.
   Весь  день  она  провела  в  тряском,  вонючем,  чудовищно  переполненном
дилижансе, слушая бессмысленную болтовню безмозглых жен имперских офицеров и
парируя их назойливые вопросы. Шанди  и  Распнекс  ехали  на  крыше,  и  им,
несомненно,  приходилось  еще  хуже.  Когда  дорога   шла   в   гору,   всех
пассажиров-мужчин просили идти пешком. Даже Империи оказалось  не  под  силу
проложить через Гувуш ровные прямые дороги и обеспечить на них безопасность,
поэтому дилижанс сопровождала конная стража.
   И после этого путешествия так называемые удобства "Головы  императора"  -
четыре женщины в комнате и по тысяче блох на  каждую.  А  еда  такая,  какую
могли приготовить только гномы, - суфле из тухлого мяса, фрикасе из требухи.
Пребывание в Двонише теперь казалось приятным отдыхом.
   Инос решила прогуляться вверх по холму.
   Дверь распахнулась, и какой-то человек едва не налетел на  нее.  Это  был
Шанди, вооруженный мечом.
   - Инос! Далеко вы собрались? - сердито спросил он.
   - Хотела подышать свежим воздухом, немного пройтись.
   Он сердито фыркнул:
   - Пройтись?! Здесь, в Крутом Откосе.
   - Где же еще? Вы полагаете, это неосторожно?
   - Счастье, если вам удастся дожить до того момента, как вас изнасилуют.
   - О-о! - Инос одернула пальто и опасливо покосилась на  пустую  улицу.  -
Спасибо за предупреждение. А на первый взгляд  это  местечко  кажется  таким
безобидным.
   - Поверьте мне, оно далеко не безобидно! Гномы могут выскочить  из  любой
темной аллеи  как  стая  крыс.  Даже  легионеры  здесь  ходят  группами,  не
заметили?
   - Нет, не заметила. - Инос рассмеялась. - Хорошо, что вы  сказали.  Тогда
постою здесь, подышу воздухом.
   - Пожалуйста. - Он скрестил на груди руки  и  привалился  к  стене,  явно
собираясь охранять ее, пока она будет дышать.
   Некоторое время они молчали, и постепенно обоим стало грустно.
   - Кажется,  несколько  лет  назад  в  Крутом  Откосе  состоялось  большое
сражение? - спросила Инос, стараясь найти безопасную тему.
   - Да.
   Тон Шанди насторожил ее. Эта тема явно не была безопасной.
   - Одно из ваших сражений?
   - Именно так. Славная победа!
   - Почему вы так говорите об этом? Это не правда?
   Шанди не отвечал так долго, что Инос уже хотела было извиниться  за  свой
вопрос, но он наконец подал голос:
   - Правда. Мы думали, что гномы потеряли десять тысяч человек, но на самом
деле, наверное, больше. Ошпу  пришлось  далеко  отойти.  -  После  паузы  он
продолжил:
   - Мы будем проезжать это поле утром. Сразу за первым мостом.  Теперь  там
вряд ли есть, на что посмотреть, кроме памятника.
   - Памятника кому?
   - Конечно, доблестным легионерам, погибшим за Империю.
   Инос припомнила кое-какие слухи, просочившиеся  в  Краснегар  несколькими
месяцами позже. Битва в предместьях Крутого Откоса завершилась замечательной
победой. Импы праздновали ее несколько дней, ее краснегарские импы.
   - Вы думаете, будет еще много сражений?
   - Уверен. Не знаю только, чего он ждет.
   Ошпу Мятежник. Инос подумала, что для гномов он Ошпу  Патриот.  Последние
несколько дней Шанди был очень сдержан.
   - Вам не надо было идти с нами! - резко сказала Инос. -  Следовало  плыть
на корабле с остальными.
   - Мне угрожает не большая, чем вам, опасность. Пожалуй, нам всем было  бы
лучше оставаться на корабле.
   - Но если нам удастся установить связь с освободительной армией гномов  и
все узнают...
   - Говорю вам, не беспокойтесь за меня и не надейтесь понапрасну!  Лучшее,
что нам удастся сделать, - это отправить им письмо.
   Слова императора не убедили ее. Инос догадывалась, какие  чувства  должны
испытывать  повстанцы-гномы  к  военачальнику,  который   нанес   им   такое
сокрушительное поражение.
   - Что вы сейчас думаете о той битве с гномами? Шанди пожал плечами:
   - Почему вы спрашиваете? Что я, по-вашему, должен думать?  Не  надо  было
ступать на столь опасную почву.
   - Я не знаю. Лично для вас это был  великий  триумф,  правда?  Думаю,  вы
гордились своим успехом.
   - Гордился, и еще как! В некотором  смысле  я  и  сейчас  горжусь.  -  Он
взглянул на небо. - Смотрите, летучие мыши!
   - Я не стану визжать от страха. Он усмехнулся:
   - Я и не думал,  что  станете.  Признаться,  уже  позабыл  летучих  мышей
Гувуша... Да, я был тогда солдатом и сам  служил  императору,  своему  деду,
как, надеялся, другие будут служить мне, когда я унаследую трон. Я  выполнял
свой долг, стремясь положить конец  войне.  Теперь  знаю,  что  это  побоище
ничего не решило, абсолютно ничего. Немногие битвы что-либо решают.
   - Это  становится  потребностью?  -  спросила  она.  -  Я  имею  в  виду,
побеждать.  Солдат,  выигравших  сражения  и  пожинающих   лавры,   украшают
медалями, их превозносят в речах... Они жаждут новых войн и новых побед?
   - Этот солдат, что перед вами, не жаждет, - отрезал Шанди.
   Инос кивнула в темноте. Подгулявшие певцы в таверне затянули новую песню,
этой она не знала. Теперь ей казалось,  будто  она  видит  мелькание  теней.
Хорошо, что дверь таверны рядом. Быть может, здесь повсюду  чьи-то  глаза  и
уши?
   - Я вам верю, - сказала она.
   - Спасибо.
   - Честное слово! - И королева  протянула  руку.  Удивившись,  Шанди  было
заколебался, затем взял ее.
   Инос сказала:
   - Впервые увидев вас, я подумала, что вы очень холодный человек. Суровый,
бесчувственный. Позже иногда замечала, как под маской  проглядывает  гораздо
более симпатичная личность.
   Конечно, это лунный свет делал ее такой безрассудной! И он, казалось,  не
возражал против ее откровений.
   - Боги! Мне следует быть осторожнее в будущем.
   - Я думала, вы сторонник войны. Это ведь не так?
   - Не совсем так, - ответил император. - На мой  взгляд,  мир  лучше.  Но,
признаться,  придерживаюсь  теории,  что,  однажды   показав   свое   умение
сражаться, потом смогу выбирать мирные решения, не опасаясь быть  обвиненным
в слабости.
   Он отвернулся от нее, словно хотел получше разглядеть дверь.
   - Вполне возможно, у меня ничего бы не получилось.
   - Думаю, получилось бы. И еще получится. Это делает вам честь.  Некоторые
войны, кстати, бывают и справедливыми.
   - Вы считаете?
   Этот вопрос мог бы показаться странным, но теперь она знала  Шанди  -  он
ничего не принимал на веру.
   - Да, - сказала она. - Когда етуны напали на мое королевство, я приказала
уничтожить их всех до единого, а большинство из  них  были  немногим  старше
Гэта. Но с тех пор нам никто не. угрожал.
   - Если война справедлива для одной стороны, не значит  ли  это,  что  для
другой стороны она несправедлива? Или я все перевернул с ног на голову?
   - Нет, вы правы. Извините, если я вас обидела.
   - Мне приятно беседовать с вами. Знаете ли, за всю жизнь  со  мной  никто
никогда так не говорил.
   Бедный, бедный Шанди! Его мать была шлюхой в самом  худшем  смысле  этого
слова. У него не было ни братьев, ни сестер, а  скорее  всего,  и  настоящих
друзей - даже в детстве. Может  быть,  жена?  Но  было  бы  слишком  жестоко
говорить сейчас об императрице. Шанди просто с ума сходил от тревоги за нее.
И все же есть определенные пределы, в которых Инос готова  утешать  одиноких
мужей, даже если они императоры, а этот разговор опасно приближался  к  этим
пределам. Интересно, уж не лунный ли свет так действует на людей?  Или  одно
одиночество тянется к другому?
   - Крутой Откос навевает на меня не очень радостные воспоминания, - твердо
сказал Шанди. - А чем огорчены вы?
   Он подошел ближе.
   Вполне справедливо. Она вызвала его на откровенность, теперь ее  очередь.
Непринужденная дружеская беседа становилась все более напряженной и вместе с
тем интимной.
   - Поездкой в этом дилижансе.
   - А я-то грешил на обед!
   Она улыбнулась, затем хихикнула на  тот  случай,  если  он  не  разглядел
улыбку.
   - И обед тоже. Нет, я всю дорогу вспоминала  свою  предыдущую  поездку  в
таком большом экипаже.
   - Когда?
   - Когда уезжала из Хаба. Много лет назад. И до обеда мы  тогда  проделали
весь путь до Кинвэйла.
   Шанди вздохнул:
   - Тогда я догадываюсь, кто правил.
   - Да, - сказала она. - Хотите, я развеселю вас? Лакеем в этом путешествии
был Птица Смерти. Я и тетушка Кейд - семьсот лиг за одно утро!
   Инос засмеялась.
   Рэп правил.
   Рэп покинул ее. И Кейди. А теперь еще и Гэт.
   Шанди обнял ее, заметив, как тяжело у нее на душе.
   Наконец появились слезы. При свете луны он держал ее в  объятиях,  а  она
рыдала у него на плече.

6

   Это было самое долгое путешествие по  Тропе,  которое  Тхайла  когда-либо
проделывала,  за  исключением  разве  что  той  ночи,  когда   она   впервые
отправилась в Теснину. Ее не покидало подозрение,  что  она  ходит  кругами.
Быть может, архонт позаботился о том, чтобы Тропа отбрасывала ее назад.
   Наконец она заметила впереди свет и услышала отдаленный гул прибоя.  Луна
поднялась еще выше, свет ее пробивался  через  молочно-белые  облака.  Ветер
колыхал траву на дюнах.
   Вокруг костра сидела странная группа, отбрасывая  на  песок  извивающиеся
тени. Нет, поняла Тхайла, это две группы. По  одну  сторону  обезумевшая  от
горя съежившаяся старуха рыдала в объятиях смущенного  мальчика,  по  другую
сторону сидели двое молодых людей. Тхайла знала их, это были воспитанники из
Колледжа. Бледные и взволнованные,  они  напряженно  посмотрели  на  нее,  и
Тхайла почувствовала их  огромное  облегчение  оттого,  что  она  наконец-то
появилась. Должно быть, умирающий был полным волшебником, и эти двое получат
два других Слова Силы.
   В стороне виднелся коттедж. Свет в нем не горел,  но  архонтам  он  и  не
нужен. Тхайла брела, утопая в песке, и чувствов