ртнеров  среди  мирян,  живущих  за
пределами Колледжа. На то существуют вполне определенные  причины,  касаться
которых  я  пока  не  буду.  В  настоящее  время  вам  запрещается  покидать
территорию Колледжа, и потому вам надлежит хранить безбрачие.  Считайте  это
нашим требованием. Нарушителей этого  закона  мы  будем  строго  наказывать.
Другие вопросы есть?
   - Да, - кивнула Тхайла.
   - Новичок Тхайла, я вас внимательно слушаю.
   - Где Лииб?
   Ротик Мирн стал еле виден. - Кто?
   - Я думаю, вы знаете, о ком идет речь!
   - Конечно же не знаю!
   - Нет, знаете! - закричала Тхайла, вскакивая со камейки. - Я хочу Лииба!
   - Сядь!
   - Нет! Я хочу Лииба, я хочу вернуть тот год, который вы украли у меня!  Я
не стану делать ничего, пока не получу его!
   - Новичок!
   Тхайла разошлась не на шутку. Она уже не могла остановиться. Если  бы  не
злость, она бы давно расплакалась, но плакать перед колдуньей ей  совсем  не
хотелось...
   - Я хочу Лииба! - выкрикнула она. - И я никогда не пойду  к  этой  жуткой
Теснине!
   Она резко развернулась и выскочила из школы.
   Луг совершенно раскис. Не прошло и минуты, как она уже насквозь промокла.
Оказавшись на Тропе, она изо всех сил припустила к дому.
   Тропа сделала два или три поворота, и она увидела впереди  знакомый  дом.
Взбежав по ступенькам, она бросилась внутрь и  захлопнула  за  собой  дверь,
пытаясь хотя бы так отгородиться от этого страшного мира.
   Тогда, только тогда предалась она слезам. Она  плакала  о  своем  забытом
возлюбленном.

3

   Где только не побывала, чего только  не  пережила  в  молодости  королева
Краснегара Иносолан! Она пересекла на верблюдах Зарк. На волшебной колеснице
она за одно утро проехала путь от Хаба до Кинвэйла. Она  переехала  на  муле
через горы Прогист и оказалась в Тхаме, Проклятой  стране,  откуда  чудесным
образом улетела на ковре-самолете. Но все пережитое ею не  шло  ни  в  какое
сравнение с погоней за королем гоблинов.
   Инос не бывала в окрестностях Кинвэйла вот уже двадцать лет, но полагала,
что страна за это время вряд ли могла измениться. В течение многих  столетий
северо-западная часть Джульгистро  оставалась  одной  из  самых  благодатных
провинций  Империи.  Она  славилась  росшими  на  склонах   гор   садами   и
виноградниками, крохотными  живописными  городками,  укрывшимися  под  сенью
вязов, щедрыми землями и причудливыми  старинными  храмами.  Теперь  же  она
обратилась в пустошь - выжженную мертвую пустошь.  Страна  стала  совершенно
бесцветной - пепел и камень, серые  ветви  на  фоне  зияющей  пустоты  белых
небес, черные поля, расчерченные белыми полосками снега. Если они с кем-то и
встречались, так это с гоблинскими патрулями, но и тех было совсем немного.
   Инос читала книги о войне и ее ужасах. Ей никогда  не  доводилось  видеть
такого запустения, авторам этих книг - тоже. Дома, стога сена  и  сады  были
сожжены дотла, скот забит. Но неужели все жители этой некогда богатой страны
погибли? Наверняка тысячи сумели скрыться от глаз завоевателей.  Но  надолго
ли? Стояла холодная зима, и они в любой момент могли замерзнуть. Мало  того,
вослед за воинством гоблинов спешил страшный Бог Голода.
   Высшее  командование  Империи  знало,  что   перевалы   Пондага   следует
удерживать любой ценой. Выкурить прорвавшихся из-за хребта  гоблинов  стоило
немалых трудов. Отряды, состоявшие обычно из нескольких гоблинов,  совершали
свои дерзкие вылазки налегке, угнаться же за  ними  не  могла  и  кавалерия.
Теперь же по землям Империи неслась  грозным  снежным  бураном  бесчисленная
гоблинская орда.
   К счастью, гоблины понимали, что их пленники не  смогут  передвигаться  с
такой же скоростью, и им тут же подыскали коней.  Вот  уже  шесть  дней  они
практически не слезали с лошадей. В подобных безумных скачках Инос  довелось
участвовать лишь однажды - когда она и Азак бежали от  войны  из  Илрэйна  в
Хаб. Теперь же война шла вокруг них. Тогда Инос была много  моложе  и  имела
дело с красным, а не с зеленым племенем. Джинны жалели лошадей, гоблинам  же
до них не было никакого  дела.  Когда  загнанные  кони  падали  замертво  от
усталости, их тут же меняли на новых,  и  безумная  скачка  продолжалась.  К
счастью, Кейди была превосходной наездницей. Гэт лучше управлялся с лодками,
но пока и он держался молодцом.
   Инос, окруженная дюжиной  свирепых  варваров,  несшихся  по  безжизненной
пустыне подобно листьям, гонимым ветром,  не  уставала  поражаться  царившим
повсюду запустению и разрухе. Холмы сменялись долинами,  долины  -  холмами.
Прежний мир исчез. Остались - снег, летящий в лицо, грохот копыт по  твердой
мерзлой земле, потные загнанные кони, кислый запах дыма, преследующий их всю
дорогу.
   Их отряд возглавлял ужасный вождь по имени Глазоед,  который  должен  был
доставить к Птице Смерти его сына. Трое краснегарцев являлись несущественным
дополнением к этой сверхважной персоне. Инос боялась даже думать о том,  что
сотворили бы с ними гоблины, не будь среди них Кровавого Клюва.
   Гоблинская орда неслась по кинвэйлским землям подобно  лавине.  Ничто  не
могло устоять перед нею. Гоблины, похоже, уже  не  встречали  сопротивления.
Шесть дней бесконечной скачки. Какая армия смогла бы передвигаться  с  такою
же скоростью? Глазоед не терял времени зря,  лишь  трижды  его  отряд  делал
краткие  остановки,  чтобы  довершить  содеянное  его  предшественниками   и
окончательно уничтожить неведомо как уцелевших импов. Каждая  такая  схватка
длилась не больше минуты, завершались же они уже  знакомыми  Инос  кровавыми
варварскими оргиями.
   Она знала о свирепом нраве гоблинов, однако не могла понять той  радости,
которую доставляли варварам насилие и  убийства.  Их  дорога  была  устелена
обугленными и изуродованными трупами. Мужчин и мальчиков гоблины  убивали  -
при этом исключение не делалось ни  для  кого  -  ни  для  больных,  ни  для
младенцев. Последних варвары сажали на кол.
   Вначале Инос опасалась того, что подобные картины могут свести с  ума  ее
детей, однако вскоре поняла, что они переносят их легче, чем она сама.
   - Их так воспитали, мама, - сказала ей Кейди. - Об этом мне говорил папа.
Ничего другого они просто не знают.
   - Да. И при этом они следуют каким-то своим законам,  -  добавил  Гэт.  -
Женщин, к примеру, они не убивают.
   Это  соответствовало   действительности.   Женщин   и   девушек   гоблины
насиловали. Если те сопротивлялись, их били.  Если  же  женщины  брались  за
оружие, их пытались разоружить - разоружить, но не убить. Судя по  всему,  у
гоблинов тоже был своеобразный кодекс чести.
   Инос предложила Кейди переодеться в какое-нибудь мужское платье,  на  что
та поспешила возразить, сказав, что в  женской  одежде  она  чувствует  себя
спокойней.
   - Бояться в любом случае нечего, - усмехнулся Гэт. - Ведь они начинают  с
того, что раздевают свою жертву.
   - Может, тебе стоит переодеться девочкой? - фыркнула Кейди.
   - Это ничего не изменит, - покачал головой Гэт и густо покраснел.
   Они уже привыкли к окружающему. Инос испытывала гордость за своих  детей.
Кейди, например, смогла изучить гоблинское наречие куда лучше, чем она сама.
Гэт  же  полностью  полагался  на  свой  удивительный  Дар   предвидения   и
просто-напросто  повторял  перевод  своих  фраз,   которого   на   деле   не
производилось. Как ни странно, этот метод прекрасно срабатывал.
   Труднее всего им приходилось по вечерам, когда варвары устраивали костры,
пиршества и кровавые оргии. Сколь  бы  пустынными  ни  были  земли,  гоблины
неизменно отлавливали нескольких мужчин, чтобы как-то скрасить долгие зимние
вечера. Жестокие и безжалостные, они походили на детей - на их злое  начало.
Инос  практически  не  знала  этого  края,  гоблинам  же  так  и  вовсе   он
представлялся чем-то диковинным. Они часто обращались к ней за разъяснениями
- для чего нужна сапожная колодка, что делают  с  маслобойкой.  Удовлетворив
любопытство, они, как правило, разбивали заинтересовавшие их предметы.
   Глазоед, как и подобает вождю, был настоящим монстром. Его  жестокость  и
неистощимая сила повергали  Инос  в  ужас.  Ей  показалось,  что  и  гоблины
побаиваются своего вождя. Раз или два вождь обращался к Инос  с  вопросом  о
том, все ли женщины Краснегара похожи на Кейди. Память о таинственной смерти
Легкой Поступи служила лучшей защитой как матери, так и дочери. К ним  никто
не приставал. Инос могла не прибегать к  властным  чарам.  Впрочем,  она  не
надеялась на то, что так будет всегда.
   Юный Кровавый Клюв вел себя достаточно странно. Порой он вспоминал о том,
что с недавнего времени стал мужчиной, и тогда во время  вечерних  игрищ  не
было  гоблина  более  жестокого  и  омерзительного,  чем  он.  Порою  же  он
исполнялся кичливости и гипертрофированного  королевского  достоинства,  что
вызывало у Глазоеда смех. Бывали и такие дни, когда открывалась  другая  его
сторона  -  острый  ум  и  желание  учиться.  Он  мог  часами  беседовать  с
краснегарцами, задавая им вопрос за вопросом. Он хотел знать, как они попали
в Кинвэйл, что они  там  делали,  куда  уехал  Рэп,  для  чего  Инос  хотела
увидеться с его отцом... Порой, Инос делала вид,  что  не  понимает  его,  и
тогда гоблин обращался с теми же вопросами к Кейди и Гэту. Больше  всего  ей
не нравилось то, как он смотрит на ее дочь. Пару раз он  говорил  Инос,  что
среди жен вождя должна быть хотя бы одна дочь другого вождя.
   Первые два дня Гэт сидел в седле как неживой. Однако уже на  третий  день
он почувствовал  себя  лучше  -  к  нему  вернулись  обычные  спокойствие  и
уверенность. Ни ему, ни Кейди не доводилось  бывать  в  таких  краях  -  они
никогда не видели ничего подобного: холмы, леса, развалины. Их поражало  то,
что в разгар зимы может быть так тепло - казалось,  еще  немного,  и  начнет
таять лед в придорожных канавах. Практически весь снег уже стаял  -  повсюду
виднелись черные распаханные поля. Дети оставались  детьми  и  здесь  -  ими
владел дух искателей приключений, чего нельзя было сказать об Инос.
   Легкомыслие  и   беззаботность   детей   вначале   казались   ей   чем-то
противоестественным. Но со временем она привыкла к этому, решив,  что  Кейди
помогли ее романтические идеалы, позволяющие не замечать творящихся рядом  с
нею зверств так же, как она не замечала краснегарской скуки. И все же  Кейди
убила человека... Инос как-то спросила, не страдает ли она из-за этого.
   - Он ведь плохой! - фыркнула в ответ Кейди.
   - Что верно, то верно...
   - Значит, он получил по заслугам.
   Разговор на этом закончился. Романтическая героиня  считает  себя  вправе
разить злодеев. Это ее долг. Говорить о подлинной этике в этих условиях было
бы по меньшей мере странно.
   Что до Гэта, то провидческий Дар позволял ему не беспокоиться о ближайшем
будущем, завтрашний же день его попросту не волновал.
   Инос  была  благодарна  судьбе  за  то,  что  ее  дети  оказались  такими
невосприимчивыми. Вернуться домой они могли только морем, двигались же они в
прямо противоположном направлении. Перед ними шла война,  за  ними  следовал
голод.. Она решила, что  им  уже  никогда  не  удастся  вернуться  в  родной
Краснегар. О страшном пророчестве,  данном  Богом  Рэпу,  она  старалась  не
вспоминать.
   Шесть дней бесконечной езды... Пять ночей, проведенных под открытым небом
или среди обугленных развалин, защищавших разве что от ветра...  Гоблины  не
боялись холода. Многие из них спали прямо на мерзлой земле. Питались они  по
преимуществу копченым мясом. Инос боялась не выдержать этой гонки,  и  тогда
ее дети останутся одни посреди этого ада.
   Вечером шестого дня, когда отряд Глазоеда перешел через очередной хребет,
они увидели внизу широкую долину, залитую морем огней. Инос  заметила  вдали
огромные  каменные  арки  -  это  был  знаменитый  акведук  Крибура.  Крибур
находился много восточнее  Кинвэйла,  дорога  до  него  занимала  целых  три
недели.
   Они  стали  спускаться  в  долину.  Отовсюду  слышались  хриплые   голоса
гоблинов, рев скота, крик истязаемых жертв. Размеры воинства ошеломили Инос.
Она представляла себе, сколько места занимает  обычный  легион,  варвары  же
селились куда плотнее импов. Обычный легион состоял из  пяти  тысяч  воинов,
здесь таких легионов уместилось бы шесть или семь.
   Их появление не осталось  незамеченным  -  возле  дороги  замигали  новые
огоньки.
   - Шатры! - восхитилась Кейди. - Мам, смотри - шатры!
   - Странное дело, - удивилась Инос. - Никогда не  слышала,  чтобы  гоблины
жили в шатрах.
   - Они в них и не живут, -  заметил  Гэт.  Изумившись  еще  сильнее.  Инос
посмотрела в лицо сыну.
   - Что-то я тебя не понимаю...
   - Это дварфы, мама. Они объединили свои силы.
   - О Боги! - пробормотала Инос.
   Да, теперь Империю могли спасти только .Боги.

4

   Инос пару раз виделась с Птицей Смерти во время Лесных Встреч, однако  во
время них он надевал на себя оленьи шкуры, из-под  которых  виднелись  разве
что его исполненные подозрения глаза. Помнила она и  ту  давнюю  кинвэйлскую
ночь, когда он прощался с Рэпом. Гоблин отправился навстречу  своей  судьбе,
сама же  она  тем  же  вечером  отбыла  в  Краснегар  с  тем,  чтобы  занять
королевский трон. Она помнила гоблина зеленым,  неуверенным  в  себе  юнцом.
Теперь она стала беженкой, он - завоевателем.
   Высший свет остановился в выгоревшем дотла амбаре, от  которого  остались
только каменные стены. Возле короля толпились какие-то  люди.  Внутри  пылал
огромный костер. По черным закопченным стенам плясали странные  тени.  Искры
взметались до небес. Он сидел на земле, скрестив  ноги,  на  нем  была  лишь
кожаная набедренная повязка. Широкий массивный  торс  и  могучие  конечности
отливали в мерцающем свете костра темной зеленью. Нижнюю часть лица скрывали
необычайно густые для гоблина  усы  и  борода,  верхняя  часть  была  сплошь
покрыта татуировкой. Глаза Птицы Смерти зловеще поблескивали.  Черная  коса,
перекинутая через левое плечо, доходила ему до пояса.
   Рядом с ним возле костра сидело еще четверо гоблинов и пятеро дварфов. На
серолицых  седобородых  дварфах  были  стальные   кольчуги   и   островерхие
конические шлемы. Вообще дварфы заметно ниже гоблинов, однако сейчас,  когда
те и другие сидели  рядом,  создавалось  обратное  впечатление.  И  плечи  у
дварфов казались более широкими, но не настолько, чтобы они могли сравняться
с Птицей Смерти.
   Инос стояла в дверях вместе с другими просителями, пытаясь изобразить  на
лице вельможный гнев. Ведь  она  была  не  кем-нибудь,  но  самой  настоящей
королевой! Королю следовало принять ее в первую очередь. Впрочем, сейчас она
находилась не во дворце императора, и гнев вряд ли мог помочь ей. Изнуренная
долгим путешествием и выпавшими на их долю испытаниями, она еле держалась на
ногах. Помимо прочего, она давно не  мылась  и  не  причесывалась,  так  что
признать в ней королеву было весьма непросто. Стоявшие  неподалеку  натертые
жиром гоблины страшно смердили.  Инос  поддерживало  разве  что  присутствие
Кейди и Гэта. Дети нуждались в ней!
   В полевых условиях союзники встречались впервые, их командирам нужно было
о многом поговорить.  На  страже  стояли  два  советника,  гоблин  и  дварф,
постоянно спорившие о том, кого и в  какой  очередности  следует  пропускать
вовнутрь. Когда обнаружилось, что оба очередных  просителя  дварфы,  гоблину
было дозволено пригласить к костру Кровавого Клюва.
   Он гордо прошествовал вперед, опустился на колени  перед  своим  отцом  и
приветствовал его земным поклоном.
   Птица Смерти испытующе глянул на сына и, повернувшись к сидевшему  справа
от него дварфу, что-то  сказал.  В  ответ  тот  мрачно  кивнул.  Последовала
церемония представления, однако Инос по-прежнему не различала слов  -  этому
мешали  варварское  произношение,   треск   костра   и   шум,   производимый
расположившейся на отдых гигантской армией. Инос хотелось одного - заснуть и
проснуться только через  сто  лет,  как  это  происходило  с  заколдованными
принцессами в книжках Кейди.
   Она посмотрела на стоявшего рядом  сына.  Его  вид  ей  не  понравился  -
осунувшееся, обветренное лицо, лихорадочный блеск серых глаз. Ему нужно было
лежать, он же всю эту неделю протрясся в седле.
   - Гэт! В чем дело? Гэт  почему-то  стал  хмуриться.  -  Что?  Они  просто
шутят... Они примут нас как надо...
   Инос вздохнула с облегчением.
   - Почему же ты тогда так встревожен?
   - В самом деле? - Гэт часто заморгал и изобразил на  лице  некое  подобие
улыбки. Такой юный и такой ранимый... - Потому что я не могу не тревожиться.
   Теперь нахмурилась и она.
   - Что это значит?
   - Не знаю. Я предвижу дурное...
   - Что?
   - Если бы я это знал...
   Вожди, сидевшие у  костра,  посмотрели  в  ее  сторону.  Судя  по  всему.
Кровавый Клюв успел поделиться с ними новостями. Он поднялся  на  ноги  и  с
довольной улыбкой отошел от костра.  Понять,  как  относится  к  услышанному
Птица Смерти, было  невозможно,  дварфы  же  принялись  неуверенно  пожимать
плечами.
   - Иди!
   Инос буквально  втолкнули  в  двери,  при  этом  ни  о  каких  формальных
церемониях не было и речи. Она направилась к костру, слыша за собой  шаги  с
трудом поспевавших за нею детей.  Остановившись  перед  Птицей  Смерти,  она
изобразила что-то вроде реверанса, решив, что вставать перед ним  на  колени
она не будет.
   Глаза Птицы Смерти округлились, что говорило о крайнем его удивлении. Еще
бы он не удивился! Если сейчас он промолчит...
   Король расхохотался и принялся довольно похлопывать себя по животу.
   - Королева Иносолан! Какая радость! Он говорил на языке импов.  Остальные
гоблины его не понимали, дварфам же этот язык был знаком.
   -  Да,  кузен,  я  тоже  несказанно  рада  этой  встрече.  Ктэн  довольно
захихикал.
   - Видно, дела с древесиной у вас плохи... Вон ты где меня нашла!
   Никогда прежде ей не  доводилось  слышать  гоблинских  шуток.  Да,  Птица
Смерти не походил на обычного гоблина. Он был умен, опытен и беспощаден. Его
имя - одно из самых кровавых имен за  всю  историю  -  вызывало  ужас.  Инос
прекрасно понимала, что на шутку ей лучше ответить шуткой...
   - Если этой древесины хватит на то, чтобы сделать стул...
   Гоблин кивнул.
   - Длинный Зуб! - крикнул он, повернувшись к двери.  -  Принеси  стул  для
вождя! - Он вновь перевел взгляд на Инос. - Это не Хаб,  Иносолан.  Пока  не
Хаб. Где Рэп?
   - Не знаю. Это - одна из тех вещей, которые мы должны обсудить.
   Гоблин хмыкнул и указал большим пальцем руки на предводителя союзников.
   - Генерал Каракс, сын Харгракса. Королева Краснегара Иносолан.
   Генерал  нахмурился  и,  поднявшись  на  ноги,   поклонился   Инос.   Это
неожиданное проявление вежливости не могло не растрогать королеву.
   - Ваше величество... Она ответила реверансом.
   - Очень рада знакомству с вами, ваше превосходительство. Кузен, позвольте
мне  представить  моего  сына,  принца  Гэтмора,  и  мою   дочь,   принцессу
Кейдолайн...
   Происходящее выглядело более чем абсурдно. Можно было подумать,  что  они
действительно находятся где-нибудь в Хабе! Птица  Смерти  и  дварфы,  скорее
всего, играли с нею, как кошка  с  мышкой,  хотя  до  этих  самых  пор  игра
оставалась совершенно безобидной.
   Она решила продолжить ее,  приветствуя  полуголых  гоблинов  и  одетых  в
кольчуги дварфов. Дварфы  следовали  примеру  своего  генерала,  гоблины  же
ограничивались едва заметным кивком головы.
   После того как Инос был  представлен  последний  вождь,  к  ней  подбежал
гоблин с бочонком в руках. Королева благодарно  опустилась  на  него,  жалея
единственно о том, что она не может сесть подальше от костра.
   Гэт вздохнул и еле слышно шепнул ей на ухо:
   - Мам!
   - Подожди...
   Она хотела хоть немного прийти в себя. Птица Смерти обратился к  Караксу,
перейдя на гоблинский язык:
   - Хорошие друзья из Краснегара. Много торговли для гоблинов