закрывая собой ночную пустыню и отгораживая ее  от  двух
мужчин, пляски света и тени - и от запаха масла.
   Шанди застыл в углу каменным изваянием.
   Может, он повредился в уме? Ило, хромая, зашел ему за спину и тоже замер,
не сводя слезящихся глаз со входа. Единственный стул стоял точно в центре, и
он был пуст. Монотонно щелкали капли  в  водяных  часах,  но  вовсе  не  эти
размеренные звуки заставили волосы  Ило  зашевелиться  в  суеверном  страхе.
Безумие!
   Коротко хлопнуло полотнище полога, и в  палатку  принца  ступил  человек.
Зрение отказалось служить Ило, ибо он не  видел  за  пологом  ничего,  кроме
глухой черноты, пока полог не опустился снова, - а это значило...
   Человек ли?
   Рост вошедшего был огромен. Доспехи его отливали  золотом,  а  панцирь  и
наголенники украшали драгоценные каменья.  Шлем  не  предусматривал  никаких
защитных  пластин,  поэтому  прямодушное  юное  лицо  Ило  разглядел  вполне
отчетливо.
   Шанди отсалютовал. Ило не мог пошевелиться, но, к счастью, именно это  от
него и требовалось. Впрочем, колени вскоре ожили и пустились в пляс...
   Бог? Но люди, видевшие Богов, не описывают  Их  так,  как  выглядел  этот
ночной пришелец. Гребень его шлема тоже был золотым,  а  во  всей  имперской
армии не было звания, обладатель  которого  имел  бы  право  носить  золотой
гребень, такого не было даже у самого императора. Этот имп  был  выше  всех,
кого только видел Ило в своей жизни; такой же высокий,  как  етун  или  даже
тролль...
   Бог Ужаса! Волшебник! Ну, конечно - Смотритель-Востока!
   Гигант ответил на салют легата, прижав к груди огромный кулак.
   - Ты едва не продул сегодня! - сказал он голосом,  глубоким,  как  раскат
грома, и вибрирующим, как зов рога. Ило вдруг стало интересно, как на  такое
чудо реагируют женщины... Разумеется, так, как он того  захочет,  -  чародей
всегда добивается своего.
   - А ты мог бы и помочь! - огрызнулся Шанди.
   Ило едва не взвыл. Как принц осмеливается дерзить чародею?
   Потом, правда, он вспомнил, что Свод Правил запрещает  применять  чары  к
императору или его семье, а Шанди был прямым потомком старика. Значит, он  в
безопасности. Но в Своде ничего не говорилось насчет Ило, не так ли? Простой
люд  законов  не  сочиняет...  Ноги  тряслись,  по  ребрам  стекали  ручейки
холодного пота: Ило исчерпал свою выносливость до последней капли.
   Чародей задрал подбородок:
   - Я решил не помогать.
   Шанди пожал плечами под металлом доспеха.
   - Ваше всемогущество, разрешите представить...
   -  Иллипо?  Старый  пердун  отречется  от  тебя!  -   промолвил   гигант,
размашистым шагом направляясь к стулу. - Хочешь, чтоб его разбил паралич?
   - Разумеется, нет!
   Свод там или не Свод, но как Шанди может разговаривать с чародеем в таком
тоне? И тем более - с настоящим великаном. Конечно, чародей  не  обязательно
таков, каким он выглядит, и к тому же Чародей Олибино упоминался в историях,
рассказывавшихся в семье Ило, - историях про подвиги  деда  и  Войну  Темной
Реки, а ведь то было сорок лет тому назад! Он никак не мог  оказаться  столь
молод.
   - Да он будет дышать пламенем,  что  твой  дракон!  Иллипо,  надо  же!  -
Казалось, по палатке расползается настроение обоюдной  враждебности.  Черные
глаза чародея остановились на Ило. - Так ты, стало быть, хочешь знать, как к
тебе относится это предателево отродье и не собирается ли он пырнуть...
   - Нет! - рявкнул Шанди. - Не этого я хочу. Я сказал, что доверяю ему, и я
не собираюсь отказываться от собственных слов. Мне нужно другое.
   - Что же? И зачем он здесь?
   - Пусть учится. Был ли его отец предателем?
   - Нет. Один из его братьев позволял себе кой-какие  глупости,  но  ничего
серьезного.
   - Вот как, - с досадой проговорил Шанди, но не стал оборачиваться к  Ило.
- И потом, даже если он хотел бы перерезать мне глотку, ты ведь не  смог  бы
предупредить меня, верно?
   Чародей  нахмурился.  Откинувшись  на  спинку  стула,  он  забросил  одну
массивную ногу на другую. - Не стоит произносить такие слова, как  "не  смог
бы", когда я болтаюсь где-то  поблизости,  сынок.  "Не  захотел  бы"  звучит
гораздо лучше, и это ведь  разные  вещи,  между  прочим.  Кстати,  я  иногда
действительно предупреждаю  кого-нибудь  об  опасности,  это  же  не  прямое
использование магии.
   - Прошу прощения. - Шанди все еще  не  оборачивался.  -  Сигнифер,  перед
тобой Чародей Олибино, Смотритель Востока.
   Ило отдал салют. Если этикет имперских  войск  требовал  для  приветствия
чародея чего-то большего, нежели обычный салют, Ило об этом не знал. Зато он
отлично помнил, что Свод Правил, запрещая  использование  волшебства  против
имперской  армии,  делал  одно  небольшое  исключение.  Армия  императора  -
прерогатива Смотрителя Востока. Значит, Чародей Олибино может, если захочет,
поразить сигнифера Ило какими угодно  чарами,  по  собственному  выбору.  Не
утешало и то, что этим исключительным правом обладал только  он  -  и  никто
другой, включая остальных трех смотрителей...  Он  может  запустить  лапу  в
мозги Ило и выудить из них, вправду ли тот  предан  легату  или  же  коварно
планирует месть. Ило и сам был бы не прочь в этом разобраться.
   Но чародей уже не обращал на него внимания.
   - Итак, ты хочешь, чтобы я поведал о твоей блестящей победе старику?
   - Я был бы тебе очень признателен, - отвечал Шанди с уважением. - И  если
ты  сочтешь  возможным,  передай  ему,  что  со  мной  все  в  порядке.   Он
беспокоится.
   -  Уж  наверное.  Поведать  ему,  как  второй  дротик  чуть   не   сделал
двухмесячную малышку наследницей престола?
   - Не стоит, ваше всемогущество. Это ты, кстати, отклонил его от цели?
   Золотой плюмаж заколыхался, когда чародей энергично мотнул головой:
   - Нет.
   - И ты не помогал нашему юному другу совершить его подвиг со штандартом?
   - Да нет же! Говорю тебе, я совершенно не вмешивался в битву.
   Интересно, что же остановило Смотрителя Востока от  вмешательства  в  ход
боя при Карфине? Почему он позволил врагу уничтожить XX легион и разнести  в
клочья три остальных, - не  слишком  ли  дорогой  ценой  было  заплачено  за
бесполезную победу?
   Шанди не спрашивал, а Ило не решался даже вздохнуть лишний раз.
   Так или иначе, Ило вырос в семье, где в политике разбирались. Как  сказал
ему однажды отец, политика  состоит  из  множества  слоев.  Если  ты  видишь
подоплеку - это значит, что она фальшивая, и vice versa<Наоборот  (лат.  )>.
Самый темный слой - политика смотрителей: то, что видят они,  существует  на
самом деле, - говорил он. Четверо всегда добиваются  своего,  и  именно  они
управляют миром, вынося решения большинством голосов.
   Олибино был подкуплен, или испуган, или еще что-нибудь, но  никто,  кроме
самих хранителей, не узнает, кем, почему или как.
   - Хорошо, - провозгласил наконец Олибино, - я передам  ему.  Это  смягчит
новости о Гувуше.
   - Что за новости? - почти перебил его Шанди, подавшись вперед.
   Чародей обнажил зубы:
   - Ошпу взял Абнилагрэд. Вчера. Камня на камне не оставил.
   Принц застонал.
   - Все, что ты выиграл, пропало без следа, - отрывисто добавил Олибино.
   Шанди  пробормотал  проклятье  и  отошел  в  угол,  где  стояли  сундуки.
Опустившись на один из них, он уставился на  свои  колени.  Ило  же  остался
стоять, где стоял, мечтая убраться куда-нибудь подальше от взгляда чародея..
   - Если бы я только мог привести туда Двенадцатый легион! - шептал принц.
   - Невозможно, - произнес Олибино. -  На  то,  чтобы  обойти  Зарк  морем,
потребуется  не  меньше  месяца.  А  я  сомневаюсь,  чтобы  халиф  дал  тебе
разрешение беспрепятственно пройти его насквозь.
   Шанди поднял голову.
   - Но мы могли бы пройти через Тхам? Ило сглотнул слюну, и  даже  чародей,
казалось, приоткрыл рот, исподлобья уставившись на легата.
   -  Нет,  если  ты  -  в  своем  уме,  то  не  смог  бы!  Свод  Правил  не
распространяется на Тхам, как ты расчудесно знаешь!  И  я  даже  не  мог  бы
помочь!
   - Сдается мне, имперская армия  пересекла  Тхам  во  времена  Пятнадцатой
династии...
   - А мне сдается, что три другие сгинули бесследно, рискнув повторить  тот
поход. Тхам - страна абсолютно непредсказуемая.
   Шанди вздохнул.
   - Тогда Хашипи придется справляться  с  гномами  без  моей  помощи.  Ваше
всемогущество... Расскажите мне о халифе.
   - Что тебя интересует?
   - Нет ли у него какого-то  своего  интереса  во  вражде  с  Империей?  Не
смягчится ли он после смерти моего деда? Боги знают, как я не хочу воевать с
объединившимся Зарком! - Не оглядываясь, он великодушно сказал:
   - Садись, сигнифер.
   Исполненный благодарности, Ило дохромал до сундука и рухнул на него.
   Чародей задумчиво качал головой:
   - Не думаю. Он шестнадцать лет потратил на то, чтобы стать сюзереном.  До
сей поры никому  не  удавалось  сплотить  джиннов,  разве  что  сразу  после
очередного вторжения Империи, - им слишком хотелось выбросить нас  из  своей
пустыни, чтобы снова вспомнить о собственных дрязгах. У халифа действительно
есть свои счеты с твоим дедом, но я  не  думаю,  что  он  отступится,  когда
старик отдаст концы.
   Последовала небольшая пауза, после которой Олибино, кашлянув, добавил:
   - В конце концов, ты же сам был там.
   - Где? - насторожился Шанди.
   - В Ротонде. Конечно,  ты  был  тогда  всего  лишь  ребенком,  но  ты  же
собственными глазами видел, как Эмшандар оскорбил его.
   - Ты имеешь в виду, увел у него жену?
   - Именно. Женщину, которая ныне зовется королевой Краснегара.
   - Значит, он лелеял месть все эти годы?
   - Джинны никогда не забывают  оскорблений,  а  халиф  Азак  -  не  совсем
обычный джинн.
   - Да, это верно, - с грустью в голосе согласился Шанди. -  Империя  тает,
ее границы сокращаются с каждым днем.
   - Еще пара побед, похожих на сегодняшнюю, и она растает вовсе!
   - Вот именно! - с неожиданной злостью фыркнул принц. - Я уже  сказал:  ты
мог бы и помочь нам!
   Ило задержал дыхание, но чародей только улыбнулся. Он  раскинул  огромные
руки, потягиваясь, как медведь; свет ламп скользил  по  драгоценным  камням,
усыпавшим его кирасу, и по вздувшимся мускулам предплечий.
   - Зачем мне спешить на подмогу всякий раз, как халифу вздумается развлечь
противника ложным выпадом?
   - Ложным, выпадом? Карфин был ловушкой? - Шанди вскочил на  ноги.  -  Что
задумал халиф? Только не это!.. Ило с удовольствием поглядел бы, как  халифу
преподадут урок, - настоящий урок! - но нее сегодня, и не эта  армия.  Разве
что через месяц-два... Олибино растянул рот, показывая большие белые зубы.
   - Ты когда-нибудь слыхал о Гаунтлете? - Нет.
   - Это торговый путь через предгорья, у самых рубежей Уллакарна.  Пока  ты
зализываешь свои раны, халиф проведет там армию. Он возьмет  город,  загонит
тебя  в  угол...  Порт  в  Гарпуне,  разумеется,  весь  забит  илом.  Четыре
легиона...
   - Бог Убийства! Рассказывай!
   - Да я пытаюсь, сынок! Насколько мне известно, еще никто не проводил  той
дорожкой целую армию, ибо хороших местечек для засады там больше,  чем  блох
на верблюде. Но так вышло, что халиф знает ее всю как свои  пять  пальцев...
Шанди топнул ногой:
   - Мы сможем перехватить их?
   Олибино сложил ладони в  жесте,  совершенно  не  вяжущемся  со  всем  его
обликом, - так делают  скорее  старики,  чем  жизнерадостные  гиганты  вроде
Смотрителя Востока.
   -  Он  растянет  армию  длинной  колонной,  так  что  ты  вполне  мог  бы
подкрасться боковой тропинкой и отрезать ему башку, как змее.
   - Карта! Мне нужна карта!
   Чародей пожал плечами и развернул свиток пергамента, которого еще секунду
назад у него в руках и в  помине  не  было.  Ило  застыл,  увидев  настоящее
волшебство в действии.
   Шанди взял свиток, но так и не взглянул на него.
   - Ваше всемогущество, я прошу об одной услуге.
   - Я ждал этого. - Мертвенно-черный взгляд чародея  вновь  остановился  на
Ило, который машинально съежился под его  тяжестью.  Он  просто  не  вынесет
более!
   - Это было его первое сражение, - сказал Шанди. - Он смертельно устал, но
мне без него не справиться. Я надеялся поговорить с ним о  его  обязанностях
этой ночью, если ты только согласишься помочь, а теперь  он  нужен  мне  еще
больше!
   Олибино хмыкнул:
   - Разогреть его слегка, хочешь сказать?  Ээ-ээх!  Ило  вскочил  на  ноги,
чувствуя, что в него угодила молния. Палатка осветилась ярче, и даже мех  на
его волчьей шкуре, казалось, встал  дыбом.  Мгновение  назад  он,  дрожа,  в
полном изнеможении  сползал  с  сундука  и  внезапно  уже  стоял  на  ногах,
сотрясаясь от невыразимого желания делать что-нибудь, драться с  кем-нибудь,
бежать куда-то... Его усталость и боль как рукой сняло - они пропали, словно
их и не бывало. Ило был полон сил и энергии, как годовалый жеребенок.
   Шанди оглядел его и улыбнулся.
   - Благодарю, ваше всемогущество... Сигнифер,  раздобудь  мне  проконсула!
Мне плевать, как ты будешь его будить, но он нужен мне сию секунду!
   - Слушаюсь! - проорал Ило и вылетел из палатки.

6

   Три дня спустя после Битвы при Карфине, когда армия халифа пробиралась по
укромным тропам Гаунтлета, имперские легионы, вооруженные тайной  скрывающих
чар, крадучись, обходили ее с фланга, как невидимое  лезвие,  нацеленное  на
горло спящего.
   А в Доме Кииза, за стеной горных пиков, умирала старая Фейн.
   Законы Крови  запрещали  любому,  кроме  стоящего  Вахту,  находиться  от
Уходящего на расстоянии, позволявшем что-либо расслышать. Но женщина отлично
знает свой долг - и потому Фриэль подыскала себе на краю  поляны  подходящий
пень, сидела на нем и плела корзины. Она сплела целую гору за последние  три
дня, пока не задеревенели пальцы, а в округе еще можно было  сыскать  гибких
прутьев. Без сомнения, ее бабушка покинет сей мир, когда придет  ее  час,  -
милая старушка все делала в свое время.
   Фриэль никто не заставлял сидеть тут, плетя корзины, - по соседству  жило
множество родственников и даже незнакомых ей добрых  людей,  которые  охотно
приглядели бы за маленькой Тхайлой ради нее, и Боги знают, что в Доме  Гаиба
осталось много недоделанного, что она работала бы не покладая рук с рассвета
до темноты. Но она решила остаться здесь. Тхайла  может  увидеть  ее  всякий
раз, когда девочке того захочется, - увидеть и успокоиться.
   Погода была замечательно теплой для столь ранней поры. Затяжные  весенние
дожди незаметно перешли в короткие, отрывистые ливни,  и  здесь  полно  было
разлапистых веток, под которыми можно укрыться.
   Это был достаточно  уютный  Дом,  с  быстрым  ручьем  и  стоящими  кругом
высокими деревьями, словно бы хранящими его от напастей.  Позади  вздымалась
стена Прогист - белоснежные пики на голубом фоне, - она подпирала  бездонное
небо, и, пожалуй, мало сыщется на свете пейзажей краше этого. Поросший лесом
склон  хребта  Кестрель  отсекал  западные  долины.  Поляну  устилал  свежий
папоротник... Дом Гаиба, устроенный в  своей  маленькой  безопасной  лощине,
конечно, нравился ей больше, но она видала и Дома куда хуже этого -  хижины,
выстроенные на открытых местах, видные за целые лиги... В некоторых  из  них
она даже не могла расслабиться, чтобы отдохнуть.
   Много лет назад, когда дедушка  еще  только  обнаружил  его.  Дом  Кииза,
должно  быть,  выглядел  куда  лучше.  С  тех  пор  несколько  других  Домов
расположилось непристойно близко. Да и собственный  ее  брат  Вул  со  своей
ворчуньей-женой Вайек... Дом Вула чересчур близко отсюда, его едва не  видно
за холмом... Какой стыд!
   Докучливый брат  явился  проверить  ее,  -  вертелся  рядом,  надоедливей
мошкары, распространяя вокруг себя волны  беспокойства.  Вул  рос  суетливым
ребенком, да и сейчас в нем нисколько не убавилось той детской  суетливости,
хотя ему было уже за сорок.
   - Так может еще долго продолжаться, Фриэль. - Он со вздохом опустился  на
ствол упавшего дерева.
   - Уверена, что Тхайле эти несколько дней  покажутся  целой  вечностью,  -
спокойно отвечала Фриэль. Она необычайно чувствительная девочка.
   - Как и ты, - согласился Вул. - Ты всегда  была  самой  чувствительной  в
семье, еще даже до Вахты.
   "Сам ты-то не чувствительней  бревна,  на  котором  сидишь",  -  подумала
Фриэль. Она часто могла видеть чужие чувства дальше, чем иные слышат голоса,
и прямо сейчас отчетливо видела страдания брата: он был несчастен, поскольку
жил ближе всех к Дому Кииза, где жила - а теперь умирала - старая Фейн,  ибо
это накладывало на него ответственность, которую он вовсе не чувствовал. Вул
был несчастен еще и  потому,  что  Фриэль  была  здесь,  а  его  собственная
раздраженная жена сидела дома, там, ибо они не слишком ладили меж собой. И в
несчастье его оставалось место, чтобы понять: двум его  детям  весьма  скоро
самим придется стоять Вахту Смерти.
   А внутри, в полуразвалившейся хижине, маленькая Тхайла задремала, впервые
успокоившись за четыре последних дня. Бабушка, видно,  тоже  уснула:  Фриэль
видела размытые, бессмысленные тени ее снов.
   За холмом ее взбалмошная невестка  беспокоилась  так  же  сильно,  как  и
всегда, и, по всей вероятности, опять по-пустому. Где-то  у  подножия  холма
резвились счастливые  дети,  и  Фриэль  мысленно  поблагодарила  их  за  эту
радость.
   Хижина чудом не рассыпается - какой позор! Почему никто из  родственников
не помог старушке укрепить ее? Фриэль первой поспешила бы  на  помощь,  живи
она где-то поблизости, и Гаиб обязательно пришел  бы.  Гаиб  помогал  многим
соседям,  не  состоящим  с  ним  даже  в  отдаленном  родстве...  Порой  ему
приходилось брести полдня, чтобы одолжить какие-нибудь инструменты  старшему
другу или чтобы отнести свежих овощей больному. Гаиб был добрым человеком  -
да женщина, обладающая Зрением, и не смогла бы выйти  ни  за  кого  другого.
Сама мысль о замужестве с  кем-нибудь  вроде  ее  вечно  озабоченного  брата
покрыла ее кожу мурашками.
   И сейчас он готовил слова, чтобы поделиться с нею одной из  своих  вечных
забот. Фриэль протянула было ему свою  корзину,  чтобы  Вул  полюбовался  ее
работой, но прежде, чем ей удалось привлечь внимание брата,  он  пустился  в
жалобные рассуждения:
   - По мне, так все это справедливо! Ребенок не должен стоять Вахту  Смерти
у одра родственника. Это гораздо труднее.
   - Ты же знаешь, здесь  кругом  нет  никого  подходящего.  К  счастью,  мы
вовремя приехали к вам погостить.
   Вул гнул свое:
   - Все равно Тхайле вообще не следовало стоять  Вахту!  Это  пустая  трата
Слов, и мы должны сказать об этом учетчикам.
   Фриэль вздохнула, ведь все это она слышала не в первый раз. Вул  снова  и
снова возвращался к тому, что постоянно угнетало его.
   - Учетчикам лучше знать.
   - Может, и  так.  А  может,  и  нет.  Что,  если  они  думают,  будто  мы
оскорбимся, если они вычеркнут нашу семью из списка имеющих Дар? Может быть,
нам стоит только предложить, - и они будут рады...
   - Рады? - пробормотала Фриэль, размышляя о судьбе оставшихся в доме Гаиба
кур. В это время года они кладут яйца где им только вздумается, а  сам  Гаиб
будет слишком занят перекапыванием овощных гряд, чтобы уделять курам должное
внимание. Когда Фриэль вернется, солить яйца будет поздно, а соколы окажутся
слишком раскормлены, чтобы летать.
   - С  радостью  вычеркнут  нашу  семью  из  списка,  конечно!  Уже  многие
поколения наших  родственников  не  выказывали  никаких  признаков  владения
Даром.
   "Вот и  не  правда",  -  подумала  Фриэль,  поежившись.  Учетчики  весьма
интересовались ее способностью видеть. В конце концов, они  решили,  что  ее
Зрение не достаточно сильно, чтобы называть его Даром, но  ка  кое-то  время
она очень переживала - и ее родители тоже. Очевидно, они ничего не  говорили
Вулу, или же он все позабыл, к собственному удовлетворению. У самого Вула не
было ни малейших признаков Дара, ни особого таланта к чему-либо, разве что к
пустой суете.
   - Если то,  что  ты  говоришь,  -  правда,  тогда  нам