асслышал  предательский  ропот,  прокатившийся  по  залу:  "Его  дед
никогда бы не стал вести себя подобным образом!"
   - У меня есть кое-какие новости! Хорошие новости!
   Раздались восторженные крики.
   - Сегодня я имел беседу с чародеями...
   Теперь уже все ликовали!
   Ампили присоединился к общему веселью, но  вдруг  почувствовал  внезапное
головокружение. Ведь Четверо низложены. Миром правит Всемогущий! Что за игру
ведет Шанди?
   Император  все  еще  улыбался  и  кивал,  ожидая  удобной  минуты,  чтобы
заговорить, затем вновь вскинул руки, и шум утих.
   - Гоблины наконец загнаны в ловушку!.. Чародей Олибино дал  мне  слово...
Завтра они умрут!
   По залу пробежал ропот.
   Императрица стояла нахмурившись и  постукивала  веером  по  своим  нежным
розовым губкам. Ампили отлично понимал, что означает ее хмурый вид, - она не
знала заранее об этом заявлении, и возможно, сама новость оказалась для  нее
неожиданной. Словно подтверждая его подозрение, Эшиала, не говоря ни  слова,
устремилась сквозь толпу к императору, хотя  он  уже  исчез  в  гуще  людей.
Кто-то затянул было гимн Империи, но его звуки утонули в шуме веселья.
   Избежав унизительного танца, Ампили почувствовал  такое  облегчение,  что
ноги его задрожали, и он поискал глазами, где бы можно было раздобыть глоток
спиртного. Но похоже, и остальным пришла в голову  та  же  мысль.  Тогда  он
нетвердой  походкой  направился  обратно  в  буфет,  надеясь,  что   кусочек
чего-нибудь сладкого поможет ему немного прийти в себя.
   Он чуть не сбил с ног высокую пожилую леди в платье из голубого атласа  и
пробормотал извинение.
   Графиня Эигейз!
   Когда он видел ее в последний раз,  она  была  закутана  в  теплый  плащ.
Снежная буря застигла их на жалком старом пароме в Цинмере. И случилось  это
шесть месяцев назад.
   Миг, который, казалось, длился целую зиму, они смотрели  друг  на  друга.
Графиня сильно постарела.  В  волосах  блестела  седина,  лицо  оплыло,  как
восковая свеча.
   Она  наклонила  голову  с   выступающим   подбородком   и   едва   слышно
пробормотала:
   - Лорд Ампили!
   - Миледи!
   Наконец он поклонился, все еще не в силах оторвать от нее взгляд.
   - Не правда ли, хорошие новости?  -  сказала  она  немного  громче.  -  О
гоблинах?
   - Очень хорошие, миледи.
   Они продолжали смотреть друг на друга.
   Незаданные вопросы висели в воздухе: "Что вы теперь  думаете  об  обмане,
которому мы оба поддались? Что вы сказали Шанди, когда разум вернулся к вам?
Вам снятся кошмары? И часто?"
   Графиня пожала плечами:
   - Да охранят Боги императора.
   В ее устах это прозвучало почти как вопрос.
   - Аминь!
   Она снова мрачно кивнула и ушла.
   Для гостя уйти, когда император еще на балу, означает проявить величайшее
неуважение.
   Однако, если человек плохо  себя  почувствовал,  глоток  свежего  воздуха
вполне позволителен. Ампили, спотыкаясь, вышел  в  огромную  дверь,  миновав
часовых - точно окаменевших императорских гвардейцев. В просторной  прихожей
было почти так же светло и жарко, как и  в  зале,  но  шум  голосов  казался
немного тише. В висках у него стучало, словно ему не хватало воздуха. Почему
Шанди сослался  на  Четверых,  тогда  как  сам  говорил  Ампили,  будто  они
свергнуты, так как есть и всегда были орудием Зла?
   Мужская комната!
   Он толкнул дверь и вошел. Когда дверь за ним закрылась, шум превратился в
приглушенное бормотание. В комнате никого не было.  Лорд  рухнул  на  обитую
ситцем софу и  попытался  успокоиться,  все  как  следует  обдумать.  Ампили
терялся в догадках!
   Сам он не мог ничего сказать о Всемогущем, но  Шанди-то  мог,  ведь  ему,
Ампили, он сказал правду. Неужели власть императора так ограничена,  что  он
не волен слово сказать?
   Во всем этом нет никакого смысла. Если легионы одержат крупную  победу  в
обещанной битве,  то  зачем  полагаться  на  слова  этого  негодяя  Олибино,
Смотрителя Востока?
   Разве не Всемогущий сейчас правит?
   За спиной Ампили распахнулась дверь - шум стал слышнее.
   И все же новость, что гоблинов загнали в угол,  несомненно,  радует.  Все
эти рассказы о зверствах, доходящие из Питмота...
   И тут перед его лицом сверкнул меч.
   Ампили испуганно вскрикнул и съежился на  софе.  Перед  ним  стояли  двое
гвардейцев - дюжие молодцы огромного роста и устрашающего вида  с  холодными
глазами. Один из них обнажил свой меч.
   И этот меч находился у горла Ампили. -  Вы  пойдете  с  нами,  милорд,  -
сказал другой. - А если попытаетесь сопротивляться, то умрете.

4

   Гвардейцы-преторианцы, Ампили знал это по опыту, не  размахивают  мечами,
чтобы арестовать безоружного  толстого  старика,  а  потому,  пока  неверной
походкой шел к двери, сообразил, что это не официальный арест.  Если  бы  он
понадобился  императору,  достаточно  было  сказать  об  этом.  Императрица,
вспомнив о желании потанцевать с ним,  могла  бы  послать  гвардейца  вместо
лакея, но тот не стал  бы  вытаскивать  свой  меч,  ведь  ему  не  оказывали
сопротивления. Концы с концами явно  не  сходятся.  Взявшись  за  ручку,  он
остановился. Солдаты стояли прямо за ним.
   - Кто вы? - спросил Ампили дрожащим голосом, обращаясь непосредственно  к
резной лакированной двери. - Куда вы меня ведете?
   - Кое-кто хочет видеть вас.
   - Кто? О-о-о!
   Что-то острое проткнуло его туго обтягивающий  спину  камзол.  Он  рывком
распахнул дверь.
   Веселье было в самом разгаре. Часовые, которых лорд заметил  раньше,  все
еще стояли у входа в зал. Ампили подумал было, не позвать ли их  на  помощь,
но, прежде чем решился на это, его подтолкнули к соседней двери в  буфетную.
Теперь звать на помощь поздно. Еще  одна  дверь  с  противоположной  стороны
привела его на черную лестницу.
   - Вниз, - скомандовал голос за спиной.
   Ампили стал спускаться в темноту, а затем  почти  в  полную  тьму,  слыша
шарканье военных  сандалий  за  спиной.  Его  похитителям  мешало  двигаться
оружие, но он знал, что не стоит и пытаться убежать от них.  Не  рискнул  бы
пойти на это и на ровной дороге, а уж на лестнице просто сломал бы себе шею.
Когда Ампили вовсе перестал что-либо  видеть,  тяжелая  рука  легла  ему  на
плечо, подталкивая вперед.
   Его похитители,  очевидно,  видели  в  темноте  гораздо  лучше  его.  Они
миновали пустые погреба, поднялись по  наклонной  плоскости,  служившей  для
спуска бочек, и оказались в аллее позади дома Ишипол.  Лорд  ожидал  увидеть
экипаж или даже коня, но вместо этого его  торопливо  провели  через  низкую
дверь в какое-то помещение наподобие заброшенной  конюшни.  Он  почувствовал
затхлый нежилой запах. Ноги то и дело подворачивались на неровном булыжнике.
Ампили  неуверенно  ступал  в  темноте,  повинуясь  руке,  железной  хваткой
державшей его плечо. Ему показалось, будто  он  коснулся  чего-то  твердого,
затем он ощутил паутину на своем лице.
   Пальцы сдавили его плечо еще крепче.
   - Стойте!
   Лорд остановился. Руку с плеча убрали. Старик вздрогнул, услышав  впереди
себя другой голос, женский.
   - Очень хорошо, - произнес этот голос. - Это  он.  Давайте  зажжем  свет,
пока он не умер от страха.
   В сумраке над головой замерцал светильник.
   Да, он и в самом деле находился  в  старой,  давно  заброшенной  конюшне.
Стойла утопали в мусоре, многие перегородки были сломаны. Центральная  часть
помещения оставалась свободной, там стояло лишь несколько стульев с  прямыми
спинками,  которые  казались  новыми,  возможно,   их   принесли   сюда   из
какой-нибудь  кухни.  А  по  углам  лежали  причудливые  тени  -  там  могло
скрываться что угодно. Кружева паутины свисали отовсюду словно портьеры.
   Женщина была ему незнакома  -  средних  лет,  в  темном  плаще  и  шляпе,
скрывавшей лицо.
   - Садитесь, лорд Ампили, - сказала она и опустилась на один из стульев.
   Он быстро сел. Двое гвардейцев уже направлялись к выходу.
   - Кто вы? - опять спросил он.
   - Никто. Молчите!
   Дверь  с  тихим  щелчком  закрылась.  Лорд  отметил,  что  петли  недавно
хорошенько смазали. Женщина продолжала смотреть в сторону, неподвижная,  как
статуя. Ампили пробирала холодная дрожь, и он от  всей  души  пожалел,  что,
находясь в мужской комнате, не догадался  воспользоваться  моментом.  Старик
ломал голову, зачем кому-то понадобилось похищать  его  прямо  под  носом  у
императора.  Сейчас  бывший  начальник  протокольной  службы  уже  не   знал
государственных секретов. Он был достаточно богат, но  на  балу  нашлось  бы
немало людей гораздо богаче.
   Неожиданно его охватил ужас. Они могли видеть в темноте! А каким  образом
зажгли светильник?
   - Волшебство! - прошептал он.
   - Молчите!
   И Ампили замолчал, припоминая все, что знал  о  волшебстве,  и  дрожа  от
страха. Злокозненные смотрители, насколько он знал, еще не  были  задержаны.
Лжешанди тоже оставался на свободе, как и злобный фавн - король  Краснегара.
А он-то поверил, будто они бежали в отдаленные земли. Неужели  они  все  еще
скрывались в столице?
   Снаружи прогрохотали копыта и колеса, и все смолкло. Судя по звукам,  это
была одноконная повозка. Дверь задребезжала и открылась, на сей раз с легким
скрипом.
   В пятне неясного света очень  медленно  появились  две  фигуры.  Один  из
вошедших был выше,  чем  переодетые  гвардейцы.  Он  поддерживал  невысокого
старца в гражданском платье, который шаркал  по  камням  пола,  опираясь  на
трость. Годы пригнули его голову, видны были только серебряные пряди  волос.
Дышал он шумно и с трудом. Рука, сжимавшая трость, походила на  пучок  сухих
прутьев. Женщина поднялась и помогла  высокому  мужчине  усадить  старца  на
стул. Сами они остались стоять.
   Ампили сомневался, устоит ли он на ногах, поэтому остался на своем месте.
Древний старец, вероятно, и  был  тем,  кто  вызвал  его.  Казалось,  он  не
переживет долгой беседы. Но,  старый  и  немощный,  он  все  же  пользовался
услугами волшебников! Несколько секунд старец сидел, сгорбившись,  с  трудом
переводя дыхание. Наконец он  поднял  к  Ампили  лицо,  хранившее  отпечаток
невероятного количества прожитых лет, и посмотрел на него мутным взглядом.
   - Добрый вечер, милорд! - Голос его прозвучал как хриплое карканье.
   - Добрый вечер, э-э... сэр.
   Ампили подумал, что его собственный голос по сравнению  с  голосом  этого
человека звучит мужественно и уверенно.
   - Простите мне столь необычное приглашение. А... Да вы не помните меня!
   - Нет.
   Старик хихикнул, и смешок перешел в приступ сухого кашля.  Женщина,  явно
встревожившись, склонилась над ним. Наконец старцу стало легче, он вытер пот
тыльной стороной ладони и взмахнул рукой. Высокий мужчина отступил в тень, а
женщина снова уселась на свой стул.
   - И все же мы  несколько  раз  встречались.  Возможно,  это  оживит  вашу
память.
   Сморщенная оболочка начала расправляться. Годы таяли как снежные сугробы.
Человек становился все выше и выше. Бронзовые  доспехи  скрыли  его  одежды,
руки и ноги налились громадными мускулами. Седые волосы потемнели,  а  затем
скрылись под украшенным золотом шлемом. Стул с деревянной  спинкой  затрещал
под тяжестью огромного воина, который теперь сидел на нем.
   Чародей Олибино, помолодевший лет на сто, откинулся назад,  положил  ногу
на ногу и грозно улыбнулся Ампили.
   - Так лучше? - прогудел он.
   У Ампили зубы стучали так, что он не мог говорить.
   Смотритель с усмешкой взглянул на женщину, а потом обернулся  к  высокому
мужчине, который рядом с ним казался просто заморышем.
   - Если учесть все, что он пережил, пытаясь найти меня, то сейчас выглядит
чересчур слабым.
   - Я не смогла снять  с  него  заклятье,  ваше  всемогущество,  -  сказала
женщина, - как ни пыталась.
   - Ну что же, придется попробовать всем  вместе,  не  так  ли?  Нельзя  же
оставить его в плену заблуждений! Ага, поддается!
   Неожиданное осознание - как вспышка молнии! Ампили согнулся, спрятав лицо
в ладонях. О, каким он был дураком! Как это сейчас очевидно!
   Ничто не нарушало молчания, только фонарь шипел под потолком.
   - Ну, милорд? - произнес звучный низкий голос. - Который из двух  кажется
вам теперь подлинным императором?
   Ампили простонал:
   - Тот, что был в лодке.
   - А кто этот прощелыга, который только что скакал наверху?
   - Эмторо!
   - То-то же! - усмехнулся чародей. Ампили с трудом заставил  себя  поднять
взгляд на насмешливое лицо молодого бравого воина.
   - А  какой  из  двух  подлинный  Олибино?  -  спросил  Ампили,  поражаясь
собственной дерзости.
   Гигант грозно нахмурился, затем пожал широкими плечами:
   - Конечно, тот, который вошел сюда. Это  место  защищено.  Еще  несколько
месяцев назад в Хабе было много защищенных домов. Сейчас Сговор  повсеместно
уничтожает защиту, чтобы иметь возможность наблюдать за всем, что творится в
городе. Осталось совсем мало безопасных местечек.
   - Так вы не покидали столицы? Олибино печально улыбнулся:
   - Мне было некуда идти. В Хабе я родился и вырос.
   - Вы получили мои письма?
   - Я слышал о них. - Он опять сурово нахмурился. - Было  бы  очень  опасно
допустить, чтобы они дошли до меня.
   Он вновь взмахнул рукой. Мужчина  повернулся  и  вышел;  дверь,  щелкнув,
захлопнулась за ним.
   Ампили украдкой посмотрел на таинственную женщину, но  ее  лицо  странным
образом оставалось в тени. Интересно, подумал он, может быть, она использует
волшебство, не давая ему рассмотреть себя. Возможно, он даже знаком  с  ней.
Эта встреча в  узком  кругу  окажется  смертельно  опасной,  если  узурпатор
когда-нибудь узнает о ней.
   Олибино переставил поудобнее свои длинные ноги:
   - Я умираю.
   - Умираете, ваше всемогущество?
   - Именно так! - Звук его голоса отдавался в ушах погребальным  звоном.  -
Мне уже больше ста лет. Я надеялся прожить, по крайней мере, еще столько же,
но этому не бывать. Если я использую волшебство или  хотя  бы  магию,  чтобы
продлить свою жизнь, меня мгновенно обнаружат. Скоро  в  Хабе  не  останется
защищенных мест. - Его лицо застыло, не выражая ничего.
   - Мне очень жаль, - прошептал Ампили. Он не испытывал особой  симпатии  к
Смотрителю Востока с его мальчишеским пристрастием к солдатской выправке, но
никому никогда не желал смерти, тем более что  это  была  особенно  жестокая
смерть.
   - А вы не можете бежать из столицы, как другие?
   - Я слишком слаб для путешествий. До чего же нелепо звучали эти  слова  в
устах мускулистого гиганта!
   - Даже на лодке?
   Чародей сурово посмотрел на Ампили и покачал головой:
   - Какая трогательная забота, толстяк, не ожидал! И  все  же,  уж  вы  мне
поверьте, я рассмотрел все возможности и не вижу  выхода.  Единственное  мое
намерение - не попасться в лапы этого пещерного карлика. Я не  доставлю  ему
этого удовольствия.
   - Значит, он где-то поблизости? Я не видел его.
   - О, он-то поблизости! Сегодня вечером  был  в  зале,  дергал  Эмторо  за
веревочки, как куклу.
   Ампили вздрогнул и в то же время  почувствовал,  как  пот  льет  с  него.
Олибино усмехнулся:
   - Не  думаете  же  вы,  что  принц  сам  по  себе  мог  лучше  изобразить
императора, чем во время этого нелепого спектакля?
   Ночь становилась все более странной. Трудно было поверить, что можно  так
настойчиво расспрашивать  чародея,  но  любопытство  жгло  Ампили  огнем,  и
Олибино, казалось, охотно отвечал на его вопросы. Лорду было интересно,  что
сделают с ним самим после этой встречи, но он боялся об этом даже  подумать.
Ампили торопливо перебрал роившиеся в его голове  вопросы  и  наконец  нашел
самый безопасный.
   - Почему он заговорил...  Я  хочу  сказать,  почему  он  заставил  принца
заговорить сегодня вечером о смотрителях? Если ожидается великая победа...
   - Чтобы дискредитировать меня, - проворчал чародей.
   Выражение его лица не изменилось, так как волшебники в отличие от обычных
людей умели контролировать свою внешность, и все же гнев явственно прозвучал
в его голосе.
   - Вы  пропустили  пару  вопросов,  милорд.  Прежде  всего  вам  следовало
спросить, почему он допустил, чтобы это гоблинское  безобразие  продолжалось
так долго. Затем спросите, почему он делает то, что делает, чтобы остановить
его.
   - О! Ну, э-э... и почему же?
   Воин скрестил на груди мускулистые руки и вздохнул.
   - Как вы понимаете, этот маленький мерзавец - сумасшедший. Он  никому  не
доверяет и всего боится. Даже  теперь  не  может  успокоиться  и  все  время
пытается обезопасить себя. Однако,  подчинив  себе  всю  Пандемию  и  каждое
королевство в ней, он все равно не будет чувствовать  себя  в  безопасности.
Поэтому он и продолжает держать в секрете свое  существование,  хотя  жаждет
любви и почитания. - Олибино вскинул брови.  -  Вы,  конечно,  отдаете  себе
отчет, какая вам грозит опасность?
   - Оп-п-пасность, ваше всемогущество?
   - Вы не поняли? Однажды он наверняка решит уничтожить всех, кто  знает  о
нем, и вас в том числе. - Чародей мрачно улыбнулся. - Или же впадет в другую
крайность и объявит себя Богом, чтобы все ему поклонялись.
   Ампили вытер лоб. Как же он оказался замешанным во все это?
   - Думаю, он в последнее время как раз над этим  и  размышляет,  -  сказал
Олибино. - И, как мне кажется, склоняется  к  божественному  решению.  Когда
гоблины и дварфы  вторглись  в  Империю  и  уничтожили  четыре  легиона,  он
заставил Эмторо вызвать огромное подкрепление. Вы, должно быть, сами слышали
эту речь?
   - Да, ваше всемогущество.
   - Я был лишен этого удовольствия. - Лицо чародея оставалось спокойным, но
громадные кулаки были сжаты так, что  косточки  побелели.  -  Он  специально
оставил границы без защиты.
   - Но почему? Все этому удивились!
   - Затем, конечно, чтобы низшие расы не удержались и напали на нас! И они,
скорее всего, это уже сделали. А если еще не успели, то скоро нападут.
   Ампили задрожал на своем жестком деревянном стуле:
   - Все сразу?
   - Многие. Етуны, конечно, не упустят случая. Халиф так  и  так  собирался
воевать. Империя будет охвачена огнем и разорена. Понимаете?
   - О Боги! И Зиниксо явится спасти ее? Огромный воин просиял:
   - Вот именно! Не так уж трудно догадаться, верно?
   Догадаться было нетрудно,  труднее  было  поверить.  И  все  же  в  таком
изложении все казалось вполне логичным.
   - Но почему  он  приплел  вас  к  своей  речи,  предсказывая  победу  над
гоблинами? Олибино помрачнел:
   - Я не знаю деталей, ибо не настолько сумасшедший, чтобы  суметь  постичь
его  мысли,  но  абсолютно  уверен,  что  он  собирается  каким-то   образом
дискредитировать меня. Скорее всего, великая победа не состоится.
   - Неужели еще какие-то легионы погибнут? - воскликнул Ампили.
   - Возможно. - В угольно-черных глазах чародея промелькнула хитринка. - Но
если мы взялись обсуждать стратегические  вопросы,  тогда  скажите,  что  он
собирается делать с драконами?
   - С драконами?! Боги милосердные!
   - Драконы поднялись. Все четыре существующих племени сейчас в  воздухе  и
направляются на север.
   Драконы? Тысячу лет драконов не использовали в войне. Новое  тысячелетие,
видимо, собирается оправдать свою репутацию. Ампили облизнул пересохшие губы
и ничего не ответил.
   - Никаких идей, милорд? -  насмешливо  спросил  чародей.  -  Ну  что  же,
перейдем  к  более  веселым  новостям.  Я  знаю,  вы  бежали   с   настоящим
императором. До меня дошли слухи, что фавн снова вступил в игру. Вы пытались
связаться со мной, и мне лишь приблизительно известно, что  вы  намеревались
сообщить. Теперь я хочу услышать подробности, потому и устроил эту  встречу.
Говорите! Нет, погодите, не хотите ли более удобное кресло?
   Ампили растерянно кивнул, пытаясь выкинуть из головы мысли о  драконах  и
вспомнить, что  он  должен  рассказать  о  новом  Своде  Правил  и  движении
сопротивления.
   - У нас впереди целая ночь, милорд, - весело сказал чародей.
   Он встал и потянулся, едва не задев длинными  руками  увешанный  бахромой
паутины потолок.
   - Це