еяться, что  все  эти  победы  принесут  Империи  несколько
мирных лет. - Она, видно, собиралась встать, но странные нотки, прозвучавшие
в ее голосе, заставили Эффлио переспросить:
   - Почему бы и нет, мадам? Голос королевы дрогнул:
   - Как, капитан, вы не  слыхали  о  суевериях,  связанных  с  трехтысячным
годом?
   - Пересуды кумушек - и только, мадам. Иносолан рассмеялась:
   - Но я ведь и есть "кумушка", так что могу повторять их! Ладно,  я  знаю,
что вы не это имели в виду!.. Однако подобные пересуды беспокоят меня.  Свод
Правил определяет использование магии, он защищает Империю, а заодно  и  всю
Пандемию, если уж на то пошло. Нам всем необходим Свод!
   - И дважды он нарушался.
   - Верно. Им пренебрегли в конце первого  тысячелетия,  когда  разразилась
Третья Драконья Война. Джиэль восстановил его, но  тысячу  лет  спустя  Свод
вновь  оказался  нарушен,  и  вспыхнула  Война  Пяти  Колдунов.  Тогда  Тхам
превратился в Проклятую страну и так далее...
   - Войны были всегда, ваше величество.
   - Но эти были худшими из всех, и намного! Магия лишь дважды вырывалась на
свободу после варварства Глухих Времен - драконы,  огненные  бури  и  прочие
напасти, какие только в состоянии наслать на  людей  чародей...  И  судя  по
всему, это происходит каждую тысячу лет.
   - Вероятно, совпадение? - с трудом вымолвил капитан. Он много лет  подряд
слыхал эти старые россказни и был просто поражен, когда их  повторила  столь
трезвомыслящая и разумная женщина.
   - Может быть, - тихо сказала королева.
   - Но?..
   Иносолан прикусила  губу  и  впилась  в  капитана  внимательным  взглядом
ярко-зеленых глаз:
   - Но  мой  муж  относится  к  этому  очень  серьезно!  Так  муж  королевы
Краснегара все-таки волшебник! Не так ли?

   Юность приходит:
   Часто мне снится город родной
   На берегу океана;
   В снах я брожу по его мостовой,
   И юность, как старый друг дорогой,
   Приходит ко мне нежданно.
   Лонгфелло. Моя утраченная юность

Глава 3
ГЛАС ПРЕДВЕЩАЮЩИЙ

1

   Бой, удачно  названный  сражением  в  ущелье  Костей,  не  сразил  халифа
наповал, как на то надеялся император,  но  раздробил  его  силы  во  всяком
случае. К середине лета легионы продвинулись за Чаркаб, легко  справляясь  с
вялым сопротивлением  джиннов,  и  добыча  потоками  хлынула  в  Хаб,  чтобы
обернуться там звонкой монетой и купить новые победы. XII легион вернулся  в
Гаазу, в свой опорный лагерь.  Гааза  располагалась  в  Квобле.  Квобль  был
частью Империи, стратегическим центром, откуда  легионы  могли,  если  надо,
ударить по Зарку - или по эльфам в Илрэйне, или даже  по  тритонам  островов
Керита, хотя, впрочем. Империя никогда не добивалась особенного успеха, воюя
с "морским народом". XII легион возвращался домой с радостью. В Гаазе мужчин
ждали их жены, дети  и  возлюбленные,  здесь  они  располагались  в  прочных
казармах вместо засиженных насекомыми палаток. Здесь они могли оправиться от
ран, пополнить свои ряды и готовиться к следующему походу.
   Ило, конечно, всей душой стремился поскорее попасть в Хаб, но Гааза  тоже
была неплохим полем битвы. Молодой человек приветствовал здешний благодатный
климат, богатые кварталы,  праздно  гуляющих  по  улицам  прохожих.  Женщины
Квобля принадлежали к роду импов, а  не  джиннов  и  носили  пестрые  платья
вместо непроницаемых черных балахонов. Их было видно издалека,  и  вели  они
себя куда доступнее.
   В Гаазе Шанди по-прежнему считался легатом XII  легиона,  но  заодно  его
чествовали и как наследника престола. Богатые горожане лебезили  перед  ним,
беспрестанно приглашая на нескончаемый парад блестящих вечеров и  балов.  Он
сопротивлялся как мог, но долг все же вынуждал посещать их время от времени,
и принца повсюду сопровождал его сигнифер. Заливающиеся румянцем  красавицы,
впервые попавшие на бал,  выпрямляясь  после  низких  реверансов,  неизменно
останавливали взгляды на компаньоне Шанди: молодом  и  симпатичном  герое  в
такой романтичной накидке из волчьей шкуры...
   Гааза пришлась Ило по душе. Здесь он чувствовал себя как дома.
   Между тем победный год потихоньку подходил к концу. В далеком Хабе погода
портилась, дни сокращались... В Квобле же по-прежнему яростно сияло солнце.
   Однажды ранним утром Ило, как всегда, работал за своим столом. Он сидел у
самой двери, и распростершуюся перед ним большую приемную комнату  заполняли
затылки писцов, в сосредоточенном молчании склонившихся над копиями писем  и
докладов.  Двадцать  человек,  и  притом  писцы  -  только  небольшая  часть
огромного штаба, подчинявшегося Ило!  За  его  спиной  располагалась  дверь,
ведущая в личный кабинет принца: отсюда Ило была как  на  ладони  видна  вся
приемная, уже набитая исполненными надежд просителями.
   Он стал важной шишкой. Ведь именно Ило  выбирает,  кто  первым  войдет  к
принцу и какая бумага первой ляжет на стол. Ило - правая  рука  легата,  его
щит и меч. Прежние мечты о мести - видения, в которых он убивал  наследника,
- остались теперь только в редких ночных кошмарах, от которых Ило просыпался
в холодном поту. Он отлично понимал, что всецело поддался очарованию  Шанди,
но его это ничуть не заботило.
   Когда старик Эмшандар умрет и новый император воссядет на Опаловый  трон,
его  личный  сигнифер  встанет  рядом,  и  положение  клана   Иллипо   будет
восстановлено. Так обещал Шанди.
   А пока Ило предстоит оправдать доверие принца. К тому же теперь только он
может доказать всему свету, что успех семьи Иллипо - нечто  большее,  нежели
простое везение. И докажет, чего бы то ни стоило...
   Вот  уже  час  он  щелкает  шифровальными  дощечками,  пытаясь  разобрать
послание императора. Когда  в  невнятной  тарабарщине  начал  вырисовываться
смысл письма, Ило тихонько присвистнул. И тогда - ну конечно, именно в самом
интересном месте, где должен был, - текст вновь рассыпался на  бессмысленные
слога. Бормоча проклятия, Ило  перепроверил  свою  работу:  никакой  ошибки!
Значит,  неизвестный  писец  в  Хабе  не  правильно  что-то  подсчитал,  или
пропустил слово в ключе шифра, или же допустил какой-то из  сотни  возможных
промахов... Ило мог потребоваться  не  один  час  на  то,  чтоб  отыскать  и
исправить ошибку: наугад, положившись лишь  на  собственное  везение  да  на
милость Богов. Иначе придется и посылать запрос в столицу, а  на  это  могут
уйти целые недели. О Бог Терпения!..
   Откинувшись на спинку стула, он  потер  глаза  и  обмел  хмурым  взглядом
большую комнату. Однако подчиненные Ило кропотливо занимались  своим  делом.
Столбы солнечного света падали в зал через широкие окна,  и  легкий  ветерок
шелестел в многочисленных бумагах. Еще один чудесный день... Давно  пора  бы
взять выходной и хоть чуть-чуть развеяться!
   - Доброе утро, сигнифер, -  произнес  совсем  рядом  голос,  напоминавший
шорох сухих листьев.
   Ило подпрыгнул от неожиданности и насупился,  прежде  чем  приветствовать
внешне вовсе не примечательного  человека  -  советника  Шанди  по  вопросам
внешней политики. Вставать со своего места он не стал: сам Ило был человеком
военным, Акопуло же - нет.
   - Доброе, - ответил поверенный принца. Низенький Акопуло  с  его  птичьей
комплекцией  был  одним  из  тех  фанатиков,  которые  отказывались   носить
что-либо, кроме обычного хабитанского платья, - невзирая  на  любую  погоду.
Седеющие волосы Акопуло прилипли к  черепу,  а  на  тонкой  материи  камзола
расплылись влажные пятна. Затянутые в рейтузы ноги были тонкими, как рисовые
стебли... Советник взирал на Ило с осуждением:
   - Как насчет моей почты?
   - Сегодня ничего.
   - Что ж, терпение - высшая добродетель... - Низкорослый философ не только
напоминал собой "жреца в отставке", но и говорил иногда с присущей  подобной
персоне интонацией. - А какие новости?
   - Ну... - Уставившись на чернильницу, Ило поскреб скулу. - В Хабе... Нет,
это просто слухи. Пока не подтвердятся, их можно не брать в расчет.
   - Делай свое дело, но не мешай мне делать мое, так мы договаривались?
   - Я не занимаюсь распространением досужей болтовни, господин Акопуло.  Во
всяком случае, это не входит в мои обязанности.
   - Говори.
   Этим утром, признаться, Ило  слишком  хотелось  спать,  чтобы  продолжать
привычную игру.
   - Докладывают, что граф Хэнгмор вот-вот станет новым консулом.
   Коротышка Акопуло скривил губы:
   - Я предсказывал это еще месяц назад. Получше ничего не найдется?
   Ило заскрежетал зубами:
   - Ничего такого, о чем я имел бы право рассказать.
   - Это все равно что ничего. - Акопуло в свое время был учителем, одним из
детских наставников Шанди, и временами обращался с Ило, как с одним из самых
тупых учеников. - По твоему лицу видно, что ты занят расшифровкой  какого-то
интересного сообщения. Посему, полагаю, тебя следует  оставить  в  покое.  -
Крадучись,  Акопуло  отошел  прочь,  а  донельзя   раздраженному   сигниферу
оставалось только проводить его взглядом.
   Делать нечего: Ило вернулся к ненавистному посланию.  Однако,  когда  его
стол накрыла тень куда более массивная, работа еще не  успела  сдвинуться  с
мертвой точки.
   Начальник протокольной службы, толстяк лорд Ампили, вероятно, растекся бы
в лужу чистейшего масла, носи он камзол в Квобле. Поэтому он был  обернут  в
просторный заркианский  кибр  из  неотбеленного  хлопка,  отчасти  напоминая
сорвавшуюся с колышков палатку. Но взгляд темных глаз, сверкавших в складках
жира, был по-настоящему пронзителен и безмерно любопытен в ту минуту,  когда
Ампили  придирчиво  оглядывал  Ило   в   поисках   признаков   утомления   и
недобросовестного отношения к делу.
   - И кто это был на этот  раз?  Соблазнительная  Опиа  или  восхитительная
Эффи?
   Делая вид, что обдумывает достойный ответ, Ило прикрыл руками  бумаги  на
своем столе, ибо не без оснований подозревал, что Ампили легко может  читать
и перевернутые вверх ногами слова.
   - Боюсь, я не имею ни малейшего представления о  том,  что  вы  имеете  в
виду, господин!
   На самом деле на сей  раз  были  обе.  Этим  утром  Ило  чувствовал  себя
замечательно. Немного устал, может быть, но в целом отлично.
   Ампили тяжко вздохнул и добавил с хорошо разыгранной тоской:
   - Веселись, пока можешь, мой мальчик. - Щеки его печально заколыхались.
   - Веселюсь, конечно же веселюсь! - удовлетворенно хмыкнул Ило.
   Скептически оглядев его, Ампили понизил голос:
   - Знаешь ли ты легата Эркили?
   - Не слишком хорошо.
   - А его сестру?
   - Младшую? - переспросил Ило с некоторым энтузиазмом. -  Не  так  близко,
как мне бы того хотелось.
   - Ее муж снова покинул город, а я и представить себе не могу, куда это он
отправился.
   - Полагаешь, здесь что-то неладно?
   - Акопуло полагает. По моему разумению, он просто возит контрабанду.
   Ило представил себе радостное, смеющееся лицо сестры легата Эркили.
   - Если мой долг повелевает мне расследовать это запутанное  дело,  тогда,
наверное, так я и поступлю.
   - И ты сумеешь добраться до сути?
   - По крайней мере, до чистых фактов. Ампили погрозил  сигниферу  толстым,
как огурец, пальцем:
   - Но помни - дело прежде удовольствий! - Увы. К сожалению,  сначала  надо
будет подумать об удовольствиях. Наоборот  не  получится.  -  Ило  обменялся
многозначительными усмешками  с  начальником  протокольной  службы  и  затем
потянулся к туго набитой холщовой сумке, спрятанной под столом:
   - Нынче утром у тебя опять полная корзина, господин.
   Казалось, Ампили переписывался со  всей  Империей  да  еще  и  с  тысячью
лазутчиков за ее пределами. Он был в  курсе  всех  сплетен  и  самых  свежих
слухов, которые были в ходу. Лучезарно улыбаясь, он удалился  с  добычей,  и
Ило опять вернулся к своим дощечкам.
   Теперь Шанди в любой момент может стать императором. И тогда Ампили почти
наверняка возглавит Службу Точного Знания  -  под  этим  невинным  названием
скрывалась разведка тайной Гвардии. Акопуло,  наверное,  метит  в  Имперские
Секретари. А сам Ило... Эх, какой еще сюрприз приподнесет будущее юному Ило?
Теперь уже ждать недолго.
   Но тут от скучной работы его оторвал возбужденный шелест, пролетевший  по
приемной. Ило  поднял  голову.  Хардграа,  окруженного  фехтовальщиками,  он
заметил издалека,  но  Шанди  рядом  нигде  не  было  видно.  Ило  в  полной
растерянности дважды оглядел комнату, прежде чем увидел наконец  принца.  На
нем  был  гражданский  камзол  и  плащ,  что  случалось  нечасто,  но  самое
примечательное - без походного облачения Шанди ничем не выделялся из  толпы.
Прилично одетый молодой человек, каких в Империи пруд пруди.
   Ило надеялся, что у него еще останется время посидеть над  шифром.  Из-за
своего стола он наблюдал за тем,  как  Шанди  движется  через  толпу,  щедро
рассыпая приветствия. Удивительная память Шанди на имена и на  лица  еще  ни
разу  не  изменила  ему...  Уже  через  несколько  минут   он   благополучно
выскользнул из, казалось бы, непроходимых зарослей просителей и  размашистым
шагом подошел к Ило. Тот отдал салют.
   - Доброе утро, сигнифер.
   - Доброе, ваше высочество.
   Как и всегда, лицо Шанди выдавало не больше чувств, чем лицо  дварфа,  но
возбуждение Ило не осталось незамеченным.
   - А у тебя, кажется, есть для меня что-то важное!
   - Да, господин...
   - Моя жена? Она едет?
   - Э... Нет, господин. Боюсь, нет.
   Принц вздохнул и насупился. Долгие месяцы  он  упрашивал  деда  позволить
принцессе Эшиале приехать к нему в Гаазу, но старик уже даже не  отвечал  на
его мольбы.
   - Я говорил тебе, что она прекраснейшая из женщин?
   - Кажется, да, господин.
   Странно, но это, пожалуй, было все, что Шанди говорил о  своей  жене.  Ни
слова  о  том,  что  ей  нравится  танцевать,  или   слушать   музыку,   или
путешествовать - хоть что-нибудь. Впрочем, принц не сообщал и о том, что все
это принцессе не по сердцу. С женщинами Шанди был  удивительно  неловок.  На
вчерашнем балу, например, по меньшей мере шесть красоток  дали  ему  понять,
что совершенно свободны после окончания праздника, а он даже не показал, что
до него дошли эти сигналы.  Шанди  был  великим  полководцем,  но  либо  его
невероятная самодисциплина  сдерживала  его  любовные  похождения,  либо  он
попросту невинен, как дитя. Не будь он наследником имперского престола,  Ило
Непременно дал бы ему несколько полезных советов. - Ну так в чем же дело?
   - Вторая часть послания  с  трудом  поддается  расшифровке,  господин.  В
первой ты назначаешься проконсулом. - Ило положился  на  растущую  меж  ними
дружбу и добавил:
   - Мои поздравления!
   Шанди обладал воистину  нечеловеческим  хладнокровием,  или  же  подобная
честь мало значила для человека, которого ждал трон.
   - Спасибо. Дай мне знать, когда закончишь расшифровку, а до тех  пор  все
будет как обычно.
   - Думаю, это новая кампания, господин. На сей раз против эльфов.
   Принц пробормотал какое-то ругательство, развернулся, взмахнув плащом,  и
быстро прошел в кабинет. Ило остался стоять где стоял, с разинутым ртом.  Он
ведь мог и ослышаться, не так ли? Конечно, принц никак не мог назвать своего
повелителя и деда, императора Эмшандара IV "кровожадным дряхлым ублюдком".

2

   Принцесса Эшиала питала искреннее  отвращение  к  церемониальным  обедам.
Большинство приглашений она отклоняла автоматически, но отказать  императору
было не в ее силах. К счастью, на сей раз  обед  оказался  обставлен  весьма
скромно, только для членов императорской семьи. Эмшандар больше не устраивал
грандиозных банкетов; он вообще все реже появлялся теперь на людях.  Сегодня
за столом восседало всего  восемь  сотрапезников.  Не  обошлось  без  немого
скандала: престарелая кузина императора, маркиза Аффалади, явилась со  своим
кавалером - солдатом Гвардии. Старик вообразил, что небритый молодец -  один
из ее внуков, и никто не осмелился исправить  его  ошибку.  Его  собственный
внук, принц Эмторо, привел с собой  новую  любовницу  с  детским  личиком  и
манерами центуриона.
   На сей раз приглашения отобедать с императором удостоились сенатор Упшини
и его невеста, прекрасная Эшия.  Однако  Эшию  едва  ли  можно  было  счесть
гостьей, ибо она приходилась Эшиале родной сестрой. Теперь она носила  титул
герцогини Эшии Хайлиинской, так как Упшини был не  только  сенатором,  но  и
герцогом. Первый муж Эшии был подмастерьем сапожника и, без сомнения,  им  и
остался.
   Горели свечи, тускло мерцало золото блюд, и целая армия  одетых  в  белое
слуг безмолвно двигалась позади  стола,  точно  стая  призраков.  За  ширмой
наигрывал  небольшой  оркестр:  камерная   музыка   отлично   способствовала
пищеварению и не перебивала беседу.
   Наряды и украшения обедавших, вероятно, перевесили бы  в  своем  денежном
эквиваленте годовое содержание легиона.  Сам  старик  Эмшандар  в  последнее
время одевался  крайне  эксцентрично,  но  сегодня  его  камзол,  сверкавший
драгоценностями и орденами, был предельно пышен по меркам нынешней моды.
   Как обычно, Эшиала оказалась единственным исключением из общего  правила.
На ней было простое белое платье с вышитой золотом каймой по подолу и  почти
никаких драгоценностей. Впервые явившись ко двору, она ничего не понимала  в
бешеной карусели моды, а посему одевалась так, как ей самой  того  хотелось.
Она бросала вызов моде лишь потому, что не умела носить  платья  со  вшитыми
железными обручами, прическу, напоминавшую стог сена,  и  каблуки,  подобные
ходулям. Шанди сказал, что она вольна ходить в чем ей  угодно,  а  император
вскользь заметил, что жена  его  внука  удивительно  красива,  и  тем  самым
заткнул рот завистницам.
   Будь на месте Эшиалы какая-нибудь другая девушка, ее непременно  отторгло
бы высшее общество - ибо любого, кто не желает играть в  общую  игру,  можно
заподозрить в презрении к  окружающим.  От  леди  ждали  только,  чтобы  она
ежемесячно тратила на свой гардероб да  на  побрякушки  целое  состояние;  у
многих была прислуга, следившая за серьгами, прислуга, следившая за  обувью,
и так далее, а у знатных мужчин часто имелся особый лакей, ответственный  за
повязывание платка на шею своего господина. Каждую неделю  появлялись  новые
формы вееров, рукавов или  кружев,  и  о  всяком,  кто  не  хотел  следовать
последней причуде моды, немедленно  начинали  брезгливо  шептать:  экономит!
Обвинение - хуже не бывает. Легкий признак бережливости  мог  нанести  такой
удар по репутации, какого не нанесло бы и открытое кровосмешение.
   Но жену наследника имперского престола двор не мог  просто  игнорировать.
Шептать о том, что ее муж давно сидит без гроша и, по всей видимости,  скоро
будет отослан с глаз долой, придворные тоже не смели.  Низкое  происхождение
Эшиалы было известно всем, и потому с этой стороны она была также неуязвима.
Принцесса Эшиала практически была вне досягаемости  от  клешней  престарелых
сплетниц: им не хватало духу открыто враждовать с будущей императрицей.  Они
ненавидели ее всем сердцем, но вынуждены были терпеть. Друзей у нее здесь не
было.
   Бывало, она ловила  на  себе  чей-нибудь  взгляд  и  ясно  читала  в  нем
презрение и ненависть.
   Эшиала с радостью заметила, что сегодняшний день был одним  из  лучших  у
старика Эмшандара: в плохие дни он обычно выглядел так, словно уже месяц как
скончался. Он вяло жевал и глотал с трудом. Зубы у императора давно  выпали,
так что нос его едва не  упирался  в  подбородок.  От  старика  не  осталось
ничего, кроме кожи и костей, и знакомое лицо он узнавал лишь  на  расстоянии
вытянутой руки. Надежно упрятанные в  морщинистых  веках,  глаза  императора
бегали по сторонам, пока он тщетно пытался поймать нить разговора.
   Старик единственный при дворе говорил все, что ему вздумается. А  Эшиала,
похоже, единственная из всех не боялась его. Она честно выполняла свой долг,
всей душой была предана Империи, и скрывать ей также было нечего.
   По правую руку от нее сидел пожилой сенатор с лоснящимся  красным  лицом,
взъерошенными волоса