однял  ее  лило  и
поцеловал девочку в губы, не дав ей даже пикнуть, чем вызвал общий  гогот  и
одобрительные гортанные крики.
   - Прекратите! - воскликнул Гэт.
   Он попытался встать, но гоблин наподдал  ему  коленом  так,  что  мальчик
отлетел к стене. Гоблины вновь дружно захохотали. Инос уже стояла на  ногах.
К ней с гнусной усмешкой на устах приближался  один  из  гоблинов.  От  него
исходил тошнотворный запах  прогорклого  медвежьего  жира.  Инос  попятилась
назад и уперлась в кресло.
   - Стоять! -  что  было  сил  закричала  она.  Гоблин  застыл,  недоуменно
заморгав, но тут же его недоумение  сменилось  яростью.  Первый  гоблин  уже
выпустил Кейди из. своих объятий, девочка, покачиваясь, отошла к стене, и ее
вытошнило. На миг установилась тишина. Из коридора слышались визг, кашель  и
сдавленный рев. Из-за открытой двери валили  клубы  дыма.  Раздался  громкий
крик.
   Нужно было как-то вернуться назад,  не  открывая  тайны  волшебной  двери
налетчикам... Откуда же валил этот дым?
   Один из гоблинов схватил столик и швырнул его в ближайшее окно, вдребезги
разбив стекла и разрушив чары - волшебная дверь  закрылась  навеки.  Главарь
что-то приказал своим людям. Инос схватили за руки и потащили к двери, на ее
крики гоблины не обращали ни малейшего внимания. Вонючие  полуголые  гоблины
вывели ее в утопавший  в  дыму  коридор.  Кашляя  и  рыдая,  она  попыталась
освободиться, но тут ей отвесили такую пощечину, что она забыла и  думать  о
сопротивлении.
   Снаружи воздух был холодным и бодрящим. Бледное зимнее солнце сверкало  в
слезинках, навернувшихся на ее глаза. Ее вел за  собой  приземистый  гоблин,
больно сжимавший ей руку. Она пыталась сопротивляться, но он не  обращал  на
это никакого внимания; тогда Инос ударила его, и он вновь отвесил ей тяжелую
пощечину. Она потеряла равновесие и стала падать,  гоблин,  легко  подхватив
свою пленницу, повлек ее дальше. Она выкрикнула:
   - Кейди! Гэт!
   Ей показалось,  что  она  услышала  ответный  крик...  Гоблин  неожиданно
толкнул ее в спину с такой силой, что она полетела вперед и упала  прямо  на
людей, сидевших на земле, вызвав своим падением дружное недовольство.
   В следующую минуту эти же люди помогли ей сесть рядом...
   - Мама? - Рядом с ней на коленях стояла Кейди, лицо  ее  было  белым  как
снег.
   - Все в порядке, моя родная... - ответила Инос, схватив дочь за  руку.  -
Ты-то как?
   Она смахнула с глаз слезинки и, превозмогая боль, огляделась по сторонам.
Рядом с ними сидело человек тридцать - сорок, разместившихся на плитах южной
террасы, огороженной каменной балюстрадой. Земля  была  совершенно  сухой  и
холодной как лед. Снега  здесь  почему-то  не  было.  Пленников  охраняло  с
полдюжины  гоблинов,  вооруженных  мечами  и  луками.  Из  горящего   дворца
продолжали выводить людей... Она увидела среди них и  Гэта,  его  тащили  за
шиворот. Инос хотела было подняться на  ноги,  но  тут  же  ближайший  страж
ударил ее рукоятью меча по голове, и она вновь опустилась на каменную плиту.
В  голове  у  нее  звенело.  Гоблин  довольно  ухмыльнулся,   обнажив   свои
безобразные желтые клыки, и что-то буркнул себе под нос.
   Гэта швырнули ко  всем  остальным.  Инос  видела,  как  он  повалился  на
сидевших поодаль людей. В следующий миг он  уже  поднял  голову  и  принялся
искать взглядом ее и Кейди. Заметив мать, он немного успокоился.
   Западное крыло дворца обратилось в сущий ад - объявшее его пламя с  ревом
поднималось к небу. Из окон, находившихся  в  ближней  части  здания,  валил
черный дым. О, сколь прекрасен этот дворец! Что сказала бы сейчас Кейд? Инос
слышала чьи-то истошные крики. Куда бы она ни посмотрела, она  всюду  видела
гоблинов. Их было здесь никак не меньше нескольких сотен. Этим голым по пояс
гоблинам холод был нипочем... Одетая в меха Инос поежилась то ли от  холода,
то ли от ужаса.
   Среди пленников явно преобладали женщины в  одеждах  служанок.  Некоторые
лица казались ей знакомыми, хотя имен  их  она  не  помнила.  Она  прекрасно
понимала, что переговорить с ними ей не удастся - уста служанок сковал ужас.
Количество пленников росло с каждой минутой. На каменной  балюстраде  висело
тело человека, пронзенного острой  стрелой  -  о  побеге  не  приходилось  и
мечтать.
   Раздался оглушительный грохот - это  обвалилась  часть  дворцовой  крыши.
Огонь взмыл к небу. О Боги! Ведь где-то там осталась и волшебная дверь! Путь
в Краснегар был отрезан.
   Гэт пробирался к ней через толпу на  четвереньках.  Его  посиневшие  губы
дрожали, но он, похоже, окончательно  пришел  в  себя.  Непонятно,  как  ему
удалось прихватить с собой и одно из одеял. Инос  сбросила  с  себя  шубу  и
настояла на том, чтобы мальчик закутался в нее, сама же взяла у него  одеяло
и укрыла им и себя, и своих детей.
   - Теперь мы должны... - неуверенно прошептала она и, с  минуту  помолчав,
спросила:
   - Вы понимаете, что здесь происходит?
   - Н-надо м-м-маленько п-под-дождать,  -  ответил  Гэт,  стуча  зубами.  -
С-сейчас в-все ув-ви-дим...
   - Здорово! - прошептала Кейди.
   Да, хоть в чем-то им повезло... Его Дар предвидения в этой  ситуации  мог
помочь им, - если кому-то из них будут угрожать смерть или насилие, он будет
знать об этом заранее. Конечно, иные события предотвратить невозможно, и все
же... Из розария, находившегося по ту сторону балюстрады, время  от  времени
слышались  истошные  крики,  сопровождавшиеся  бурными   рукоплесканиями   и
одобрительными возгласами. Увидеть происходившее там было невозможно  -  меж
ними и балюстрадой, отделявшей террасу от розария, находилось слишком  много
людей.
   - Они их мучают, - прошептал Гэт, угадав направление ее мыслей. -  Женщин
насилуют, а мужчин связывают и...
   Она никогда не видела своего сына таким бледным.  -  Не  обращай  на  это
внимания, сынок. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь? В этой ситуации вопрос
ее звучал более чем абсурдно.
   - Голова раскалывается, - ответил он, коснувшись головой плеча Инос.  Она
видела, что ему явно стало получше.
   - Кто это тебя так? - поинтересовалась Кейди.
   - Да. Ты ведь так и не сказал нам об  этом,  -  тут  же  оживилась  Инос,
ухватившись, словно за соломинку, за эту возможность хоть как-то отвлечь  от
происходящего своих детей, пусть Краснегар и находился на расстоянии в  пять
сотен лиг от них, и вопрос этот был, мягко говоря, неактуален.
   Гэт горестно вздохнул.
   - Брэк, кто же еще...
   Брак был на целую голову выше Гэта и вдвое тяжелее его. В прошлый раз  он
уступил Гэту, юные же етуны, как известно, подобных вещей не прощают.
   Кейди презрительно фыркнула.
   - Он ведь давно за тобой охотится, верно? Как же это  тебя  угораздило  с
ним связаться?
   - На сей раз поступить иначе я просто не мог. Я знал все наперед. Я знал,
что последним будет не мой, но его удар. - Гэт неожиданно захихикал. - Но вы
бы видели его рожу! Там было, на что глянуть! Сплошное месиво!
   Он довольно ухмыльнулся, и Инос тут же вспомнила о зубе, выбитом все  тем
же несносным Браком.
   Кейди погрузилась в раздумья.
   Инос вдруг подумалось, что они, скорее всего, уже никогда не увидят  лица
Брэка. Гэт принялся описывать Кейди детали этого  сражения.  Инос  же  вновь
обвела взглядом сидевших вкруг них пленников. По большей части  они  прятали
головы  в  коленях,  стараясь  не  видеть  никого  и  ничего...  И  тут  она
встретилась взглядом с немолодой женщиной, сидевшей неподалеку,  которая,  в
отличие от других, сохранила трезвость ума, что было заметно по ее взгляду.
   - И давно это происходит? - спросила Инос.
   - Весь день, госпожа...
   Страж недовольно заворчал и пригрозил им мечом.  Очевидно,  разговаривать
пленникам тоже запрещалось.
   Обвалилась еще одна часть дворцовой крыши.  От  пожарища  понесло  жаром,
однако стоявшие возле стен полыхающего здания гоблины словно и  не  замечали
этого. И холод, и жара - все было им нипочем.
   Прекрасный дворец... Инос хотелось  плакать.  У  нес  на  глазах  Кинвэйл
обращался в ничто, казалось, что все его сокровища  -  картины,  скульптуры,
золотая посуда, тончайший фарфор,  ковры  -  превращаются  в  темный  дымный
столп, поднимающийся к небу. Этот дым наверняка был виден и в Шалдокане, где
был расквартирован IX легион. Гоблины могли проникнуть сюда  через  перевалы
Пондага - они предпринимали такие попытки вот уже двадцать лет. В одном  она
не сомневалось - долго владеть Кинвэйлом они не смогут.  Эта  мысль  немного
утешила  ее,  хотя  она  понимала,  что  захватчики  успеют  расправиться  с
пленниками задолго до того, как им на выручку придут воины легиона.
   Гэт положил голову ей на колени и забылся сном. С другой  стороны  сидела
Кейди, прижимавшаяся к  матери...  Бедные  ж  вы  мои  дети!  А  что  теперь
произойдет с ее королевством? Дворец к этому времени должен был превратиться
в настоящий сумасшедший дом, где все  занимались  только  одним  -  поисками
неведомо куда запропастившейся королевской семьи. Она вспомнила и о том, что
Рэп хотел  вернуться  домой  через  Кинвэйл  -  то-то  он  поразится,  когда
обнаружит, что волшебной двери и след простыл! Что до пути морем, то на него
могли уйти месяцы...
   На террасу выбрались три плачущие нагие девчушки, сжимавшие в руках  свою
бесхитростную одежду.  Оказавшись  среди  других  пленников,  они  принялись
торопливо одеваться. Вслед за ними из-за балюстрады вышло шестеро  гоблинов,
тут же начавших о чем-то спорить с главным стражником. Отобрав двух  молодых
женщин, гоблины  вновь  скрылись  из  виду.  Теперь  Инос  понимала,  почему
большинство женщин прятало свои лица - им было больно и  стыдно...  Но  куда
подевались прочие слуги и служанки, ведь в Кинвэйле их были сотни?
   Пронзительные крики и дружный гогот, донесшиеся из розария,  были  лучшим
ответом на ее вопрос.
   Тем временем на террасе появились новые гоблины. Гэт  поежился  и  поднял
голову.
   - Мама? Тебе придется немного покричать, слышишь?
   - Что? - поразилась Инос.
   Главарь этой новой группы вышагивал очень важно. Рядом  с  ним  шел  юный
гоблин примерно такого же возраста, как и Гэт.  Татуировки  на  его  гладком
лице не было. Гоблины подошли к начальнику стражи и принялись вести с ним то
ли  торг,  то  ли  переговоры.  Наконец  означенная,  парочка,   в   которой
угадывались отец  и  сын,  принялась  разглядывать  пленников.  Юный  гоблин
заулыбался и кивком головы указал на светловолосую  голову  Гэта.  Его  отец
указал на мальчика рукой, и тут же двое его подручных поспешили за избранной
вожаком жертвой.
   - Мама! - прохрипел Гэт. Инос вскочила на ноги.
   - Нет! - завопила она. - Не  трогайте  его!  Оставьте  моего  мальчика  в
покое!
   Она затопала ногами и пронзительно завизжала.
   Это спасло их. Гоблины не поняли смысла ее слов, но испугались  ее  тона.
Юноша позеленел и стыдливо отвернулся, его отец вздохнул, покачал головой  и
указал на молоденького ливрейного лакея.
   Инос вновь села на камень, чувствуя, что  еще  немного  и  она  упадет  в
обморок. Несчастного лакея поволокли в розарий. Он выл от ужаса.
   Татуировка  на  лице  гоблина  свидетельствовала  о  его  зрелости.   Для
посвящения же своих юношей в мужчины гоблины  использовали  пленников,  хотя
обряд мог проводиться и без них.
   Гэт еле слышно пробормотал:
   - Спасибо, мама...
   Он лег на холодный камень, пытаясь справиться с Приступом тошноты.

4

   Солнце утонуло в  дыму.  Главное  здание  стало  походить  на  светящуюся
раковину. От него все еще веяло теплом, но  вечерняя  стужа  начинала  брать
свое. Пленников на террасе оставалось все меньше и меньше. Трижды вступалась
Инос за своих детей, и реакция, производимая ее голосом на гоблинов, уже  не
удивляла ее. Некогда Рэп наложил на нее властные чары.  Когда  она  отдавала
приказы, люди, к которым  они  были  обращены,  не  могли  не  повиноваться.
Впрочем, от гоблинов можно было ожидать любого подвоха. Они  легко  выходили
из себя и в любую минуту могли лишить ее жизни.
   Гэт зашевелился и поднял голову с ее плеча.
   - Мам?
   - Да, сынок?
   - Ты помнишь Кровавого Клюва?
   Инос изумленно уставилась на сына, решив, что у мальчика  вновь  начались
галлюцинации. Впрочем, в тот же миг она вспомнила о том,  что  его  недавнее
бессвязное бормотание оказалось не бредом, а настоящим предвидением. Похоже,
мальчику вновь что-то открылось.
   - Нет.
   - Это сын Птицы Смерти. О нем говорил папа. Ты должна это помнить!
   - Боюсь, что я все позабыла, милый.
   - Я вижу, - недовольно скривил губы Гэт. - Птица Смерти рассказывал  папе
на Лесной Встрече, что Кровавый Клюв смог убить медведя голыми руками!  Папа
все время поддразнивал меня этим его подвигом.
   - Да, да, теперь я все вспомнила! - солгала Инос. - Но почему ты решил  о
нем заговорить?
   - Он здесь. Он идет сюда. Этот старик знает язык импов.
   - Здорово! - Инос довольно хлопнула сына по плечу.  -  Это  то,  что  нам
надо!
   Похоже, в скором времени события могли принять новый оборот.
   Через несколько минут на террасе,  над  которой  уже  начинали  сгущаться
сумерки, появилась еще несколько гоблинов. Ни мужчин, ни молодых  женщин  на
террасе уже не оставалось.  Теперь  пленники,  которых  уводили  в  розарий,
оттуда уже не возвращались.
   Главарь новой группы выделялся своей мощью, грязные спутанные  пряди  его
волос были тронуты сединой. Видимо, по этой причине Гэт и назвал его старым.
Юноша, шедший рядом с ним, был и того больше.
   Едва гоблины остановились возле караульных. Инос вскочила на ноги.
   - Приветствую тебя. Кровавый Клюв, сын Птицы Смерти!
   Гоблины тут же повернулись к ней и изумление  уставились  на  ее  светлые
косы.
   - Я - краснегарская  королева  Иносолан!  Я  хочу  встретиться  с  Птицей
Смерти!
   Седовласый гоблин нахмурился и беззвучно зашевелил губами. Судя по всему,
язык импов он знал, что называется, не блестяще.
   Она повторила сказанное еще раз, пытаясь говорить помедленнее и попроще.
   - Я - Иносолан! Женщина вождя Рэпа. Рэп - вождь  Краснегара,  друг  Птицы
Смерти. Я его жена. - Жест. - Его сын, его дочь. Его дети.
   Кровавый Клюв попросил своего спутника перевести сказанное ею. На сей раз
тому это отчасти удалось. Все присутствующие теперь смотрели только на Инос.
   - Друг Птицы Смерти! - не унималась она, чувствуя, что еще немного, и она
рухнет наземь от  волнения.  -  Кровавый  Клюв?  Великий  охотник!  Ты  убил
медведя!
   - Откуда знаешь? - рявкнул гоблин.
   - Птица Смерти сказал Рэпу, своему другу. Очень гордится Кровавый Клык.
   Перевод... Королевский сын буквально просиял от таких слов и, возбужденно
всплеснув руками, что-то пробормотал.
   Седовласый гоблин кивнул головой и заговорил с Инос  куда  более  учтиво.
Постучав по груди кулаком, он проревел:
   - Братуха из клана Бобра. Он - Кровавый Клюв, сын Птицы Смерти  из  клана
Ворона. Ты сказать правильно. Как твоя приходить сюда?
   Инос тут же почувствовала крайнее облегчение.
   - Гость. Друг гоблинов. Не враг. Давно-давно друг Птицы Смерти. Был тогда
Маленький Птенчик. Очень маленький.
   Она стала говорить в той же манере и с таким же акцентом, как  и  гоблин.
Гоблины довольно заулыбались  -  происходящее  явно  забавляло  их.  Братуха
перевел сказанное Инос своему господину.
   Юный Кровавый Клюв недовольно насупился и что-то буркнул.
   Все посмотрели на Гэта.
   - Нужен пленник, - извиняющимся тоном произнес  Братуха  и  указал  своей
ручищей на Кровавого Клюва. - Весь день убивать. Еще  один  осталось,  тогда
будет мужчина. Твой молодой, но другой у нас нету.
   Инос с ужасом вспомнила о том, как Птица Смерти хотел убить  Рэпа,  чтобы
получить татуировку мужчины. Теперь его сын замыслил сделать то же  самое  с
сыном Рэпа. Какая ирония судьбы!
   - Его - сын друга Птицы Смерти!
   - Медленно умирай. Большой честь.
   - Нет, нет, не надо... Инос зарыдала.

5

   И все-таки хуже розария не было ничего. Некогда кинвэйлский  розарий  был
одним из главных чудес Джульгистро. Летом здесь собиралась здешняя знать.  В
золотые дни юности, еще до того, как умер отец, Инос играла в  этом  саду  в
кегли, слушала музыку теплыми вечерами, краснела от  комплиментов  Андора...
Теперь здесь восторжествовали разбой и насилие. Между кустами то тут, то там
горели костры, в которых лежали обезображенные трупы людей. Кисловатый запах
горящих розовых ветвей смешивался с характерным запахом жареного человечьего
мяса.  Зрители  аплодировали  и  подбадривали   криками   своих   сородичей,
продолжавших расчленять жертвы.  Позади  мрачной  черной  громадой  вставали
руины замка.
   Гэт настолько ослаб, что каждый шаг давался ему с трудом. Но  он  знал  -
стоит ему выказать малейшую слабость, как гоблины растерзают его  на  месте.
Он  шел,  опершись  на  плечо  Кейди.  Инос  шла  вслед  за   ними,   слушая
маловразумительные речи Братухи.
   Риск был очень велик. Она пыталась уверить гоблинов в  том,  что  Гэт  не
подходит на роль жертвы Кровавого Клюва, однако юный  великан  полагал,  что
королевскому сыну следует иметь  дело  именно  с  королевским  сыном.  Когда
ситуация казалась уже безнадежной, гоблины привели юного рослого  садовника,
который все это  время  прятался  на  сеновале.  Гэт  был  спасен,  но  Инос
чувствовала себя хуже  прежнего.  Она  знала,  что  лицо  этого  несчастного
парнишки будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Да,  она,  конечно  же,
вряд ли могла помочь ему, и все же...
   К Птице Смерти ее так и не привели. Операция по взятию Кинвэйла  казалась
гоблинам чем-то вроде прогулки или тренировки. Птица Смерти был на фронте.
   - Скоро здесь будут солдаты импов, - сказала Инос.
   Братуха захохотал, обнажив свои желтые огромные зубищи.
   - Импов не будет.
   Она была не настолько глупа, чтобы говорить ему о том,  что  в  Шалдокане
расквартирован IX легион. Захватчики должны были  узнать  об  этом  и  сами.
Однако вскоре она поняла, что дело приняло куда более серьезный оборот,  чем
ей казалось вначале. Братуха, которым овладел дух бахвальства, не скрывал от
нее ничего. Гоблины обошли укрепления Пондага стороной.  Они  перешли  через
хребет по какому-то известному лишь им одним перевалу и напали на  имперские
войска с тыла, устроив в крепости настоящую резню. После этого они  устроили
засаду, в которую попали IX  и  XXI  легионы  преторианской  Гвардии.  Армия
импов, защищавшая северо-западные рубежи Джульгистро была  уничтожена  -  во
всяком случае, так говорил Братуха. Шалдокан оказался в кольце осады. Он мог
пасть со дня  на  день,  после  чего  гоблины  перейдут  на  другую  сторону
скованной льдом реки Пэдди и выйти на дорогу, ведущую прямиком в Хаб.
   Конечно же, гоблин мог в чем-то и солгать, но сути дела  это  не  меняло.
Судьба Птицы  Смерти,  предсказанная  за  двадцать  лет  до  этого,  похоже,
начинала исполняться. Единственным смертным,  который  мог  как-то  помешать
этому, был император. Оценить истинные масштабы грядущего  бедствия  не  мог
даже Рэп.
   Инос вспомнился никем не отпетый проконсул Иггинджи, начавший эту войну с
тем, чтобы  возобладать  Словом  Силы,  которого  никогда  не  существовало.
Вспомнились ей и опасения Рэпа, связанные с событиями, которыми  должен  был
сопровождаться конец тысячелетия, и увиденное им в  магическом  пространстве
Зло, связанное с дварфами... Думать она была согласна о чем угодно, лишь  бы
не смотреть на то, как мучаются и умирают люди...
   В эту ночь в честь именитых гостей из Краснегара  в  кинвэйлской  конюшне
гоблинскими вождями был устроен пир. Личным представителем  Птицы  Смерти  в
районе Кинвэйла был его племянник Легкая Поступь, молодой, необычайно рослый
гоблин. Инос не понравилось то, как он смотрит на Кейди, и  тут  же  поймала
тот же взгляд и на себе самой...
   Братуха объявил  собравшимся,  что  женщина,  находящаяся  рядом  с  ним,
является вождем Краснегара. Это объявление  вызвало  у  собравшихся  крайнее
недоумение и даж