ереполненного порта. Маленький гукер имел славную биографию
речного торгового судна - тогда его звали "Бутон розы", - но
было  похоже, что он еще способен осилить океанское плавание
и  обогнуть Гувуш. На носу корабля все еще было написано его
прежнее имя - конечно, это было военной хитростью.
      Вирэкс  и  Фрацкр,  стоя  на  палубе,  наблюдали,  как
сухопутное подразделение их войска карабкается по приставной
лестнице.  Вопреки присущей дварфам тяге к  торжественности,
их  приветствие  было кратким и сдержанным. Они  еще  больше
нахмурились, когда заметили защиту Распнекса и  поняли,  что
самый  сильный  волшебник отряда выведен из  строя.  Чародей
прошел  мимо них, не произнеся ни слова, и скрылся  в  люке.
Как  и  предвидела Джарга, вынужденный отказаться  от  своих
магических  способностей Распнекс стал очень  раздражителен.
Уже два дня с ним просто невозможно было разговаривать.
      - Думаю, нам стоит кое-что обсудить, - сказал Шанди. -
После вас, мадам.
      Инос  спустилась  по трапу и вошла в плохо  освещенную
кают-компанию.  Распнекс уже сидел в  дальнем  углу,  и  его
голова  едва  виднелась  из-за стола.  Инос  молча  села  на
скамью, придвинулась поближе к дварфу и стала наблюдать, как
остальные входят и повторяют ту же самую процедуру.
     Ни одного дварфа хилым не назовешь, но Вирэкс поседел и
ссутулился  под  тяжестью прожитых лет. Фрацкр  был  моложе,
разговаривал  тише и временами вел себя почти  что  вежливо.
Впрочем,  он  никогда  не  заходил настолько  далеко,  чтобы
казаться  веселым или хотя бы оптимистично  настроенным.  По
крайней мере, на этих двоих можно было положиться.
      На  гоблинах  начали  сказываться пережитые  невзгоды.
Mесчастных  занесло в такую даль, где не бывал  ни  один  их
соплеменник, и они оказались в обстановке, абсолютно  чуждой
их лесному воспитанию. Уже само морское путешествие было для
них  серьезным испытанием, а пока судно стояло в  порту,  им
приходилось  все время прятаться. Кроме того, до  них  дошли
известия  о  жуткой  гибели их короля  и  всего  гоблинского
воинства.   Никаких  официальных  сообщений  о   грандиозном
побоище  в  Бандоре  не  поступало, но  Старый  город  кишел
слухами, просочившимися из неизвестного источника.
     Прыгун Через Лужи (а попросту Прыгун) совсем зачах, его
лицо   приобрело   зеленоватый   бирюзовый   оттенок.   Этот
двадцатилетний молодой человек был всего лишь  магом,  а  не
настоящим  волшебником.  Прежде  Инос  подмечала  у  Прыгуна
несомненное  чувство юмора, позволявшее надеяться,  что  его
народ  может когда-нибудь перерасти свою дикость  и  создать
культуру,  основанную  на чем-нибудь  более  достойном,  чем
пытки  ни  в  чем  не повинных пленников. Но  теперь  Прыгун
перестал шутить.
      Загонщик Луны был намного старше Прыгуна. Сначала Инос
показалось, что он чувствует себя лучше молодого собрата, но
потом  она  заметила, что Загонщик обгрыз  ногти  до  крови.
Наверняка оба гоблина оплакивали братьев и друзей,  погибших
по  вине  Всемогущего, и к тому же им очень хотелось  знать,
что  творится  у  них  на  родине. Но  если  бы  они  сумели
вернуться  к  себе в тайгу, их ожидала бы незавидная  участь
единственных мужчин при женщинах и детях.
      Наконец  вошли Джарга и Шанди, и теперь  вся  компания
была в сборе. Джарга села, привычно стараясь разместить свои
ноги   под  столом  и  при  этом  не  отбить  колени.  Шанди
прислонился  к  дверному  косяку, скрестив  руки  на  груди.
Некоторое время все мрачно молчали.
      Двое мирян - точнее, трое, если считать за мирянина  и
временно  лишенного  силы Распнекса, - четыре  волшебника  и
молодой  маг. А против них - все силы Сговора. И вряд  ли  в
целом мире у них остались хоть какие-нибудь союзники.
      Тяготы  похода отразились и на Шанди. Теперь император
был  не  стройным, а худым. Его темные прямые волосы отросли
и,  как  у  юноши,  падали на лицо. Казалось,  в  нем  горит
внутренний  огонь,  яркий, словно пламя фонаря,  раздуваемое
зимним  ветром,  - отблески этого огня вспыхивали  в  глазах
императора.   Как  ни  удивительно,  совещание   волшебников
возглавил   мирянин.   Император   настолько   привык   всем
распоряжаться,    что    не   стал    спрашивать    согласия
присутствующих.
     - Сначала о плохих новостях, - сказал Шанди. - Чародей,
прошу.
     Распнекс грубовато объяснил, что произошло.
       -  Есть  и  хорошие  новости  -  мы  нашли  возможных
союзников,  - продолжил император, едва дварф закончил  свой
рассказ.  -  Мы разговаривали с Ошпу, Он пообещал поговорить
со  своими  волшебниками  - а их  у  него,  похоже,  немного
больше,   чем   мы   предполагали,  -  но   никаких   других
обязательств гном брать на себя не стал.
      Инос  подумала, что Шанди поскромничал, не упомянув  о
a".(e  обещаниях гувушским мятежникам. Но таков уж был Шанди
-  он  предпочитал говорить о будущем, а не  о  прошлом.  Он
удивлял Иносолан.
      - Прошлой зимой, - тихо сказал Шанди, - я загнал армию
Илрэйна на Пустошь Нефер. Я опередил и перехитрил их, загнал
в угол и воткнул свой клинок им в горло. Вся их семитысячная
армия была целиком в моей власти. Потом я предложил им самые
выгодные  условия  мирного  договора,  нарушив  данный   мне
приказ.   Мой  дед  наверняка  счел  бы  подобные   действия
предательством.  Эльфы отказались принять мои  условия.  Они
сказали, что скорее умрут, чем поступятся принципами. Я счел
эльфов  сборищем  кретинов и посмеялся  над  их  ребяческими
капризами.  Но  теперь  я очень хорошо  их  понимаю.  Теперь
обстоятельства переменились. - Голос императора зазвучал еще
тише.  - Скрываясь от врагов, я вынужден был бежать из своей
столицы  в Джульгистро, из Джульгистро в Двониш, из  Двониша
на   побережье  Утреннего  моря.  За  этим  морем  находятся
владения моего злейшего врага среди мирян, халифа.  И  очень
скоро  я  окажусь зажатым в угол, потому что  отступать  уже
некуда.  Сильнейший  из  моих союзников,  Чародей  Распнекс,
выведен  из игры - по крайней мере, в данный момент.  Нашего
предводителя,  короля  Рэпа  Краснегарского,  вполне   могла
постичь  та  же  участь, так же, как и смотрителей  Грунф  и
Лит'риэйна. Быть может, моя жена и ребенок уже схвачены -  я
даже  этого  не  знаю.  С каждым днем  враг  становится  все
сильнее,  а  мы  -  все слабее. У нас нет  ни  разведки,  ни
резервов,  ни  даже четкого плана. Но будь я  проклят,  если
сдамся! - И Шанди врезал кулаком по двери.
      Инос  подпрыгнула  от неожиданности.  Император  обвел
присутствующих холодным взглядом, желая увидеть, согласны ли
они с ним.
     - Чего разорался? Бедному гоблину уже и поспать нельзя?
      Эти  едкие слова исходили от Прыгуна, самого  молодого
участника совещания.
      Это  было  самое  неподходящее для гоблина  замечание,
какое  только можно себе представить. Шанди заморгал,  и  на
скулах у него выступили красные пятна. Потом он заметил, что
никто над ним не хихикает, расслабился и рассмеялся.
      -  Хорошо сказано, парень. Я погорячился. Ну так  что,
согласны вы со мной?
      -  Мне  терять  нечего, император. - И  гоблин  нервно
усмехнулся, продемонстрировав клыки.
      -  Нам  всем есть что терять, - возразила Инос.  -  Мы
можем  потерять  свободу, возможность быть  самим  собой.  Я
лучше умру, чем превращусь в марионетку Зиниксо.
     Никто не возразил ей.
     Шанди удовлетворенно кивнул.
     - В таком случае, куда мы отсюда направимся?
      -  К  долгому  дню, - скрипучим голосом сказал  старый
Вирэкс. - Зло приходит в середине лета.
     - И ты туда же? День летнего солнцестояния - так сказал
Распнекс.
      Все посмотрели на Распнекса, но тот лишь сердито пожал
плечами.  Сейчас  чародей  был  слеп  и  глух  в  магическом
/`.ab`  -ab"%  и  ничего  не мог добавить  к  своим  прежним
словам.
     Вирэкс пригладил седую бороду:
      -  До дня летнего солнцестояния две недели. Только две
недели у нас и осталось.
      -  Вы  можете сказать, как это произойдет?  -  спросил
император. - Где?
     - Повсюду.
      -  А ты можешь предвидеть, что произойдет после этого?
Сказать хотя бы, победит Зло или с ним будет покончено?
      Старик покачал головой. Шанди обвел взглядом остальных
волшебников - Джаргу, Загонщика Луны, Фрацкра - и они  точно
так же покачали головами.
      -  Ну  и  что  нам  делать?  Отправиться  на  рыбалку?
Переправиться  в  Зарк  и  сдаться на  милость  халифа?  Или
попробовать поставить на Ошпу и его мятежников?
      Это  было невероятно - услышать из уст Шанди  подобные
слова.  Он не мог сказать такого всерьез. Инос открыла  было
рот, но встретилась глазами с императором и промолчала.
     - Я знаю, о чем все вы думаете, - проворчал Распнекс, -
и  что  собиралась  сказать женщина - мы  должны  попытаться
доплыть  до  Проклятой страны и разузнать,  что  творится  в
Тхаме.
      Остальных  волшебников эти слова  потрясли,  озадачили
либо позабавили.
      - Когда она впервые это предложила, - сказал Распнекс,
-  я  отреагировал  так  же, как вы, но  теперь  думаю,  что
женщина  ухватила  самую суть. Здесь  творится  нечто  злое,
причем уже давно.
     - Тысячу лет? - проскрипел другой дварф.
     - А в Тхаме ничего не происходит! - возразила Джарга.
     - Вот об этом вам и надо подумать.
      -  Расскажите  нам  о  Проклятой  стране,  -  попросил
Загонщик  Луны.  - Нам, лесным жителям, об  этом  ничего  не
известно.
      Шанди начал рассказывать о Войне Пяти Колдунов, а Инос
предпочла   помалкивать   и  дальше.   Очевидно,   император
направлял  беседу  в  нужную  ему  сторону.  Видимо,  "Месть
северян"  поплывет к берегам Тхама по той  простой  причине,
что  больше им плыть некуда. Какой бы призрачной ни казалась
надежда,  что в Тхаме ждет чудесное спасение, больше  изгоям
было  не  на  что уповать. Тхам - их последнее  прибежище  в
бурю.

                             ***

     Эта идея принадлежала Инсолан, и теперь ей следовало бы
порадоваться.
      Однако  Утреннее море отличалось на редкость  скверным
характером,  а  Инос  была  совершенно  не  приспособлена  к
плаванию  по  бурным  волнам.  Но  неизвестно,  что   мучило
королеву  больше - грядущая морская болезнь или воспоминания
о последнем посещении Тхама. Инос, тетушка Кейди и Азак едва
не  погибли  там,  а  саму Инос чуть  было  не  изнасиловали
g%b"%`.  мужчин. Единственное, чего Иносолан  совершенно  не
ожидала от Тхама, так это теплой встречи.

                              3

      -  Ты  веришь  в судьбу? - спросила Эшиала.  Глаза  ее
блестели.
      -  Конечно,  верю. А что? - Рука Ило уже покоилась  на
талии  Эшиалы, и теперь он просто придвинулся чуть ближе.  В
другой руке у него было одеяло.
     - M-м... Там что-то виднеется. Пойдем туда.
     В лесу было по-летнему жарко и удивительно тихо, словно
все  птицы и насекомые уснули или улетели прочь. От  аромата
цветов  перехватывало дыхание. Эшиала шагнула с  тропинки  в
высокую  траву  и  стала  пробираться  среди  деревьев.  Ило
пришлось отпустить возлюбленную и идти следом, любуясь игрой
света  на  ее блузе. Эшиала подобрала волосы и закрепила  их
черепаховыми  гребнями, которые подарил ей  Ило.  В  волосах
Эшиалы  запутались несколько опавших листьев,  но  он  и  не
подумал сказать ей об этом.
      -  Куда  идешь,  красавица? - Ветка хлестнула  Ило  по
глазам, и он охнул.
      - В-о-о-н туда. Я заметила... Ага, вот. Видишь? Желтые
ирисы?
     - Очень милые. Хочешь нарвать букет?
      -  Ило!  - поддразнивая, укорила его Эшиала. -  Ты  не
думаешь ни о чем серьезном.
      Еще  как  думает! После любовных игр Ило был сонным  и
довольным,  но  все же прежнее беспокойство завладело  им  с
новой  силой.  Ему следовало поделиться своими  тревогами  с
Эшиалой,  но  не  хотелось портить чудный летний  день.  Ему
следовало  бы  оседлать лошадей и как можно  быстрее  увезти
отсюда свою возлюбленную и ее дочь. Он уже потерял полдня  и
не  должен... Нет, эти часы никак потерянными не назовешь  -
это самые драгоценные, самые сладкие часы всей его жизни.  И
то, что они были украдены, делало их еще слаще.
      Ило  снова обнял Эшиалу и, улыбнувшись одними  губами,
посмотрел на поляну, поросшую золотыми ирисами.
      -  Ты  считаешь,  что  я  не могу  отличить  ирисы  от
нарциссов?
      -  Ну  что ты, дорогой! Но возможно, некоторые  детали
бассейн-прорицатель показал неясно? Вдруг ты обманулся?
      - Обманулся? Да я чуть с ума не сошел! Я и сейчас не в
себе.
     - Отлично! Расстели одеяло.
     Ило засмеялся:
      -  Эшиала, любовь моя, я сделаю для тебя все,  что  ты
захочешь,  -  все,  что  под силу смертному.  Но  сейчас  ты
просишь  о  чуде. - "На самом деле все последнее время  было
чудом", - подумал Ило и попытался поцеловать Эшиалу, но  она
ускользнула.
      -  Судьба!  - Эшиала забрала одеяло и расстелила  его,
безжалостно примяв ирисы. - Помнится, ты что-то  говорил  об
обнаженной женщине, которая лежала на одеяле и улыбалась?
     О Боги!
      -  Послушай,  - начал Ило, - здесь крапива...  И  осы,
кажется... - Эшиала принялась расстегивать блузку.  -  Скоро
проснется Майа. Она расплачется, если не найдет тебя рядом.
      -  Этот  мир  жесток,  - невозмутимо  сказала  Эшиала,
принимаясь за юбку. - Госпожа Ингипан обещала покорить  Майу
сладким  пирогом. Я уже несколько месяцев жду урока любовных
игр  на открытом воздухе, а это маленькое отродье каждый раз
расстраивает мои планы.
      -  Урока? Но ты настоящий знаток! И не можешь  считать
свою очаровательную дочурку отродьем. И...
      Его госпожа сбросила юбку и принялась за прочие детали
туалета.  О Боги! Ило застонал. Нет, это невозможно,  ну  не
так же скоро...
     - Теперь, - сказала Эшиала. - Ну, как я выгляжу?
     - Превосходно! Но...
      И  в  самом  деле превосходно. Высокая  грудь,  тонкая
талия,  плавные очертания бедер и живота... Никогда Боги  не
создавали такой женщины. Ни малейшего изъяна.
      - А какая у меня была прическа? - Не дожидаясь ответа,
Эшиала   вынула  из  волос  гребни,  которые   так   усердно
пристраивала   всего  двадцать  минут   назад.   По   плечам
рассыпались  дивные  черные волосы.  Темные  глаза  призывно
смотрели на Ило.
      Просто слюнки текут. Но если они решили бежать  именно
сегодня,  то  у них очень мало времени. Ило еще  не  сообщил
Эшиале новости. Ну как он мог теперь сообщить ей такое?
      - Ну вот! - Эшиала раскинулась на одеяле. - Какую позу
предпочитает мой господин? Вот так, опершись на локоть? Или,
может,  лежа  на  спине?  Ноги скрещены?  Разведены?  Улыбка
достаточно сияющая? Ну иди же сюда, увалень.
     "Видение!"
      Ило  опустился  рядом  с ней на  колени,  и  его  рука
непроизвольно  потянулась приласкать Эшиалу.  Солдаты,  тоже
расспрашивали о них...
       -   Дурачок,   -  пробормотала  Эшиала  и   принялась
расстегивать его рубашку.
      Рука  Ило  поглаживала ее плечо, грудь -  ее  крепкую,
высокую, потрясающей формы грудь. О Бог Любви! Ило надеялся,
что  здесь, на востоке, они будут в безопасности, но  теперь
он  знал,  что XIV легион выведен из Квобля, а  XII  рыскает
повсюду, даже в Анготе, так что им нельзя туда идти.
      Неожиданно  для себя Ило осознал, что  склоняется  над
Эшиалой и целует ее грудь. И как это вышло?
      Он не мог больше доверять их хозяйке, госпоже Ингипан,
потому  что  за  их головы была назначена награда.  В  таком
маленьком  поселке, как этот, соседи непременно  донесут  до
нее  эту  новость.  Тем временем Эшиала уже  стащила  с  Ило
рубашку и одной рукой воевала с пряжкой ремня.
     Они должны седлать коней и бежать в предгорья...
      -  Сними  ты  эти  дурацкие штаны, -  сердито  сказала
Эшиала. - Без них у тебя должно получиться гораздо лучше.
      И  тут Ило испытал настоящее потрясение. Он оставил  в
покое   грудь  Эшиалы  и  провел  рукой  по  едва   заметной
"k/c*+.ab(  ее  живота, потом заглянул ей в  глаза  и  издал
невнятный возглас.
     На щеках у Эшиалы появились восхитительные ямочки.
      - Мне было интересно, когда же ты наконец заметишь. Ты
ведь  у  нас  знаток женского тела. - Хотя Эшиала произнесла
это  шутливо, в глубине ее черных глаз прятался неподдельный
интерес.
     - Дорогая! - воскликнул потрясенный Ило. - Голубка моя!
Любовь моя!
      Он  долго бы еще бормотал невесть что, если бы  Эшиала
его не перебила:
     - Ты доволен?
     - Доволен?!
      Ило  взял  ее  лицо в ладони и горячо расцеловал.  Его
ребенок! Эшиала собирается подарить ему ребенка!
      Какие тут, к черту, легионы?! У них есть еще несколько
часов до вечера. И опять же, ребенок...
     Чуть позже Ило остановился перевести дыхание.
     - Но я пока не могу!
      Рука  Эшиалы скользнула по его спине вниз.  Она  знала
множество любовных хитростей...
     - Конечно. Но мы отсюда не уйдем, пока ты не сможешь.
      Если  бы  Эшиала хоть вполовину так же  сильно  любила
Шанди, то никогда бы не стала принадлежать ему, Ило. Но  она
принадлежит  ему. Чудо, да и только - его возлюбленная,  его
ребенок!

                              4

      Прежде чем "Месть северян" миновала отмель у выхода из
Рандспортского порта, Инос соорудила на носу корабля палатку
из  запасного  паруса. Она отнесла туда бутылку  с  водой  и
набитый    соломой   тюфяк   и   приготовилась    переносить
путешествие.  Этому  местечку  не  хватало  уединения,  зато
свежего  воздуха было вдоволь, да и к борту  в  случае  чего
бежать недалеко. Шанди сказал, что предпочитает страдать где-
нибудь в уголке, а не у всех на виду, и ушел вниз.
     Два дня спустя Инос все еще находилась в своей палатке,
не  обращая  внимания на то, что говорят и делают остальные.
Солнце ласково припекало, дул попутный ветер. Под крики чаек
и   поскрипывание  снастей  гукер  скользил  вверх-вниз   по
океанским  волнам,  возможно, и не таким  большим,  но  Инос
казавшимся  настоящими горами. До прибытия в Тхам  толку  от
нее  мало - она лишь на то и способна, что валяться на своем
тюфяке  да  проклинать импскую наследственность. Ее  предки-
етуны  сгорели  бы от стыда за нее, но импы  бы  ее  поняли.
Шанди  наверняка еще хуже, чем ей. Д в арфы не унижались  до
того,  чтобы  страдать  от морской  болезни.  Очевидно,  это
считалось  уделом гоблинов. Прыгуна действительно укачивало,
а Загонщика Луны - нет.
      Когда Инос удавалось отвлечься от того, что ее швыряет
из  стороны в сторону, она мысленно возвращалась  к  Рэпу  и
детям.  У  королевы  не было ни малейшей надежды  не  только
когда-нибудь свидеться с ними, но и узнать об их  судьбе,  и
mb. неведение заставляло ее предполагать самое худшее. Кейди
мертва. Рэп мертв или схвачен. Тела Ив и Холи погребены  под
развалинами  Краснегара. Инос казалось, что  только  у  Гэта
была  возможность  выжить. Когда сын  ускользнул  от  нее  и
отправился  на поиски приключений, Инос пришла в ярость,  но
теперь  радовалась, что он поступил именно так.  По  крайней
мере,  Гэт  не плыл сейчас вместе с ней к берегам  Проклятой
страны.
      Возможно,  Гэт  сумеет уцелеть  в  Нордленде  -  если,
конечно, его не выдадут Тану Драккору и у него хватит ума не
явиться  к нему добровольно. Знает ли Гэт о кровной  вражде?
Инос  полагала, что знает, но уверена не была.  Какой  жизни
она   пожелала   бы  сыну?  По  крайней  мере,   не   участи
кровожадного  разбойника, каким был  его  дедушка  Гросснак.
Инос  разделяла сомнения Рэпа по поводу того, что Гэт станет
когда-нибудь    достаточно   напористым,    чтобы    править
Краснегаром,  так  что  в  разбойники  ее  сын  не  подастся
никогда.
      В  лучшем  случае его ждет доля деревенщины,  раба.  В
худшем...
     - Госпожа! - раздался голос Джарги.
      Инос  приоткрыла один глаз. Если она не будет  двигать
головой, то, возможно, ей удастся выдержать этот разговор.
     - М-м?
     Волшебница присела рядом с королевой.
     - У н