ваться
волшебством.
     - Что-то ничего такого не знаю. Даже если у меня и есть
кое-какие  навыки, то они нужны краснегарской  принцессе,  а
здесь, в Тхаме, все это совершенно бесполезно. Здесь я ни на
что не гожусь!
     Тхайла села рядом с Кейди и обняла ее.
      -  Головушка садовая! - мягко сказала она. -  Еще  как
годишься! Ты моя подруга. Просто не знаю, что бы я без  тебя
делала, Кейди!
     - Правда? На самом деле?
     - Конечно, правда! У меня нет ни друзей, ни семьи. Я не
могу подружиться ни с кем из архонтов, просто не могу! Да  и
вообще ни с кем здесь. Мне ужасно не хватает Лииба. Я  знаю,
почему Хранительница, архонты и весь Колледж делают то,  что
они делают, хоть и не могу сказать тебе этого. Я не смею  их
обвинять,   но  ты  -  единственный  человек,   который   не
напоминает мне о Лиибе. Я, наверное, сошла бы с ума, не будь
тебя рядом.
     Кейди моргнула и вытерла глаза.
     - Я просто дурочка, только и делаю, что реву.
     - Ты плачешь ничуть не больше меня.
      Они  вели этот разговор уже не впервые. В прошлый  раз
Тхайла   сказала,  что  все  месяцы,  проведенные  Кейди   с
гоблинами,  не могут изгладиться из памяти ни за пару  дней,
ни  за  неделю - но ведь прошло куда больше недели. Конечно,
было  приятно  слышать  слова утешения,  но  все-таки  Кейди
знала,  что  ведет  себя  не  так,  как  подобает  спасенной
принцессе.  В конце концов, гоблины не причинили  ей  вреда.
Кровавый  Клюв  только  грозился  изнасиловать  ее,  но   не
исполнил  своей  угрозы.  Она не  стала  жертвой  варварских
развлечений гоблинов, ее не мучили, как остальных пленников,
которые  кричали под пытками от заката до рассвета. Да,  она
долгое  время  жила в страхе, но это вовсе не  повод,  чтобы
принцесса вела себя, словно маленькая девочка.
      -  Лучше  подбери  свою корзину, -  сказала  Кейди.  -
Слишком хороша, чтобы выбрасывать.
     Тхайла кивнула, глядя куда-то перед собой.
      -  Мы  можем  набрать немного слив и земляники,  когда
будем возвращаться в Дом Тхайлы.
     - Угу.
     Кейди почувствовала легкую тревогу:
      -  А  ты  разрешишь  мне сегодня еще  раз  попробовать
приготовить еду?
      -  Что? - Девушка-пикc рассеянно посмотрела вокруг.  -
Извини. Мне нужно сделать одно дело.
     - Дело? Ты оставишь меня здесь? - Голос Кейди задрожал.
- Одну?
      - Мы можем сначала вернуться в Дом, но потом мне нужно
будет уйти.
     - Надолго?
      А  вдруг Тхайла никогда не вернется, и Кейди останется
одна в пустом доме, не нужная никому в Тхаме...
      - Спокойно! - Тхайла сжала руку подруги. - Не паникуй!
Мне  совсем необязательно оставлять тебя одну. Я возьму тебя
с собой. Пошли!
      Тхайла  вскочила, едва не наступив на  подол  юбки,  и
бросилась за сандалиями, но Кейди подняла их раньше.
     - Это правда - ну, что ты возьмешь меня с собой?
      -  А что, кто-то недоволен? - проворчала Тхайла.  -  Я
архонт  и  не могу делать только то, что мне хочется.  Давай
руку, пошли.
     - А куда мы идем? Зачем? Кого мы должны встретить?
     - Мы идем на берег. Закрой глаза, там будет солнечно.
      Они  взялись  за  руки.  Никакого  движения  Кейди  не
почувствовала,  но сразу же в глаза ударил свет,  казавшийся
нестерпимо  ярким даже сквозь закрытые веки. От холодного  и
влажного прикосновения ветра по коже побежали мурашки. Кейди
громко  икнула.  Конечно,  они  уже  не  в  лесу.  Явственно
слышался неумолчный рокот прибоя и крики чаек. Пахло морской
водой.
      Кейди  заставила  себя открыть глаза.  Она  стояла  на
песчаном  холме,  заросшем высокой травой, колыхавшейся  под
ветром.  Внизу лежал серебряный пляж, а за ним  простиралось
море,  о  котором  Кейди  уже  сообщили  ее  нос  и  уши.  В
Краснегаре  море  никогда не бывало таким синим,  а  небо  -
бездонным.
     - Как я люблю море! - воскликнула Кейди.
      -  Наверное,  оно  хорошее, - с  сомнением  произнесла
Тхайла. - Но слишком шумное и беспокойное!
     - Оно плещется о берег.
     - Скучно! Все время одно и то же.
     - Оно уносит и полезные вещи, и мусор.
     - И все-таки, я думаю, оно полезное. Если бы море вдруг
исчезло, вся рыба погибла бы. И девушки рассмеялись.
     - Где мы? Это Утреннее море или море Печалей?
     - Где-то на западе. Это мой район, и сюда кто-то идет.
      Кейди  озабоченно осмотрела бухту, от одного  мыса  до
другого: волны, песок, холмы, деревья и небо. Больше  ничего
не  было  видно - ни лодки, ни корабля и никого  живого,  не
считая нескольких белых птиц. Примерно в фарлонге от них  из
леса выбегал извилистый ручеек и пробирался по берегу. Волны
ab`%,(+(al  дотянуться  до  него.  Больше  Кейди  ничего  не
увидела, как ни старалась.
     - Кто идет? Откуда ты узнала?
      Тхайла  вглядывалась  в море. Возможно,  она  пыталась
уловить  что-то в магическом пространстве, потому что  ответ
ее прозвучал рассеянно.
      - Я знаю, потому что меня позвали. Позвал берег. Здесь
чужие.
      Солнечный  свет  превратил ореховые  волосы  Тхайлы  в
золотые.
      Кейди  некоторое  время ждала  объяснений,  но  их  не
последовало.
      - Тебя позвал берег? Волны или птицы? Или здесь каждая
песчинка говорящая?
     - Просто берег. Мы с ним настроены друг на друга, точно
так  же  как Рейм настроен на горы... Нет, правда! -  Тхайла
улыбнулась.
     - Я тебе верю!
      - А на лице написано, что не веришь. Впрочем, я и сама
не  очень  верю. Не знаю, как все устроено, но  это  правда.
Полагаю, это работа Кииф.
     Кейди недоверчиво хмыкнула:
     - И где эти чужаки?
     - Здесь! Смотри на деревья.
      Яркая вспышка - и деревья изменились. Большая их часть
исчезла.  А  те,  которые остались, были  другими.  За  ними
лежали поля, и в отдалении виднелись два дома. Повернувшись,
Кейди увидела еще несколько домов у ручья, но сам ручей тоже
стал другим. У воды лежали четыре плоскодонки.
     - Это другой Тхам, - сказала Тхайла. - Это народ... Ох!
Я  постараюсь тебе когда-нибудь все объяснить. - Лицо Тхайлы
помрачнело, как всегда, когда она пыталась говорить о магии.
     - Это пиксы?
      -  Пиксы.  Но  не  совсем обычные.  Их  можно  назвать
трущобными  пиксами. Большинство пиксов не переносят,  чтобы
их дома стояли так близко друг к другу, просто рукой подать.
А вот и чужаки.
      К берегу подходила парусная лодка. Она была уже совсем
рядом.  Кейди  с  изумлением глядела  на  сидевших  в  лодке
четверых мужчин, точнее, на их волосы.
     - Что... То есть я хотела спросить, кто это?
      - Тритоны, - негромко сказала Тхайла и хихикнула. -  Я
полагаю,  это  рыбаки. Они хотят высадиться на берег,  чтобы
пополнить запасы воды. Видишь бочонки в лодке?
     - У них голубые волосы?
     - Ну да, у всего морского народа такие волосы.
     - А они могут увидеть дома?
     Волшебница снова качнула головой:
      -  Нет. Они увидели бы их, если бы отошли подальше  от
берега, но они не захотят - на этом месте лежит заклятие.  И
на воде тоже. Смотри, что сейчас будет.
     Лодка причалила рядом с устьем ручья. Мужчины спрыгнули
на  берег,  оттащили  лодку подальше  от  воды  и  принялись
осматриваться.  Интересные создания! Очень  бледная  кожа  и
$+(--k%   ярко-синие  волосы.  Все  босые  и  с  обнаженными
торсами.  И  только  вокруг бедер обернуты  длинные  платки,
сверкавшие  серебром в солнечном свете. Ростом с  импов,  но
потоньше, более хрупкие.
      -  Да  они  же просто мальчишки! - Кейди  поняла,  что
сжимает рукоять рапиры, и убрала руку. Пускать в ход  оружие
против  четверых  мальчишек? Разве они  могут  причинить  ей
вред, когда здесь Тхайла? Да и выглядят довольно безобидно.
     Даже, пожалуй, симпатичными.
     - Это не мальчишки, просто они худощавые. Морской народ
весь такой. Они кажутся тебе симпатичными?
      -  Ну  да...  Да, симпатичные, даже с  этими  голубыми
волосами. - Кейди удивила усмешка, которой подруга встретила
ее слова. - А что тут смешного?
     - Не будь меня, принцесса, ты попала бы в переплет. Это
тритоны!
     - Что, они заметили бы меня на таком расстоянии?
     - Легко!
     - Тогда я очень рада, что ты здесь, - сказала Кейди.
      Она чувствовала себя неуютно. Все знали, что случается
с теми женщинами, которые встретят тритонов.
      Убедившись,  что  их лодку не унесет  волной,  четверо
моряков пошли по берегу. Кейди охватил испуг, но вскоре  она
поняла, что тритоны направляются не к ней. Они ее не видели.
Чего ей бояться, если рядом Тхайла?
      Вскоре тритоны повернули обратно, снова подошли к морю
и  принялись зачерпывать пригоршнями морскую воду и пить ее.
Кейди  едва  не  расхохоталась, увидев, как  тритоны  начали
отплевываться.   С   порывами  ветра  к  девушкам   долетели
приглушенные ругательства.
     - Что это они делают? - спросила Кейди.
      -  Разве  не  видишь. Пьют морскую воду, - усмехнулась
Тхайла.
     - Но почему?
      -  Им  кажется, что они пробуют воду из ручья,  и  она
никуда не годится.
     Матросы прошли дальше вдоль берега и попробовали воду в
другом месте. Но море было соленым повсюду.
       Презабавное  зрелище!  С  этого  расстояния   тритоны
выглядели мальчишками - ну, в крайнем случае, подростками  -
и  кипели от ярости. По-прежнему держась вместе, они побрели
обратно, рассерженно переговариваясь и размахивая руками.
     Кейди обняла подругу:
     - Это ты сделала?
      - Нет, Кейди. Заклинание на ручей наложил один из моих
предшественников. И не жалей тритонов! Они знают, что им  не
полагается высаживаться на берег в Тхаме. Пожалуй, я  должна
покрыть их ноги язвами.
     - Наверное, это все-таки следует сделать, - с сомнением
в  голосе  произнесла Тхайла. - Но мне кажется,  они  и  так
больше никогда сюда не вернутся.
      Лодка  тритонов боролась с прибоем. Их бочонки  так  и
остались пустыми.
      - Не стоит беспокоить Хранительницу такими мелочами, -
a  явным  облегчением сказала Тхайла. - В этом ручье водится
отличная   форель.  Если  я  выманю  несколько   рыбин,   ты
попробуешь приготовить их сегодня вечером?
     - А может, сперва искупаемся в море?
     - А почему бы и нет? Побежали!

                              6

      Там,  где Утреннее море омывает подножия гор  Прогист,
стояла  крепость  Кверн, о чьи стены уже многие  века  бился
людской  прилив.  Крепость пережила бесчисленные  осады.  Ее
предавали,  грабили и отстраивали заново  -  и  так  раз  за
разом.
      В  конце  концов Кверн захватил халиф - захватил  безо
всякой осады, лишь благодаря своей репутации.
      Было известно, что сопротивлявшиеся города халиф  брал
измором, после чего предавал все живое мечу. Так случилось с
Шугарраном, Зафелем, Мигалом. К тем же, кто сдавался,  халиф
относился милостиво.
      Кверн  был  аванпостом Зарка. Дальше на  запад  лежали
земли  Тхама и Империи. Теперь халиф снова вернулся в  Кверн
во  главе армии, подобной которой Зарк не знал никогда. Флот
халифа  курсировал  вдоль берегов, чтобы  охранять  торговые
суда,  скопившиеся  в  порту. Чужие  корабли  захватывали  и
топили. Война началась.
      Халиф стоял на зубчатой стене крепости, залитой  ярким
солнечным  светом. Вокруг повелителя толпились его  сердары.
Они  наблюдали,  как  внизу, на пыльной  равнине,  проходили
учения   Четвертого  отряда  доспешников.  Гуррак   поклялся
кишками  своих сыновей, что прежде, чем армии  придет  время
выступать,  он сделает латников Четвертого отряда настоящими
солдатами. И ему это уже почти удалось. Почти, но не совсем.
Поэтому    теперь   Азак   должен   был   либо    изобразить
удовлетворение, которого не испытывал, либо заменить сердара
Гуррака.
      Подобрать  толкового командира всегда было нелегко,  а
теперь,  когда  его  старые военачальники принялись  умирать
один  за  другим, - и вовсе трудно. Каждое новое  назначение
нарушало  шаткое  равновесие сил,  плетущих  интриги  вокруг
халифа.  А  еще  оно приводило к переменам в самой  армии  -
десять  лет  назад Четвертый отряд доспешников был  отборным
подразделением,   резервом,  который  мог   переломить   ход
событий,  когда  уже, казалось, потеряна последняя  надежда,
теперь же он стал хламом, который бросали под ноги вражеской
армии, чтобы обессилить ее.
      Однако  халиф  не мог пожаловаться на своих  сердаров.
Двое  из них доводились ему двоюродными братьями, трое  были
выходцами  из  других могущественных династий,  а  еще  двое
стояли  так  далеко от какого бы то ни было  трона,  что  их
можно было считать простолюдинами. И только один из них  был
сыном халифа. Благоразумный правитель никогда не отдаст  под
командование    своему    возможному    преемнику    отлично
подготовленное   многотысячное  войско.  Впрочем,   излишнее
благоразумие могло быть расценено как робость.  В  дворцовой
/.+(b(*% множество тонкостей. Потому-то сердаром был  только
один из сыновей. Адмиралы куда менее опасны.
      Завтра  они  выступят  в  поход  против  Империи.  Все
действия  Азака  на  протяжении последних  девятнадцати  лет
неотвратимо   вели   к   этому.   История   Зарка    знавала
многочисленные  вторжения имперских войск. А  джинны  только
трижды предпринимали попытки нанести ответный удар, да и  то
небольшими силами. Страна, состоявшая из множества  городов,
окруженных  безводными  пространствами,  была  разобщена   и
объединялась только для борьбы с чужеземцами. Но Азак  сумел
собрать  ее  воедино.  Вся страна, от Уллакарна  на  юге  до
Кверна  на  севере, находилась под властью  халифа.  Халифат
Зарк, плод трудов всей его жизни.
      Тем временем внизу, на равнине, произошли перемены.  В
атаку пошел верблюжий корпус. Ага! Вот это уже лучше! Только
что всадники, с высоты крепостных стен казавшиеся муравьями,
стояли  на месте, застыв, подобно изваяниям, и вот  они  уже
устремились  вперед,  неся  с  собой  тучи  пыли  и  смерть.
Пожалуй,  действия  верблюжьего корпуса свидетельствовали  в
пользу     несчастного    Гуррака.     Сердары     принялись
переговариваться,  глядя,  как  наездники   окружают   строй
пехотинцев.
     - Неплохо, - негромко бросил Азак. Даже не глядя, халиф
почувствовал,   как  от  этого  намека  на  похвалу   Гуррак
судорожно  вздрогнул и расслабился. Но все-таки  от  сердара
еще тянуло запахом страха.
      -  Это  великая  честь для моего  эмира,  командующего
верблюжьим  корпусом,  о великий халиф,  -  хрипло  произнес
Гуррак. - Но ничего иного и нельзя ожидать от ак'Азака.
     Остальные забормотали, спеша выказать согласие.
      Страх  и  лесть. Лесть и страх. Все они таковы  -  эти
сердары, султаны, принцы. Тошнит от трусов и льстецов.
      Однако в льстивых словах была доля правды. Этот  отряд
действовал лучше, чем Первый вчера, и намного лучше. Значит,
молодой  Фаркан оправдал надежды халифа. Очень интересно!  И
сколько же ему лет? Азак быстро прикинул. Ну конечно,  около
восемнадцати,  ведь  Фаркан был одним из  старших  в  череде
сыновей, рожденных после перерыва, вызванного вмешательством
волшебницы  Раши. Фаркан ак'Азак ак'Азакар, рожденный  от...
Как  там  ее  звали-то? Худенькая такая, из жителей  холмов.
После Фаркана рожала одних дочек.
      Ропот  сердаров  и  сдавленный  всхлип  Гуррака  снова
привлекли  внимание  халифа  к копошившимся  внизу  войскам.
Кавалерийский  корпус охватило смятение - лошади  испугались
верблюдов и принялись сбрасывать всадников. Множество солдат
оказались  под  копытами  обезумевших  коней.  Целый  корпус
находился   на   грани   панического   бегства.   Проклятие!
Непростительная  глупость! И вот этот сброд  он  намеревался
вести на битву?
      Вскоре  порядок  был восстановлен,  но  халиф  не  мог
притворяться, что не видел позора. Все-таки придется решать,
кого   поставить  на  место  Гуррака.  Необходимость  менять
сердара  накануне  выступления  в  поход  привела  халифа  в
ярость.  Из  латников поставить некого, да к  тому  же  этот
*.,  -$(`  должен  быть  известен  остальным  эмирам.  После
слаженных действий верблюжьего корпуса выбор был очевиден  -
молодой  Фаркан. Но если назначить его, то остальные  начнут
плести бесконечные интриги. Сам Фаркан, возможно, думал, что
путь  для  него уже открыт. В его возрасте Азак  держал  при
себе четырех асассинов и понимал в ядах больше, чем все они,
вместе взятые.
      Следующими  должны были быть лучники. Когда  Четвертый
отряд  находился  под  командованием  Киртапа,  он  славился
своими  лучниками. Если Гуррак и их распустил, ему  придется
помучиться перед смертью.
      Солнце  палило нещадно. Азак прищурился. Ему  хотелось
вытереть   пот,   заливающий   глаза.   Девятнадцать    лет.
Девятнадцать  лет крови и борьбы. Пятнадцать  сражений,  три
долгие  осады,  четыре  резни, семь мятежей  и  бесчисленное
количество  казней.  После  первого  года  или  двух   Азака
охватило  болезненное желание бросить  эту  затею  и  просто
удерживать  принадлежащие ему земли, но это было бы  подобно
самоубийству.  То  же самое случилось еще два  года  спустя,
после  разгрома  в ущелье Костей, когда сам  халиф  едва  не
погиб. На самом же деле у него не было выбора - он продолжал
завоевания просто потому, что не мог иначе. Девятнадцать лет
назад  халиф оседлал тигра. Он все еще сидел верхом на  этом
тигре,  и тигр по-прежнему мчался вперед. Завтра он наконец-
то  ринется на запад. Лишь смерть сумеет выбросить халифа из
седла.
      Единственная мишень была готова. Взметнулся флажок,  и
невидимые с этой высоты стрелы сорвались с тетив. Потом  они
сгустились,  словно  дым, и слитный  удар  отшвырнул  мишень
назад.  Сердары  одобрительно загудели. Азак подождал,  пока
соберут  пролетевшие мимо мишени стрелы  -  конечно  же,  на
каждой из них стояла метка ее владельца, - и подал знак.
      Лучники  приготовились к стрельбе на  скорость.  Халиф
поднял  взгляды на холмы, черные от войск, шатров  и  скота.
Находившийся поодаль город был переполнен народом.  В  порту
среди торговых кораблей царила какая-то суматоха...
       "Араккаран"!  Прежней  зоркостью  халиф  уже  не  мог
похвастаться, но корабль, входивший в порт, "Араккаран",  не
иначе.  Что  это  взбрело в голову идиоту Куаразаку?  Почему
адмирал покинул свой флот?
        Аэак    прикинул    дюжину   возможных    объяснений
происходящего,   но  не  нашел  ни  одного,   заслуживающего
внимания.  Халиф заметил, что стискивает кулаки, и  заставил
себя  разжать  их.  Некоторые вельможи его  свиты  наверняка
увидели  корабль  гораздо раньше его самого  и  теперь  были
заинтригованы не меньше Азака. Халиф не должен подать  виду,
что не ожидал возвращения "Араккарана".
      -  Ну,  сердары, кто из вас настоящий  джинн?  У  кого
довольно  зоркости? Не появился ли наконец мой  медлительный
сын?
       Хор   голосов   подтвердил,  что  флагманское   судно
действительно вошло в порт.
      -  Ну  наконец-то! - Азак щелкнул пальцами,  и  вперед
выскочил герольд. - Передай, что принц адмирал будет допущен
* нам сразу же по прибытии.
      Герольд склонился в низком поклоне и бросился  бежать,
еще даже не до конца выпрямившись.
      Что Куаразак себе воображает? Может, он принес новости
о  сражении?  Он что, потопил имперский флот?  Нет,  в  этом
случае он отправил бы посыльное судно.
      Скоростная  стрельба закончилась, а с  ней  и  учения.
Собравшиеся  вокруг Азака сердары застыли, с опаской  ожидая
решения халифа. Не исключено, что они и так знали, каким оно
будет. Кого ему теперь ставить на место Гуррака?
      Халиф подумал о Крандаразе и вздохнул. Среди всех  его
сыновей,  рожденных за без малого тридцать лет, ни  один  не
мог  сравниться  с Крандаразом, который был подобен  алмазу,
сияющему  среди россыпи гальки. Вот кому следовало  бы  быть
сейчас первым среди сердаров - он затмил бы их всех.
     Он затмил бы и самого Азака.
      Халиф повернулся к сердарам, до сих пор пребывавшим  в
напряжении. Они могли предположить, что произойдет, и теперь
жда