ческой церковной школе. Мать хотела, чтобы он стал  священником,  но
он бросил школу в четырнадцать лет, чтобы  работать  на  кухне  в  ресторане
"Голубой какаду", где он вскоре стал официантом. В прошлом октябре, в  одном
из баров Манилы, он повстречал группу наемных солдат старше и опытнее его, у
которых, казалось, нет недостатка в деньгах. Наутро Карлос проснулся  уже  в
казармах. Ко времени, когда он пришел в себя после  перепоя,  он  обнаружил,
что записался в наемники в армию генерала Раки и уже  потратил  все  деньги,
заплаченные ему за месяц; в кармане не оставалось ни песо.
   Он быстро сообразил, что в его случае спорить не стоило. Напротив,  новое
положение Карлос воспринял с оживлением и ожиданием. Быть  частью  секретной
захватнической армии было гораздо интереснее, чем прислуживать за столиками.
Это было мужское приключение.
   Объясняя женщинам, как он  оказался  возле  их  лагеря,  Карлос  старался
создать у них впечатление, что он был похищен против воли, что он вместе  со
старшими  солдатами  восставшей  армии,  что  он  слишком  боится  выполнять
что-либо, кроме приказов.
   Сильвана, казалось, сочувствовала ему, но Пэтти отрезала:
   - Спроси, помогал ли он стрелять в наших мужей. Пленник  взглянул  своими
печальными карими глазами:
   - Карлос не стреляет никто. Работать в кухне.
   - Пэтти, не делай из него врага, - предупредила  Анни.  -  Мы  не  хотим,
чтобы он замыкался. Нам надо знать, что делается на острове.
   Через полчаса они знали, что происходит. Карлос рассказал  им  о  военном
перевороте и о том, что за  ним  последовало.  Генерал  Раки  за  одну  ночь
захватил власть. Теперь он был президентом Пауи  и  ввел  в  стране  военный
режим. Выборы, благодаря которым он пришел  к  власти,  были  поддержаны  со
стороны армии, якобы установили  правление  правой  Националистской  партии.
Президент Раки не желал больше никаких неприятностей. Он желал лишь  счастья
для всех. В скором времени  он  собирался  расставить  военные  посты  вдоль
южного  побережья.  На  равнинах  северо-запада  было  нетрудно   установить
контроль над фермерами, в горах людей было мало; но вдоль южного берега жили
рыбацкие  племена,  гораздо  более  злобные  и  примитивные,  поэтому  взвод
пленника ожидал приказа в отеле "Пэрэдайз-Бэй", служащий теперь казармами.
   Пленник умолял женщин отпустить его, чтобы он мог присоединиться к  своей
части. Он не хотел возвращаться, но если его поймают с женщинами в джунглях,
то пристрелят как дезертира. Или, может, им всем, всей группой, вернуться  в
отель, нет?
   Пэтти отрицательно покачала головой:
   - Нет!
   Казалось, он не понимал:
   - Почему вы, американки, прячетесь здесь? Почему не идти со  мной  назад?
Мой сержант смотреть за вами, повезет в Куинстаун. Нехорошо американки  жить
так! - он кивком указал за две хижины.
   Пэтти, которая, казалось, ненавидела пленника, сказала;
   - Помните, как они "присмотрели" за Изабель?
   Сильвана  думала,  что  было  что-то  мальчишеское  и  привлекательное  в
удивленном взгляде больших темных глаз пленника. С  жалостью  в  голосе  она
сказала:
   - Похоже, он получил сверх меры.
   - История правдивая, -  согласилась  Анни,  почувствовав  жалость  к  его
бедной матери.
   - Смотрите сюда! - Сюзи,  которая  только  что  обыскала  карманы  куртки
пленника, высоко держала ржавую банку из-под лимонного  печенья,  в  которой
Джонатан хранил их часы. Когда Сильвана  потеряла  свое  изумрудное  кольцо,
женщины  стали  класть  в  нее  и  свои  кольца,  считая,   что   могли   бы
воспользоваться ими для торговли. В  любом  случае  их  пальцы  были  сейчас
настолько худыми, что колечки попросту с них соскальзывали.
   Сильвана сказала:
   - Жестянка вместе с запасами была в одном из  моих  бамбуковых  горшочков
под пристройкой.
   - Значит, ублюдок все-таки нашел наш лагерь сегодня днем, - сказала Сюзи,
- когда мы прятались  в  пещере.  -  Она  посмотрела  вокруг  на  неожиданно
настороженные лица. -  Ну,  будем  делать  вид,  что  он  простой  вор?  Или
определим, что он искал доказательства того, что мы живы и живем в лагере  в
джунглях?
   - Вы должны были его пристрелить. - Кэри посмотрела на Пэтти. Они никогда
этого не обсуждали, но обе женщины знали, что они убийцы, что  обе  нарушили
главное табу женщин. Женщины призваны давать жизнь, а не  отнимать  ее,  но,
называй это  самозащитой,  непредумышленным  убийством  или  убийством,  они
убивали. Не говоря об этом вслух,  каждая  знала,  какое  чувство  депрессии
испытывает другая и какой это груз на совести, который ничто не в  состоянии
оправдать.
   - Знаю, что должны были застрелить его, - сказала Анни. Она очень  хорошо
поняла, что именно имела в виду Пэтти. - Но мы не сделали этого.  Я  приняла
неверное решение. - Она посмотрела  на  оба  непрощающих  ей  этого  лица  и
добавила:
   - Обещаю, в следующий раз колебаться не буду.
   Пэтти вышла из себя.
   - Важно сейчас! - закричала она. - И поэтому может не быть другого  раза.
Только потому, что он похож  на  любимого  брата  каждой,  поставила  нас  в
опасное положение, сентиментальная плакса ты.
   Сильвана сказала:
   - Все мы совершали глупые ошибки.  Мы  не  сверхженщины  и  не  автоматы.
Следующую ошибку могла бы сделать и ты, Пэтти.
   Пэтти нахмурилась.
   - Посмотрим, что еще украл у нас этот ублюдок. - Она целилась в  пленника
своим "М-16", пока Анни развязывала ему руки.
   Пэтти сказала:
   - Ну, снимай. Расстегивай. Не стыдись, все это мы уже раньше видели.
   Он выглядел удивленным:
   - Что хотите делать?
   - Снимай с себя одежду. Медленно, - приказала Пэтти.
   Он начал расстегивать свою грязную изодранную рубашку.
   Анни сказала:
   - У него может быть еще какое-нибудь оружие. Нож, например.
   - Я держу палец на спуске, предохранитель снят, сказала ей Пэтти.
   - Теперь брюки, - прорычала Пэтти.
   Пленник расстегнул молнию. Показался его пенис в темных волосах. Никто не
обратил внимания.
   Он стоял перед ними обнаженный.
   Оливковая кожа блестела и отливала юностью; он был мускулистого сложения,
с узкими бедрами и плотными, как у борца,  ягодицами.  Он  не  стоял  как-то
особенно, не казался агрессивным, не осознавал своей сексуальности. Он стоял
нагой перед ними и трогал пальцами ошейник из серебра у себя на шее.
   Глаза женщин устремились  на  одно  лишь  место.  Обвивая  руку  пленника
начиная от запястья, красовалась черно-красная змея. Ее головка покоилась на
гладком загорелом бицепсе, но татуированные клыки доходили до его горла.

Глава 25

СРЕДА, 6 МАРТА 1985 ГОДА

   Словно огромный яркий зонт свисали над головой пленника  густые  цветущие
гроздья красного и оранжевого  цвета,  когда  он  в  притворном  сне  лежал,
привязанный к двум полыхающим  деревьям.  По  мере  того,  как  темное  небо
приобретало перламутровый оттенок,  он  принял  решение  относительно  своей
жертвы. Он также снова завладеет жестянкой  с  драгоценностями.  Пленник  не
сомневался, что сбежит. Его отличительной чертой,  которая  формировалась  в
течение многих  лет,  было  пристрастие  к  не  столь  молодым  американским
женщинам.
   В Маниле, пока он скользил по зеленым  плиткам  пола  в  ресторане,  мимо
запачканных какаду в золоченных клетках, разнося подносы с дорогими  блюдами
из морских продуктов для  богатых  туристов,  Карлос  двигался  с  юношеской
уверенностью, энтузиазмом и очарованием. Его внешность бросалась в глаза, но
она не отличалась грубой  мужской  красотой;  не  было  в  его  лице  или  в
поведении ничего такого, из-за чего одинокие американки сходили бы со  своих
пароходов во время круизов. Его очарование было сравнимо с обликом жаждущей,
но застенчивой молодой девушки, осознающей, что для нее  это  только  второй
раз. Карлоса всегда интересовал предмет путешествий  американок,  он  охотно
предлагал им свои услуги, чтобы способствовать наслаждению или отдыху.  Дамы
с удовольствием принимали его предложения и находили его общество приятным и
полезным.
   Карлос внимательно изучал прекрасно одетых молодых людей, которые  иногда
сопровождали этих дам в "Голубой какаду". Наблюдая их, он  научился  щелкать
своей золоченой зажигалкой "Данхилл",  едва  дама  вынимала  сигарету,  и  с
небрежным изяществом помахивать своей коротенькой сигарой.  В  конце  каждой
трапезы он обычно отклонялся  в  противоположную  сторону,  делая  вид,  что
поглощен созерцанием какой-нибудь сценки за соседним столиком, при  этом  он
своим указательным пальцем слегка касался кончика брови, поглаживая ее. Этот
жест он применял лишь при оплате счета.
   Каждое утро в тесной комнатенке  без  окон,  которую  он  делил  с  двумя
младшими  братьями,  Карлос  стоял  перед  облезлым  зеркалом   и   пробовал
приподнимать  бровь  на  все  лады  -  насмешливо,  безучастно,   вызывающе,
одновременно пуская в отражение воображаемые  колечки  дыма.  Он  знал,  был
абсолютно в этом уверен, что в свое время наступит час, когда одна  из  этих
американок заберет его с собой домой, в Штаты, где он немедленно ее  бросит,
сядет в автобус "Грейхаунд", следующий в Голливуд, а там он получит работу в
качестве слуги какой-нибудь старой  кинозвезды,  как  Рэкуэл  Уэлч.  Получив
такой шанс, он тоже станет кинозвездой. И его будут  оберегать,  восхищаться
им и платить целое состояние. Уважение  будет  окружать  его,  и  ему  будут
дарить подарки. И эту бесконечную  мозаику  удовольствий  довершат  стройные
ножки юных девушек.
   С течением времени Карлос приобрел гардероб  из  дешевых,  наспех  сшитых
вещей. Он заработал на тонкий  золотой  браслет,  цепочку,  запонки,  ручные
часы, золоченую зажигалку  и  серебряный  портсигар.  Время  от  времени  он
намекал на золотой, но корабли никогда не  задерживались  дольше  нескольких
дней, и Карлос отлично  знал,  что  от  дарителя  всех  этих  дорогих  вещиц
потребуется слишком многое,  к  тому  же  и  времени  тоже  гораздо  больше.
Печально, но все эти накопленные сокровища  исчезли  в  ту  ночь,  когда  он
вступил в ряды армии Пауи. Тем не  менее  он  с  апломбом  щелкал  новенькой
алюминиевой  зажигалкой,  словно  это  была  его  прежняя  позолоченная,   с
гарантией, копия "Данхилла" из Гонконга.
   Когда Карлас услышал шаги, он осторожно открыл  один  глаз.  Хорошо,  это
была тихая, с забинтованной рукой. Он мягко застонал.
   - Карлос, я принесла тебе завтрак.
   Сильвана присела возле него и пощупала лоб, который был прохладным, затем
накормила его горячей рыбной смесью, вместо ложки она  пользовалась  листом,
зачерпывая еду из кокосовой скорлупы.
   После завтрака Анни осмотрела  ноги  пленника  и  присыпала  их  угольной
пылью.  Пэтти  наблюдала  за  операцией  с  презрительной  насмешкой,  держа
наготове "М-16". Когда Анни закончила, Сюзи крепко привязала ногу пленника к
дереву и развязала ему руки. Пока Пэтти держала нацеленное на  него  оружие,
он  умывался  из  перевернутого  панциря   черепахи,   наполненного   водой,
расположенного слишком далеко от  костра,  чтобы  он  мог  схватить  горящее
полено и использовать его в качестве  оружия.  Затем  ему  позволили  надеть
сапоги; все остальное было с него снято. Теперь на Сюзи были его брюки, а на
Анни - куртка.
   Карлосу  показали,  как  вязать  ротангом  бамбуковые  шесты  для  плота.
Сильвана настороженно стояла позади него, нацелив на  него  собственный  его
"АК-47".
   Он работал, как только мог, поскольку  казаться  послушным  и  уступчивым
было частью его плана.
   Когда они в полдень прекратили работу, было  решено,  что  он  потрудился
хорошо. Но Сюзи сказала:
   - Я этому отпрыску не доверяю. Что-то есть такое в  его  глазах.  Он  мне
напоминает одну официантку, которую я прежде знала. Ее уволили  за  то,  что
воровала чаевые сотрудников.
   Кэри мрачно сказала:
   - Он не получит возможности так шутить, а к концу дня у  него  просто  не
останется на это сил.
   Сюзи согласно кивнула, думая про себя, что Кэри больше не была уже похожа
на принцессу Диану; вместо этого, под слоем грязи, она смахивала  больше  на
молодого Клинта Иствуда.
   Когда Сильвана обносила всех запеченной рыбой, она сказала Пэтти:
   - Синатра снова умер. Достань мне еще одного, пожалуйста.
   Синатра I съел неизвестный фрукт размером с  вишню  и  затем  был  найдет
неподвижно лежащим в своей клетке. Синатра II  однажды  ночью  пролез  между
прутьями своей бамбуковой клетки и сбежал. Синатры III  и  IV  также  умерли
после того, как съели фрукты. При  виде  каждого  покрытого  мехом  трупика,
женщины ощущали холодок, поскольку сразу же понимали, как близко они жили со
смертью.
   Сильвана сложила остатки рыбы в бамбуковую миску и взяла свои разорванные
перчатки для рыбной ловли.
   - Я похороню его. Блохи, наверное, уже все соскочили.
   - Дайте мне похоронить, - предложил Карлос. Пэтти отрезала:
   - Не открывай рот, пока с тобой не заговорят.
   - Он только предлагал свою помощь. Сделать неприятную, работу.
   - Конечно, прямо бойскаут, - сказала Пэтти. Анни выглядела враждебной, но
ничего не сказала. Пререкания начались вчера, почти сразу после того, как  в
лагере появился Карлос. Если бы он умер, когда сорвался с моста.  Анни  тихо
улизнула,  чтобы  помолиться.  Она  держала  в  руке   красный   швейцарский
солдатский нож и смотрела вверх.
   - Что мне делать, Джонатан? - шептала она. - Что  бы  ты  делал  на  моем
месте? Пожалуйста, скажи.
   Ей показалось, что она слышит в голове  голос,  который  говорит:  "Анни,
тебе следовало разделаться с ним сразу, как только его увидела.  Но  раз  ты
видишь, что завязла, доведи его  до  крайности.  И,  как  говорит  Сюзи,  не
доверяй ему".
   Весь день все, кроме  Сильваны,  трудились  над  плотом.  После  вечерней
трапезы Карлос с раскинутыми руками был привязан к  двум  деревьям  рядом  с
хижинами, в которых спали. Прежде чем ложиться, Сильвана принесла ему воду в
кокосовой скорлупе. Он посмотрел на  нее  печальными  глазами  и  ничего  не
сказал.
   Сильване было трудно думать об этом мальчике как о враге. В конце концов,
он ведь всего лишь гулял  по  джунглям,  не  стрелял  по  пути,  прокладывая
дорогу. Она в нем видела прежде всего не агрессора, а пленника с израненным,
исцарапанным  лицом  в  полубессознательном  состоянии.  Он,  конечно,  взял
жестянку  с  драгоценностями,  но...  Может  быть,  он  думал,  что   лагерь
необитаем.
   Нет, это невозможно. Все их снаряжение лежало повсюду,  а  костер  горел.
Он, совершенно очевидно, забрал то, что ему не принадлежало. Карлос  -  вор,
несомненно.
   Но пока весь день она стояла над ним с  ружьем,  Сильвана  наблюдала.  Он
трудился над их плотом, она видела, как струился пот по его телу.
   Он всего лишь мальчик, говорила она себе.
   Сильвана знала, что, когда они покинут остров, она не позволит  остальным
оставить его привязанным к дереву на милость джунглей.  Им  просто  придется
взять его с собой.
   Когда у костра Сильвана  это  предложила,  у  всех  возник  страх.  Пэтти
страстно сказала:
   - Ни под каким видом я не сяду на плот с  этим  ублюдком,  который  будет
находиться у меня под боком и в любую минуту будет  готов  сбросить  меня  в
кишащую акулами воду.
   Решили посоветоваться.
   Сильвана оглядела лица собравшихся вокруг костра и укоризненно сказала:
   - Это бесчеловечно - оставлять его здесь, если только мы его не отпустим,
и вы все это знаете.
   - Мы его не отпускаем! - кричала Кэри. - А если  ты  не  перестанешь  его
жалеть, оставим тебя с ним здесь.
   С того места, где был привязан, Карлос мог расслышать,  какой  последовал
скандал. Позже, когда Сильвана принесла ему воду, он мягко сказал:
   - Спасибо. - Карие глаза смотрели на нее с благодарностью.
   В тот вечер, когда Сильвана отошла от костра, относя  еду  пленнику,  она
сказала себе, что сочувствие, которое она испытывала к Карлосу, было  просто
естественным. Она покровительствовала этому юноше, который  был  так  молод,
что  годился  ей  в  сыновья.   Она   выхаживала   его,   чувствовала   свою
ответственность за него. Но Сильвану удивляло, что их пленник так  стоически
выносил такое к себе отношение. За это она уважала его,  думала  она,  когда
осторожно кормила  его  манго,  уложенным,  как  гамбургер,  между  крупными
листьями, а потом отерла сок с его губ.
   Тем временем возле костра Сюзи сказала Анни:
   - Следи за Сильваной. Карлос строит ей ловушку, и она поддается.  Она  не
сводит с него глаз.
   - Ну, конечно, - сказала Анни. - Он ведь  ее  пленник.  Она  делает  свою
работу, на ней лежит ответственность следить за  ним  все  время,  чтобы  не
позволить ему сбежать. - Она добавила:
   - Сильвана ему в матери годится.
   - Ну и что? Анни резко сказала:
   - Этот тип всем вам вскружил голову. Сильвана всего лишь  выполняет  свою
работу. Она его охранник.
   Тем не менее, когда Сильвана вернулась к месту, Сюзи потребовала:
   - Это почему этот тип получает такую особую заботу?
   - А как он еще может есть манго? -  защищаясь,  сказала  Сильвана.  -  Не
вижу, почему мы должны обращаться с ним, как с животным. Разве не полагается
достойно обращаться с военнопленными? - Видя насмешку Сюзи, она отрезала:
   - Ты просто раздражена, Сюзи, потому что он не смотрит на тебя  так,  как
тебе нравится, чтобы смотрел мужчина.
   - Ты в своем уме? - закричала Сюзи.
   - Может, ты даже не осознала, но прошло всего два дня,  а  ты  уже  стала
ходить, как ходила раньше, - парировала Сильвана. - Виляешь задом и  держишь
колени вместе, когда бежишь.
   Сюзи словно плюнула в ответ:
   - Я замечаю, ты тоже  прихорашиваешься.  Видела,  как  ты  чистишь  ногти
бамбуковой щепкой.
   Анни сказала:
   - Прекратите! Прекратите обе! - "Это уже шестая  перепалка  за  день",  -
подумала она сердито.
   Почти с вечера началась непрерывная перебранка. Анни не понимала, почему.
Будь они в ресторане, этот  маленький  официант  никем  из  них  не  был  бы
замечен.  Но  теперь  одно  его  присутствие  ослабляло  сложившуюся   между
женщинами связь.
   - Мы все теперь ведем себя иначе, - с  раздражением  сказала  Анни.  -  И
единственная причина в том, что здесь мужчина. -  Она  подумала:  "Надо  же,
секс!" Он  овладевал,  управлял  твоим  телом,  диктовал.  Невидимая  связь,
которой не избежать. Уже четыре  месяца,  как  никто  из  них  не  испытывал
сексуального возбуждения, успокоения  и  надежности  мужских  объятий.  Анни
поняла, что они стали суетиться не потому, что желали именно этого  мужчину,
просто он напомнил им о том, чего желали их здоровые тела.
   Анни сурово сказала:
   - Даже когда ты стоишь спиной к мужчине, то чувствуешь  его  присутствие.
Даже если ты игнорируешь мужчину, ты знаешь, что игнорируешь его.
   Кэри сказала:
   - Я видела, как Пэтти смотрелась в свое  карманное  зеркальце  утром.  Не
заметишь, как все мы достанем помаду. Сюзи засмеялась.
   - Моя вся растаяла. Анни сказала:
   - Ты думаешь, что женщины ведут себя естественно, только когда поблизости
нет мужчины?
   В блеске огня, освещавшего ее, Пэтти сказала:
   - Следовало убить его.
   Ее голос был низким, безразличным и звучал абсолютно искренне.

ПЯТНИЦА, 8 МАРТА 1985 ГОДА

   Карлос был не только молод, силен и хорошо накормлен, он к тому же еще  и
не прожил в джунглях четыре месяца. Даже Сюзи пришлось признать, что работал
он с той же силой и так же быстро, как и Джонатан. Никто из женщин  об  этом
не говорил, но когда молодой человек уходил с топором в бамбуковую рощу, все
они как завороженные смотрели на его красно-черную змею, которая  прыгала  и
извивалась на его оливковой руке при ритмичном движении бицепсов.
   Без устали пленник рубил  бамбук,  складывал  его  рядами  у  водопада  и
работал над плотом, затягивая ротанговые веревки с силой, которой женщины не
могли достигнуть при всем желании.
   На третий день  пленения,  по  предложению  Сильваны,  женщины  позволили
Карлосу разделять с ними полуденную трап