тлый атласный пеньюар.
   - Проблемы других людей всегда легче решить, чем свои собственные.  -
Джуди улыбнулась отражению Максины в зеркале. -  Особенно  их  сердечные
проблемы. А они есть у всех.
   - И у  тебя,  с  твоим  новым  молодым  возлюбленным?  Ему,  кажется,
двадцать девять? Как выглядит  любовь  с  человеком,  который  настолько
моложе? - спросила она, прищурив глаза.
   - Максина, не говори цитатами из "мыльной оперы". В  наших  с  Марком
взаимоотношениях возраст не играет  никакой  роли.  Мы  устраиваем  друг
друга, потому что оба мы независимые люди и уважаем  чужую  свободу.  Он
получил  женщину,  которая  восхищается  его   талантом,   уважает   его
обязательства и не вцепляется в него, как клещ.
   А я получила восхитительного любовника, который к тому же не требует,
чтобы ему каждый день подавали горячий обед.
   - А ты не боишься будущего,  Джуди?  Не  боишься  того,  что  станешь
похожа на старую швабру?
   - Женщины всегда особое внимание уделяли внешности. Но все  мы  знаем
красавиц, которые неимоверно скучны и неинтересны. Очарование совершенно
не зависит от того, в каком состоянии твоя шея.
   Максина бросилась к зеркалу.

***

   - Позаботься о Лили ради меня, Марк, - были  последние  слова  Джуди,
обращенные к любовнику перед отлетом из Нью-Йорка. Он был смущен.  Когда
Джуди присутствовала рядом с  ним  в  его  жизни  и  его  постели,  Марк
чувствовал себя защищенным от любых соблазнов. Но без Джуди  он  не  мог
совладать со все возрастающей тягой к Лили. Ненавидя себя за  отсутствие
воли, Марк вдруг обнаружил, что всю вину за свою собственную слабость он
пытается переложить на источник переживаний. Он  с  раздражением  указал
Лили на то, что она устраивает бардак в  квартире,  разбрасывая  повсюду
свою косметику и журналы.
   - Но что мне делать? - удивилась та. - Я торчу здесь как  приклеенная
и не могу никуда выйти из-за фотографов.
   - Не драматизируйте, пожалуйста. Нет  никаких  причин,  чтобы  сидеть
взаперти. Если вы будете избегать фешенебельных районов города и  гулять
там, где  никто  не  рассчитывает  встретить  кинозвезду,  все  будет  в
порядке.
   Лили озадаченно смотрела на него.
   В субботу он повел ее  ужинать  в  небольшой  восточный  ресторанчик.
Потом они смотрели Рембрандта в Метрополитен-музее. Некоторое время  они
побродили по слякотным  дорожкам  Центрального  парка.  Становилось  все
холоднее,  и   они   остановились   на   углу,   напротив   итальянского
ресторанчика.
   -  А  вы  знаете,  как  здесь  можно  подучить   бесплатную   бутылку
итальянского вина? - спросил Марк. - Нет? Я так и думал.  -  Он  сообщил
метрдотелю, что сегодня день  рождения  Лили,  тот  бросился  на  кухню,
принес оттуда бутылку искрящегося итальянского шампанского и, расцеловав
Лили в обе щеки, торжественно вручил ей подарок.
   - А вы когда-нибудь пробовали проделывать такие  фокусы  с  Джуди?  -
поинтересовалась Л или.
   - Нет. Я очень давно этого не делал. - Марк уже  разливал  шампанское
по бокалам. - Ничего, я верну им деньги на чаевых. Ну, с днем  рождения!
Джуди вообще не любит итальянских ресторанов. Она говорит, что  еда  там
слишком острая.
   Она же, как  вы  знаете,  очень  дисциплинированна.  И  это  одно  из
качеств, которые я в ней люблю.
   - А еще что?
   - Многое. Так сразу всего и не перечислишь.
   Не говоря уже о ее остром уме, мне нравятся в ней  профессионализм  и
энергия, ее уравновешенность и ее опыт.
   - А также ее статус, ее влияние и  связи,  ее  интересные  друзья?  -
насмешливо проделжила список Лили.
   - Конечно! Я же сказал - многое. Женщины никак не могут  понять,  что
мужчины не влюбляются в них за какое-то конкретное качество. Он любит ее
всю, целиком. А  женщины  вечно  озабочены  несколькими  деталями  своей
внешности, которые им хотелось бы изменить. Джуди не тратит  времени  на
такие пустяки. И она очень помогла мне.
   - Каким образом? - удивилась Лили.
   - Она дала мне уверенность в себе. - Марк вновь  наполнил  бокалы.  -
Крайне важно  получить  поддержку  от  человека,  чей  опыт  и  суждения
уважаешь, но только не от собственной матери. - Он рассмеялся.  -  Джуди
сначала казалось, что у нее ко мне чисто материнская привязанность, а  у
меня к ней - сыновняя. Но у меня уже есть  одна  замечательная  мать,  и
другая мне не нужна.
   - А ей не бывает одиноко, когда вас нет рядом?
   - Я не знаю. - Ему никогда не приходило в голову, что  блистательная,
уверенная в себе Джуди может ощущать одиночество. И опять, сам  того  не
желая, Марк попытался сравнить двух женщин.
   Максину чуть потряхивало на  высоком  сиденье  старинной  коляски,  в
которой она ехала через лес. Щеки ее горели от  холода,  и  она  ощущала
легкий страх. Как только компания въехала в лес, три оленя бросились  со
скользкой размытой дороги в чащу. Охотники на лошадях пустились за ними,
весь лес огласился звуками рожков.
   Пьер, сдерживавший рвущихся  вперед  лошадей,  обернулся  к  Максине.
Коляску тряхнуло, и графиня Шазалль на мгновение  оказалась  прижатой  к
сидящему на козлах человеку.
   - Да, не хотелось бы здесь загреметь, - сказал  Пьер,  уже  намеренно
прижимаясь к своей спутнице.
   "Так, - подумала Максина, - послание отправлено и получено".
   - Если поехать через буковую рощу, то мы нагоним их у подножия холма,
- произнесла она вслух.
   Лошади понеслись  в  указанном  направлении,  а  Пьер,  придвинувшись
поближе к Максине, вдруг прильнул губами к ее  губам.  "А  почему  бы  и
нет?
   Он флиртует со мной все выходные, и мне это нравится,  -  усмехнулась
Максина. - Есть что-то особенно лестное в том, что твой первый  любовник
дает понять, как он хотел бы вновь оказаться с тобой в постели.  Я  была
верна Чарльзу в течение двадцати лет,  а  в  награду  получила  шлюху  в
собственной спальне".
   - Тут неподалеку есть амбар, - полувопросительно сказала она.
   - Отлично, - отозвался Пьер.
   Теперь Максина дрожала от возбуждения, ожидая,  пока  Пьер  распрягал
обеих лошадей и заботливо укрывал  их  попоной.  Потом  он  обернулся  к
Максине и, взяв ее за подбородок, крепко поцеловал в ледяные губы.
   - Давай залезем на самый верх копны, там будет теплее.
   Они взявшись за руки, стали осторожно забираться наверх.
   - Я не могу стоять, у меня ноги подкашиваются, - прошептала она.
   - У меня тоже, - ответил он.
   Они буквально упали на сено. Его руки  проникли  под  мягкий  мех  ее
лисьей шубы. Ее дрожащие пальцы пытались  расстегнуть  пуговицы  на  его
рубашке, а он уже стягивал с Максины свитер.
   - Твоя грудь ничуть не изменилась, - пробормотал он,  осторожно  водя
языком по ее крепкому соску. Максина застонала от наслаждения,  подумав,
что существует, наверное,  некая  невидимая  нить  высокого  напряжения,
ведущая от сосков к паху.
   "Вот он, - говорила себе Максина, - тот момент,  когда  единственное,
чего тебе хочется,  -  это  спокойно  лежать  и  позволить  удовольствию
поглотить тебя целиком". Но,  вероятно,  именно  потому  разладились  их
отношения с Чарльзом.
   Она  всегда  отдавала  инициативу  ему,  сама  же  была  пассивной  и
сдержанной - такой, какой люди, знавшие Максину вне  постели,  никак  не
могли ее представить. Если бы только она  не  начала  полнеть!  Если  бы
только она была в приличной форме! Тогда она вела бы себя иначе. Но  она
слишком хорошо знала изъяны собственной внешности.
   "Я не могу сосредоточиться на нескольких вещах одновременно: пока  он
целует мне грудь, заставляя стонать от удовольствия, я не могу ни о  чем
думать, не могу пошевелить рукой, я в состоянии только чувствовать".
   - Ну, теперь моя очередь, - сказал Пьер, будто услышав ее  мысли.  Он
перевернулся на спину, и Максина притронулась к его упругой  плоти.  Она
прикрыла зубы губами, став похожей на очаровательную обезьянку, и  взяла
член в рот.
   "Но ведь все это в мой рот не поместится",  -  обеспокоенно  подумала
она.
   Пьер извивался от удовольствия.
   - Попробуй делать руками и ртом одни и те же движения в одном  и  том
же ритме, - попросил он. И неожиданно давно забытое чувство  уверенности
в себе вернулось к ней.
   Чуть позже, заботливо укрывая ее белое, чуть  полноватое  тело  рыжей
лисьей шубой, Пьер прошептал:
   - Я мечтал о  твоей  груди  двадцать  лет,  А  ты  хоть  иногда  меня
вспоминала?
   Максина прекрасно понимала, что это обычный во Франции разговор после
соития, и поэтому предпочла ответить в том же духе:
   - Конечно. Ты же знаешь, каждая женщина всегда помнит своего  первого
любовника.
   Чуть отодвинув меховой воротник, он поцеловал ее золотистые волосы.
   - А как твоя жена, Пьер? - неожиданно спросила Максина.
   - Сразу видно, дорогая, что ты не привыкла  изменять  мужу.  Одно  из
правил адюльтера - никогда не упоминать о жене, но, уж коли ты спросила,
могу тебе сказать, что она вся поглощена детьми, а свой супружеский долг
мы исполняем каждую субботу.
   "Как это похоже на Чарльза и меня!" - вздохнула про себя Максина.

***

   - А мы гадали, куда же вы подевались, - приветствовали  их  охотники,
когда коляска поравнялась с подножием холма.
   - Хотели срезать дорогу и заблудились, - простодушно ответил Пьер,  и
спокойное выражение его голубых глаз ни на секунду не изменилось.
   "Интересно, как это Максина  могла  потеряться  в  своем  собственном
поместье?" - удивилась Джуди и, взглянув на Чарльза, поняла, что  и  ему
пришла  в  голову   та   же   самая   мысль.   "Хотя   при   сложившихся
обстоятельствах, - подумала американка, - ему глупо было бы  разыгрывать
оскорбленного мужа". И все-таки она выбрала крайне неподходящий  момент.
Тем более что, несмотря на все усилия Джуди застать Чарльза  одного,  он
явно избегал разговора с глазу на глаз.
   Поэтому она была крайне удивлена, когда он предложил  подвезти  ее  в
аэропорт. Еще больше она изумилась, когда, проехав примерно с  километр,
Чарльз произнес:
   - Я хотел предоставить тебе возможность урезонить меня  еще  раз,  ты
ведь именно поэтому примчалась сюда. Ненавижу женские заговоры!
   Он резко прибавил скорость, хотя именно в этот момент машина вышла на
крутой вираж, и Джуди вспомнила, что  Чарльз  очень  скверный  водитель.
Между тем он продолжал:
   - Не понимаю, почему Максина  ожидает  от  меня  соблюдения  каких-то
приличий, когда сама крутит роман с этим идиотом у всех на глазах!
   "Хорошо бы все-таки Максина не была такой идиоткой!" - подумала Джуди
про себя, а вслух произнесла:
   - Я уверена, Максина даже не взглянула бы в сторону  Пьера,  если  бы
ты, Чарльз, не причинил ей такую боль. Зачем ты это сделал? Ты что,  уже
достиг   возраста,   когда   необходимо   подтверждать   свою    мужскую
состоятельность?
   - Ты говоришь так, будто речь  идет  об  артрите.  И  вообще,  Джуди,
почему бы тебе не заняться собственными делами?
   - Но судьба Максины - это и есть мое дело.
   Равно как и твое, Чарльз. Надеюсь, ты понимаешь,  что  у  этой  твоей
ассистентки нет ни статуса, ни образования, ни породы,  чтобы  управлять
замком и всем остальным  хозяйством.  В  общественном  сознании  обаяние
Максины  ассоциируется  с  твоим  шампанским.  Она  блистала   в   твоих
телевизионных рекламах по всему миру. Ты вынужден будешь  признать,  что
поменять образ фирмы не так легко, как сменить жену.
   Чарльз выехал на виадук и еще больше увеличил скорость.
   - Сменить жену тоже не так легко. Мой адвокат мне это  уже  объяснил.
Можешь не беспокоиться, Максина получит достаточно денег.
   - Но ей нужны не деньги, а ты, Чарльз.
   - И ты полагаешь, я в это поверю после того, что видел вчера?
   - Я не знаю никого, кто бы сохранял верность мужу на протяжении столь
долгого времени. И ты знаешь, что Максина любит тебя. И  ты  любишь  ее.
Только она может тебя рассмешить. Ты привык к ней, как малыш привыкает к
своим пеленкам. И она мать твоих детей.
   Воцарилось молчание.  Чарльз,  не  говоря  ни  слова,  вглядывался  в
дорогу.
   - И как, ты полагаешь, я могу из этого выпутаться? - спросил  наконец
Чарльз, когда машина уже подруливала к аэропорту.
   - Тебе  надо  глубоко  вздохнуть  и  сказать  этой  женщине,  что  не
собираешься менять жену. Возможно, тебе придется заплатить  ей.  Годовая
стипендия,  думаю,  ее  вполне  устроит.  Найди  ей   работу   -   лучше
оплачиваемую и более престижную.
   Объясни ей, что предоставляешь ей выбор - деньги плюс хорошая  работа
или ничего.
   - Вы, американские женщины, такие жесткие.
   - Жесткие означает разумные и твердо стоящие на своем.  Не  желающие,
чтобы ими  вертели  по  чьему-либо  усмотрению.  Надеюсь,  что  ты  тоже
окажешься жестким, Чарльз.

***

   -  Уик-энд  без  тебя  показался  мне  таким  долгим,  -  сквозь  сон
прошептала Джуди, когда Марк, осторожно обняв ее, подвинул ближе к себе.
- А что ты делал без меня, Марк?
   - Ничего особенного. Погода  была  чудовищная.  Сводил  Лили  в  пару
ресторанов.
   - Звучит не очень-то весело.
   - Да, - согласился Марк и вдруг понял, что  прошедшие  два  дня  были
изумительными, что, после того как он провел сорок восемь часов с  Лили,
его реакция на нее - реакция чисто физического вожделения -  изменилась.
Сейчас он в первую очередь вспоминал ее доброжелательность, ее  энергию,
ее гнев, ее задумчивость и ее пафос И все это  казалось  ему  невероятно
привлекательным.
   Марк почувствовал на губах кончик языка Джуди и автоматически опустил
руку ей на бедро.
   Он помнил, как кто-то однажды  при  нем  сказал,  что,  если  мужчина
чувствует себя виноватым, он занимается любовью с особой  тщательностью,
чтобы женщина ни о чем не догадалась и чтобы уверить себя, что на  самом
деле его новое увлечение  не  имеет  никакого  значения.  И  Марк  начал
старательно ласкать Джуди, чтобы она, не дай  бог,  не  догадалась,  что
вместо ее аккуратных твердых  ягодиц  он  хотел  бы  ощущать  под  рукой
округлые формы Лили, что вместо ее маленькой груди с крошечными розовыми
сосками он хотел целовать роскошную  золотистую  плоть  Лили,  а  вместо
очаровательного курносого лица Джуди видеть рядом с собой темные, полные
страсти и экстаза глаза Лили и  слышать,  как  ее  чуть  припухшие  губы
шепчут его имя, когда он входит в нее.

Глава 6

Март 1979 года

   "Должно быть, София уже проснулась", - подумала Пэйган, услышав,  как
с первого этажа, из комнаты дочери, несутся звуки рок-музыки.
   Раздалось шипение, кряхтенье, и огромные старинные часы пробили семь.
Потом Пэйган услышала шаги мужа по лестнице, затем - поворот ручки в  ее
спальной комнате, и в дверях появился Кристофер, осторожно неся поднос с
утренним кофе.
   - Кажется, у нас кончился мармелад.
   - Кристофер, дорогой, из  меня  получилась  никудышная  хозяйка,  ты,
наверное, уже успел это заметить.  -  Она  положила  подушку  повыше  и,
облокотившись на нее, взяла с подноса утренний номер "Таймс".
   -  Я  думаю,  что  отсутствие  мармелада  -   это   часть   заговора,
составленного с целью заставить меня развестись с тобой,  -  сказал  он,
присаживаясь на край кровати.
   - А захват утренней газеты первым всегда считался  в.  Великобритании
достаточным поводом для развода, - в тон мужу ответила Пэйган.
   - Одно время мне казалось, что ты сбежишь с  каким-нибудь  жиголо,  -
признался Кристофер. - Когда врачи  предупредили  меня,  что  заниматься
любовью для меня равно смерти, первая моя мысль была - а как же Пэйган?
   - Слава богу, врачи  не  навсегда  остались  при  этом  убеждении,  -
ответила Пэйган Она  никогда  не  признавалась  Кристоферу,  как  сильно
любила его. Некое суеверное чувство удерживало ее от этого. Но Кристофер
был центром всей ее жизни. Только  заботами  мужа  она  превратилась  из
деморализованного существа в  великолепную,  известную  своим  обаянием,
умом и образованием женщину. Когда она,  нарядная,  сияющая,  входила  в
парадный зал  под  руку  со  своим  уже  не  молодым,  степенным  мужем,
окружающие были уверены, что  именно  она  является  движущей  силой  их
семьи. Между тем только  эмоциональная  стабильность  Кристофера  давала
Пэйган энергию и силу жить.
   Когда сердечный приступ мужа  положил  конец  их  сексуальной  жизни,
Пэйган оказалась гораздо более озабочена тем, чтобы  оберегать  здоровье
мужа, нежели  тем,  чтобы  вновь  заняться  любовью.  "Секс  как  опера,
дорогой, - часто  повторяла  она  мужу.  -  То,  что  некоторые  находят
невероятно занимательным, меня никоим образом не волнует". Она и вправду
совсем не чувствовала себя обделенной.
   Пэйган, облокотившись на  подушку,  небольшими  глотками  пила  кофе,
потом  взяла  с  подноса  письма.  Первым  она  распечатала  конверт   с
Нью-Йоркской маркой и быстро проглядела письмо.
   -  Полмиллиона  долларов!  -  радостно  вскричала  она,  как  флагом,
размахивая конвертом, потом протянула письмо мужу. - Посмотри сам.
   Это от агента Лили.
   - Тигровая Лилия действительно постаралась.
   Когда старенький "Ровер" Кристофера влился в поток  машин,  Кристофер
задумался. Тем временем его автомобиль оказался почти зажатым между двух
грузовиков-фургонов. Сэр  Кристофер  с  трудом  сдержал  вспышку  гнева.
Опасные ситуации на дороге были в ряду  главных  провокаторов  сердечных
приступов.  А  Кристофер  отнюдь  не  желал  ставить  свое  здоровье   в
зависимость от чьего-то неумения водить машину.
   "Я, кажется, не опоздаю", - успел подумать  он,  но  услышал  скрежет
железа, звон стекла и тяжелый удар следовавшего сзади автомобиля  о  бок
фургона.  Он  нажал  на  тормоза  одновременно  с  водителем  оранжевого
грузовика, ехавшего чуть впереди.
   Однако тормоза видавшей виды машины были  не  очень  надежны,  и  сэр
Кристофер  понял,  что  столкновения  с  оранжевым  грузовиком  ему   не
избежать.
   Водитель автомобиля,  шедшего  за  ним,  оказался  нерасторопным:  он
врезался в "Ровер" сзади, подтолкнув машину Кристофера к грузовику.
   "Ровер"  буквально  впечатался  в  бампер   грузовика   и   Кристофер
почувствовал, как острый обломок железа вонзился ему в грудь.
   Он был доставлен в госпиталь святого Стефана и  тут  же  отправлен  в
реанимацию.
   Двадцатью минутами позже Пэйган, так  и  не  успевшая  снять  розовую
ночную сорочку, сжимала пальцами обмякшую руку мужа.
   - Боюсь, что надежды нет, леди Свонн. - Врач  полагал,  что  с  женой
коллеги  он  может  быть  откровенен--  Даже  если  мы  сумеем  заменить
поврежденный  орган,  ему  негде  будет  существовать:  грудная   клетка
полностью раздавлена.
   Как в тумане, Пэйган подписала сначала согласие  на  то,  чтобы  сэра
Кристофера отключили от поддерживающего искусственное дыхание  аппарата,
потом  на  то,  чтобы  останки  мужа  врачи   могли   использовать   для
исследовательских целей, Она вдруг почувствовала  страшный  холод  и,  к
своему стыду, - приступ гнева. "Как он мог сделать это? - подумала  она.
- Как он мог оставить меня?"
   - Тайный сговор матери с дочерью? Что они, черт возьми, имеют в виду?
- Джуди даже не была уверена, правильно ли она расслышала слова Тома.
   - То, что вы с Лили составили заговор с целью разрушить  политическую
карьеру сенатора Рускингтона.
   - Но это же смешно! - воскликнула Джуди, возмущенно топнув ногой.
   - Конечно, - терпеливо ответил Том. - Но отмыться от такого обвинения
будет трудно.
   Даже случайный, ничего не значащий телефонный разговор можно обратить
против нас. А уж то, что Лили живет в твоей квартире, будет обыгрываться
со всех сторон. Кстати, пригласить ее к себе было твоей большой ошибкой,
Джуди.
   - Но ведь когда она давала это интервью, мы с ней были едва знакомы.
   -  А  сможешь  ли  ты  доказать  это?  -  вкрадчиво  спросил  Том.  -
Пожалуйста, посмотри сегодня вечером все свои бумаги: вдруг там найдется
что-нибудь,  подтверждающее  нашу  правоту,  и  тогда  мы  сможем  лучше
выглядеть на слушаниях в пятницу.
   Джуди пришлось отменить все назначенные на вечер дела и погрузиться в
изучение толстенн