это
никогда не обсуждалось.
   Дебра несколько нервна, и все.
   Куртис поднялся из-за стола, чмокнул жену в лоб и ушел.
   Как только за ним закрылась дверь, Дебра отправилась в  свою  розовую
спальню и наклонилась над тазом, заложив два пальца в  рот.  Ее  вырвало
содержимым завтрака. Чтобы уничтожить неприятный  запах,  она  опрыскала
вокруг рта одеколоном, но все  равно  было  гадко.  Этот  отвратительный
запах - наказание ей за то,  что  за  завтраком  она  съела  два  лишних
кусочка хлеба. Ничего удивительного в том, что муж ее больше  не  любит,
размышляла Дебра, она  толстая,  прожорливая,  потерявшая  контроль  над
собой самка.
   Каждый раз, глядя в зеркало, Дебра действительно видела  перед  собой
толстую  бесформенную  женщину,  а  не  ссохшуюся,  напоминающую  скелет
фигурку, которая там действительно отражалась.
   Уже в четвертый раз за  утро  она  подняла  трубку,  чтобы  позвонить
Джейн, но сосредоточиться на разговоре  было  немыслимо  трудно,  и  она
вновь опускала трубку.
   В саду было слишком жарко. Дебра прошла в  библиотеку  и  уселась  на
место мужа за зеленым столом. Она вообразила, как Куртис воркует  отсюда
по телефону со своей любовницей, когда Дебра, ни о чем не ведая, спит  у
себя наверху. К полудню картины неверности мужа были для Дебры уже  куда
более реальны, чем сама окружающая ее реальность.
   Один за одним она выдвигала ящики стола и  рылась  в  бумагах.  Здесь
должны быть любовные письма? Ага, верхний ящик  заперт!  Дебра  высыпала
ручки из коробки,  нашла  серебряный  ножичек  для  разрезания  бумаг  и
поддела замок. В ящике лежало несколько  черно-белых  снимков  маленькой
девочки, пачка газетных  вырезок  и  локон  черных  волос,  перевязанных
ленточкой. Дебра вытащила несколько вырезок. "Лили собирается сняться  в
роли Мистингетт", - прочитала она.
   Итак, Куртис обманывает ее с актрисой. Дебра тряслась от негодования.
"Да, ты молода, красива и знаменита, Лили, но посмотрим, сможешь  ли  ты
противостоять тому, что можно купить за деньги".

***

   "Спеар" выделялась черным  пятном  среди  других  -  белых,  зеленых,
оранжевых - автомобилей - участников соревнования в Брандз-Хэтч.
   По лицу Грегга текли струи пота:  обычно  во  время  дальних  заездов
гонщики теряли до пяти  фунтов.  Белый  "БМВ",  шедший  впереди  Грегга,
слишком резко пошел на  поворот,  потерял  управление  и,  врезавшись  в
барьер, загорелся.
   К концу первого часа тысячекилометровой гонки Грегг шел седьмым.
   Он  прошел  Стерлингов  поворот,  прибавил  газу   на   Клеарвайз   и
сосредоточился целиком на Кларкском изгибе. Шедший на три машины впереди
бело-зеленый "Ягуар" потерял заднее колесо, ударился о барьер.
   Водитель "Нимрода" не рассчитал траекторию  все  еще  скользящего  по
трассе "Ягуара" и врезался в него.
   На лбу Грегга выступила  испарина,  ноги  тряслись,  и  он  с  трудом
заставил себя сосредоточиться на дистанции, а не на том,  что  творилось
позади него, - картине огненного смерча, частью которого  чуть  было  не
стал  он  сам.  Слава  богу,  он  вот-вот  должен  передать   управление
сменщику..

***

   Четырьмя часами позже Грегг уже шел за  лидирующим  "Порше".  Но  вот
расстояние между ними стало сокращаться. У Голливудского холма он  резко
рванул вперед, "Спеар" со свистом пронеслась мимо  "Порше",  и  в  таком
положении они пошли на поворот. Оставалось еще шестнадцать кругов.
   Болела лодыжка, но боль казалась вполне терпимой.  В  общем,  ерунда.
Под шлемом он не слышал голоса комментатора, радостно вещавшего:
   "...Осталось всего три круга. Грегг  Иглтон  все  увеличивает  разрыв
между "Спеар" и следом идущим "Порше"..."
   Когда в стопятидесятый раз за этот день Грегг пошел на поворот  Дингл
Делл, он уже с трудом удерживал внимание на дистанции. Боль в левой ноге
ощущалась все сильнее. Неожиданно перед глазами сгустился  туман,  и  он
подумал: "Господи, не дай мне потерять сознание до окончания гонок!"
   Выхлопные трубы автомобиля выбросили Языки пламени, когда  "Спеар"  в
очередной раз пролетела мимо трибун. Неожиданно Грегг почувствовал,  что
каждое  его  движение   сопровождается   приступом   мучительной   боли.
Вмонтированная в шлем рация донесла до него голос:
   - Держись, Грегг! Ты лидируешь.
   - Сколько у меня в запасе? - Его нутро выворачивало от боли.
   - Четырнадцать секунд!
   Никакого  шанса  остановиться  и  поменяться  местами  с  напарником.
Придется пройти эту гонку до конца. Нога болела так, что он уже  не  мог
ею пошевелить.
   - "Порше" нагоняет тебя, - услышал он встревоженный голос.
   "Спеар" неслась вперед.
   Сквозь нарастающую  боль  Грегг  слышал  приветственный  шум  трибун,
видел, как взметнулся флаг команды "Спеар",  -  предстояло  осилить  еще
один круг.
   Новая вспышка боли, и вновь Грегг почти потерял сознание.
   - "БМВ" уже у тебя на хвосте, - хладнокровно сообщил голос по  рации.
- Как твоя нога?
   Дотянешь?
   - Да. - Грегг напрягся от усилия сдержать боль. В последний раз,  уже
ничего не видя перед собой, он повел машину по кругу. Боль поглощала все
его силы. Он почти не обратил внимания на то, что "БМВ" его обошел.
   - Да,  со  "Спеар",  очевидно,  что-то  произошло,  -  разносился  по
трибунам голос комментатора, - какое разочарование для команды  Иглтона.
Итак, первым идет Вернер Хетцен, "Порше", вторым -  Стефенсон  в  "БМВ",
Иглтон оспаривает третье место  с  Динетти..,  но  что-то  случилось  Со
своего места на  трибуне  Лили  видела,  как  машина  Грегга  неожиданно
снизила скорость и беспомощно завихляла по треку.
   Лили  в  ужасе  вскрикнула,  увидев,   как   бело-оранжевая   "Ланча"
столкнулась  со  "Спеар",  после  чего  обе  машины  сошли  с  трассы  и
автомобиль Грегга врезался в барьер.
   Не обращая внимания на крики Джека, Лили вскочила и помчалась вниз  -
к тому месту, где от "Спеар" уже начинали валить клубы дыма.
   - Назад, назад, идиотка! Может рвануть в любую  секунду!  -  Дежурный
врач буквально силой остановил Лили и едва не перекинул ее через барьер.
   Другой врач, открыв дверцу "Спеар", выволакивал  оттуда  безжизненное
тело Грегга. Через несколько минут медицинский  вертолет  с  Греггом  на
борту уже улетел От места гонок в направлении госпиталя Святой Марии.
   -  Иглтон  серьезно  пострадал,  -  разносился  над  стадионом  голос
комментатора.

***

   - Причина всему - трещина в этих костях, -  говорил  врач,  показывая
Греггу рентгеновский  снимок.  -  Поскольку  прошлый  несчастный  случай
произошел с вами всего несколько недель назад и  диагноз  не  был  тогда
правильно  поставлен,  я  боюсь,  что  смещения  произошли  и  в  других
суставах.
   - Как скоро я смогу участвовать в  гонках?  -  Лицо  Грегга  было  до
предела напряжено.
   - Трудно  сказать.  Мы,  конечно,  будем  давать  вам  обезболивающие
лекарства и проведем серию инъекций, но тут нужно время.
   - Да, но сколько времени? У меня" гонки во Франции через три недели.
   - Лучший совет, который я могу вам дать, - это  забыть  о  гонках  по
крайней мере на ближайшие два месяца.
   Когда врач ушел, Грегг начал разбирать корреспонденцию, потом  пришел
Джек с докладом о состоянии "Спеар".
   - С ней все в порядке, Грегг.  Система  подачи  топлива  вычищена  до
блеска... А как ты?
   Лили терпеливо ждала, когда иссякнет поток посетителей. Когда же  она
наконец  нагнулась,  чтобы  поцеловать  Грегга,  в   комнату   заглянула
молоденькая блондинка-сестра и не терпящим пререканий тоном заявила:
   - На сегодня  все.  Это  приказ  врача.  Мистер  Иглтон  нуждается  в
отдыхе."
   Когда все двинулись к двери. Лили печально произнесла:
   - Мы почти и не поговорили, Грегг.
   - Прости, дорогая, но я пытаюсь управлять делами  даже  с  больничной
койки. Посетителей пускают только на час в день.  Я  знаю,  мы  с  тобой
слишком редко видимся, но я не принадлежу себе целиком.  Каждый  в  "Игл
моторз" зависит от меня, и я завишу от всех.  Каждый  месяц  я  заполняю
весьма внушительные платежные ведомости, чтобы люди могли  кормить  свои
семьи. В "Игл моторз" работают на меня, моего отца и  на  идею  возврата
Великобритании ее былого первенства в мире автоспорта. И ради этого  они
трудятся двадцать четыре часа в сутки и все свои праздники.
   Я не могу подвести их, Лили.
   Лили молча наклонилась и поцеловала его:
   - Я могу ждать.
   Дебра Халифакс,  откинувшись  на  белой  вышитой  подушке,  бесцельно
перелистывала газету, пока не  наткнулась  на  колонку  Лиз  Смит.  Одна
строка так привлекла ее внимание, что  она  даже  перечитала  ее  вслух:
"Лили собирается дать благотворительный концерт..." Дебра встрепенулась,
в глазах ее вдруг заиграла жизнь.
   - Это то, чего я ждала, - тихо произнесла она.

Глава 11

Начало июля 1979 года

   - Еще какие-нибудь  вопросы?  -  Пэйган  обвела  взглядом  кабинет  и
собравшихся  в  нем   одиннадцать   членов   комитета   по   организации
благотворительного гала-концерта в пользу Англо-американского  института
по проблемам исследования раковых заболеваний.
   -  И  вот  еще  что,  -  секретарь  передала  ей  бумагу   из   отеля
"Гросвенор-хауз". - Некто предлагает устроить для нас прием.
   - Как предусмотрительно. И кто же это?
   - Еще один анонимный жертвователь, леди Свонн.
   Пэйган быстро пробежала письмо. Прием с  шампанским  для  двух  тысяч
гостей. Отличные новости.
   - Чек есть?
   - Деньги переведены прямо на счет отеля.
   - В высшей степени предусмотрительно, - задумчиво произнесла  Пэйган.
Она встала и открыла окно. Пэйган ненавидела табачный дым, а кабинет был
прокурен до такой степени, что теперь понадобится по  меньшей  мере  две
недели, чтобы его проветрить.
   Пэйган улыбнулась всем собравшимся в комнате.
   - Сожалею, что мне пришлось задержать вас.
   Но мы обсудили действительно важный вопрос.
   А теперь я прошу меня извинить: мне надо бежать, иначе я  опоздаю  на
свой рейс в Венецию.

***

   Пэйган вглядывалась в соблазнительную картину вырастающего  прямо  из
воды города. Она была возбуждена:
   - О, Абди, как это красиво! Город плавает в море, как золотой мираж.
   - Только не ожидай слишком много романтики, - предупредил Абдулла.  -
Множество людей ненавидит Венецию.
   - Господи, почему?
   - Запах толпы, клаустрофобия и эти чудовищные  в  своей  вульгарности
изделия из стекла.
   - В таком случае, - рассмеялась Пэйган,  -  я  не  ожидаю  встречи  с
золотой гондолой!
   - Золотые гондолы появляются здесь раз в году - во время  праздничных
гонок.

***

   Потрепанный зеленый  чемодан  из  крокодиловой  кожи,  принадлежавший
некогда бабушке Пэйган, лежал на  бледно-коралловом  ковре,  покрывавшем
пол номера. Стены были от руки  расписаны  видами  прозрачного  зеленого
леса - в тон зеленой софе и серебристо-зеленым шторам.
   Настежь  раскрыв  стеклянные  двери,  Пэйган   прошла   на   террасу,
окруженную небольшими кипарисами. С террасы открывался вид  на  бассейн,
вокруг которого росли апельсиновые деревья, и дальше - на  всю  панораму
Венеции.
   - Тебе нравится? - раздался за ее спиной голос Абдуллы.
   Пэйган была смущена - она  чувствовала  себя  неуютно,  поскольку  не
могла понять, собирается ли Абдулла жить в одном с ней номере.
   Абдулла печально усмехнулся:
   - Я буду в соседнем номере.., если я тебе понадоблюсь.  К  сожалению,
здесь нет бильярдной.
   Пространство в Венеции на вес золота.

***

   На следующее утро Пэйган ждала возле двух черно-белых мачт,  торчащих
у входа в отель.
   - Посмотри! - воскликнула она, схватив Абдуллу за руку. - Ты  был  не
прав!
   К ним медленно, рассекая зеленую воду  канала,  приближалась  золотая
гондола.
   - Она твоя, - произнес Абдулла. - Надеюсь, ты не сочтешь  ее  слишком
помпезной.
   Потом они бродили по городу пешком, но, как только сошли  с  больших,
заполненных  людьми  улиц  в  маленькие  кривые  переулочки,  Пэйган   в
изумлении остановилась.
   - Они все такие одинаковые. Я уже не понимаю, где мы находимся.
   Один из телохранителей сделал шаг вперед и прошептал  несколько  слов
на ухо Его Величеству. Они пошли вслед за ним, пока не  оказались  опять
на людной площади возле поджидающей их золотой гондолы.
   - Хотя Венеция довольно маленький город, - заметил Абдулла,  -  здесь
легко заблудиться. Это давно известная головоломка.  Все  дома  и  мосты
выглядят по-разному в зависимости от прилива.
   Улочки  страшно  переплетены,  поэтому   трудно   определить   нужное
направление.

***

   Вторую половину дня они провели в постели.
   Это были незабываемые часы.

***

   - Ваше Величество, вот зал  Главного  собрания  -  колыбель  западной
демократии,  где  генеральный  консул  Венеции  принимал  представителей
правительственных комитетов.
   - Колыбель демократии, - прошептал  в  изумлении  Абдулла,  -  и  как
только можно говорить такое, когда  в  эпоху  Возрождения  Венеция  была
насквозь коррумпированным государством, наводненным шпионами и убийцами,
с подземельями, кинжалами, ядом!
   - Но, в  конце  концов,  только  в  Венеции  правителей  избирали,  -
возразила Пэйган.
   - Да, но избирали из  аристократической  элиты.  А  это  не  то,  что
свободные выборы в свободном государстве, -  привел  встречный  аргумент
Абдулла.
   Пэйган шокировал его менторский тон.
   - И все равно даже пять веков назад Венеция была более  демократичным
государством, чем Сидон сегодня, - горячо заговорила она.
   - Пэйган, не будь наивна. Демократия может восторжествовать только  в
государстве, где  существуют  поголовная  грамотность,  высокий  уровень
жизни и некоррумпированная экономика.
   В моей же стране народ проголосует за любого, кто пообещает ему  пару
гусей и браслет для жены.
   - А я думала, ты счастлив в своей роли деспота-благотворителя.
   - Демократия еще  не  гарантирует  здоровье  государству.  А  хорошее
правительство - да.
   - Но в демократических государствах  власть  не  сосредоточивается  в
руках нескольких племенных кланов, как в Сидоне.
   - Это глупое замечание.
   - Только не будь так отвратительно самоуверен,  -  вспыхнула  Пэйган,
резко повернувшись на каблуках. Она прошла в другую огромную комнату,  а
услышав за собой чьи-то  шаги,  обернулась:  к  ней  торопился  один  из
телохранителей Абдуллы, а сам король как ни в чем не бывало разговаривал
с гидом. Она ускорила шаг. Ей казалась отвратительной такая опека.
   Пройдя через триумфальную арку  дворца  и  попав  на  людную  площадь
Святого Марка, она все еще слышала за собой шаги телохранителя.
   "Черт возьми, я не позволю его ищейкам ходить за мной  по  пятам!"  -
сердито подумала она, смешавшись с толпой немецких туристов.
   Увидев ресторан, где они утром пили "Беллини", Пэйган наугад открыла"
одну из дверей, расположенных с тыла.  Это  оказалась  дверь  на  кухню.
Пэйган пронеслась мимо изумленных официантов и поваров,  мимо  корзин  с
фруктами и овощами прямо  по  направлению  к  выходу  с  другой  стороны
комнаты.
   Выйдя из двери,  она  оказалась  в  узком  переулке,  куда  почти  не
проникал солнечный свет из-за нависающих с обеих сторон балконов.
   Нагнувшись, она  долго  вглядывалась  в  замочную  скважину  кухонной
двери,  пока  не  убедилась,  что  ее  никто  не  преследует.  А   потом
заторопилась по переулку, как ей казалось, в направлении своего отеля.
   И хотя с утра  они  много  путешествовали  по  городу,  Пэйган  вдруг
поняла,  что  не  имеет  ни  малейшего  представления  о  том,  где  она
находится.
   Впрочем, она никогда не боялась заблудиться.
   "Напротив, даже приятно не знать, где  ты  находишься,  -  размышляла
она,  идя  по  аллее.  -  Жизнь  становится   необыкновенно   полна,   а
предвкушение неожиданностей приятно бодрит".
   Обнаружив перед собой тяжелую дубовую дверь, Пэйган  вошла  внутрь  и
очутилась в церкви. Вскоре послышались  чьи-то  шаги.  Пэйган  стояла  в
углу, не оборачиваясь, пока не сообразила вдруг, что  шаги  эти  слишком
быстры и целенаправленны для какой-нибудь  степенно  молящейся  матроны.
Она торопливо вышла из храма и направилась к каналу.
   Шла она уверенно, но, все время  слышала  у  себя  за  спиной  чьи-то
легкие шаги.
   Она обернулась, сердце ее екнуло. Район, по которому она сейчас  шла,
был совершенно пустынен.
   Шаги за спиной смолкли. Пэйган уже почти бежала среди  вырастающих  с
двух сторон глухих стен.
   Она остановилась еще раз и опять прислушалась. Звука шагов  вновь  не
было слышно..
   Пэйган обернулась. Дорога в этом месте делала изгиб, вокруг  не  было
видно ни души, но она уже не сомневалась: кто-то ее  преследовал.  И  ей
стало страшно.
   Темнота все сгущалась.
   Пробегая один переулок за другим, петляя,  то  и  дело  натыкаясь  на
тупики, Пэйган поняла, что  окончательно  заблудилась.  Шаги  за  спиной
раздавались все отчетливее. Наконец она в растерянности остановилась  на
перекрестке.
   И вдруг тяжелая рука  опустилась  ей  на  плечо,  и  кто-то  с  силой
развернул Пэйган к себе. Это был Абдулла.
   С облегчением она упала к нему в объятия.
   - Я не думала, что ты пойдешь меня догонять.
   - Но почему ты убегала?
   - Мне казалось, за мной кто-то гонится, - ответила Пэйган,  не  желая
признаться, как она испугалась.
   - Ты знаешь, где мы находимся?
   - Нет, а где?
   - Не имею ни малейшего представления. Знаю только, что Венеция  самый
запутанный город в мире.
   Абдулла взглянул на ее уставшее лицо и, нагнувшись, крепко поцеловал.
   - Я ждала от тебя этого целый день. - Пэйган обвила руки  вокруг  его
тела. - Как хорошо  хоть  ненадолго  остаться  без  твоих  хранителей  и
наперсников.
   - Но теперь тебе придется к ним привыкать. - Абдулла нежно  поцеловал
ее брови.
   - Не думаю, что мне удастся когда-либо к этому привыкнуть. У меня тут
же возникает  чувство  клаустрофобии.  Как  все-таки  здорово,  что  мне
удалось от них смыться.
   - Надеюсь, что тебе это не удалось. - Он быстро оглянулся. - Если  их
нет сейчас рядом, нам придется возвращаться в отель немедленно.
   Они заторопились прочь.
   - Абди, кто-то идет за  нами.  Может,  это  наконец  объявились  твои
телохранители?
   - Глупости, Пэйган. Это всего лишь эхо  наших  собственных  шагов.  В
Венеции звук рикошетом отлетает от всего.
   - Да, конечно, - согласилась она, но уверенности в ее голосе не было.
   Пэйган и Абдулла были уже совсем рядом  с  каналом,  когда  от  стены
вдруг отделились фигуры двух молодых людей и загородили им дорогу.
   Оттолкнув Пэйган в ближайший дверной пролет, Абдулла  схватил  одного
из парней за шею и, быстро найдя нужную точку, с силой надавил на нее.
   В руках другого блеснуло острие кинжала.
   - Беги, Пэйган! - крикнул Абдулла и в этот момент, поскользнувшись на
скользких камнях мостовой, упал, увлекая за собой противника.
   Пэйган  уже  ничего  не  боялась.   Она   чувствовала   даже   легкое
возбуждение. Сняв с ноги туфлю с острым каблуком, она  подбежала  к  все
еще лежавшему на мостовой парню и  с  силой  ударила  его  металлическим
концом шпильки по голове.
   Второй парень рванулся вперед, но Абдулла перехватил  занесенную  над
ним руку с кинжалом и ловким приемом сбросил нападающего в канал.
   Потом Абдулла поспешил к Пэйган, а в это время второй юноша  поднялся
и бросился наутек. Бежал парень быстро, но ему не повезло: за  ближайшим
углом он попал прямо в объятия телохранителей Абдуллы.
   - Господи, как жестоко ты дрался! - произнесла Пэйган,  откидывая  со
лба волосы.
   - Но я же король, - ответил он,  -  а  короли  должны  уметь  драться
жестоко.

***

   Вечером они ужинали на лоджии своего номера, глядя, как  пляшут  огни
на площади Святого Марка.
   - Закрой глаза, - попросил Абдулла.
   Она услышала, как скрипнул его стул. Потом его руки подняли волосы  у
нее на спине, и что-то теплое и тяжелое опустилось ей на шею.
   - Надеюсь, теперь ты уже достаточно повзрослела, чтобы принять у меня