воря,
повиновалась, а потом расстелила на полу пыльную  простыню.  Придерживая
белые оборки на груди, Санди легла на простыню лицом вниз. И пока мамаша
держала края разреза, чтобы они правильно сошлись, "Мисс Канада"  ходила
у нее по спине босыми ногами, до тех пор пока пластырь  не  скрепил  обе
стороны. Потом они обе помогли  Санди  подняться.  "Слава  богу,  что  я
действительно  дочь  водопроводчика",  -   подумала   Санди,   а   вслух
произнесла:
   - - Спасибо вам большое. Я, конечно, не могу глубоко вздохнуть, но во
всем есть свои положительные стороны -  у  меня  ведь  теперь  последний
номер. - На конкурсах красоты существовало глубочайшее убеждение, что  у
девушки, выходящей последней, наибольший шанс произвести впечатление  на
судей.
   Сидя за судейским столом,  Джуди  и  Лили  наблюдали  за  бесконечным
потоком  выходящих  на  сцену  конкурсанток.   Все   они   очаровательно
улыбались, у всех лица были свежи, как только что  созревший  персик,  а
кожа имела цвет миндального масла.
   Неожиданно зал изнемогающих от жары людей глубоко вздохнул - на сцене
появилась Санди в платье, как  казалось,  целиком  состоящем  из  потока
струящихся кружев.
   - Расскажи нам о себе,  Санди,  -  попросил  ведущий,  протягивая  ей
микрофон.
   Девушка одарила судей лучезарной улыбкой:
   - Я изучаю социологию и хочу стать учительницей. Просто  потому,  что
люблю детей. - "Здесь нужна пауза", - подумала она.
   - А это дивное платье, которое на  тебе  надето...  -  Ведущий  вновь
сунул микрофон прямо Санди под нос.
   - Обычно я сама шью свои туалеты, но на этот раз мне помогала мама. -
Санди была краткой, полагая,  что  ответы  лучше  не  растягивать.  Она,
послала матери воздушный поцелуй.
   - А что ты делаешь в свободное время, Санди?
   - Катаюсь на водных  лыжах,  танцую  и  хожу  на  вечерние  курсы  по
домашней инженерии.
   - Домашней инженерии ? - Ведущий заглянул в свою шпаргалку. -  А  что
это такое?
   - Честно говоря, я думаю, что это всего лишь  красивое  название  для
курсов водопроводчиков, - доверительно рассмеялась  Санди.  -  Мой  отец
водопроводчик, и он обучил меня всему, что умеет. Думаю,  что,  когда  я
выйду замуж, сумею сама установить стиральную машину. - Последние  слова
утонули в громе аплодисментов.
   - Позволь мне спросить, ухаживает ли уже за тобой кто-нибудь?
   - Вы имеете в виду, есть ли у меня парень?  -  Санди  приблизилась  к
микрофону, чтобы зал слышал ее взволнованное дыхание. - Нет. Жизнь полна
самых разных возможностей, и я хочу использовать их максимально.
   - И теперь последний  вопрос:  скажи  нам,  за  что  ты  любишь  свою
страну?
   Все конкурсантки заранее по несколько раз репетировали  свои  ответы,
но слова Санди звучали так, будто только что пришли ей на ум:
   -   Потому   что   Америка   действительно   красива,   действительно
доброжелательна и действительно свободна. Я верю, что Америка  -  страна
огромных возможностей, и моя судьба  тому  доказательство.  Моя  мать  -
танцовщица из Швеции, а мой отец - ирландец  и  приехал  в  Америку  еще
ребенком. И если бы не Америка, они бы никогда не встретились.  -  Санди
намеренно отвернулась от ведущего и посмотрела прямо в  камеру.  -  Хей,
папа, мама, я рада, что вы выбрали Америку'.
   Зал буквально взорвался аплодисментами.
   Многие хлопали стоя, вытирали слезы умиления Санди мысленно прикинула
в уме свои шансы.
   "Мисс Судан" была похожа на статуэтку с миндалевидными глазами,  и  к
тому же судьи обычно питали особую слабость к странам  "третьего  мира".
Опасной была  и  "Мисс  Шри-Ланка",  выступавшая  в  своем  национальном
костюме из ультрамаринового шелка, вся,  вплоть  до  щиколоток  стройных
длинных ног, увешанная браслетами.
   Известный фотохудожник выступил первым.
   - Голосую за Судан, - не терпящим возражений тоном заявил он.  -  Она
невероятно фотогенична, у нее отличное самообладание, и она раскованна.
   - Судан нам не слишком подходит, - быстро прервал  его  представитель
фирмы "Мирабель".
   В переводе на обычный язык  это  означало,  что  косметика  фирмы  не
рассчитана на смуглый цвет кожи. - Мы отдаем  голос  за  Америку  -  она
абсолютно профессионально держится перед микрофоном.
   - А как насчет Шри-Ланки? - спросила Лили.
   Несколько судей покачали головами:
   - Она не сможет быть на уровне в ток-шоу.
   - Голосую за Италию, - заявил представитель Голливуда.
   - Италия  старовата  для  нас,  -  заявил  агент  "Мирабель",  и  это
означало, что кожа двадцатитрехлетней "Мисс Италия" уже утратила детскую
свежесть и  косметика  знаменитой  фирмы  не  будет  смотреться  на  ней
безупречно. - К тому же Соединенные Штаты - именно тот тип,  на  который
мы собираемся делать ставку в следующем году, - добавил он.
   Еще минут двадцать прошло в  спорах,  затем  члены  жюри  приготовили
карточки для голосования и опустили их в специальную корзину, после чего
распорядитель торжественно объявил:
   - Победили Соединенные Штаты, на втором месте - Судан, на  третьем  -
Италия.
   Раздался призывный звук фанфар, и  собравшихся  в  зале  и  на  сцене
известили о том, что "Мисс Мира" 1979 стала "Мисс Соединенные  Штаты"  -
мисс Санди Бауривер из Луизианы.
   Санди выглядела совершенно  ошеломленной.  Потом,  смахнув  с  уголка
глаза воображаемую слезу, она позволила  распорядителю  возвести  ее  на
трон королевы.
   "Добилась",  -  подумала  Санди,  когда  на   голову   ей   водрузили
бриллиантовую диадему.

***

   "Слава богу, эта гонка всего на пятьсот километров", -  думала  Лили,
прищуривая глаза от солнца, нещадно припекавшего белые ряды трибун.
   Солнце здесь было почти таким же сумасшедшим, как в Майами на прошлой
неделе.
   Лили с вожделением смотрела на зеленеющие  вдали  холмы  и,  кажется,
отдала бы все, чтобы только оказаться в прохладной тени деревьев,  а  не
изнывать от жары на раскаленных трибунах.
   Мимо пронеслась "Спеар", похожая на гигантское черное насекомое. Лили
взглянула на  секундомер.  На  две  секунды  быстрее,  чем  все  прежние
показатели. Если повезет, они еще успеют окунуться до обеда.
   Из репродуктора послышался голос комментатора:
   - К середине дистанции лидирует Вернер Хентцен в "Порше", за ним идет
Динетти, а следом Готье в "Ланче"... Но вот "Ланча" обходит  Иглтона  на
"Спеар" и рвется дальше вперед...
   Лили зевнула, достала заглушающие шум наушники и  вытащила  из  своей
кожаной охотничьей сумки новый сценарий. Его только сегодня прислали  ей
из "Омниум пикчерз".  Роль  Елены  Троянской  казалась  Лили  невероятно
привлекательной, а после Мистингетт она была готова к  съемкам  в  новом
мюзикле.
   Вместе со  сценарием  из  сумки  вывалился  синий  авиаконверт.  Лили
вздохнула. Сегодня утром она успела сунуть конверт в сумку до того,  как
Грегг его увидел. Марку был известен  секретный  код,  изобретенный  ею,
чтобы избавить себя от потока писем поклонников, а потому послания Марка
до нее доходили. Но она рвала их  на  мелкие  кусочки,  не  читая.  "Это
единственное, что я могу сделать", - подумала Лили,  развевая  по  ветру
кусочки голубого конверта. Потом она углубилась в сценарий.
   К тому времени, как король Агамемнон разбил шатер под  стенами  Трои,
"Спеар" уже буквально висела на хвосте "Порше", а тот  отчаянно  пытался
сохранить лидирующую позицию...
   Когда Парис  выслушивал  пророчества  Кассандры,  репродуктор  просто
захлебывался:
   - Теперь "Спеар" и "Порше" идут буквально на одном уровне... И Иглтон
обходит "Порше"!
   За один круг до финиша "Спеар" выходит на первое место...
   Отделенная от мира наушниками, Лили не знала, что Грегг повел  гонку.
Не знала она и того, что, пока триумфатор Гектор устало снимал  доспехи,
Грегг вновь уступил лидерство "Порше".
   Но после того как гигантский деревянный  конь  пересек  ворота  Трои,
зрители на трибунах вскочили, и это отвлекло Лили от сценария. Она сняла
наушники. И до нее донесся возбужденный голос комментатора:
   - .."Спеар" вновь догоняет  "Порше"...  Они  идут  вровень..  Впереди
финишная прямая.., и..
   Да!!! Впереди "Спеар". Победил Грегг Иглтон!
   Грегга буквально вытащили из машины, начали качать, поить шампанским,
потом его перецеловали все  девушки,  принимавшие  участие  в  рекламной
кампании нового коктейля, опять полилось шампанское, а  потом  защелкали
камеры фоторепортеров и Грегга начали снимать одного и в обнимку с Лили.
Когда был сделан последний снимок, Грегг и его  команда  заторопились  к
стоянке трейлера.
   Через пять минут Грегг уже выскочил из душевой кабины. Его волосы все
еще были влажными.
   Лили поднялась в душный, пропахший машинным маслом кузов трейлера  и,
повернувшись к Греггу спиной, не заметила,  каким  возбужденным  блеском
загорелись его глаза, когда он закрывал за ней дверь.
   -  Грегг,  не  дури!  Здесь  кромешная  темнота!  -  Лили  решительно
повернулась к выходу, но сильные руки Грегга  остановили  ее.  Он  жадно
поцеловал ее и осторожно положил на кожаное сиденье водителя.
   - Прекрати, Грегг! Здесь жарко, как в печке!
   - Не могу прекратить. Я хочу тебя сейчас! - Он еще крепче впился в ее
губы и стащил с Лили льняной сарафан, под которым  она  была  совершенно
голая. Запах машинного масла обычно вызывал у нее тошноту, но сейчас  он
показался Лили невероятно эротичным и возбуждающим.
   Грегг  весь  покрылся  потом,  когда  тела  их  встретились,  и  Лили
почувствовала, как ее накрывает теплая волна наслаждения.
   - Какой бес в тебя вселился? - прошептала она.
   - Победа, - ответил Грегг. - Победа!

***

   - Какой прекрасный  вид!  -  Пэйган  вспрыгнула  на  парапет  наверху
орудийной башни замка Абдуллы  и  указала  рукой  на  холмы  Французской
Ривьеры. Ее свободное красное платье из  хлопка  развевалось  на  ветру,
подобно флагу, когда она, повернувшись к Максине, говорила:
   - Ну, ты рада, что приехала? Могли бы мы подумать  тогда,  в  Гштаде,
что и через столько лет останемся подругами?
   Максина пожала плечами.
   - Может, от нашей  дружбы  ничего  бы  и  не  осталось,  живи  мы  по
соседству. А сейчас мы просто не  надоедаем  друг  другу  и  не  требуем
большего внимания и поддержки, чем могли бы или хотели бы дать.
   - Возможно, секрет дружбы в том, чтобы не стараться быть  слишком  уж
дружелюбным.
   Они  стали  спускаться  по  широкой  мраморной,  покрытой  роскошными
коврами лестнице.
   "Какая жалость", - вздохнула про себя  Максина,  заметив,  что  яркие
гобелены, висящие на стенах, были всего лишь подделкой прошлого  века  -
им недоставало очарования выцветших красок  и  благородной  сдержанности
настоящей старины. "Интересно, а что подумают слуги,  если  я  возьму  и
скачусь  вниз  по  перилам?"  -  усмехнулась  она  про  себя,  а   вслух
произнесла:
   - Легко быть подругами в школе,  когда  все  живут  более  или  менее
схожей жизнью. Но потом все мы ступаем на разные дороги, и на  некоторых
из  них  значится:  "Вход   воспрещен".   -   Она   подняла   изысканное
металлическое забрало от средневекового шлема  и  раздраженно  прошипела
что-то себе под нос.
   - Не знаю, где Абди раздобыл  этих  декораторов,  но  они  умудрились
позолотить все - от выключателей до перил. А у всей мебели ножки в форме
клешни, так и кажется, что они вот-вот поползут по полу.
   - Я знала, что тебе это не понравится, - ответила Пэйган.
   Абдулла уже махал им с края бассейна.
   "Как он постарел", - подумала  Пэйган,  заметив  седые  пряди  в  его
густых черных кудрях и глубокие морщины, прорезавшие лоб.
   В тот вечер в темной глубине террасы Абдулла притянул Пэйган к себе и
поцеловал. Она почувствовала аромат старомодного, с ванильным  привкусом
одеколона, которым он пользовался, и запах турецких сигар.
   - Ну что ты решила, Пэйган?
   - Мне необходимо время, чтобы привыкнуть к этой мысли, - торопливо  и
нервно заговорила она. - Я тревожусь, ведь это  будет  очень  тяжело  не
только для тебя и меня,  но  и  для  твоей  страны,  если..,  ничего  не
получится. Я бы хотела.., ну, в общем, не будешь ли ты возражать  против
тайной помолвки сроком на полгода?
   Он опустил руки так стремительно, что она едва не упала.
   - Тайной! Ты стесняешься меня, Пэйган?
   Пэйган почувствовала, как от волнения к горлу ее подступает тошнота.
   - Нет. Просто я боюсь будущего, Абди.
   - Но страх - плохой проводник по жизни-.
   Кто не рискует, тот не пьет шампанское. - Темный силуэт Абдуллы четко
вырисовывался на фоне темнеющего неба. - Мне жаль, Пэйган, но я не  могу
принять твое условие.
   - Но я хочу быть уверенной! - Она ударила кулаком по коленке.
   - О, Пэйган, никогда ни в чем нельзя быть уверенным. - Голос  Абдуллы
звучал опустошенно и почти трагично. - Жизнь - это цепь  из  рискованных
ситуаций. И ты либо открываешь дверь с табличкой "риск",  либо  навсегда
остаешься на грядке с капустой.
   - Но, Абди, ты требуешь слишком многого.
   Ты же хочешь обладать всей моей жизнью.
   - Да, Пэйган, я прошу многого. Но я и предлагаю многое. Мне жаль, что
ты не можешь этого принять. - И он пошел прочь, оставив Пэйган  одну  на
опустевшей террасе.

Глава 14

1 сентября 1979 года

   В  своем  филадельфийском  офисе  Куртис  Халифакс  молча  следил  за
выражением лица их семейного адвоката, когда тот читал телеграмму.
   Вопреки ожиданиям Куртиса, разговор с Харри.  оказался  не  таким  уж
трудным, хотя  тот  и  поднял  высоко  брови,  выслушав  страшную  тайну
клиента. Но ведь семейные адвокаты привыкли держать скелеты запертыми  в
шкафах. Куртис откинулся на спинку кожаного кресла и облегченно  глубоко
вздохнул: наконец-то он хоть кому-то сумел об этом рассказать.
   "Дорогой папочка, если ты не заплатишь десять  миллионов  долларов  в
течение пятнадцати дней, они убьют меня. Заплатить надо в Стамбуле.  Все
указания отправят матери в отель. С любовью, Лили",  -  прочел  Харри  и
вновь с удивлением поднял брови.
   -  Куртис,  эта  телеграмма  будто  позаимствована  из  какого-нибудь
голливудского боевика. - Он перечитал телеграмму вслух. - Ты уверен, что
это не чья-то дурацкая шутка?
   - Уверен. Я же говорил с ее матерью.
   - Это та самая Лили, кинозвезда?
   Куртис кивнул.
   - Ты уверен, в смысле.., нет никаких сомнений, что отец именно ты?
   - Никаких, - покачал головой Халифакс. - Я знал о девочке с самого ее
рождения. Она  жила  у  приемных  родителей  в  Швейцарии,  а  когда  ей
исполнилось шесть, и матери и мне сообщили, что она погибла.
   Харри  медленно  потягивал  коктейль.   Ничего   удивительного,   что
бездетный мужчина в возрасте Куртиса  гордится  тем,  что  у  него  есть
внебрачный ребенок. Но  клан  Халифаксов  неукоснительно  чтил  семейные
традиции,  к  тому  же  всей  Филадельфии  было  известно,   что   собой
представляет Дебра, так что  в  случае  разглашения  тайны  грандиозного
скандала не избежать.  Миссис  Халифакс  просто  окончательно  слетит  с
тормозов.
   - Куртис, ты уверен, что действительно готов пойти на все это?  Готов
лететь в Стамбул? И как ты объяснишь происходящее Дебре?
   - Это как раз не проблема. Я ведь часто летаю по делам  в  Европу.  И
Дебра ничего не будет иметь против, ей важно только, чтобы я успел назад
к приему, который устраивают Чизы в честь Дня благодарения.
   Харри поднял взгляд на висящие вдоль стен портреты предков Куртиса.
   - Представляешь, что будет с Деброй, если эта информация просочится?
   - Послушай, Харри, я обратился к тебе  для  юридического  обеспечения
моих действий, а совсем не для того, чтобы ты взял на себя роль гида  по
моей семейной жизни. - Неожиданно Куртис  стал  очень  похож  на  своего
деда.
   - Куртис, но если ты признаешь свое отцовство...
   Куртис нетерпеливо прервал его:
   - Харри, я слышу все, что ты мне говоришь, но я принял свое  решение.
Теперь давай подойдем к этому делу с логической точки  зрения.  Как  нам
найти необходимую сумму?
   - Если даже нам удастся ее быстро собрать, ты не  сможешь  выдать  ее
похитителям, не нарушив закона, потому что  правительство  против  того,
чтобы поддаваться шантажу со стороны  преступников.  Так  что,  переведя
деньги из страны, ты поступишь незаконно.
   Но Куртис вновь проявил упорство, унаследованное от деда.
   - А как насчет наших  багамских  операций,  сколько  денег  мы  можем
получить оттуда? К тому же у нас есть собственность в Рио и отделение  в
Токио. Не станешь же ты уверять, что мы не сможем набрать  нужную  сумму
за пределами страны!
   Харри казался смущенным.
   - Мой совет - потянуть время, - сказал  он.  -  И  Лили,  и  ее  мать
влиятельные люди, имеющие влиятельных друзей. Возможно, к тому  моменту,
как ты прилетишь в  Стамбул,  окажется,  что  турецкая  полиция  уже  ее
освободила.
   Куртис уронил почти совсем седую голову на руки.
   - Надеюсь, ты окажешься прав, Харри. Но если  нет  -  собери  сколько
сможешь по бразильским договорам об аренде и перешли деньги  в  Стамбул.
Что бы ты ни говорил, я вылетаю туда сегодня вечером.  Я  чувствую  себя
полным кретином, сидя здесь за этим  гребаным  столом,  когда  моя  дочь
находится в опасности.
   За  двадцать  лет  Харри  ни   разу   не   слышал,   чтобы   Халифакс
сквернословил.
   - О'кей, Куртис. - Он поднялся с места. - Но постарайся  держаться  в
рамках закона. Не хотелось бы, чтобы мне пришлось  выступать  в  команде
твоей защиты.

2 сентября 1979 года

   - Прекрати бить тарелки, Мэгги, я  все  объясню!  -  Энджелфейс  едва
успел спрятаться  за  дверцу  кухонного  шкафа,  когда  в  него  полетел
дорогой, ручной работы керамический чайник.
   - Я уже по горло сыта твоей гнусной ложью! - заорала Мэгги, снимая  с
полки великолепную итальянскую супницу  и  запуская  ею  в  мужа.  Возле
укрытия Энджелфейса уже выросла порядочная  гора  черепков,  а  кухонные
полки почти опустели. - Ты лгал мне каждый день нашего брака! И почему я
должна верить тебе сейчас? - Красное блюдо полетело вслед за супницей.
   - Так тебе, дрянь, и надо за то, что шаришь по моим карманам!
   - Я всего лишь искала "травку". И  если  бы  не  это,  я  никогда  не
наткнулась бы на эту чертову телеграмму: "Дорогой папочка!  Если  ты  не
заплатишь им десять миллионов гребаных долларов,  в  течение  пятнадцати
дней, они меня убьют!" - Мэгги взялась  было  за  кухонный  комбайн,  но
передумала и потянулась  к  кофеварке.  -  Ты  не  полетишь  в  Стамбул,
Энджелфейс,  и  ты  не  станешь  платить  им  деньги  за  эту   долбаную
порнозвезду.
   - Мэгги, я уже говорил тебе, что понятия обо всем этом не имею.
   - А я понятия не имела, что у тебя есть десять миллионов долларов,  -
завизжала Мэгги, - иначе никогда не подписала бы этот проклятый  брачный
договор! - Мэгги перебила уже все,  и  кухонные  полки  были  девственно
чисты.
   Энджелфейс выглянул из своего убежища:
   - Мэгги, будь благоразумна. Конечно,  у  меня  нет  десяти  миллионов
долларов. Более того, я удавлюсь за каждый пенни, который у меня есть.
   Мэгги с трудом подняла кухонный комбайн и метнула его в сторону мужа.
Машина попала в дверь, оставив внушительных размеров царапину, и, рухнув
на пол, разлетелась вдребезги.
   Энджелфейс знал, что у Мэгги больше не осталось  снарядов.  Осторожно
он вышел из укрытия.
   - Послушай, я совершенно не собираюсь ни платить выкуп  за  Лили,  ни
лететь в Турцию, ни связываться  с  гребаной  турецкой  полицией.  -  Он
пробирался  через  груду  черепков  -  уже  седьмое  поколение  кухонных
сервизов, павшее жертвой гнева Мэгги со времени их женитьбы. - А  теперь
поклянись, что никому не расскажешь о телеграмме.
   - Может, расскажу, может, нет.
   - Лучше уж воздержись, ты, тупая тварь! - Энджелфейс бросил  на  жену
свирепый взгляд.
   Она поднялась на цыпочки и изо всех  сил  ударила  его  по  лицу.  Он
схватил ее за  руку  и  оттолкнул.  Но  Мэгги  не  смутилась,  глаза  ее
по-прежнему возбужденно сверкали. Энджелфейс резким  движением  разорвал
ее рубашку, обн