ьца, но не снимая у него пахотного участка. Точно
так же крестьянин мог продаться с пашни в полное холопство даже не в
срок и оставить на своем участке озимой или яровой хлеб; с этого хлеба
он платил крестьянскую подать, хотя уже, как холоп, перестал быть
крестьянином, тяглым человеком; но при переходе в холопство он не платил
землевладельцу пожилого или подворного за покинутый им крестьянский
двор: это его личное обязательство, покрытое холопством". Такой смысл
постановления Судебника объясняется и обратным случаем, не нормированным
в этом кодексе, но приводимом в одном неизданном акте Махрищекого монас-
тыря за 1532 г., когда не крестьянин уходил от землевладельца, а землев-
ладелец покидал своих крестьян. Вотчинник в начале этого года продал мо-
настырю свое сельцо, где у него было уже посеяно озимое, с правом посе-
ять и ярь и оставаться в сельце до конца года (до рождества христова),
платя поземельные налоги за ярь и озимое. Крестьяне сельца обязаны были
пахать его барскую пашню по прежнему личному с ним уговору, но никого из
них он не мог выслать из сельца без ведома монастыря по своему землевла-
дельчес
кому праву, а кто из них уходил по своей воле, пожилое и другие нало-
ги платил в монастырь, а не продавцу, уже потерявшему на то право. Про-
давец мог в августе посеять рожь и на 1533 год и платить казенный налог
только за озимое, "доколе рожь из земли не выйдет". Итак, государство
начинало знать крестьянина как государственного тяглеца, плательщика по-
земельной подати, лишь только он, сев на

 ЛЕКЦИЯ xxxvi
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

тяглую землю, принимался за ее обработку, бросал семена во вспаханный
им тяглый участок. Если он не сидел на тяглом участке, не обрабатывал
тяглой земли, он не платил я подати, как и тяглая земля не тянула, если
не работала, запереложивалась. Значит, крестьянская подать в Древней Ру-
си падала не на крестьянский труд и не на землю вообще, а на приложение
крестьянского труда к тяглой земле*.
 ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО. Эта государственная подать служила основани-
ем и общественного устройства крестьян. Для уплаты податей и отбывания
повинностей крестьяне соединялись в административные округа, которые на-
зывались станами и волостями. Мы потом увидим различие между теми и дру-
гими. Станы и волости первоначально и составляли сельские общества,
крестьянские миры, связанные круговой порукой в уплате податей. Этими '"
округами управляли наместники и волостели-органы центрального прави-
тельства, но у них было и свое мирское управление, свои мирские распоря-
дительные сходы, выбиравшие исполнительные управы. Волостная управа сос-
тояла из старосты или сотского с окладчиками, которые "сидели на разме-
те - на разверстке податей и повинности между членами общества. Ведомство
мирского управления состояло из дел поземельного хозяйства волости, в
составе которого важнейшей статьей и были подати и повинности. Выборные
вели текущие дела, в случае надобности поговоря с волостью, "со всеми
крестьяны". Кроме разверстки податей и повинностей староста "перед всей
братией" окладчиками раздавал по приговору схода пустые участки в волос-
ти новым поселенцам, испрашивал и давал им льготы, собирал и клал перед
этой братией "на столец" наемные деньги с арендных участков, отстаивал в
суде волостную землю от сторонних захватов и притязаний, ходатайствовал
о нуждах своей волости перед центральным правительством или жаловался на
неправды его местных органов, если волость была черная, не имевшая.,
ходатая в своем вотчиннике. Самым тяжелым делом:: волостного мира, вы-
зывавшим к действию круговую-поруку, была уплата податей миром за несос-
тоятельных^ или выбылых членов общества^. Назначалась обыкновен - но из-
вестная определенная сумма податей на все обществом по числу окладных
единиц значившейся за ним по"; переписи жилой земли, "пашни паханой".
Общество разверстывало эту сумму по отдельным тяглым дворам,

соображаясь с земельным участком каждого двора. Но иные крестьяне по-
кидали свои участки и выходили из общества; другие оказывались не в сос-
тоянии платить падавшие на них по их пашне доли общественных платежей и
переходили на меньшие участки или в беспашенные бобыли. За тех и других
до новой переписи обязано было платить подать все общество. Такое * во-
лостное устройство существовало в удельные века и сохранялось приблизи-
тельно до XVI в. С объединением Московского государства и с развитием
служилого и церковного землевладения волость как цельное сельское об-
щество постепенно разрушалась. Частные землевладельцы, служилые помещики
и вотчинники, церковные учреждения, приобретавшие земли в черных и двор-
цовых волостях и прежде тянувшие оди-яаковое тягло с окрестными волост-
ными крестьянами, теперь запасались для своих земель разнообразными
льготами: местные власти, наместники и волостели, не судили ни их самих
ни в чем, ни их крестьян, кроме наиболее тяжких уголовных дел, и приста-
вов своих "не всыпали к ним ни по что"; они сами получали право суда и
полицейского надзора над своими крестьянами, которые при этом также ос-
вобождались иногда от обязанности тянуть наравне с другими крестьянами
своей волости их мирские разметы. Село такого привилегированного землев-
ладельца с приписанными к нему деревнями и починками выделялось из сос-
тава волости как особый судебно-административный округ, со своим вотчин-
ным управлением, с барским приказчиком или монастырским посельским стар-
цем; но рядом с ними действуют сельский староста и другие мирские выбор-
ные, которые ведут поземельные дела своего мира с участием вотчинных уп-
равителей, раскладывают налоги, нанимают землю у сторонних землевла-
дельцев и даже скрепляют такие сделки ручательством не своего вотчинни-
ка, а соседних дворян. Такие села и образовали новые сельские общества,
на которые распадались старые станы и волости. Судебник 1497 г. принима-
ет за сельское общество безразлично и целую волость, и отдельное село и
этим отмечает эпоху, когда волость как общество начала разлагаться на
сел
а. Впрочем, разложение далеко не было повсеместным: только крупные
или особенно покровительствуемые землевладельцы получали привилегии, вы-
делявшие их земли из волостного строя; у остальных крестьяне и в конце
XVI в. "тягло государское всякое тянули с волостью вместе". Но и
сельское вотчинное общество держалось на том же основании, какое объеди-
няло прежнюю волость: это было

 ЛЕКЦИЯ XXXVI
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

то же государственное поземельное тягло. Значит, и для сел, и для во-
лостей связью, соединявшей их в общества, служило поземельное тягло, а
не прямо сама земля: это были сельские союзы финансовые, податные, а не
собственно поземельные.
 ВОПРОС О СЕЛЬСКОЙ ОБЩИНЕ. Слушая мои слова о сельских обществах XV-
XVI вв., вы, наверное, думали, что я не все сказал, и готовы спросить
меня: что такое были эти общества по характеру своего землевладения, по-
хожи ли они на нынешние сельские общины с общим владением землей? Вопрос
о происхождении русской сельской общины некогда вызвал в нашей литерату-
ре оживленный спор, и на этот предмет установились два взгляда, которые
держатся доселе. Одни вслед за Чичериным, поднявшим этот вопрос в пяти-
десятых годах XIX в., думают, что наша великорусская сельская община-уч-
реждение довольно позднего времени и получила свое окончательное образо-
вание только в последней четверти XVIII в. под действием поземельного
укрепления крестьян и подушной подати". Другие последуют другому про-
фессору нашего университета, Беляеву, который, возражая Чичерину, ут-
верждал, что сельская община-исконное явление русской жизни, что начала,
на которых основаны общинные учреждения нашего времени, действовали уже
с самых ранних пор исторической жизни Руси, задолго до прибытия Рю-
ри-ка". Чтобы найтись среди этих взглядов, надобно отдать себе отчет в
спорном предмете. В Древней Руси сельское общество называли миром и не
знали слова община, как стали звать его в литературе прошлого столетия,
разумея под этим словом сельское общество, как оно сложилось к эпохе
крестьянской реформы, со всеми особенностями поземельного строя общины.
Существенными особенностями, в которых выражалось ее основное начало,
общинное владение землей, можно признать: 1) обязательную уравни-
тельность наделоа, 2) строго сословное значение общины и 3) круговую по-
руку. Земля распределялась соразмерно с рабочей и податной мочью
крестьян: рядом с формальным, счетным наделом по ревизским душам сущест-
вовал еще надел действительный по тяглам, т.е. земля делилась между
дворами по наличным рабочим силам каждого двора, и делилась принуди-
тельно, навязывалась. Это потому, что размером надела определялась для
каждого крестьянина соответственная тяжесть сословных обязанностей, па-
давших на крестьянст
во; как

скоро это соответствие ходом нарождения и вымирания нарушалось, земля
переделялась для восстановления равновесия. Таким образом, земля была не
источником повинностей, а вспомогательным средством для их исполнения.
Ни этой принудительной уравнительности участков с их переделами, ни сос-
ловного характера поземельных крестьянских обязанностей не находим в
сельских обществах XV-XVI вв. Крестьянин брал себе участок "по силе", т.
е. по своему усмотрению, договариваясь о том во владельческом или двор-
цовом имении с самим владельцем или с его приказчиком без участия
сельского общества. Податная тяжесть вольного съемщика определялась раз-
мером снятого участка; следовательно, земля служила источником
крестьянских обязанностей, а не вспомогательным только средством для их
исполнения. Самые участки имели постоянный, неизменный состав. То были
большей частью отдельные деревни в один-два двора с принадлежавшими каж-
дой из них угодьями, пределы которых из века в век определялись обычным
выражением поземельных актов: "куда соха, коса и топор ходили". Сам
крестьянин не был прикреплен ни к участку, ни к сельскому обществу, ни
даже к состоянию, свободно менял свою пашню на другую, выходил из об-
щества и даже из крестьянства. Из акта XV в. узнаем, что одна деревня в
продолжение 35 лет переменила шестерых владельцев из крестьян. Так в
сельских обществах XV - XVI вв. не находим двух существенных признаков
общинного владения землей. Может быть, зародыш такого владения надобно
видеть в очень редком явлении, какое встречаем в описи земель Троицкого
Сергиева монастыря 1592 г. по Дмитревскому уезду. Но какой это слабый
зародыш! На этих землях, скудных почвой и пашней, крестьяне, пахавшие по
5 или даже только по 3^/4 десятины худой земли на двор, сверх подворной
пашни всем сельцом или всей деревней двумя-четырьмя дворами пахали еще
"по мере все сопча" по 5-7'/2 десятин, а в одном сельце 16 дворов пахали
сообща 22 десятины, по 1 /8 на двор. Это как будто пробная общественная
запашка. Самый порядок отбывания поземельных повинностей приучал
крестьян видеть в земле связь, соединявшую их ДРУГ С другом: повинности
разверстывались повытно и отбывались сообща крестьянами, сидевшими на
одной выти; разверстка производилась выборными села или волости. В том
же направлении действовала и круговая порука. Она служила средством
обеспечения податной исправности сельских обществ, но не была исключи-
тельно

 ЛЕКЦИЯ XXXVI
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

особенностью сельского общинного быта: на ней, как увидим, строилось
все местное земское управление в XVI в. Однако эта порука вела уже тогда
если не к периодическим общим переделам, то к частичным разделам земли.
В иных деревнях по описям встречаем пустые дворы, и пашни "впусте" у них
нет, это значит, что опустевший участок или делили между жилыми дворами,
или отдавали одному двору вместе с лежавшим на пустоте тяглом. Всем этим
я хочу сказать, что в сельских обществах XVI в. нельзя найти общинного
владения землей с обязательным порядком ее распределения, а им было пре-
доставлено лишь распоряжение крестьянской землей, насколько то требова-
лось для облегчения им исправного платежа податей. Но это распоряжение
воспитывало понятия и привычки, которые потом при других условиях легли
в основу общинного владения землей. Такими условиями и были, согласно с
мнением Чичерина, обязательный труд и принудительная разверстка земли по
наличным рабочим силам. Действие этих условий становится заметно уже в
XVI в., и нетрудно догадаться, что оно должно было проявиться сперва не
в крестьянской среде, тогда еще не закрепощенной, а в холопьей. Издавна
землевладельцы заставляли часть своей дворни обрабатывать барскую пашню,
обзаводили дворами и хозяйством и наделяли землей. В документах XVI в.
находим указания на то, что этот надел был не подворный, а "с одного",
на все дворы сообща, огульно, причем, вероятно, самим этим "страдникам",
как назывались пахотные холопы, предоставлялось или разверстывать, де-
лить и переделять данную им землю между собой, или делиться урожаем со-
размерно участию в совместной ее обработке"*.
 ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКОЕ ХОЗЯЙСТВО КРЕСТЬЯН. Теперь войдем в экономическое по-
ложение крестьян, рассмотрим, как они жили в тесном кругу своего хо-
зяйства. Крестьянин был вольный и перехожий съемщик чужой земли, свобода
которого обеспечивалась правом выхода и правом ряда, договора с землев-
ладельцем. Таково было положение крестьянина по закону, но уже в XVI в.
оно было далеко не таково на деле ". Вольный и перехожий арендатор,
крестьянин большею частью приходил на чужую землю с пустыми руками, без
капитала, без земледельческого инвентаря. Распространение поместного
землевладения на заокские и средневолж-ские поля значительно увеличило
массу безынвентарного крестьянства; на тамошние пустые поместья привле-
ка-

лись, как мы видели (лекция ХХХШ), из центральных уездов преимущест-
венно "неписьменные" люди, не имевшие своего хозяйства. Селясь на чужой
земле, такой крестьянин нуждался в воспособлении со стороны землевла-
дельца, особенно когда садился на пустоши, на нетронутом или давно за-
пустевшем участке. Редкий поселенец обходился без этого воспособления.
Оно было почти общим условием крестьянских поземельных договоров и при-
нимало различные виды. Садясь осенью, о егорьеве дне, на "жилой", уже
обсиженный и распаханный участок, крестьянин входил в готовый двор с
постройками и получал от землевладельца подмогу или ссуду деньгами, ско-
том, чаще хлебом "на Семены и на емены", на посев и на прокорм до жатвы.
Подмога"* и ссуда иногда смешиваются в крестьянских порядных; но между
ними было различие. Подмога давалась, собственно, на первоначальное дво-
ровое обзаведение, на жилые и хозяйственные постройки, на огороду полей
и была безвозвратной ссудой, если крестьянин обзаводился, как следовало
по договору. Ссуда скотом и прочим инвентарем или деньгами для его при-
обретения назначалась на ведение хозяйства и числилась за крестьянином
как долг, подлежавший уплате при уходе его от владельца. Денежная ссуда
в XV и в начале XVI в. называлась серебром издельным, потому что соеди-
нялась с издельем-работой крестьянина (из-дельного серебряника, как на-
зывался получивший серебро) на владельца; этим оно отличалось от серебра
ростового - займа с уплатой роста, процентов. Потому землевладельцы и
различали "деньги в селах в росте и в пашне". Если крестьянин садился на
пустой участок, который нужно было распахать и обстроить, то получал
сверх подмоги и ссуды еще льготу полную или частичную и более или менее
продолжительную, смотря "по пустоте", по степени заброшенности участка,
требовавшего более или менее сложных подготовительных работ. Льгота да-
валась на год, на два и больше и освобождала съемщика как от "государева
тягла", казенных податей, так и от господского оброка денежного и хлеб-
ного и всякого изделия либо только от некоторых из этих повинностей. О
степени нужды в ссуде можно судить по отдельным случаям: у Алексеевых,
некрупных вотчинников Московского и Боровского уездов, в 1511 г. числи-
лось за их крестьянами в раздаче до 2 тысяч рублей на наши деньги.
Крестьянское хозяйство особенно выразительно характеризуется обилием
указаний в актах XVI в. на крестьян, засевавших свои поля господскими
семенами. В вотчинной книге Кирилло-

 ЛЕКЦИЯ XXXVI
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

ва Белозерского монастыря, составленной во второй половине XVI в. и
перечисляющей монастырские села и деревни с обозначением вытей арендуе-
мой монастырскими крестьянами земли, показано около 1'/2 тысяч вытей;
70% этих крестьянских вытей засевались монастырскими семенами, т.е. на-
ходились в пользовании людей, без помощи вотчинника не имевших чем засе-
ять свои поля. Рассчитав на нынешние хлебные цены все семена, какие по
книге числились за крестьянами, рожь, пшеницу, ячмень и овес, найдем,
что их было выдано не менее как на 52 тысячи рублей. Эта семенная ссуда
оставалась за крестьянином, пока он жил на монастырской земле, даже пе-
реходила от отца к сыну, числилась за крестьянским двором как его посто-
янный долг, проценты с которого вносились в состав ежегодного позе-
мельного оброка монастырю; значит, семенной заемщик тяготился возвратом
хлебной ссуды.
 КРЕСТЬЯНСКИЕ УЧАСТКИ. Основой хозяйства для крестьянина служил зе-
мельный участок, им обрабатываемый. Излагая юридические отношения
крестьян XVI в. к землевладельцам, я говорил, что крестьянин, договари-
ваясь с землевладельцем, брал у него какую-либо долю выти и обжи, редко
полную выть или обжу, еще реже больше того. Для изучения крестьянского
хозяйства необходимо точнее определить размеры крестьянских земельных
участков. Они были очень разнообразны, изменяясь по месту и времени, по
качеству почвы, по рабочей силе крестьянских дворов и по другим услови-
ям, трудно уловимым для отдаленного наблюдателя. Проследить это разнооб-
разие на всем пространстве Московского государства XVI в. - в настоящую
минуту дело невозможное по состоянию научной разработки памятников, от-
носящихся к этому предмету. Ряд ученых-исследователей внес и вносит в
научный оборот массу архивных документов, дающих обильный материал для
изучения распределения пахотной земли по крестьянским рукам, иначе гово-
ря, для полного обзора подворных крестьянских наделов в разных областях
Московского государства XVI и XVII вв. Но все это пока еще трудно
объединить, свести к цельным выводам, и во всем этом обширном материале
еще многого недостает для такого полного обзора. Остается ограничиться
отдельными указаниями памятников, наибольшими и наименьшими величинами и
гадательно выведенными средними. Встречаем подворные наделы и в 24, даже
в 47 десятин, и в 3 десятины; даже у одного и того же владельца, Троиц-
кого Сергиева монастыря, в одной

вотчине крестьяне пользовались сейчас указанным огромным наделом в 47
десятин, в другом довольствовались всего 4'/2 десятинами в трех полях. К
концу XVI в. заметна наклонность к сокращению наделов. В Тверском уезде,
по описям первой половины века, господствовали довольно крупные наделы,
десятин в 12 или около того, и, между прочим, в волости Кушалине средний
размер подворного участка доходил до 8'/2 десятин, а по писцовой книге
1580 г., там не приходилось и 4 десятин на двор. Вообще средней величи-
ной запашки крестьянского двора в XVI в. признается 5-10 десятин, а к
концу века даже 3-4'/2 десятины и несколько более для южных степных уез-
дов. Но при тогдашней подвижности и крайне неравномерном распределении
крестьянского труда средние величины не дают точного представления о
действительности. По подробным описям некоторых имений в селе с десятка-
ми деревень и починков не находим двух поселков с одинаковыми подворными
участками: в одной деревне на двор отведено 7 десятин, а рядом в дру-
гой-36 или даже 52'/2 десятины. Вообще от изучения поземельных докумен-
тов XVI в. остается впечатление, что обычные крестьянские участки были
менее значительны, чем можно было бы ожидать. Если бы можно было эти
подворные участки рассчитать на ревизские души, помня, что душевой сос-
тав тогдашнего крестьянского двора