давал своим решениям силы обязательных прецедентов,
предоставляя ведать такие дела епископу. Кто-то вставил в приписку князя
заметку о том, что по церковным правилам, которыми руководствовался
князь в своей судебной практике, отцовское имущество делится поровну
между сыновьями и дочерьми. Эта норма была чужда русскому наследственно-
му праву и никогда в нем не действовала, притом не относилась к тому
юридическому вопросу, о котором шла речь в приписке; ее внесли в припис-
ку, даже как будто от лица князя-уставодателя, на всякий случай, в чая-
нии, что и она может пригодиться.
 ЦЕРКОВНАЯ КОДИФИКАЦИЯ. Все это ярко освещает ход судопроизводства,
законодательства и кодификации в России XI и XII вв. Христианство ослож-
няло жизнь, внося в нее новые интересы и отношения. Княжи мужи, органы
власти, со своими старыми понятиями и нравами не стояли на высоте новых
задач суда и управления и своими ошибками и злоупотреблениями "топили
княжу душу", по выражению того же Всеволодова устава. Усиливаясь попра-
вить положение дел, князья разграничивали ведомства, устанавливали ком-
петенции, искали новых юридических норм, лучших правительственных орга-
нов и за всем этим обращались к церковной иерархии, к ее нравственным
указаниям и юридическим средствам. Церковные судьи и законоведы собирали
церковно-византийские произведения о суде и управлении, выписывали из
них пригодные правила, обращались с запросами по своим недоумениям к
высшим своим иерархам и получали от них вразумляющие ответы, из этих
правил и ответов составляли юридические нормы, более или менее удачно
приноровленные к русской жизни, и по мере того как эти нормы входили в
практику церковного суда. облекали их в форму законоположительных ста-
тей, которые вносили в прежде изданные русские уставы или соединяли в
новые своды, покрывая их именем князя, которым вызвана была эта кодифи-
кационная работа или который освятил такой свод своим законодательным
признанием. В древнерусских рукописных кормчих, мерилах праведных и дру-
гих сборниках юридического содержа-

 ЛЕКЦИЯ XV
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

ния сохранились остатки этой продолжительной и трудноуловимой законо-
дательно-кодификационной работы в виде цельных уложений, каковы уставы
князей Владимира и Ярослава, или в виде отдельных статей, неизвестно
когда и но какому случаю составленных, служивших как будто схолиями или
дополнениями к какому-то цельному уложению. Это, как видим, тот же про-
цесс, каким составлялась и Русская Правда.
 ЕЕ СЛЕДЫ В УСТАВЕ ЯРОСЛАВА. Устав Ярослава в своих списках сохранил
довольно явственные следы такого происхождения. По самой цели своей, как
уголовно-дисциплинарный церковный судебник, он стоял ближе к церков-
но-византийским источникам права, чем Русская Правда. Это понятно: он
вводил христианские начала в русскую жизнь, державшуюся на языческом
обычае, тогда как Русская Правда воспроизводила языческий обычай, слегка
приправляя его христианскими понятиями. Основным источником устава слу-
жили помещавшиеся вместе с ним в наших кормчих византийские кодексы Эк-
лога и Прохирон, преимущественно их уголовный отдел или титулы "о каз-
нях". Но устав не копирует, а переделывает их, придавая заимствуемым
нормам туземную обработку, соображаясь с местными нравами и отношениями,
развивая общие положения источника в казуальные подробности, иногда вво-
дя новые юридические случаи, подсказанные явлениями местной жизни. Такие
приемы мы заметили и в Русской Правде. Ограничимся немногими примерами,
чтобы объяснить эти приемы.
 ПРИМЕРЫ. По одной статье Прохирона похитивший замужнюю или девицу без
различия состояния, даже собственную невесту, со своими соучастниками,
соумышленниками, пособниками и укрывателями подвергается более или менее
жестокому наказанию, смотря по тому, были ли похитители вооружены или
нет. Первая статья Ярославова устава говорит об обычной тогда на Руси
умычке девиц и налагает на похитителя более или менее тяжелую денежную
пеню, смотря по состоянию похищенной, дочь ли она "больших или меньших
бояр". т.е. человека старшей или младшей княжеской дружины, или же
"добрых людей", степенного состоятельного горожанина; подвергаются пене
и "умычники", соучастники умычки. Позднее сделано было разъяснение этой
статьи: назначенные в ней пени взимаются в случае, если "девка засядет",
не выйдет замуж за своего похитителя. Предпола-

гается, что, если умычка, бывшая до принятия христианства одной из
форм брака, сопровождалась христианским браком, виновник ее не подвер-
гался церковному суду и денежному взысканию, а наказывался вместе с по-
хищенной женой только епитимьей, "занеже не по закону божию сочетались",
как положено об этом деле в поучении духовенству XII в., приписываемом
новгородскому архиепископу Илье-Иоанну. Кроме того, разъяснение прибав-
ляет к трем общественным классам первой статьи еще четвертый - простую
чадь", простонародье. Потом и к этому разъяснению сделано было дополне-
ние: постановленное в статье и в разъяснении имеет место в том случае,
когда "девку кто умолвит к себе и даст в толоку", т.е. когда кто похи-
тит девицу скопом, "толокой", с ее согласия, предварительно сговорившись
с нею, как обыкновенно и происходили умычки. Предполагается, что, если
девица похищена насильно, без ее согласия, дело должно идти иным поряд-
ком и привести к другим последствиям. И разъяснение и дополнение оторва-
ны от статьи, к которой относятся, помещены в уставе как отдельные
статьи (6-я и 7-я), излагающие особые случаи, и в этом положении совер-
шенно непонятны. Ввожу вас в эти подробности с двоякой целью, чтобы по-
казать на частном примере. во-первых, как чужой казус разрабатывался ту-
земной кодификацией применительно к местному обычаю, и, во-вторых, какие
затруднения встретите вы в древнерусских памятниках, когда вам придется
иметь с ними дело. Последнее поясню еще одним примером. К известному уже
нам Закону Судному и к Русской Правде прибавлялась в списках непонятная
статья о бесчестии такого содержания: за бесчестную гривну золота, ежели
бабка и мать были в золоте, взять за гривну золота 50 гривен кун, а еже-
ли бабка была в золоте, а по матери не следует золото, взять гривну се-
ребра, а за гривну серебра пол-осьмы (семь с половиной) гривны кун. Из
этой статьи прежде всего открывается соотношение денежных единиц золотых
и серебряных: в фунте золота считалось 50 гривен кун, в фунте серебра
семь с половиной гривен. Статья относится к XIII в. и показывает,
что золото тогда ценилось у нас только в шесть-семь (шесть и две тре-
ти) раза дороже серебра. Но про каких бабку и мать в золоте говорит
статья? Смысл ее открывается при сопоставлении со статьей Ярославова ус-
тава, по которой обозвавший чужую жену позорным словом платит ей "за
срам" 5 гривен или 3 гривны золота, если это жена большого или меньшого
боярина, а если оскорбленная - жена простого горожанина, то ей за срам 3
гривны серебра.

 ЛЕКЦИЯ XV
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

 Бродячая статья значит: человек, потерпевший оскорбление словом с не-
почтительным упоминанием его родителей, взыскивает с оскорбителя за бес-
честье гривну золота, если его бабушка и мать были замужем за людьми из
княжеской дружины; если же его мать по мужу простая горожанка, он имеет
право искать на обидчике только одну гривну серебра, хотя бы бабушка бы-
ла за княжим дружинником.
 УСТАВ ЯРОСЛАВА И РУССКАЯ ПРАВДА. Изучая устав Ярослава, застаем цер-
ковно-судебную практику и церковную кодификацию, так сказать, на ходу, в
состоянии колебаний и первых опытов, неупорядоченных усилий. За извест-
ное греховное деяние по одному списку устава положена определенная пеня,
а по другому она еще как будто не готова, предоставлена усмотрению цер-
ковной власти: "епископу в вине. во что их обрядит". Устав не исчерпыва-
ет всей церковно-судебной практики своего времени, не предусматривает
многих деяний, насчет которых церковная власть XI и XII вв. дала уже оп-
ределенные и точные руководящие указания. Эти пробелы легко заметить,
сличая устав с упомянутыми уже мною правилами митрополита Иоанна II и
ответами епископа Нифонта на вопросы Кирика и других. Несмотря на то,
устав Ярослава остается единственным памятником изучаемого времени по
своей мысли и по своему содержанию. Церковные уставы, данные потомками
Ярослава, имели местное или специальное значение: они или повторяли с
некоторыми изменениями для известной епархии общий устав Владимира Свя-
того, как новгородский церковный устав Мономахова внука Всеволода, или
определяли финансовые отношения церкви к государству в известной облас-
ти, каковы уставы новгородский князя Святослава 1137 г. и смоленский
князя Ростислава 1151 г. Устав Ярослава есть предназначенный для всей
русской церкви судебник, пытавшийся провести раздельную черту и вместе с
тем установить точки соприкосновения между судом государственным и цер-
ковным. С этой стороны устав имеет близкое юридическое и историческое
отношение к Русской Правде. В самом деле, что такое Русская Правда?
Это-церковный судебник по недуховным делам лиц духовного ведомства; ус-
тав Ярослава-церковный судебник по духовным делам лиц духовного и светс-
кого ведомства". Русская Правда-свод постановлений об уголовных преступ-
лениях и гражданских правонарушениях в том объеме, в каком нужен был та-
кой свод церковному судье для суда по недуховным делам церковных людей;

 Ярославов устав-свод постановлений о греховно-преступных деяниях, суд
по которым над всеми христианами, духовными и мирянами, поручен был
русской церковной власти. Основные источники Правды-местный юридический
обычай и княжеское законодательство при косвенном участии церковно-ви-
зантийского права; основные источники устава-греческий Номоканон с дру-
гими памятниками церковно-византийского права и Владимиров церковный ус-
тав при косвенном участии местного юридического обычая и княжеского за-
конодательства. Правда нашла в византийских источниках устава образцы
кодификации, а устав взял из русских источников Правды основу своей сис-
темы наказаний, денежные взыскания, и оба памятника заимствовали у своих
византийских образцов. Эклоги и Прохирона, одинаковую форму синоптичес-
кого, конспективного свода законов. Так, Русская Правда и Ярославов цер-
ковный устав являются как бы двумя частями одного церковно-юридического
кодекса.
 ВЛИЯНИЕ ЦЕРКВИ НА ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОРЯДОК. По рассмотренным церковным
уставам при пособии других современных им памятников можно сос7'авить
общее суждение о том действии, какое оказала церковь на быт и нравы
русского общества в первые века ею христианской жизни. Русский митропо-
лит-грек XI в. Иоанн II в своих церковных правилах дал наставление ду-
ховному лицу, спрашивавшему его о разных предметах церковной практики:
"... прилежи паче закону, неже обычаю земли". Ни русская церковно-судеб-
ная практика, ни русская кодификация, насколько та и другая проявились в
Русской Правде и уставе Ярослава, не оправдали этого наставления, оказав
слишком много внимания обычаю земли. Церковь не пыталась перестроить ни
форм, ни оснований государственного порядка, какой она застала на Руси,
хотя пришлой церковной иерархии, привыкшей к строгой монархической влас-
ти и политической централизации, русский государственный порядок,
лишенный того и другого, не мог внушать сочувствия. Церковная иерархия
старалась только устранить или ослабить некоторые тяжелые следствия ту-
земного порядка, например княжеские усобицы, и внушить лучшие политичес-
кие понятия, разъясняя князьям истинные задачи их деятельности и указы-
вая наиболее пригодные и чистые средства действия". Церковное управление
и поучение, несомненно, вносило и в княжескую правительственную и зако-
нодательную практику, а может быть, и в политическое сознание князей

 ЛЕКЦИЯ XV
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

некоторые технические и нравственные усовершенствования, понятия о
законе, о правителе, начатки следственного судебного процесса, письмен-
ное делопроизводство: недаром писец, делопроизводитель исстари усвоил у
нас греческое название дьяка. Но'" при низком уровне нравственного и
гражданского чувства у тогдашнего русского княжья церковь не могла внес-
ти какого-либо существенного улучшения в политический порядок. Когда
между князьями затевалась ссора и готовилась кровавая усобица, митропо-
лит по поручению старейшего города Киева мог говорить соперникам внуши-
тельные речи: "Молим вас, не погубите Русской земли: если будете воевать
между собою, поганые обрадуются и возьмут землю нашу, которую отцы и де-
ды наши стяжали трудом своим великим и мужеством; поборая по Русской
земле, они чужие земли приискивали, а вы и свою погубить хотите". Добрые
князья, подобные Мономаху или Давиду черниговскому, плакали от таких
слов, но дела шли своим стихийным чередом, порядок добрых впечатлений и
порядок привычных отношений развивались параллельно, не мешая один дру-
гому и встречаясь только в исключительных личностях на короткое время,
по истечении которого кляузы родичей быстро заметали следы плодотворной
деятельности отдельных лиц. До нас дошло от XII в. горячее "Слово о
князьях", произнесенное одним церковным витием на память святых князей
Бориса и Глеба. Тема, разумеется, братолюбие и миролюбие; цель поуче-
ния-обличение княжеских усобиц, в разгар которых оно, по-видимому, было
сказано. "Слышите, князья, противящиеся старшей братии и рать поднимаю-
щие и поганых наводящие на свою братию! Не обличит ли вас бог на страш-
ном суде? Святые Борис и Глеб попустили брату своему отнять у них не
только власть, но и жизнь. А вы одного слова стерпеть брату не можете и
за малую обиду смертоносную вражду поднимаете, призываете поганых на по-
мощь против своей братии. Как вам не стыдно враждовать со своей братией
и единоверными своими!" Это негодование-опора для суждения о людях того
времени: пришлось бы ценить их очень низко, если бы из среды их не пос-
лышал








ось негодующего голоса против княжеских беспорядков. И все-таки про-
поведник горячился напрасно: источником беспорядков был самый порядок
княжеского управления землей. Князья сами тяготились этим порядком, но
не сознавали возможности заменить его другим и не сумели бы заменить,
если бы и сознавали. Да и сама иерархия не обладала ни авторитетом, ни
энергией в достаточной мере, чтобы сдерживать генеалогический

задор князей. В ее верхнем правящем слое было много пришельцев. В
далекую и темную скифскую митрополию шли не лучшие греки. Они были рав-
нодушны к местным нуждам и заботились о том, чтобы высылать на родину
побольше денег, чем мимоходом кольнул им глаза новгородский владыка XII
в. Иоанн в поучении своему духовенству. Уже в то время слово грек имело
у нас недоброе значение-плута: таил он в себе обман, потому что был он
грек, замечает летопись об одном русском архиерее.
 НА ОБЩЕСТВО. Церковная иерархия действовала не столько силой лиц,
сколько правилами и учреждениями, ею принесенными, и действовала не
столько на политический порядок, сколько на частные гражданские и осо-
бенно на семейные отношения '. Здесь, не ломая прямо закоренелых привы-
чек и предрассудков, церковь исподволь прививала к туземному быту новые
понятия и отношения, перевоспитывая умы и нравы, приготовляя их к восп-
риятию новых норм, и таким путем глубоко проникала в юридический и
нравственный склад общества. Мы видели состав этого общества по Русской
Правде. Оно делилось по правам и имущественной состоятельности на поли-
тические и экономические классы, высшие и низшие, лежавшие один над дру-
гим, т.е. делилось горизонтально. Церковь стала расчленять общество в
ином направлении, сверху вниз, вертикально. Припомните состав общества
церковных людей. Это не был устойчивый и однородный к ласе с нас-
ледственным значением, не было новое сословие в составе русского общест-
ва: в число церковных людей попадали лица разных классов гражданского
общества, и принадлежность к нему условливалась не происхождением, а во-
лей или временным положением лица, иногда случайными обстоятельствами
(убогие и бесприютные, странники и т.п.). Даже князь мог попасть в чис-
ло церковных людей. Церковный устав князя Всеволода, составленный на ос-
новании Владимирова устава и данный новгородскому Софийскому собору во
второй четверти XII в., причисляет к церковным людям и изгоев, людей, по
несчастий) или другим причинам потерявших права своего состояния, сбив-
шихся с житейского пути, по которому шли их отцы. Устав различает четыре
вида изгоев; это-попов сын, не обучившийся грамоте, обанкротившийся ку-
пец, холоп, выкупившийся на волю, и князь, преждевременно осиротевший.
Итак, рядом с общественным делением по правам и имущественной состоя-
тельности церковь вводила свое деление, основанное на иных началах.

 ЛЕКЦИЯ XV
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

 Она" соединяла в одно общество людей разных состояний или во имя це-
ли, житейского назначения, религиозно-нравственного служения, или во имя
чувства сострадания и милосердия. При таком составе церковное общество
являлось не новым государственным сословием с духовенством во главе, а
особым обществом, параллельным государственному, в котором люди разных
государственных сословий соединялись во имя равенства и религиоз-
но-нравственных побуждений ".
 НА СЕМЬЮ. Не менее глубоко было действие церкви на формы и дух част-
ного гражданского общежития, именно на основной его союз-семейный. Здесь
она доканчивала разрушение языческого родового союза, до нее начавшееся
". Христианство застало на Руси только остатки этого союза, например"
кровомщение: цельного рода уже не существовало. Один из признаков его
цельности-отсутствие наследования по завещанию, а из договора Олега с
греками мы видели, что уже за три четверти века до крещения Владимира
письменное обряжение, завещание, было господствующей формой наследова-
ния, по крайней мере, в тех классах русского общества, которые имели
прямые сношения с Византией. Построенный на языческих основаниях, родо-
вой союз был противен церкви, и она с первой минуты своего водворения на
Руси стала разбивать его, строя из его обломков союз семейный, ею освя-
щаемый. Главным средством для этого служило церковное законодательство о
браке и наследовании. Мы уже знаем, что летопись отметила у полян еще в
языческую пору привод невесты к жениху вечером, форму брачного союза,
которую она даже решилась признать браком. Но из поучения духовенству,
приписываемого архиепископу новгородскому Иоанну, видим, что даже в его
время, почти два века спустя по принятии христианства, в разных классах
общества действовали различные формы языческого брака-и привод, и умыч-
ка, заменявшие брак христианский. Поэтому "невенчальные" жены в просто-
народье были столь обычны, что церковь принуждена была до известной сте-
пени мириться с ними, признавать их если не вполне законными, то терпи-
мыми, и устав Ярослава даже налагает на мужа пеню за самовольный развод
с такой женой, а сейчас упомянутый архиепископ настойчиво требует от
священников, чтобы они венчали такие четы даже и с детьми. Гораздо стро-
же, чем за уклонение от церковного венчания, карает тот же устав за бра-
ки в близких степенях родства. Митрополит Иоанн II во второй половине XI
в.

налагает епитимью на браки даже между четвероюродными; но потом до-
пускали брачный союз и между троюродными. Христианский брак не допуска-
ется между близкими родственниками, между своими; следовательно, стесняя
постепенно круг родства, в пределах которого запрещался брак, церковь
приучала более отдаленных родственников смотреть друг на друга как на
чужих. Так церковь укорачивала языческое родство, обрубая слишком широко
раскидывавшиеся его ветви.
 РАЗВИТИЕ СЕМЕЙНОГО НАЧАЛА^. Трудным делом церкви в устройстве семьи
было установить в ней новые юридические и нравственные начала. Здесь
предстояло внести право и дисциплину в наименее поддающиеся нормировке
отношения, направляемые дотоле инстинктом и произволом, бороться с мно-
гоженством