, стар-
ший, но слабейший князь, обязуется считать младшего родича, племянника,
но великого князя, своим старшим братом; степенями родства измеряется
неравенство силы и власти. Для новых отношений еще не были найдены под-
ходящие слова, и эти отношения ушли от ходячих понятий, значит, были
созданы условиями, действовавшими помимо сознания людей, захваченных их
действием ".
 УСИЛЕНИЕ СТАРШЕГО НАСЛЕДНИКА. Действительные отношения московских
князей. с Димитрия Донского или даже при ближайших его предшественниках
становились уже на другие основания ". Под прикрытием терминологии ус-
ловного родства и началось постепенное превращение удельных князей из
самостоятельных владельцев в слуг своего условно или действительно стар-
шего родича, великого князя. Великий князь московский, как мы видели,
приобретал все большее преобладание над удельными младшими родичами. Лю-
бопытно, что это преобладание старшего великого князя, разрушившее потом
удельный порядок, создавалось из условий этого же самого порядка. Мы ви-
дели из московских духовных грамот, что порядок наследования в среде ^
московских князей определялся исключительно личной волей завещателя. Но
эти завещатели постепенно выработали и усвоили себе известные постоянные
правила, которыми они руководились в разделе своей вотчины между наслед-
никами. Так уже с первой московской духовной грамоты, написанной Иваном
Калитой, мы замечаем стремление московских князей-завещателей делить

 ЛЕКЦИЯ XXII
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

свою вотчину на неравные части: размеры каждой части соответствовали
степени старшинства получавшего ее наследника. Чем старше был наследник,
тем большая доля наследства доставалась ему". В этом неравенстве разде-
ла, очевидно, сказывалось смутное воспоминание о некогда действовавшем
между князьями порядке владения по очереди старшинства. Но и в этом слу-
чае старое предание припомнилось, потому что отвечало семейным соображе-
ниям: старший сын после отца становился для младших своих братьев вместо
отца, а потому должен быть сильнее их. Благодаря этому обычаю, усвоенно-
му московскими завещателями, старший наследник, т.е. старший сын заве-
щателя, получал из отцовского наследства большую долю сравнительно с
младшими братьями-сонаследниками. Этот излишек давался ему "на старейший
путь", т.е. по праву старшинства. Сначала он является очень малозначи-
тельным, состоит из немногих лишних городов или сел, из нескольких лиш-
них доходов; но с завещания Димитрия Донского этот излишек на старейший
путь получает все большие размеры. По духовной Димитрия Донского владе-
ния его были разделены между пятью его сыновьями; в духовной определяет-
ся и доходность каждого удела. Завещатель указывает, сколько должен вно-
сить каждый из его наследников в состав каждой тысячи рублей ордынской
дани. Очевидно, взнос каждого наследника соразмерялся с доходностью его
удела. Старший сын-великий князь Василий должен был вносить в состав ты-
сячи не пятую часть, а 342 рубля, т.е. больше трети всей суммы. После
Димитрия Донского с каждым поколением излишек старшего наследника на
старейший путь растет все более. Возьмем духовную великого князя Василия
Темного, составленную в 1462 г. Василий также разделил свою вотчину меж-
ду пятью сыновьями. Старшему-великому князю Ивану он дал одному 14 горо-
дов с уездами, притом самых значительных, а остальным сыновьям, всем
вместе, только II или 12". Чтобы еще яснее представить себе этот про-
цесс, мы перейдем за пределы изучаемого периода и перелистаем духовную
грамоту великого князя Ивана III, составленную около 1504 г. Иван
 Ш разделил свою вотчину также между пятью сыновьями. Старшему из нас-
ледников - великому князю Василию он отказал одному 66 городов с уездами,
а всем остальным вместе только 30. И этот завещатель определяет долю
каждого наследника в составе каждой тысячи рублей на ордынские расходы.
Великий князь, старший наследник, один должен был вносить в

тысячу 717 рублей, т. е около ^/4 всей суммы, почти втрое больше, чем
все младшие братья вместе. К такому результату привел рано усвоенный
московскими завещателями обычай нарушать равенство раздела вотчины между
наследниками в пользу старшего из них. Излишек на старейший путь, снача-
ла столь мало заметный, в" начале XV в." достиг таких размеров, которые
давали старшему. наследнику решительное материальное преобладание над
младшими. Князья-завещатели не давали старшим сыновьям никаких лишних
политических прав, не ставили их младших братьев в прямую политическую
от них зависимость; но они постепенно сосредоточивали в руках старшего
наследника такую массу владельческих средств, которая давала им возмож-
ность подчинить себе младших удельных родичей и без лишних политических
прав. Таким чисто материальным, имущественным преобладанием и положено
было основание политической власти московского великого князя, старшего
наследника. Посредством такого вотчинного фактического преобладания, без
политических преимуществ, этот великий князь и превратился в государя не
только для простых обывателей московских уделов, но и для самих удельных
князей. Значит, политическая власть великого князя московского, уничто-
жившая потом удельный порядок владения, создавалась из условий этого же
самого порядка, при помощи права князей-завещателей располагать своими
вотчинами по личному усмотрению^.
 ФОРМЫ ПОДЧИНЕНИЯ МЛАДШИХ КНЯЗЕЙ. Усиление"* старшего наследника пос-
редством старейшего пути сопровождалось в Москве, как и в Твери, стрем-
лением сильнейших подчинять себе слабейших удельных князей. Это подчине-
ние по обстоятельствам принимало различные формы, достигало неодинаковых
степеней зависимости. Простейшую форму представляла личная служба
удельного князя великому по договору. Эту форму встречаем в договоре Ди-
митрия Донского с двоюродным братом Владимиром серпуховским 1362 г.:
здесь удельный князь, оставаясь независимым в своем уделе, обязывается
служить великому без ослушания "по згадце - по обоюдному договору, а ве-
ликий князь - кормить", вознаграждать слугу по его службе ". Здесь слу-
жебное обязательство нисколько не связывается с удельным владением слу-
ги. Другую форму представляло положение окупных князей, у которых вели-
кий князь покупал их уделы, оставляя за ними

 ЛЕКЦИЯ ХХП
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

пользование их бывшими вотчинами с известными служеб - ными обяза-
тельствами. Так поступил Калига с князьями белозерским и галицким, Васи-
лий Темный-с ростовскими: здесь владельческая зависимость была источни-
ком служебных обязательств. В подобном положении находились и князья, у
которых великий князь отнимал уделы, но самих принимал на свою службу,
возвращая под ее условием отнятые вотчины или части их в виде пожалова-
ния. В такое положение стали князья стародубские при Донском, тарусские
и муромские-при его сыне Василии. Наконец, великие князья стремились
подчинить себе удельных в силу общего принципиального требования, чтобы
удельные князья повиновались великому именно потому, что они
удельные, - повиновались, обеспечивая повиновение своими вотчинами. Самое
решительное выражение этого требования встречаем в договоре великого
князя тверского Бориса Александровича с Витовтом 1427 г.: все князья
тверские, дяди, братья, племянники великого князя, обязаны быть у него в
послушании; он волен кого жаловать, кого казнить; кто из них вступит в
службу к другому князю, лишается своей вотчины(tm). На подобных условиях
с некоторыми изменениями подчинились Василию Темному князья суздальские.
Здесь вотчины удельных князей не отнимались и не покупались, а князья
сами по договору отказывались от них и получали их обратно как пожалова-
ние^"; в отличие от второй формы подчинения здесь служебные обяза-
тельства становились источником владельческой зависимости; но в отличие
от первой формы служебный договор обеспечивался уделом, служебные отно-
шения связывались с. владельческими. В Московском княжестве две послед-
ние формы зависимости удельных князей нашли особенно успешное примене-
ние, и Василий Темный в конце своего княжения мог. с некоторым преувели-
чением сказать новгородскому владыке, что ему дана власть над всеми
князьями русскими.
 Мы проследили два процесса, которыми создавалось политическое и наци-
ональное значение Московского княжества и его старшего князя. Один про-
цесс расширял территорию и внешнее влияние этого княжества, другой соби-
рал элементы верховной власти в лице старшего из московских князей. Эти
успехи были закреплены встречей благоприятных условий, выпавших на долю
этих князей и поддержавших действие первоначальных причин усиления Моск-
вы.

 ВЛИЯНИЕ ТАТАРСКОГО ИГА. Прежде всего татары стали в отношение к пора-
бощенной ими Руси, устранявшее или облегчавшее многие затруднения, какие
создавали себе и своей стране северно-русские князья. Ордынские ханы не
навязывали Руси каких-либо своих порядков, довольствуясь данью, даже
плохо вникали в порядок, там действовавший. Да и трудно было вникнуть в
него, потому что в отношениях между тамошними князьями нельзя было ус-
мотреть никакого порядка. С этой стороны верхневолжские Всеволодовичи
стояли гораздо ниже своих предков, днепровских Яросла-вичей. У тех
мелькали в головах хоть шаткие идеи старшинства и земского долга; эти
идеи иногда направляли их отношения и сообщали им хотя бы тень права.
Всеволодовичи XIII в. в большинстве плохо помнили старое родовое и земс-
кое предание и еще меньше чтили его, были свободны от чувства родства и
общественного долга. Юрий московский в Орде возмутил даже татар своим
родственным бесчувствием при виде изуродованного трупа Михаила тверско-
го, валявшегося нагим у палатки. В опустошенном общественном сознании
оставалось место только инстинктам самосохранения и захвата. Только об-
раз Александра Невского несколько прикрывал ужас одичания и братского
озлобления, слишком часто прорывавшегося в среде русских правителей,
родных или двоюродных братьев, дядей и племянников. Если бы они были
предоставлены вполне самим себе, они разнесли бы свою Русь на бессвяз-
ные, вечно враждующие между собою удельные лоскутья. Но княжества тог-
дашней Северной Руси были не самостоятельные владения, а даннические
"улусы" татар; их князья звались холопами "вольного царя", как величали
у нас ордынского хана. Власть этого хана давала хотя призрак единства
мельчавшим и взаимно отчуждавшимся вотчинным углам русских князей. Прав-
да, и в волжском Сарае напрасно было искать права. Великокняжеский вла-
димирский стол был там предметом торга и переторжки; покупной ханский
ярлык покрывал всякую неправду. Но обижаемый не всегда тотчас хватался
за оружие, а ехал искать защиты у хана, и не всегда безуспешно. Гроза
ханского гнева с






держивала забияк; милостью, т.е. произволом, хана не раз предупреж-
далась или останавливалась опустошительная усобица. Власть хана была
грубым татарским ножом, разрезавшим узлы, в какие умели потомки Всеволо-
да Ш запутывать дела своей земли. Русские летописцы не напрасно называли
поганых агарян батогом божиим, вразумляющим греш-

 ЛЕКЦИЯ ХХП
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

ников, чтобы привести их на путь покаяния. Всех удачнее пользовались
этим батогом великие князья московские против своей братии. Особенно
явственно обнаружилось это во время единственной московской усобицы, ра-
зыгравшейся в княжение Василия Темного. Эта усобица произошла вследствие
притязания князя Юрия галицкого, дяди Василиева, занять великокняжеский
стол мимо племянника. Этот дядя, опираясь на свое старшинство и ссылаясь
на духовную своего отца, Димитрия Донского, не хотел признать старшим
десятилетнего племянника и в 1431 г. поехал в Орду тягаться с ним". Ус-
пех Юрьева притязания перенес бы великое княжение в другую линию мос-
ковского княжеского дома, расстроил бы порядки, заводившиеся Москвой це-
лое столетие, и грозил бесконечной усобицей. Хан рассек узел: отуманен-
ный льстиво-насмешливою речью ловкого московского боярина Всеволожского,
доказывавшего, что источник права-его ханская милость, а не старые лето-
писцы и не мертвые грамоты (т.е. духовная Донского), хан решил дело в
пользу Василия.
 ПРЕЕМСТВО В ПРЯМОЙ НИСХОДЯЩЕЙ ЛИНИИ. Другое благоприятное условие
заключалось в новом порядке преемства великокняжеской власти. Значение,
какое приобретало Московское княжество своими успехами, все доставалось
великому князю, старшему из московских князей, который сверх своего мос-
ковского удела владел еще великокняжеской Владимирской областью. С Ивана
Калиты в продолжение ста лет таким великим князем становился почти всег-
да старший сын предшествовавшего великого князя, у которого в минуту
смерти обыкновенно не оказывалось налицо младших братьев. Случилось так,
что московский княжеский дом не разрастался в боковые ветви, младшие дя-
ди вовремя уходили со сцены, не становясь поперек дороги старшим племян-
никам. Потому переход великокняжеского достоинства в нисходящей линии до
смерти Калитина правнука великого князя Василия Димитриевича не вызывал
спора среди московских князей, а князьям других линий, соперничавшим с
московскими, ни суздальским, ни тверским, не удалось перебить у них ве-
ликого княжения. Случайность, повторяясь, становится прецедентом, кото-
рый силой привычки превращается в обязательное требование, в правило.
Неоспариваемый переход великокняжеской власти от отца к сыну, повторяв-
шийся в продолжение нескольких поколений, стал, по выражению летописи,

 "отчеством и дедством", обычаем, освященным примерами отцов и дедов,
на который общество начало смотреть как на правильный порядок, забывая о
прежнем порядке преемства по старшинству. И это условие резко вскрылось
в той же московской усобице"*. Продолженная по смерти Юрия его сы-
новьями, она взволновала все русское общество, руководящие классы кото-
рого-духовенство, князья, бояре и Другие служилые люди-решительно стали
за Василия. Галицкие князья встречены были в Москве как чужие и как по-
хитители чужого, и чувствовали себя здесь одиноко, окруженные недоверием
и недоброжелательством. Когда сын Юрия Шемяка, по смерти отца наследник
его притязаний, нарушил свой договор с Василием, последний отдал дело на
суд духовенства. Духовный собор из пяти епископов с несколькими архи-
мандритами (тогда не было митрополита на Руси) в 1447 г. обратился к на-
рушителю договора с грозным посланием, и здесь иерархи высказали свой
взгляд на политический порядок, какой должен существовать на Руси. Духо-
венство решительно восстало против притязаний Шемякина отца на великок-
няжеский стол, признавая исключительное право на него за племянником,
старшим сыном предшествовавшего великого князя. Притязание Юрия, помыс-
лившего беззаконно о великом княжении, послание сравнивает с грехом пра-
отца Адама, возымевшего желание "равнобожества", внушенное сатаной.
"Сколько трудов понес отец твой, - писали владыки, - сколько истомы потерпе-
ло от него христианство, но великокняжеского стола он все-таки не полу-
чил, чего ему не дано богом, ни земскою изначала пошлиной". Итак, духо-
венство считало единственно правильным порядком преемство великокняжес-
кого стола в нисходящей линии, а не по очереди старшинства и даже напе-
рекор истории признавало такой порядок исконной земской пошлиной, т.е.
старинным обычаем Русской земли. Этот новый порядок пролагал дорогу к
установлению единовластия, усиливая одну прямую старшую линию московско-
го княжеского дома, устраняя и ослабляя боковые младшие. И '"* усобица
еще не кончилась, а глава русской иерархии уже провозглашал единовластие
з






аконного московского великого князя совершившимся фактом, пред кото-
рым обязано преклониться все русское общество, и князья, и простые люди.
Новопосвященный митрополит Иона в известительном окружном послании 1448
г. о своем посвящении призывает князей, панов, бояр, воевод и все хрис-
тоименитое "люд-ство" бить челом своему господарю великому князю

 ЛЕКЦИЯ ХХП
в. о. ключввский

. Василию, отдаться в его волю; если же они этого не сделают и допус-
тят Шемяку возобновить усобицу, с них взыщется вся пролитая кровь хрис-
тианская, в земле их никто не будет больше зваться христианином, ни один
священник не будет священствовать, все церкви божий будут затворены"*.
 МОСКОВСКИЕ КНЯЗЬЯ И ВЕЛИКОРОССИЯ. В деятельной поддержке, оказанной
обществом во время усобицы новому порядку преемства великокняжеской
власти, сказалось самое важное условие, упрочившее политические и нацио-
нальные успехи Московского княжества. Как скоро из среды удельных князей
поднялся один с такими средствами, какими обладал, со стремлениями, ка-
кие проводил преемственный ряд великих князей московских, вокруг него
начали сосредоточиваться политические помыслы и народные интересы всего
севернорусского населения. Это население ждало такого вождя, и это ожи-
дание шумно проявилось в усобице. Здесь фамильные усилия московских ве-
ликих князей встретились с народными нуждами и стремлениями. Первона-
чальной движущей пружиной деятельности этих князей был династический ин-
терес, во имя которого шло и внешнее усиление их княжества, и внутреннее
сосредоточение власти в одном лице. Но этот фамильный своекорыстный ин-
терес был живо поддержан всем населением Северной Руси с духовенством во
главе, лишь только почувствовали здесь, что он совпадает с "общим добром
всего нашего православного христианства", как писал в одном послании тот
же митрополит Иона. Эта поддержка объясняется фактом, незаметно совер-
шившимся в Северной Руси под шум княжеских усобиц и татарских погро-
мов". Мы знаем, какие обстоятельства заставили массу русского населения
передвинуться из старой днепровской Руси в область верхней Волги. Это
передвижение сопровождалось раздроблением народных сил, выразившимся в
удельном дроблении верхневолжской Руси. Очутившись в новых условиях, в
непривычной обстановке, среди чуждого им туземного населения, пришельцы
с юга не могли ни восстановить старого, ни скоро установить нового обще-
го порядка и рассыпались по многочисленным все мельчавшим уделам. Но они
не смыкались в замкнутые удельные миры, отчужденные друг от друга, как
были. отчуждены удельные князья. Народное брожение продолжалось, и сами
князья поддерживали его своими усобицами: летописи

прямо говорят, что ссоры тверских и других князей заставляли обывате-
лей их княжеств уходить в более спокойные края. А с конца XIV в. подня-
лось усиленное переселенческое движение из междуречья на север, за Вол-
гу. Размещаясь мелкими поселками, ведя более двух веков дробную работу
по местам, но при сходных экономических и юридических условиях, пересе-
ленцы со временем сложились всюду в сходные общественные типы, освоились
между собою, выработали на значительных пространствах известные взаимные
связи и отношения, юридический быт и хозяйственный оборот, нравы, асси-
милировали окрестных инородцев, и из всех этих этнографических элемен-
тов, прежде рассыпанных и разъединенных, к половине XV в. среди полити-
ческого раздробления сложилась новая национальная формация. Так завяза-
лась и окрепла в составе русского населения целая плотная народность-ве-
ликорусское племя. Оно складывалось тяжело и терпеливо. В продолжение
234 лет (1228-1462) Северная Русь вынесла 90 внутренних усобиц и до 160
внешних войн при частых поветриях, неурожаях и неисчислимых пожарах. Вы-
росши среди внешних гроз и внутренних бед, быстро уничтожавших плоды
многолетней кропотливой работы, оно чувствовало потребность в политичес-
ком сосредоточении своих неустроенных сил, в твердом государственном по-
рядке, чтобы выйти из удельной неурядицы и татарского порабощения. Эта
потребность и была новой скрытой, но могущественной причиной успехов ве-
ликого князя московского, присоединившейся к первоначальным и основным,
какими были: экономические выгоды географического положения города Моск-
вы и Московского княжества, церковное значение, приобретенное Москвой
при содействии того