х князья русские в своих усобицах не стыдились
наводить на Русскую землю. Превратившись в хищническую борьбу за рабочие
руки, сопровождавшуюся уменьшением свободного населения, княжеские усо-
бицы еще более увеличивали тяжесть положения низших классов, и без того
приниженных аристократическим законодательством XI-XII вв.
 ПОЛОВЕЦКИЕ НАПАДЕНИЯ. Внешние отношения Киевской Руси прибавляли к
указанным условиям еще новое, наиболее гибельно действовавшее на ее об-
щественный порядок и благосостояние. Изучая жизнь этой Руси, ни на мину-
ту не следует забывать, что она основалась на окраине культурно-христи-
анского мира, на берегу Европы, за которым простиралось безбрежное море
степей, служивших преддверием Азии. Эти степи со своим кочевым населени-
ем и были историческим бичом для Древней Руси. После поражения, на-
несенного Ярославом печенегам в 1036 г., русская степь на некоторое вре-
мя очистилась; но вслед за смертью Ярослава с 1061 г. начались непрерыв-
ные нападения на Русь новых степных ее соседей половцев (куман)". С эти-
ми половцами Русь боролась упорно в XI и XII столетиях. Эта борьба-
главный предмет летописного рассказа и богатырской былины ". Половецкие
нападения оставляли по себе страшные следы на Руси. Читая летопись того
времени, мы найдем в ней сколько угодно ярких красок для изображения
бедствий, какие испытывала Русь со степной стороны '". Нивы забрасыва-
лись, зарастали травою и лесом; где паслись стада, там водворялись зве-
ри. Половцы умели подкрадываться к самому Киеву: в 1096 г. хан Боняк
"шелудивый" чуть не въехал в самый город, ворвался в Печерский монас-
тырь, когда монахи спали после заутрени,

ограбил и зажег его. Города, даже целые области пустели. В XI в. По-
росье (край по реке Роси, западному притоку Днепра ниже Киева) с Яросла-
вова времени является хорошо заселенной страной. Здесь жило смешанное
население: рядом с пленниками ляхами, которых сажал здесь Ярослав, сели-
лись русские выходцы и мирные кочевники, торки, берендеи, даже печенеги,
спасшиеся от половцев и примкнувшие к Руси для борьбы с ними ". Эти мир-
ные инородцы вели полукочевой образ жизни; летом они бродили по соседним
степям со своими стадами и вежами (шатрами или кибитками), а зимой или
на время опасности укрывались в свои укрепленные становища и города по
Роси, составлявшие сторожевые военные поселения по степной границе.
Русские в отличие от диких половцев звали их "своими погаными". В конце
XI столетия Поросье стало особой епархией, кафедра которой находилась в
Юрьеве на Роси, городе, построенном Ярославом и названном по его христи-
анскому имени (Ярослав-Георгий или Юрий)". Обитатели Поросья жили в пос-
тоянной тревоге от нападения из степи. В 1095 г. юрьевцы подверглись но-
вому нападению и, наскучив постоянными опасностями от половцев, все ушли
в Киев, а половцы сожгли опустелый город. Великий князь Святополк пост-
роил для переселенцев новый город на Днепре ниже Киева Святополч; скоро
к ним присоединились другие беглецы со степной границы. Еще большие
опасности переживала также соседняя со степью Переяславская земля: по
тамошним рекам Трубежу, Супою, Суле, Хоролю происходили чуть не ежегод-
ные, в иные годы неоднократные встречи Руси с половцами; в продолжение
XII в. эта область постепенно пустела. Под" гнетом этих тревог и опас-
ностей, при возраставших усобицах князей почва общественного порядка в
Киевской Руси становилась зыбкой, ежеминутно грозившей погромом: возни-
кало сомнение в возможности жить при таких условиях. В 1069 г., когда
Изяслав, изгнанный киевлянами за нерешительность в борьбе с половцами,
шел на Киев с польской помощью, киевское вече просило его братьев Свя-
тослава и Всеволода защитить город своего отца: "а не хотите, - прибави








ли киевляне, - нам ничего больше не остается делать-зажжем свой город и
уйдем в Греческую землю". Русь истощалась в средствах борьбы с варвара-
ми. Никакими мирами и договорами нельзя было сдержать их хищничества,
бывшего их привычным промыслом. Мономах заключил с ними 19 миров, пере-
давал им множество платья и скота, - и все напрасно. С той же целью князья
женились на ханских дочерях; но тесть по-прежнему грабил

 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
 ЛЕКЦИЯ XVI

область своего русского зятя без всякого внимания к свойству. Русь
окапывала свои степные границы валами, огораживала цепью острожков и во-
енных поселений, предпринимала походы в самые степи; дружинам в погра-
ничных со степью областях приходилось чуть не постоянно держать своих
коней за повод в ожидании похода. Этой изнурительной борьбой был вырабо-
тан особого типа богатырь, - не тот богатырь, о котором поет богатырская
былина, а его исторический подлинник, каким является в летописи Демьян
Куденевич, живший в Переяславле Русском в половине XII в. Он со слугой и
пятью молодцами выезжал на целое войско и обращал его в бегство, раз вы-
ехал на половецкую рать совсем один, даже одетый по-домашнему, без шлема
и панциря, перебил множество половцев, но сам был исстрелян неприятелями
и чуть живой воротился в город. Таких "храбров" звали тогда людьми
божьими. Это были ближайшие преемники варяжских витязей, пересевшие с
речной лодки на степного коня, и отдаленные предшественники днепровского
казачества, воевавшего с крымскими татарами и турками и на коне и на
лодке. Таких богатырей много подвизалось и полегло в смежных со степью
русских областях XI и XII вв. Одно старинное географическое описание
юго-западной Руси XVI в. изображает одну местность на пути между Пере-
яс-лавлем Русским и Киевом в виде богатырского кладбища: "... а тут бога-
тыри кладутся русские" ". До смерти Мономахова сына Мстислава (1 132 г.)
Русь еще с успехом отбивала половцев от границ своих и даже иногда удач-
но проникала в самую глубь половецких степей; но со смертью этого дея-
тельного Мономаховича ей, очевидно, становилось не под силу сдерживать
напор кочевников, и она начинала отступать перед ними. От этих нападе-
ний, разумеется, всего более страдало сельское пограничное население, не
прикрытое от врагов городскими стенами ". На княжеском съезде в 1 103 г.
Владимир Мономах живо изобразил великому князю Святополку тревожную
жизнь крестьян в пограничных со степью областях. "Весною, - говорил
князь, - выедет смерд в поле пахать на лошади и приедет половчин, ударит
смерд








а стрелою и возьмет его лошадь, потом приедет в село, заберет его же-
ну, детей и все имущество, да и гумно его зажжет" 'ё. Эта ' почти двух-
вековая борьба Руси с половцами имеет свое значение в европейской исто-
рии. В то время как Западная Европа крестовыми походами предприняла нас-
тупательную борьбу на азиатский Восток, когда и на Пиренейском полуост-
рове началось такое же движение против мавров, Русь своей степной
борьбой прикрывала

левый фланг европейского наступления. Но эта историческая заслуга Ру-
си стоила ей очень дорого: борьба сдвинула ее с насиженных днепровских
мест и круто изменила направление ее дальнейшей жизни '".
 ЗАПУСТЕНИЕ КИЕВСКОЙ РУСИ. Под давлением этих трех неблагоприятных ус-
ловий, юридического и экономического принижения низших классов, княжес-
ких усобиц и половецких нападений, с половины XII в. становятся заметны
признаки запустения Киевской Руси, Поднепровья". Речная полоса по сред-
нему Днепру с притоками, издавна так хорошо заселенная, с этого времени
пустеет, население ее исчезает куда-то. Самым выразительным указанием на
это служит один эпизод из истории княжеских усобиц. В 1157 г. умер си-
девший в Киеве Мономахович, великий князь Юрий Долгорукий; место его на
великокняжеском столе занял старший из черниговских князей Изяслав Дави-
дович. Этот Изяслав по очереди старшинства должен был уступить черни-
говский стол с областью своему младшему родичу двоюродному брату Святос-
лаву Ольговичу, княжившему в Новгороде Север-ском. Но Изяслав отдал Свя-
тославу не всю Черниговскую область, а только старший город Чернигов с
семью другими городами. В 1159 г. Изяслав собрался в поход на недругов
своих, князей галицкого Ярослава и волынского Мстислава, и звал Святос-
лава к себе на помощь, но Святослав отказался. Тогда старший брат послал
ему такую угрозу: "Смотри, брат! Когда, бог даст, управлюсь в Галиче,
тогда уж не пеняй на меня, как поползешь ты из Чернигова обратно к Нов-
городу Северскому". На эту угрозу Святослав отвечал такими многознамена-
тельными словами: "Господи, ты видишь мое смирение, сколько я поступался
своим, не хотя лить крови христианской, губить своей отчины; взял я го-
род Чернигов с семью другими городами, да и то пустыми: живут в них пса-
ри да половцы". Значит, в этих городах остались княжеские дворовые люди
да мирные половцы, перешедшие на Русь. К нашему удивлению, в числе этих
семи запустелых городов Черниговской земли мы встречаем и один из самых
старинных и богатых городов Поднепровья-Любеч. Одновременно с признаками
отлива населения из Киевской Руси замечаем и следы упадка ее экономичес-
кого благосостояния: Русь, пустея, вместе с тем и беднела. Указание на
это находим в истории денежного обращения в XII в. Изучая Ру








сскую Правду, мы уже увидели, что вес менового знака, серебряной
гривны кун, при Ярославе и Мономахе содержавшей в себе около

 ЛЕКЦИЯ XVI
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

полуфунта серебра, с половины XII в. стал быстро падать-знак, что на-
чали засариваться каналы, которыми притекали на Русь драгоценные метал-
лы, т.е. пути внешней торговли, и серебро дорожало. Во второй половине
XII в. вес гривны кун упал уже до 24 золотников, а в XIII в. он падает
еще ниже, так что в Новгороде около 1230 г. ходили гривны кун весом в
12-13 золотников. Летописец объясняет нам и причину этого вздорожания
серебра. Внешние торговые обороты Руси все более стеснялись торжество-
вавшими кочевниками; прямое указание на это находим в словах одного юж-
ного князя второй половины XII в. Знаменитый соперник Андрея Боголюбско-
го Мстислав Изяславич волынский в 1167 г. старался подвинуть свою братию
князей в поход на степных варваров '". Он указывал на бедственное поло-
жение Руси: "Пожалейте, - говорил он, - о Русской земле, о своей отчине:
каждое лето поганые уводят христиан в свои вежи, а вот уже и пути у нас
отнимают", - и тут же перечислил черноморские пути русской торговли, упо-
мянув между ними и греческий^". В продолжение XII в. чуть не каждый год
князья спускались из Киева с вооруженными отрядами, чтобы встретить и
проводить "гречников", русских купцов, шедших в Царь-град и другие гре-
ческие города или возвращающихся оттуда. Это вооруженное конвоирование
русских торговых караванов было важной правительственной заботой князей.
Очевидно, во второй половине XII столетия князья со своими дружинами уже
становятся бессильны в борьбе со степным напором и стараются, по крайней
мере, удержать в своих руках пролегавшие через степь речные пути русской
внешней торговли.
 Вот ряд явлений, указывающих, какие неустройства скрывались в глубине
русского общества под видимой блестящей поверхностью киевской жизни и
какие бедствия приходили на него со стороны. Теперь предстоит решить
вопрос, куда девалось население пустевшей Киевской Руси, в какую сторону
отливали низшие рабочие классы, уступавшие свое место в Поднепров^е кня-
жеским дворовым людям и мирным половцам.
 ОТЛИВ НАСЕЛЕНИЯ НА ЗАПАД. Отлив населения из Поднепровья шел в двух
направлениях, двумя противоположными струями. Одна струя направлялась на
запад, на Западный Буг, в область верхнего Днестра и верхней Вислы, в
глубь Галиции и Польши. Так южно-русское население из Приднепровья возв-
ращалось на давно забытые места, покинутые его

предками еще в VII в. Следы отлива в эту сторону обнаруживаются в
судьбе двух окрайных княжеств, Галиц-кого и Волынского. По"* положению
своему в политической иерархии русских областей эти княжества принадле-
жали к числу младших. Галицкое княжество, одно из выделенных, сиротских
по генеалогическому положению своих князей, принадлежавших к одной из
младших линий Ярославова рода, уже во второй половине XII в. делается
одним из самых сильных и влиятельных на юго-западе: князь его отворяет
ворота Киеву, как говорит Слово о полку Игореве про Ярослава Осмомысла.
С конца XII в., при князьях Романе Мстиславовиче, присоединившем Га-
ли-цию к своей Волыни, и его сыне Даниле, соединенное княжество заметно
растет, густо заселяется, князья его быстро богатеют, несмотря на внут-
ренние смуты, распоряжаются делами юго-западной Руси и самим Киевом; Ро-
мана летопись величает "самодержцем всей Русской земли"". Этим наплывом
русских переселенцев, может быть, объясняются известия XIII и XIV вв. о
православных церквах в Краковской области и в других местностях юго-вос-
точной Польши" *.
 МАЛОРОССИЙСКОЕ ПЛЕМЯ. В связи с этим отливом населения на запад
объясняется одно важное явление в русской этнографии, именно образование
малороссийского племени. Запустение днепровской Руси, начавшееся в XII
в., было завершено в XIII в. татарским погромом 1229-1240 гг. С той поры
старинные области этой Руси, некогда столь густо заселенные, надолго
превратились в пустыню со скудным остатком прежнего населения. Еще важ-
нее было то, что разрушился политический и народнохозяйственный строй
всего края. Вскоре после татарского погрома, в 1246 г., проезжал из
Польши через Киев на Волгу к татарам папский миссионер Плано-Карпини. В
своих записках он замечает, что на пути из Владимира Волынского к Киеву
он ехал в постоянном страхе от литвы, которая часто делает нападение на
эти края Руси, но что от Руси он был вполне безопасен, Руси здесь оста-
лось очень мало: большая часть ее либо перебита, либо уведена в плен та-
тарами. На всем пройденном им пространстве южной Руси в Киевской и Пере-
яславской земле Плано-Карпини встречал по пути лишь бесчисленное мно-
жество человеческих костей и черепов, разбросанных по полям". В самом
Киеве, прежде столь обширном и многолюдном городе, едва насчитывали при
нем 200 домов, обыватели которых терпели страшное угнетение". С тех

 ЛЕКЦИЯ XVI
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

пор в продолжение двух-трех веков Киев испытал много превратностей,
несколько раз падал и поднимался. Так, едва оправившись от разгрома 1240
г., он в 1299 г. опять разбежался от насилий татарских. По опустевшим
степным границам Киевской Руси бродили остатки ее старинных соседей, пе-
ченегов, половцев, торков и других инородцев. В таком запустении остава-
лись южные области Киевская, Переяславская и частью Черниговская едва ли
не до половины XV столетия. После того как юго-западная Русь с Галицией
в XIV в. была захвачена Польшей и Литвой. днепровские пустыни стали
юго-восточной окраиной соединенного Польско-Литовского государства. В
документах XIV в. для юго-западной Руси появляется название Малая Рос-
сия"*. С XV в. становится заметно вторичное заселение среднего Приднеп-
ровья, облегченное двумя обстоятельствами: 1) южная степная окраина Руси
стала безопаснее вследствие распадения Орды и усиления Московской Руси;
2) в пределах Польского государства прежнее оброчное крестьянское хо-
зяйство в XV в. стало заменяться барщиной, и крепостное право получило
ускоренное развитие, усилив в порабощаемом сельском населении стремление
уходить от панского ярма на более привольные места. Совместным действием
этих двух обстоятельств и был вызван усиленный отлив крестьянского насе-
ления из Галиции и из внутренних областей Польши на юго-восточную прид-
непровскую окраину Польского государства. Руководителями этой колониза-
ции явились богатые польские вельможи, приобретавшие себе обширные вот-
чины на этой Украине. Благодаря тому стали быстро заселяться пустевшие
дотоле области старой Киевской Руси". Конецпольские, Потоцкие, Вишневс-
кие на своих обширных степных вотчинах в короткое время выводили десятки
и сотни городов и местечек с тысячами хуторов и селений. Польские публи-
цисты XVI в. жалуются, указывая на два одновременных явления: на неверо-
ятно быстрое заселение пустынных земель по Днепру, Восточному Бугу и
Днестру и на запустение многолюдных прежде местечек и сел в центральных
областях Польши. Когда таким образом стала заселяться днепровская








 Украина, то оказалось, что масса пришедшего сюда населения чисто русского происхождения. Отсюда можно заключить, что большинство колонистов, приходивших сюда из глубины Польши, из Галиции и Литвы, были потомки той Руси, которая ушла с Днепра на запад в XII и XIII вв. и в продолжение двух-трех столетий, живя среди литвы и поляков, сохранила свою народность^. Эта Русь, возвращаясь теперь на свои старые

пепелища, встретилась с бродившими здесь остатками старинных кочевни-
ков торков, берендеев, печенегов и др. Я не утверждаю решительно, что
путем смешения возвращавшейся на свои древние днепровские жилища или ос-
тававшейся здесь Руси с этими восточными инородцами образовалось мало-
русское племя ", потому^ что и сам не имею и в исторической литературе
не нахожу достаточных оснований ни принимать, ни отвергать такое предпо-
ложение; равно не могу сказать, достаточно ли выяснено, когда и под ка-
кими влияниями образовались диалектические особенности, отличающие мало-
русское наречие как от древнего киевского, так и от великорусского. Я
говорю только, что в образовании малорусского племени как ветви русского
народа принимало участие обнаружившееся или усилившееся с XV в. обратное
движение к Днепру русского населения, отодвинувшегося оттуда на запад, к
Карпатам и Висле, в XII-XIII вв."
 Другая струя колонизации из Приднепровья направлялась в противополож-
ный угол Русской земли, на северо-восток, за реку Угру, в междуречье Оки
и верхней Волги. Это движение слабо отмечено современными наблюдателями:
оно шло тихо и постепенно в низших классах общества, потому и не скоро
было замечено людьми, стоявшими на общественной вершине. Но сохранились
следы, указывающие на это движение.
 ПРОЛОЖЕНИЕ ПРЯМОГО ПУТИ НА СЕВЕРО-ВОСТОК, В СУЗДАЛЬСКИЙ КРАЙ. 1. До
половины XII в. не заметно прямого сообщения Киевской Руси с отдаленным
Ростовско-Суздальским краем. Заселение этой северо-восточной окраины Ру-
си славянами началось задолго до XII в., и русская колонизация его пер-
воначально шла преимущественно с северо-запада, из Новгородской земли, к
которой принадлежал этот край при первых русских князьях. Здесь еще до
XII в. возникло несколько русских городов, каковы Ростов, Суздаль, Ярос-
лавль, Муром и др. В главных из них по временам появлялись русские
князья. Так, при Владимире в Ростове сидел его сын Борис, в Муроме на
Оке другой сын-Глеб. Любопытно, что, когда ростовскому или муромскому
князю приходилось ехать на юг в Киев, он ехал не прямой дорогой, а делал
длинный объезд в сторону. В 1015 г. Глеб муромский, узнавши о болезни
отца, поехал в Киев навестить его. Путь, которым он ехал, обозначен из-
вестием, что на Волге, при устье реки Тьмы, конь князя споткнулся и пов-
редил ногу всаднику: река Тьма-левый приток Волги

 10 В. О. Ключевский, т. 1

 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
 ЛЕКЦИЯ XVI

повыше Твери. Добравшись до Смоленска, Глеб хотел спуститься Днепром
к Киеву, но тут настигли его подосланные Святополком убийцы. Еще любо-
пытнее, что и народная богатырская былина запомнила время, когда не было
прямой дороги из Мурома к Киеву. Илья Муромец, приехав в Киев, рассказы-
вал богатырям за княжим столом, каким путем он ехал со своей родины:
 А проехал я дорогой прямоезжею Из стольного города из Мурома, Из того
села Карачарова. Говорят тут могучие богатыри: А ласково солнце Владимир
князь! В очах детина завирается: А где ему проехать дорогу прямоезжую;
Залегла та дорога тридцать лет От того Соловья разбойника.
 Около половины XII в. начинает понемногу прокладываться и прямоезжая
дорога из Киева на отдаленный суздальский Север. Владимир Мономах, неу-
томимый ездок, на своем веку изъездивший Русскую землю вдоль и поперек,
говорит в Поучении детям с некоторым оттенком похвальбы, что один раз он
п