ельной бродяче-сти вольных служилых людей служебный их распорядок
лишен был устойчивости. Положение их при княжеских дворах определялось
временными личными договорами с князем. Лишь только бояре усядутся, ула-
дятся местами и службой, новый знатный пришелец урядится с князем "в ряд
и крепость возьмет", "заедет", сядет выше многих старых служак и спутает
установившийся распорядок мест. В 1408 г. приехал в Москву на службу
внук Гедимина литовского князь Патрикей". Сын его Юрий, ставший в Моск-
ве родоначальником князей Голицыных и Куракиных, "заехал", посажен был
выше многих московских бояр, потому что великий князь московский, выда-
вая за него свою сестру, "место ему упросил" у своих бояр. У Юрия был
старший брат князь Федор Хованский. На Юрьевой свадьбе его "посел", сел
выше, старый московский боярин Федор Сабур, прапрадед которого вступил
на московскую службу при Калите. Князь Хованский при этом сказал Сабуру:
"Сядь-ка повыше моего брата меньшого князя Юрья". "У твоего брата бог в
кике (счастье в кичке, в жене), а у тебя бога в кике нет", - возразил Са-
бур и сел выше Хованского^. Возможность завоевывать высокие места жени-
ной кичкой, эта кичливость, прекратилась в Москве, когда при массовом
наплыве сюда служилого княжья, сменившем прежние одиночные заезды, приш-
лось заменить личное соглашение князя с новым приезжим слугой "уложени-
ем", общим способом оценки служебного достоинства служилых людей. Только
в Москве элементы местничества успели сложиться в целую систему, и его
сложение надобно относить к эпохе, когда шел этот наплыв, т.е. к




княжению Ивана III и его сына Василия. К этому времени стали готовы две основы местничества: личный уговор заменился уложением; исполнился комплект фамилий, между которыми действовали местнические отношения"*. С той поры собравшиеся в Москве боярские фамилии стали в стройные ряды. Поэтому линии предков, на

 ЛЕКЦИЯ XXVII
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

 служебные отношения которых потомки в местнических спорах XVI и XVII вв. ссылались в оправдание своих родословных и разрядных притязаний, обыкновенно не восходили раньше княжения Ивана III. Большая часть знатнейших московских фамилий, служивших главными звеньями местнической цепи, до Ивана III еще и не значилась в московском родословце.
 ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЕГО ЗНАЧЕНИЕ. Теперь мы можем уяснить себе политическое
значение местничества для московского боярства. Оно ставило служебные
отношения бояр в зависимость от службы их предков, т.е. делало полити-
ческое значение лица или фамилии не зависимым ни от личного усмотрения
государя, ни от личных заслуг или удач служилых людей. Как стояли пред-
ки, так вечно должны стоять и потомки, и ни государева милость, ни госу-
дарственные заслуги, ни даже личные таланты не должны изменять этой ро-
ковой наследственной расстановки. Служебное"* соперничество становилось
невозможным: должностное положение каждого было предопределено, не заво-
евывалось, не заслуживалось, а наследовалось. Служебная карьера лица не
была его личным делом, его частным интересом. За его служебным движением
следил весь род, потому что каждый его служебный выигрыш, каждая местни-
ческая находка повышала всех его родичей, как всякая служебная потерька
понижала их. Каждый род выступал в служебных столкновениях как единое
целое; родовая связь устанавливала между родичами и служебную солидар-
ность, взаимную ответственность, круговую поруку родовой чести, под гне-
том которой личные отношения подчинялись фамильным, нравственные побуж-
дения приносились в жертву интересам рода'"\ В 1598 г. князь Репнин-Обо-
ленский по росписи занимал в походе место ниже князя Ив. Сицкого, чего
ему не следовало делать по служебному положению своего рода, и не бил
челом царю об обиде на Сицкого, потому что они с Сицким были "свояки и
великие други". Тогда обиделись все его родичи, и князь Ноготков-Обо-
ленский "во всех Оболенских князей место" бил челом царю, что князь Реп-
нин то сделал, дружась с князем Иваном, чтоб тем его воровским нечело-
битьем поруху и укор учинить всему их роду Оболенских князей от всех чу-
жих родов. Царь разобрал дело и решил, что князь Репнин был на службе с
князем Ив. Сицким по дружбе и потому один "виноват" князю Ивану, т.е.
себя одного понизил перед Сицким и

его родичами, а роду его-всем князьям Оболенским-в том порухи в оте-
честве нет никому"*. Таким образом, местничество имело оборонительный
характер. Им служилая знать защищалась как от произвола сверху, со сто-
роны государя, так и от случайностей и происков снизу, со стороны от-
дельных честолюбивых лиц, стремившихся подняться выше своего отечества
__ наследственного положения. Вот почему бояре так дорожили местничест-
вом: за места, говорили они в XVII в., наши отцы помирали. Боярина можно
было избить, прогнать со службы, лишить имущества, но нельзя было заста-
вить занять должность в управлении или сесть за государевым столом ниже
своего отечества. Значит^, местничество, ограничивая сферу своего
действия родословными людьми, выделяло из военно-служилой массы класс,
из которого верховная власть волей-неволей должна была преимущественно
выбирать лиц для занятия правительственных должностей, и таким образом
оно создавало этому классу политическое право или, точнее, привилегию на
участие в управлении, т.е. в деятельности верховной власти^. Этим мест-
ничество сообщало боярству характер правящего класса или сословной арис-
тократии. Сама власть поддерживала такой взгляд на местничество, значит,
признавала боярство такой аристократией. Вот один из многих случаев, где
выразился взгляд на местничество как на опору или гарантию политического
положения боярства. В 1616 г. князь Волконский, человек неродовитый, но
много служивший, бил челом государю, что ему по своей службе меньше боя-
рина Головина быть невместно. Головин ответил челобитчику встречной жа-
лобой, что князь Волконский его и родичей его обесчестил и опозорил, и
просил государя "дать ему оборонь". По указу госуд-аря бояре в думе ра-
зобрали дело и приговорили послать князя в тюрьму, сказав ему, что он
человек неродословный, а по государеву указу неродословным людям с ро-
дословными суда и счета в отечестве не бывает; что же касается до службы
Волконского, то "за службу жалует государь поместьем и деньгами, а не
отечеством" ^. Итак, государь может сделать своего слугу богат




ым, но не может сделать его родовитым, потому что родовитость идет от
предков, а покойных предков уже нельзя сделать ни более, ни менее родо-
витыми, чем они были при жизни. Так, когда московское боярство из пест-
рых, сбродных элементов стало складываться в цельный правительственный
класс, его склад вышел своеобразно аристократическим.

в. о. КЛЮЧЕВСКИЙ
НЕДОСТАТКИ ЕГО. Своеобразный"* отпечаток клали на аристократическое
значение боярства два недостатка, какими страдало местничество. Вводя в
государственную службу ценз породы, оно ограничивало верховную власть в
самой щекотливой ее прерогативе, в праве подбора подходящих проводников
и исполнителей своей воли: она искала способных и послушных слуг, а
местничество подставляло ей породистых и зачастую бестолковых неслухов.
Оценивать служебную годность происхождением или службою предков значило
подчинять государственную службу обычаю, который коренился в нравах и
понятиях частного быта, а в сфере публичного права становился по сущест-
ву своему противогосударственным. Таким обычаем и было местничество, и
государственная власть могла терпеть его, пока или сама не понимала нас-
тоящих задач своих, или не находила в неродословных классах пригодных
людей для службы. Петр Великий смотрел на местничество строго госу-
дарственным взглядом, назвав его "зело жестоким и вреди-тельным обычаем,
который как закон почитали" ". Так местничество поддерживало ежеминут-
ную молчаливую досаду московского государя на свое боярство. Но, подго-
товляя вражду, оно не увеличивало, а скорее ослабляло силы класса, для
которого служило главной, если не единственной политической опорой.
Сплачивая родичей в ответственные фамильные корпорации, оно разрознивало
самые фамилии, мелочным сутяжничеством за места вносило в их среду со-
перничество, зависть и неприязнь, чувством узко понимаемой родовой чести
притупляло чутье общественного, даже сословного интереса и таким образом
разрушало сословие нравственно и политически. Значит, местничество было
вредно и государству, и самому боярству, которое так им дорожило.
 Нам предстоит теперь видеть, как политическое настроение московского
боярства, нашедшее себе такую ненадежную опору, выразилось в отношениях,
какие устанавливались между боярством и государем с конца XV в. "*

 ЛЕКЦИЯ XXVIII
 ОТНОШЕНИЕ БОЯРСТВА В НОВОМ ЕГО СОСТАВЕ К СВОЕМУ ГОСУДАРЮ. ОТНОШЕНИЕ
МОСКОВСКИХ БОЯР К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ В УДЕЛЬНЫЕ ВЕКА. ПЕРЕМЕНА В ЭТИХ ОТНО-
ШЕНИЯХ С ИВАНА III. СТОЛКНОВЕНИЯ. НЕЯСНОСТЬ ПРИЧИНЫ РАЗЛАДА. БЕСЕДЫ БЕР-
СЕНЯ С МАКСИМОМ ГРЕКОМ. БОЯРСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ.
 ПЕРЕПИСКА ЦАРЯ ИВАНА С КНЯЗЕМ КУРБСКИМ. СУЖДЕНИЯ КНЯЗЯ КУРБСКОГО.
ВОЗРАЖЕНИЯ ЦАРЯ. ХАРАКТЕР ПЕРЕПИСКИ. ДИНАСТИЧЕСКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ РАЗЛАДА
 Мы видели, как вследствие политического объединения Великороссии из-
менились и состав и настроение московского боярства. Эта перемена неиз-
бежно должна была изменить и добрые отношения, существовавшие между мос-
ковским государем и его боярством в удельные века.
 ОТНОШЕНИЕ БОЯР К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ В УДЕЛЬНЫЕ ВЕКА. Эта перемена отноше-
ний была неизбежным последствием того же самого процесса, которым созда-
ны были власть московского государя и его новое боярство. В удельные ве-
ка боярин ехал на службу в Москву, ища здесь служебных выгод. Эти выгоды
росли для служилого человека вместе с успехами его хозяина. Это устанав-
ливало единство интересов между обеими сторонами. Вот почему московские
бояре во весь XIV в. дружно помогали своему государю в его внешних делах
и усердно радели ему во внутреннем управлении. Тесная связь, задушев-
ность отношений между обеими сторонами. яркой чертой проходят по мос-
ковским памятникам того века. Великий князь Семен Гордый пишет, обраща-
ясь в духовной к своим младшим братьям с предсмертными наставлениями:
"Слушали бы вы во всем отца нашего владыки Алексея да старых бояр, кто
хотел отцу нашему добра и нам"'. Еще задушевнее выступают эти отношения
в написанной современником биографии великого князя Димитрия Донского,
который и
в. о. КЛЮЧЕВСКИЙ
НЕДОСТАТКИ ЕГО. Своеобразный"* отпечаток клали на аристократическое
значение боярства два недостатка, какими страдало местничество. Вводя в
государственную службу ценз породы, оно ограничивало верховную власть в
самой щекотливой ее прерогативе, в праве подбора подходящих проводников
и исполнителей своей воли: она искала способных и послушных слуг, а
местничество подставляло ей породистых и зачастую бестолковых неслухов.
Оценивать служебную годность происхождением или службою предков значило
подчинять государственную службу обычаю, который коренился в нравах и
понятиях частного быта, а в сфере публичного права становился по сущест-
ву своему противогосударственным. Таким обычаем и было местничество, и
государственная власть могла терпеть его, пока или сама не понимала нас-
тоящих задач своих, или не находила в неродословных классах пригодных
людей для службы. Петр Великий смотрел на местничество строго госу-
дарственным взглядом, назвав его "зело жестоким и вреди-тельным обычаем,
который как закон почитали" ". Так местничество поддерживало ежеминут-
ную молчаливую досаду московского государя на свое боярство. Но, подго-
товляя вражду, оно не увеличивало, а скорее ослабляло силы класса, для
которого служило главной, если не единственной политической опорой.
Сплачивая родичей в ответственные фамильные корпорации, оно разрознивало
самые фамилии, мелочным сутяжничеством за места вносило в их среду со-
перничество, зависть и неприязнь, чувством узко понимаемой родовой чести
притупляло чутье общественного, даже сословного интереса и таким образом
разрушало сословие нравственно и политически. Значит, местничество было
вредно и государству, и самому боярству, которое так им дорожило.
 Нам предстоит теперь видеть, как политическое настроение московского
боярства, нашедшее себе такую ненадежную опору, выразилось в отношениях,
какие устанавливались между боярством и государем с конца XV в. "*

 ЛЕКЦИЯ XXVIII
 ОТНОШЕНИЕ БОЯРСТВА В НОВОМ ЕГО СОСТАВЕ К СВОЕМУ ГОСУДАРЮ. ОТНОШЕНИЕ
МОСКОВСКИХ БОЯР К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ В УДЕЛЬНЫЕ ВЕКА. ПЕРЕМЕНА В ЭТИХ ОТНО-
ШЕНИЯХ С ИВАНА III. СТОЛКНОВЕНИЯ. НЕЯСНОСТЬ ПРИЧИНЫ РАЗЛАДА. БЕСЕДЫ БЕР-
СЕНЯ С МАКСИМОМ ГРЕКОМ. БОЯРСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ.
 ПЕРЕПИСКА ЦАРЯ ИВАНА С КНЯЗЕМ КУРБСКИМ. СУЖДЕНИЯ КНЯЗЯ КУРБСКОГО.
ВОЗРАЖЕНИЯ ЦАРЯ. ХАРАКТЕР ПЕРЕПИСКИ. ДИНАСТИЧЕСКОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ РАЗЛАДА
 Мы видели, как вследствие политического объединения Великороссии из-
менились и состав и настроение московского боярства. Эта перемена неиз-
бежно должна была изменить и добрые отношения, существовавшие между мос-
ковским государем и его боярством в удельные века.
 ОТНОШЕНИЕ БОЯР К ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ В УДЕЛЬНЫЕ ВЕКА. Эта перемена отноше-
ний была неизбежным последствием того же самого процесса, которым созда-
ны были власть московского государя и его новое боярство. В удельные ве-
ка боярин ехал на службу в Москву, ища здесь служебных выгод. Эти выгоды
росли для служилого человека вместе с успехами его хозяина. Это устанав-
ливало единство интересов между обеими сторонами. Вот почему московские
бояре во весь XIV в. дружно помогали своему государю в его внешних делах
и усердно радели ему во внутреннем управлении. Тесная связь, задушев-
ность отношений между обеими сторонами. яркой чертой проходят по мос-
ковским памятникам того века. Великий князь Семен Гордый пишет, обраща-
ясь в духовной к своим младшим братьям с предсмертными наставлениями:
"Слушали бы вы во всем отца нашего владыки Алексея да старых бояр, кто
хотел отцу нашему добра и нам"'. Еще задушевнее выступают эти отношения
в написанной современником биографии великого князя Димитрия Донского,
который и

 ЛЕКЦИЯ XXVIII
 В. О, КЛЮЧЕВСКИЙ

великокняжеским столом обязан был своим боярам. Обращаясь к своим де-
тям, великий князь говорил: "Бояр своих любите, честь им достойную воз-
давайте по их службе, без воли их ничего не делайте". Обратившись затем
к самим боярам, великий князь в сочувственных словах напомнил им, как он
работал вместе с ними в делах внутренних и внешних, как они укрепляли
княжение, как стали страшны недругам Русской земли. Между прочим, Димит-
рий сказал своим сотрудникам: "Я всех вас любил и в чести держал, весе-
лился с вами, с вами и скорбел, и вы назывались у меня не боярами, а
князьями земли моей" '.
 ПЕРЕМЕНА ОТНОШЕНИЙ. Эти добрые отношения и стали расстраиваться с
конца XV в. Новые, титулованные бояре шли в Москву не за новыми служеб-
ными выгодами, а большею частью с горьким чувством сожаления об утрачен-
ных выгодах удельной самостоятельности. Теперь только нужда и неволя
привязывали новое московское боярство к Москве, и оно не могло любить
этого нового места своего служения. Разошедшись в интересах, обе стороны
еще более разошлись в политических чувствах, хотя эти чувства выходили
из одного источника. Одни и те же обстоятельства, с одной стороны, пос-
тавили московского великого князя на высоту национального государя с ши-
рокой властью, с другой-навязали ему правительственный класс с притяза-
тельными политическими вкусами и стремлениями и со стеснительной для
верховной власти сословной организацией. Почувствовав себя в сборе вок-
руг московского Кремля, титулованные бояре стали смотреть на себя, как
не смели смотреть московские бояре удельного времени. Почувствовав себя
государем объединенной Великой Руси, великий князь московский с трудом
переносил и прежние свои отношения к боярам как вольным слугам по дого-
вору и совсем не мог ужиться с новыми их притязаниями на^ раздел власти.
Одна и та же причина-объединение Великороссии-сделала московскую верхов-
ную власть менее терпеливой и уступчивой, а московское боярство более
притязательным и заносчивым^. Таким образом, одни и те же исторические
обстоятельства разрушили единство интересов между обеими политическими
силами, а разъединение интересов расстроило гармонию их взаимных отноше-
ний. Отсюда и вышел ряд столкновений между московским государем и его
боярами. Эти столкновения вносят драматическое оживление в монотонную и
церемонную жизнь московско-

го двора того времени и производят впечатление политической борьбы
московского государя с его непокорным боярством. Впрочем, это была до-
вольно своеобразная борьба как по приемам борцов, так и по руководившим
ею побуждениям. Отстаивая свои притязания, бояре не поднимались открыто
против своего государя, не брали в руки оружия, даже не вели дружной по-
литической оппозиции против него. Столкновения разрешались обыкновенно
придворными интригами и опалами, немилостями, происхождение которых
иногда трудно разобрать. Это" скорее придворная вражда, иногда довольно
молчаливая, чем открытая политическая борьба, скорее пантомима, чем дра-
ма".
 СТОЛКНОВЕНИЯ. Эти столкновения с особенной силой обнаруживались два
раза, и каждый раз по одинаковому поводу-по вопросу о престолонаследии.
Иван III, как мы знаем, сперва назначил своим наследником внука Димитрия
и венчал его на великое княжение, а потом развенчал, назначив преемником
сына своего от второй жены Василия. В этом семейном столкновении бо-
ярство стало за внука и противодействовало сыну из нелюбви к его матери
и к принесенным ею византийским понятиям и внушениям, тогда как на сто-
роне Василия оказались все малые, худые служилые люди^. Столкновение до-
ходило до сильного раздражения с обеих сторон, вызвало шумные ссоры при
дворе, резкие выходки со стороны бояр, кажется даже что-то похожее на
крамолу. По крайней мере сын Василия, царь Иван, жаловался после, что
бояре на его отца вместе с племянником последнего Димитрием "многие па-
губные смерти умышляли", даже самому государю-деду "многие поносные и
укоризненные слова говорили". Но как шло дело, чего именно добивались
бояре, в подробностях это остается не совсем ясным; только через год
после венчания Димитрия (1499 г.) пострадали за противодействие Василию
знатнейшие московские бояре: князю Семену Ряполовскому-Стародубскому от-
рубили голову, а его сторонников князя И. Ю. Патрикеева с сыном Васили-
ем, знаменитым впоследствии старцем Вассианом Косым, насильно постригли
в монашество. Та же глухая придворная вражда, сопровождавшаяся опалами,
шла и в княжение Василия. Этот великий князь с понятным недоверием отно-
сился к боярам, как государь, которого они не хотели видеть на престоле
и с трудом на нем терпели. Между прочим, за что-то посадили в тюрьму
первостепенного

 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
 ЛЕКЦИЯ XXVIII

боярина князя В. Д. Холмского, женатого на сестре великого князя и
отец которого был еще удельным тверским владетелем, а второстепенному
думному человеку Берсе-ню-Беклемишеву отсекли голову за непригожие речи
о великом князе и его матери*. Но особенно сильно разгорелась вражда при
Грозном, и опять по тому же поводу, по вопросу о престолонаследии. Вско-
ре по завоевании царства Казанского, в конце 1552 г. или в начале 1553,
царь Иван опасно занемог и велел боярам присягнуть новорожденному сыну
своему царевичу Димитрию. Многие первостепенные бояре отказались от при-
сяги или принесли ее неохотно, говоря, что не хотят служить "малому мимо
старого", т.е. хотят служить двоюродному брату царя, удельному князю
Владимиру Андреевичу старицкому, которого они имели в виду посадить на
царство в случае смерти царя^. Пробужденное этим столкновением озлобле-
ние царя против бояр через несколько лет повело к полному разрыву между
обеими сторонами, сопровождавшемуся жестокими опалами и казнями, которым
подверглось боярство.
 НЕЯСНОСТЬ ПРИЧИНЫ РАЗЛАДА. Во всех этих столкновениях, прорывавшихся
в продолжение