к, Козельск, Мценск и др.). Правда, этот удел не становился
осо-
бым самостоятельным княжеством; его владетель не получал значения ав-
то-
номного государя, подобно удельным князьям прежнего времени, а во
всем
подчинен был царю, и самый удел его оставался под верховной властью
ста-
ршего брата как единственного государя, составлял неотделимую часть
еди-
ного, нераздельного Русского царства; "а удел сына моего Федора, - гла-
сила
духовная, - ему ж (старшему сыну, царю Ивану) к великому госу-
дарству". В
уме завещателя, очевидно, присутствовала мысль о нераздельности вер-
хов-
ной власти и государственной территории. В той же духовной впервые в
ис-
тории нашего государственного права решительно выражено было понятие
об
удельном князе как о простом слуге государя". В^ самых настойчивых
выра-
жениях отец внушает младшему сыну безусловную и беспрекословную по-
кор-
ность перед старшим, приказывает ни в чем ему не прекословить, во
всем
жить из его слова, во всем быть в его воле до крови и до смерти, даже
в
случае обиды от старшего брата рати не поднимать и самому собой не
обо-
роняться, а бить ему челом, чтоб гнев сложить изволил. Словом,
удельный
князь-владетельный подданный государя и больше ничего. Но дело было в
самом звании удельного князя, а не в степени его подчинения государю
по
завещательным отеческим наставлениям, не имевшим никакого практичес-
кого
значения. Когда старший сын Грозного погиб, второй заступил его место
наследника, а родившемуся незадолго до смерти отца царевичу Дим



итрию назначен был маленький удел - Углич. Но отец не успел еще зак-
рыть глаз, а у колыбели этого удельного князя уже завязалась смута, ко-
торая, долго тлея, наконец разгорелась в такую беду, едва не разрушившую
всех плодов 300-летней терпеливой работы московских Даниловичей. Так до
конца династии в Кремле не могли оторваться от мысли, что каждый член
владе-

тельного рода должен иметь удел, хоть маленький и хоть с призрачной
властью, но все же свой удел, и такой смелый мыслитель и преобразова-
тель, как Иван Грозный, остался верен фамильной московской логике и по-
литике - логике полумыслей и политике полумер.
 Сведем все сказанное, чтоб видеть, как сложилась верховная власть в
Московском государстве к концу изучаемого периода.
оставаться
СОСТАВ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ. Одному из маленьких уделов Окско-Волжского
междуречья счастливое сочетание различных условий помогло расшириться на
всю область тогдашнего распределения великорусского племени. Столь ус-
пешное расширение побуждало владетелей этого удела постепенно расширять
и свой взгляд на себя, на свою власть, чтобы привести ее в меру все
улучшавшегося положения. Разнообразные пособия вовлечены были в эту ра-
боту московской политической мысли: общехристианские воззрения и визан-
тийские предания, туземные исторические воспоминания и уроки, выносимые
из переживаемых событий, даже чаяния будущего. Из такого материала выра-
ботался довольно сложный, но недостаточно определенный образ верховной
власти, в котором с некоторой ясностью обозначались три черты: божест-
венное происхождение, вселенское представительство православия на основе
церковно-исторической связи с павшей Византией и национальное всерос-
сийское значение на основе прямого преемства от великого князя Владимира
Мономаха. Но эти черты были привнесены в состав власти, а не развились
из ее исторически сложившегося содержания. Это содержание состояло в
вотчинном праве московского государя на Русскую землю как принадлежащую,
так и имеющую принадлежать ему в будущем. В этом праве можно различить
три определения: независимое от сторонней силы вотчинное полновластие,
выраженное в заимствованных титулах царя и самодержца; наследование по
завещанию в прямой нисходящей линии с выбором наследника из нисходящих
по усмотрению завещателя; неделимость царства как власти и как области,
с сохранением подчиненного царю удельного владения. Исходя из чисто вот-
чинных оснований эти определения при надлежащей законодательной обработ-
ке и очистке от вотчинной примеси могли стать основами государственного
порядка; из них два последних тем и были вызваны, что вотчина расшири-
лась до размеров, в которых она не могла вотчиной и превращалась в госу-
дарство^.

 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
 ЛЕКЦИЯ xxvi

 ^. Приведем еще эпизод из
 ВЗГЛЯД ОБЩЕСТВА НА ГОСУДАРЯ. Мы доселе перечисляли последствия основ-
ного факта, обнаружившиеся, с одной стороны, во внешнем положении и
внешней политике Московского государства, с другой-в политическом созна-
нии московского государя и в составе его верховной власти. Но этот факт
отразился и на отношении московского общества к своему государю. До кон-
ца XV в. это отношение отличалось простотой удельного времени и еще не
заметно было следов того почитания, своего рода культа, которым впос-
ледствии был окружен московский государь. В 1480 г., во время нашествия
хана Ахмата, Иван III, постояв с полками на Оке, покинул армию и воро-
тился в Москву. Столица была в смятении; горожане сносили в Кремль свои
пожитки, ожидая татарской осады. Увидев возвращавшегося великого князя,
они подступили к нему с жалобами и говорили ему, по свидетельству лето-
писи: "Когда ты, государь, княжишь над нами в мирное время, тогда нас
много понапрасну обременяешь поборами, а теперь сам, рассердив хана, не
заплатив ему выхода, нас же выдаешь татарам". Престарелый ростовский
архиепископ Вассиан встретил великого князя еще более резкими упреками,
начал "зло говорить ему", называя его "бегуном", трусом и грозя, что на
нем взыщется кровь христианская, которая прольется от татар ^. Приведем
еще эпизод из княжения Иванова преемника. И в это время еще не исчезли
прежние простые отношения подданных к государю. Тогда в Москве заподоз-
рили по доносу в злом умысле государева брата, удельного дмитровского
князя Юрия, и решили дождаться его приезда в столицу, чтобы арестовать
его. Узнав об этом, Юрий обратился к волоколамскому игумену преп. Иоси-
фу, жалуясь ему, что в Москве слушают наветников, и прося игумена съез-
дить в Москву походатайствовать за него перед великим князем. Иосиф уго-
варивал удельного князя не противиться великому: "Преклони главу твою
пред помазанником божиим и покорись ему". Юрий отвечал на это: "Будь мне
вместо отца родного; я по твоему наставлению не буду против государя,
готов все терпеть от него, даже самую смерть, только съезди к нему". И





осиф послал к великому князю двух старцев своего монастыря. Не соблю-
дая обычных правил вежливости, не поздоровавшись и не спросив о здоровье
игумена, Василий встретил посланных сердитыми словами: "Зачем пришли,
какое вам до меня дело?" Тогда один из старцев начал наставительно пе-
нять великому князю, что государю не подобает так выходить из


тот кодекс политических долго жила потом Московская
себя, не разузнав наперед в чем дело, а следует расспросить хоро-
шенько и выслушать с кротостью и смирением. Великий князь смутился,
встал и улыбаясь сказал: "Ну, простите, старцы, я пошутил". Затем, сняв
шапку, он поклонился старцам и спросил о здоровье игумена. Тогда уже
пошла речь о деле, и великий князь уважил ходатайство Иосифа, помирился
с братом^. Это было до 1515 г., когда умер Иосиф. Так еще в начале XVI
в. по временам проявлялись простые удельные отношения подданных к своему
государю; но эти отношения исчезали быстро вместе с последними уделами.
Уже при Иване III, еще более при Василии верховная власть окружала себя
тем ореолом, который так резко отделил московского государя от всего ос-
тального общества. Посол императора германского Герберштейн, наблюдавший
Москву при Василии, 'замечает, что этот великий князь докончил то, что
начал его отец, и властью своею над подданными превосходит едва ли не
всех монархов на свете. Он добавляет, что в Москве говорят про великого
князя: воля государева-божия воля, государь-исполнитель воли божией.
Когда москвичей спрашивают о каком-нибудь неизвестном им или сомни-
тельном деле, они отвечают затверженными выражениями: мы того не знаем,
знает то бог да великий государь. По словам Герберштейна, они даже вели-
чали своего государя ключником и постельничим божиим, применяя язык мос-
ковского двора к столь возвышенным отношениям^. Так уже ко времени Васи-
лиева преемника Ивана IV в Москве был готов тот кодекс пппитинм-к-иу по-
нятий, которым так Русь.
 ВЫВОДЫ. Припоминая^ изученные нами сегодня явления, не можем сказать,
чтобы полтора века со смерти Василия Темного прошли даром для политичес-
кого сознания и власти московского государя. Идея государственного
объединения всей Русской земли, национального значения московского госу-
даря, свыше возложенного на него полномочия блюсти народное благо - эти
идеи вместе с первыми попытками установить состав верховной власти, еди-
ной и неделимой, надобно признать значительными успехами для московских
умов того времени. Впрочем, значение этих успехов ограничилось бы исто-
рией понятий, если бы они не сопровождались соответственным движением
общественного и государственного порядка, к изучению которого мы обраща-
емся ".
 5 В. О. Ключевский, т. 2
 ЛЕКЦИЯ XXVII
 МОСКОВСКОЕ БОЯРСТВО.
 ПЕРЕМЕНА В ЕГО СОСТАВЕ С ПОЛОВИНЫ XV в.
 УСЛОВИЯ И ПРАВИЛА РОДОСЛОВНОГО РАСПОРЯДКА БОЯРСКИХ ФАМИЛИЙ. ПОЛИТИ-
ЧЕСКОЕ НАСТРОЕНИЕ БОЯРСТВА В НОВОМ ЕГО СОСТАВЕ. ОПРЕДЕЛЕНИЕ МОСКОВСКОГО
БОЯРСТВА КАК КЛАССА. МЕСТНИЧЕСТВО. МЕСТНИЧЕСКОЕ ОТЕЧЕСТВО.
 МЕСТНИЧЕСКИЙ СЧЕТ ПРОСТОЙ И СЛОЖНЫЙ. ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ
МЕСТНИЧЕСТВА. ИДЕЯ МЕСТНИЧЕСТВА. КОГДА ОНО СЛОЖИЛОСЬ В СИСТЕМУ.
 ЗНАЧЕНИЕ ЕГО КАК ПОЛИТИЧЕСКОЙ ГАРАНТИИ ДЛЯ БОЯРСТВА, НЕДОСТАТКИ ЕГО В
ЭТОМ ОТНОШЕНИИ
 ВНУТРЕННИЕ ОТНОШЕНИЯ. Изучая политические последствия основного факта
периода-превращения Московского княжества в великорусское государство, я
указал действие этого факта на политическое сознание московского госуда-
ря и великорусского общества. Этот факт утвердил в уме московского госу-
даря новый взгляд на свою власть, как и в умах великорусского народа но-
вый взгляд на своего государя. Почувствовав себя на высоте национального
властителя, московский государь страшно вырос в своих собственных гла-
зах, как и в глазах своего народа. Но, заронив в умы новые политические
понятия, тот же факт вызвал и новые политические втношеАия. Политическое
объединение Ве-ликороссии глубоко изменило положение и взаимные отноше-
ния классов объединенного русского общества, и прежде всего состав и
настроение его верхнего слоя, боярства, а перемена в составе и настрое-
нии этого класса изменила его отношение к государю и изменила не в том
направлении, в каком изменилось отношение к нему остального общества.
 СОСТАВ БОЯРСТВА. Чтобы понять эту перемену, надобно припомнить поло-
жение. московского боярства в удельные века. Уже тогда Москва привлекла
к себе многочисленное и блестящее боярство, какого не было ни при каком
другом княжеском дворе

 ЛЕКЦИЯ XXVII
 Северной Руси. С конца XIII столетия на берега реки Москвы стекаются
со всех сторон знатные слуги и из соседних северных княжеств, и с дале-
кого русского юга, из Чернигова, Киева, даже с Волыни, и из-за границы,
с немецкого запада и татарского юго-востока, из Крыма и даже из Золотой
Орды. Благодаря этому приливу уже к половине XV в. московский великий
князь был окружен плотной стеной знатных боярских фамилий. По старинным
родословным книгам московского боярства таких фамилий можно насчитать до
четырех десятков. Наиболее видные из них были Кошкины, Морозовы, Бутур-
лины и Челяднины, Вельяминовы и Воронцовы, Ховрины и Голо-вины, Сабуровы
и др. В своих отношениях к великому князю это боярство сохраняло тот же
характер случайных, вольных советников и соратников князя по уговору,
какими были бояре при князьях XII в. С половины XV в. состав московского
боярства глубоко изменяется. Родословные боярские росписи XVI в. вскры-
вают эту перемену. К концу XVI в. по этим книгам на московской службе
можно насчитать до 200 родовитых фамилий. Выключив из этого числа фами-
лии, основавшиеся в Москве еще до Ивана III, найдем, что более 150 фами-
лий вошло в состав московского боярства с половины XV в. По происхожде-
нию своему это боярство было очень пестро. Старые родословные книги его
производят впечатление каталога русского этнографического музея. Вся
Русская равнина со своими окраинами была представлена этим боярством во
всей полноте и пестроте своего разноплеменного состава, со всеми своими
русскими, немецкими, греческими, литовскими, даже татарскими и финскими
элементами. Важнее всего то, что решительное большинство в этом новом
составе боярства принадлежало титулованным княжеским фамилиям. Усиленное
собирание Руси Москвой с Ивана III сопровождалось вступлением на мос-
ковскую службу множества князей, покидавших упраздненные великокняжеские
и удельные столы. С тех пор во всех отраслях московского управления, в
государевой думе советниками, в приказах судьями, т.е. министрами, в
областях наместниками, в полках воеводами являются все княз





ья и князья. Служилое княжье если не задавило, то закрыло старый слой
московского нетитулованного боярства. Эти князья, за немногим исключени-
ем, были наши Рюриковичи или литовские Гедиминовичи. Вслед за князьями
шли в Москву их ростовские, ярославские, рязанские бояре.

 ЛЕКЦИЯ XXVII
в. а. КЛЮЧЕВСКИЙ

 РОДОСЛОВНЫЙ РАСПОРЯДОК. Столь пестрые и сбродные этнографические и
социальные элементы не могли скоро слиться в плотную и однообразную мас-
су. Новое московское боярство образовало длинную иерархическую лествицу,
на которой боярские фамилии размещались уже не по уговору, а по своему
служебному достоинству. Это достоинство определялось различными условия-
ми. В Москве восторжествовала мысль, что князь только потому, что он
князь, должен стоять выше простого боярина, хотя бы он был только вче-
рашним слугой московского государя, а боярин имел длинный ряд предков,
служивших в Москве. Так давность службы была принесена в жертву знатнос-
ти происхождения. Таково было первое условие. Но и князья не все выстро-
ились в одну линию на московской службе: потомки прежних великих князей
стали выше, потомки бывших удельных-ниже. Князья Пенковы всегда станови-
лись выше по службе своих ближайших родичей князей Курбских или Прозо-
ровских, потому что Пенковы шли от великих князей ярославских, а
Курбские и Прозоров-ские-от князей ярославских удельных. Итак, служебное
положение титулованного слуги в Москве определялось его значением в ми-
нуту перехода на московскую службу. Таково второе условие. Последова-
тельное применение этого второго условия приводило к одному исключению
из первого, т.е. ставило иных князей ниже простых бояр. Многие удельные
князья теряли свои уделы еще до перехода на московскую службу. В Москву
они переходили уже со службы при каком-либо другом дворе, великокняжес-
ком или удельном. Как слуги младших князей, они в Москве становились ни-
же здешних старинных бояр, служивших старшему из всех князей, каким счи-
тался великий князь московский как обладатель старейшей Владимирской об-
ласти. Отсюда' вытекало третье условие: московское положение князей, пе-
рестававших быть владетельными до перехода на московскую службу, равно
как и положение простых бояр, переходивших в Москву из других княжеств,
определялось сравнительным значением княжеских дворов, при которых и те
и другие служили перед переходом на московскую службу. На этих условия





х основывались правила родословного распорядка титулованных и простых
слуг в Москве. Положение на московской службе определялось для владе-
тельных князей значением столов, на которых они сидели, для простых бояр
и служилых князей-значением дворов, при которых они служили. Следова-
тельно, 1) потомок

великих князей становился выше потомка удельных, 2) владетельный по-
томок удельного князя-выше простого боярина, 3) московский великокняжес-
кий боярин - выше служилого князя и боярина удельного '. Благодаря такому
распорядку московское боярство в новом своем составе распалось на нес-
колько иерархических слоев. Верхний слой образовали потомки бывших вели-
ких князей русских и литовских. Здесь встречаем князей Пенковых ярос-
лавских, князей Шуйских суздальских, старших князей Ростовских, литовс-
ких князей Вольских, Мстиславских и Патрикеевых, от которых пошли князья
Голицыны и Куракины^. Из старинного нетитулованного боярства Москвы в
этом слое удержались одни Захарьины, ветвь старого московского боярского
рода Кошкиных. Второй слой составился из потомков значительных удельных
князей Микулинских из тверских, Курбских из ярославских, Воротынских,
Одоевских и Белевских из черниговских, Пронских из рязанских. К ним
примкнули и знатнейшие фамилии, старинного московского боярства:
Вельяминовы, Давыдовы, Бутурлины, Челяднины и другие. Второстепенное ^
московское боярство и потомство мелких удельных князей вместе с боярами
из княжеств Тверского, Ростовского и других образовали третий и дальней-
шие разряды. Впрочем, мы сейчас увидим, что по отношениям, установившим-
ся в высшей московской служилой среде, легче было определить сравни-
тельный служебный вес отдельных лиц и фамилий, чем провести точные раз-
дельные черты между целыми разрядами^.
 ПОЛИТИЧЕСКОЕ НАСТРОЕНИЕ. В новом своем составе московское боярство
стало проникаться и новым политическим настроением. Первостепенная
знать, ставшая во главе этого боярства, шла от бывших великих и удельных
князей. Не думайте, что с исчезновением великих и удельных княжеств тот-
час без следа исчезал и удельный порядок, существовавший в Северной Ру-
си. Нет, этот порядок долго еще действовал и под самодержавной рукой
московского государя. Политическое объединение Северной Руси на первых
порах выражалось только в единстве московской верховной власти, но не
сопровождалось немедленной коренной перестройкой местного управления,
где еще довольно устойчиво хранились остатки удельного порядка. Власть^
московского государя становилась не на место удельных властей, а над ни-
ми, и новый государственный порядок ложился поверх действовавшего преж-
де, не разрушая его,

 ЛЕКЦИЯ XXVII
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

а только образуя новый, высший ряд учреждений и отношений. Даже выс-
шие местные управления в Твери, Ростове, Нижнем Новгороде и пр. не уп-
разднялись, а только переносились в Москву и здесь продолжали действо-
вать особняком, не сливаясь с центральными московскими учреждениями^.
Точно так же и удельные князья, переставая быть самостоятельными владе-
телями своих уделов, обыкновенно оставались в них простыми вотчинника-
ми-землевладельцами, иногда очень крупными, и часто даже продолжали
пользоваться долей своей прежней правительственной власти, судили и ря-
дили по старым местным обычаям и законам, сохраняли свои удельные полки,
иные даже официально назывались удельными, а не служебными князьями^.
Еще при Грозном до опричнины встречались землевладельцы из высшей знати,
которые в своих обширных вотчинах правили и судили безапелляционно, даже
не отдавая отчета царю. Благодаря тому переход князя на московскую служ-
бу с удельного и даже великокняжеского стола не был для него крутым пе-
реворотом, потерей всего, что имел он прежде. При дворе московского го-
сударя, в Кремле, он видел себя в новой обстановке, к какой не привыкли
его владетельные предки; но у себя дома, среди своих дворовых слуг, в
кругу своего вотчинного хозяйства, этот князь не переставал чувствовать
себя узлом прежних отношений, поддерживал прежние понятия и привычки*. С
другой стороны, титулованное боярство заняло все высшие должности в мос-
ковском управлении, командовало московскими полками, правило областями
Московского государства. Известны случаи, когда бывший владетельный
князь продолжал править своим княжеством в качестве наместника московс-
кого государя. Все это помогло новым, титулованным московским боярам,
потомкам князей великих и удельных, усвоить взгляд на себя, какого