роехал из Киева в Ростов "сквозь вятичей". Значит, нелегкое дело было
проехать этим краем с Днепра к Ростову. Край вятичей был глухой лесной
страной; уйти в леса к вятичам значило спрятаться так, чтобы никто не
нашел. Черниговские князья, которым принадлежало племя вятичей, часто
искали здесь убежища, побитые своею братией. На пространстве между верх-
ней Окой и Десной от города Карачева до Козельска и далее к северу, т.
е. в значительной части нынешних Орловской и Калужской губерний, тяну-
лись дремучие леса, столь известные в наших сказаниях о разбойниках под
именем Брынских (Брынь-старинная волость, ныне село Жиз-дринского уезда
на Брынке, или Брыни, притоке Жиздры, Калужской губернии)". Город Брянск
на Десне в самом своем имени сохранил память об этом тогда лесистом и
глухом крае: Брянск-собственно Дебрянск (от дебрей). Вот почему Суз-
дальская земля называлась в старину Залесской: это название дано ей Ки-
евской Русью, от которой она была отделена дремучими лесами вятичей. Эти
дремучие леса и стали прочищаться с половины XII в. Если Мономах еще с
трудом проехал здесь в Ростов с малой дружиной, то сын его Юрий Долгору-
кий во время упорной борьбы со своим волынским племянником Изяславом
(1149-1154) водил уже прямой дорогой из Ростова к Киеву целые полки. Это
заставляет предполагать какое-

то движение в населении, прочищавшее путь в этом направлении сквозь
непроходимые леса.
 КОЛОНИЗАЦИЯ СУЗДАЛЬСКОГО КРАЯ. II. Находим указание и на это движе-
ние. В то время когда стали жаловаться на запустение южной Руси, в от-
даленном Суздальском крае замечаем усиленную строительную работу. При
князьях Юрии Долгоруком и Андрее здесь возникают один за другим новые
города. В 1134 г. Юрий строит город Кснятин при впадении Большой Перли в
Волгу (под Калязином). В 1147 г. становится известен городок Москва. В
1150 г. Юрий строит Юрьев "в поле" (или Польский, ныне уездный город
Владимирской губернии) и переносит на новое место возникший около этого
же времени город Переяславль Залесский^. В 1154 г. он основал на реке
Яхроме город Дмитров, названный так в честь Юрьева сына Дмитрия-Всеволо-
да, родившегося в том же году во время "полюдья", когда князь с женой
объезжал свою волость для сбора дани. Около 1155 г. Андрей Боголюбский
основал город Боголюбов пониже Владимира на Клязьме^. Известия об осно-
вании городов сопровождаются в летописи известиями о построении церквей.
Оба князя, отец и сын, являются самыми усердными храмоздателями в Суз-
дальской земле". Появление перечисленных городов отмечено в древней ле-
тописи. Из других источников узнаем, что тогда же возникло много других
городов в Суздальской земле". По летописям, Тверь становится известна не
раньше XIII в.; но она является уже порядочным городом в сказании о чу-
десах владимирской иконы божией матери, составленном при жизни Андрея,
т.е. до 1174 г. Татищев в своем летописном своде говорит, что с княже-
ния Юрия Долгорукого в своих источниках, теперь исчезнувших, он начал
встречать целый ряд других новых городов в северной Руси, которые не бы-
ли известны до того времени: таковы, например, Городец на Волге, Костро-
ма, Стародуб на Клязьме, Галич, Звенигород, Вышгород при впадении Протвы
в Оку (под Серпуховом) и др. ^ Сам Андрей Боголюбский хвалился своею ко-
лонизаторскою деятельностью. Задумав основать во Владимире на Клязьме
особую русскую митрополию, независимую от Киевской, князь говорил своим
боярам: "Я всю Белую (Суздальскую) Русь городами и селами великими нас








елил и многолюдной учинил".
ЕЕ ИСТОЧНИКИ. III. Далее встречаем признак, прямо указывающий на то,
откуда шло

 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
 ЛЕКЦИЯ xvi

население, наполнявшее эти новые суздальские города и великие села.
Надобно вслушаться в названия новых суздальских городов: Переяславль,
Звенигород, Стародуб, Вышгород, Галич, - все это южно-русские названия,
которые мелькают чуть ли не на каждой странице старой киевской летописи
в рассказе о событиях в южной Руси; одних Звенигородов было несколько в
земле Киевской и Галицкой. Имена киевских речек Лыбеди и Почайны встре-
чаются в Рязани, во Владимире на Клязьме, в Нижнем Новгороде. Известна
речка Ирпень в Киевской земле, приток Днепра, на которой, по преданию
(впрочем, сомнительному), Гедимин в 1321 г. разбил южно-русских князей
"; Ирпенью называется и приток Клязьмы во Владимирском уезде. Имя самого
Киева не было забыто в Суздальской земле: село Киево на Киевском овраге
знают старинные акты XVI столетия в Московском уезде; Киев-ка-приток Оки
в Калужском уезде, село Киевцы близ Алексина в Тульской губернии. Но
всего любопытнее в истории передвижения географических названий коче-
ванье одной группы имен. В древней Руси известны были три Переяславля:
Южный, или Русский (ныне уездный город Полтавской губернии), Переяславль
Рязанский (нынешняя Рязань) и Переяславль Залесский (уездный город Вла-
димирской губернии). Каждый из этих трех одноименных городов стоит на
реке Трубеже. Это перенесение южнорусской географической номенклатуры на
отдаленный суздальский Север было делом переселенцев, приходивших сюда с
киевского юга. Известен обычай всех колонистов уносить с собою на новые
места имена покидаемых жилищ: по городам Соединенных Штатов Америки мож-
но репетировать географию доброй доли Старого Света. В позднейшем источ-
нике находим и другой след, указывающий на то же направление русской ко-
лонизации. Татищев в своем своде рассказывает, что Юрий Долгорукий, на-
чав строить новые города в своей Суздальской волости, заселял их, соби-
рая людей отовсюду и давая им "немалую ссуду" "*'. Благодаря этому в го-
рода его приходили во множестве не только русские, но и болгары, мордва
и венгры и "пределы яко многими тысячами людей наполняли". Ка








ким образом могли очутиться среди этих пришельцев даже венгры? Про-
тивником Юрия Долгорукого в его борьбе с волынским племянником был союз-
ник последнего венгерский король. Очевидно, Юрий переводил на север в
свои новые города пленных венгров, попадавшихся ему в боях на юге.

 УКАЗАНИЯ БЫЛИН. IV. Наконец, встречаем еще одно указание на то же
направление колонизации, и притом там, где всего менее можно было бы
ожидать такого указания, - в народной русской поэзии. Известно, что цикл
былин о могучих богатырях Владимирова времени сложился на юге ", но те-
перь там не помнят этих былин и давно позабыли о Владимировых богатырях.
Там их место заняли казацкие думы, воспевающие подвиги казаков в борьбе
с ляхами, татарами и турками. Эти думы, следовательно, отражают в себе
совсем другую историческую эпоху-XVI и XVII вв. Зато богатырские былины
с удивительною свежестью сохранились на далеком Севере, в Приуралье и
Заонежье, в Олонецкой и Архангельской губерниях, откуда вместе с пересе-
ленцами проникали и в дальнюю Сибирь. О Владимировых богатырях помнят и
в центральной Великороссии, но здесь не знают уже богатырских былин, не
умеют петь их, забыли склад былинного стиха: здесь сказания о богатырях
превратились в простые прозаические сказки. Как могло случиться, что на-
родный исторический эпос расцвел там, где не был посеян, и пропал там,
где вырос? Очевидно, на отдаленный Север эти поэтические сказания переш-
ли вместе с тем самым населением. которое их сложило и запело. Это пере-
несение совершилось еще до XIV в., т.е. до появления на юге России литвы
и ляхов, потому что в древнейших богатырских былинах еще нет и помина об
этих позднейших врагах Руси.
 ВЫВОДЫ. Таков ряд указаний. приводящих нас к той догадке, что на от-
даленной северо-восточной окраине Руси шло движение, похожее на то. ка-
кое мы заметили на окраине юго-западной. Общий факт тот, что с половины
XII столетия начался или, точнее, усилился отлив населения из цент-
ральной днепровской Руси к двум противоположным окраинам Русской земли и
этим отливом обозначилось начало нового, второго периода нашей истории,
подобно тому как предыдущий период начался приливом славян в Приднеп-
ровье с Карпатских склонов. Обозначив этот факт, изучим его последствия.
Я ограничусь в этом изучении только северо-восточной струей русской ко-
лонизации. Она-источник всех основных явлений, обнаружившихся в жизни
верхневолжской Руси с половины XII в.: из последствий этой колонизации
сложился весь политический и общественный быт этой Руси. Последствия эти
были чрезвычайно разнообразны. Я отмечу лишь два их ряда: 1) последствия
этнографические и 2) политические.

 _________ В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
 РАЗРЫВ НАРОДНОСТИ^ Но я теперь же укажу общее значение этого севе-
ро-восточного направления колонизации. Все ее следствия, которые я изло-
жу, сводятся к одному скрытому коренному факту изучаемого периода: этот
факт состоит в том, что русская народность, завязавшаяся в первый пери-
од, в продолжение второго разорвалась надвое. Главная масса русского на-
рода, отступив перед непосильными внешними опасностями с днепровского
юго-запада к Оке и верхней Волге, там собрала свои разбитые силы, окреп-
ла в лесах центральной России, спасла свою народность и, вооружив ее си-
лой сплоченного государства, опять пришла на днепровский юго-запад, что-
бы спасти остававшуюся там слабейшую часть русского народа от чужеземно-
го ига и влияния^.
 ЛЕКЦИЯ XVII
 ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ СЛЕДСТВИЯ РУССКОЙ КОЛОНИЗАЦИИ ВЕРХНЕГО ПОВОЛЖЬЯ.
 ВОПРОС О ПРОИСХОЖДЕНИИ ВЕЛИКОРУССКОГО ПЛЕМЕНИ.
 ИСЧЕЗНУВШИЕ ИНОРОДЦЫ ОКСКО-ВОЛЖСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ И ИХ СЛЕДЫ. ОТНОШЕНИЕ
РУССКИХ ПОСЕЛЕНЦЕВ К ФИНСКИМ ТУЗЕМЦАМ. СЛЕДЫ ФИНСКОГО ВЛИЯНИЯ НА АНТРО-
ПОЛОГИЧЕСКИЙ ТИП ВЕЛИКОРОССА, НА ОБРАЗОВАНИЕ ГОВОРОВ ВЕЛИКОРУССКОГО НА-
РЕЧИЯ, НА НАРОДНЫЕ ПОВЕРЬЯ ВЕЛИКОРОССИИ И НА СОСТАВ ВЕЛИКОРУССКОГО ОБ-
ЩЕСТВА.
 ВЛИЯНИЕ ПРИРОДЫ ВЕРХНЕГО ПОВОЛЖЬЯ НА НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО ВЕЛИКОРОССИИ
И НА ПЛЕМЕННОЙ ХАРАКТЕР ВЕЛИКОРОССА.
 ОБРАЗОВАНИЕ ВЕЛИКОРУССКОГО ПЛЕМЕНИ. Нам предстоит изучить этнографи-
ческие следствия русской колонизации Верхнего Поволжья, Ростовско-Суз-
дальского края. Эти следствия сводятся к одному важному факту в нашей
истории, к образованию другой ветви в составе русской народности - вели-
корусского племени. Чтобы оценить важность этого разветвления в нашей
истории, достаточно припомнить численное соотношение трех основных вет-
вей русского народа: великороссов приблизительно втрое больше, чем мало-
россов (в пределах России), а малороссов почти втрое больше, чем белору-
сов. Значит, великорусское племя составляет девять тринадцатых, или нес-
колько более двух третей, в общей сумме русского населения России'.
 Обращаясь ^ к изучению происхождения великорусского племени, необхо-
димо наперед отчетливо уяснить себе сущность вопроса, к решению которого
приступаем. Без сомнения, и до ХШ в. существовали некоторые местные бы-
товые особенности, сложившиеся под влиянием областного деления Русской
земли и даже, может быть, унаследованные от более древнего племенного
быта полян, древлян и пр. Но они стерлись от времени и переселений или
залегли в складе народного быта на такой глубине, до которой трудно про-
никнуть историческому наблюдению. Я разумею не эти древние племенные или
областные особенности, а распадение народности на две новые ветви,

 ЛЕКЦИЯ XVII
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

начавшееся приблизительно с XIII в., когда население центральной
среднеднепровской полосы, служившее основой первоначальной русской на-
родности, разошлось в противоположные стороны, когда обе разошедшиеся
ветви потеряли свой связующий и обобщающий центр, каким был Киев, стали
под действие новых и различных условий и перестали жить общей жизнью.
Великорусское племя вышло не из продолжавшегося развития этих старых об-
ластных особенностей, а было делом новых разнообразных влияний, начавших
действовать после этого разрыва народности, притом в краю, который лежал
вне старой, коренной Руси и в XII в. был более инородческим, чем русским
краем \ Условия, под действие которых колонизация ставила русских пере-
селенцев в области средней Оки и верхней Волги, были двоякие: этнографи-
ческие, вызванные к действию встречей русских переселенцев с инородцами
в междуречье Оки-Волги, и географические, в которых сказалось действие
природы края, где произошла эта встреча. Так в образовании великорусско-
го племени совместно действовали два фактора: племенная смесь и природа
страны.
 ИНОРОДЦЫ ОКСКО-ВОЛЖ-СКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ. Инородцы, с которыми встрети-
лись в междуречье русские переселенцы, были финские племена. Финны, по
нашей летописи, являются соседями восточных славян с тех самых пор, как
последние начали расселяться по нашей равнине. Финские племена водворя-
лись среди лесов и болот центральной и северной России еще в то время,
когда здесь не заметно никаких следов присутствия славян. Уже Иорнанд в
VI в. знал некоторые из этих племен: в его искаженных именах северных
народов, входивших в IV в. в состав готского королевства Германариха,
можно прочесть эстов, весь, мерю, мордву, может быть, черемис^. В облас-
ти Оки и верхней Волги в XI-XII вв. жили три финских племени: мурома,
меря и весь. Начальная киевская летопись довольно точно обозначает места
жительства этих племен: она знает мурому на нижней Оке, мерю по озерам
Переяславскому и Ростовскому, весь в области Белоозера. Ныне в цент-
ральной Великороссии нет уже живых остатков этих племен, но они оставили
по себе память в ее географической номенклатуре. На обширном прост-
ранстве от Оки до Белого моря мы встречаем тысячи нерусских названий го-
родов, сел, рек и урочищ. Прислушиваясь к этим названиям, легко заме-
тить, что они взяты из какого-то одного лексикона, что некогда

на всем этом пространстве звучал один язык, которому принадлежали эти
названия, и что он родня тем наречиям, на которых говорят туземное насе-
ление нынешней Финляндии и финские инородцы Среднего Поволжья, мордва,
черемисы. Так, и на этом пространстве, и в восточной полосе Европейской
России встречаем множество рек. названия которых оканчиваются на ва:
Протва, Москва, Смлва, Косва и т.д. У одной Камы можно насчитать до 20
притоков, названия которых имеют такое окончание. Va по-фински значит
вода. Название самой Оки финского происхождения: это-обрусевшая форма
финского joki, что значит река вообще. Даже племенные названия мери и
веси не исчезли бесследно в центральной Великороссии: здесь встречается
много сел и речек, которые носят их названия. Уездный город Тверской гу-
бернии Весьегонск получил свое название от обитавшей здесь веси Егонской
(на реке Егоне). Определяя по этим следам в географической номенклатуре
границы расселения мери и веси, найдем, что эти племена обитали некогда
от слияния Сухоны и Юга, от Онежского озера и реки Ояти до средней Оки,
захватывая северные части губерний Калужской, Тульской и Рязанской.
Итак, русские переселенцы, направлявшиеся в Ростовский край, встречались
с финскими туземцами в самом центре нынешней Великороссии.
 ВСТРЕЧА РУСИ И ЧУДИ. Как они встретились и как одна сторона по-
действовала на другую? Вообще говоря, встреча эта имела мирный характер.
Ни в письменных памятниках, ни в народных преданиях великороссов не уце-
лело воспоминаний об упорной и повсеместной борьбе пришельцев с туземца-
ми"*. Самый характер финнов содействовал такому мирному сближению обеих
сторон. Финны при первом своем появлении в европейской историографии от-
мечены были одной характеристической чертой-миролюбием, даже робостью,
забитостью. Тацит в своей Германии говорит о финнах, что это удивительно
дикое и бедное племя, не знающее ни домов, ни оружия^. Иорнанд называет
финнов самым кротким племенем из всех обитателей европейского Севера ^
То же впечатление мирного и уступчивого племени финны произвели и на
русских. Древняя Русь все мелкие финские племена объединяла под одним
общим названием чудь. Русские, встретившись с финскими обитателями нашей
равнины, кажется, сразу почувствовали свое превосходство над ними. На
это указывает ирония, которая звучит в русских словах, производных от
коренного чудь, -

 КЛЮЧЕВСКИЙ

 ЛЕКЦИЯ XVII

 "скотья бога" христианства местная
чудить, чудно, чудак и т.п. Судьба финнов на европейской почве слу-
жит оправданием этого впечатления. Некогда финские племена были расп-
ространены далеко южнее линии рек Москвы и Оки-там, где не находим их
следов впоследствии. Но народные потоки, проносившиеся по южной Руси,
отбрасывали это племя все далее к северу; оно все более отступало и,
отступая, постепенно исчезало, сливаясь с более сильными соседями. Про-
цесс этого исчезновения продолжается и до сих пор. И^ сами колонисты не
вызывали туземцев на борьбу. Они принадлежали в большинстве к мирному
сельскому населению, уходившему из юго-западной Руси от тамошних невзгод
и искавшему среди лесов Севера не добычи, а безопасных мест для хлебопа-
шества и промыслов. Происходило заселение, а не завоевание края, не по-
рабощение или вытеснение туземцев. Могли случаться соседские ссоры и
драки; но памятники не помнят ни завоевательных нашествий, ни оборони-
тельных восстаний^. Указание на такой ход и характер русской колонизации
можно видеть в одной особенности той же географической номенклатуры Ве-
лико-россии. Финские и русские названия сел и рек идут не сплошными по-
лосами, а вперемежку, чередуясь одни с другими. Значит, русские пересе-
ленцы не вторгались в край финнов крупными массами, а, как бы сказать,
просачивались тонкими струями, занимая обширные промежутки, какие оста-
вались между разбросанными среди болот и лесов финскими поселками. Такой
порядок размещения колонистов был бы невозможен при усиленной борьбе их
с туземцами. Правда, в преданиях Великороссии уцелели некоторые смутные
воспоминания о борьбе, завязывавшейся по местам, но эти воспоминания го-
ворят о борьбе не двух племен, а двух религий. Столкновения вызывались
не самою встречей пришельцев с туземцами, а попытками распространить
христианство среди последних. Следы этой религиозной борьбы встречаются
в двух старинных житиях древних ростовских святых, подвизавшихся во вто-
рой половине XI в., епископа Леонтия и архимандрита Авра-амия: по житию
первого ростовцы упорно сопротивлялись христианству, прогнали двух пер-
вых








епископов, Феодора и Иллариона, и умертвили третьего, Леонтия; из жития Авраамия, подвизавшегося вскоре после Леонтия, видно, что в Ростове был один конец, называвшийся Чудским, - знак, что большинство населения этого города было русское. Этот Чудской конец и после Леонтия оставался в язычестве, поклонялся идолу славянского Белеса. Значит, еще до введения

меря начала уже перенимать языческие верования русских славян. По жи-
тию Леонтия, все ростовские язычники упорно боролись против христианских
проповедников, т.е. вместе с чудью принимала участие в этой борьбе и
ростовская русь. Сохранилось даже предание, записанное в XVII в., что
часть языческого, очевидно, мерянского населения Ростовской земли, убе-
гая "от русского крещения", выселилась в пределы Болгарского царства на
Волгу к родственным мери черемисам. Значит, кой-где и кой-когда завязы-
валась борьба, но не племенная, а религиозная: боролись христиане с
язычниками, а не пришельцы с туземцами, не русь с чудью.
 ФИНСКИЕ ЧЕРТЫ. Вопрос о взаимодействии руси и чуди, о том, как оба
племени, встретившись, подействовали друг на друга, что одно племя за-
имствовало у другого и что передало другому, принадлежит к числу любо-
пытных и трудных вопросов нашей истории. Но так как этот процесс окон-
чился поглощением одного из встретившихся племен другим, именно поглоще-
нием чуди русью, то для нас важна лишь одна сторона этого взаимо-
действия, т.е. влияние финнов на пришлую русь. В этом влиянии этногра-
фический узел вопроса о происхождении великорусского племени, образовав-
шегося из смеси элементов славянского и финского с преобладанием перво-
го. Это влияние проникало в русскую среду двумя путями: 1) пришлая русь,
селясь среди туземной чуди, неизбежно должна была путем общения, со-
седства кое-что заимствовать из ее быта; 2) чуд