ельстве греческих и
русских царей-самодержцев над всем православным миром. Вот почему Иван
IV нашел необходимым укрепить принятие царского титула соборным письмен-
ным благословением греческих святителей со вселенским патриархом конс-
тантинопольским во главе: московскому акту 1547 г. в Кремле придавали
значение вселенского церковного деяния. Любопытно, что и в этот акт вос-
точных иерархов внесено московское сказание о царском венчании Владимира
Мономаха. Есть византийское известие XIV в., что русский великий князь
носил чин стольника (то той етп, TponrfesDs 6"p(pixiov) при дворе гре-
ческого царя, владыки вселенной (8 тг)"; O'MOV^VTX; трюч х"1 йрхюу), как
учила о нем византийская иерархия, а Василий Темный в одном послании к
византийскому императору называет себя "сватом святого царства его" ^ё.
Теперь по московской теории XV-XVI вв. этот стольник и сват вселенского
царя превратился в его товарища, а потом преемника. Эти идеи, на которых
в продолжение трех поколений пробовала свои силы московская политическая
мысль, проникали и в мыслящее русское общество. Инок одного из псковских
монастырей Филофей едва ли высказывал только свои личные мысли, когда
писал отцу Грозного, что все христианские царства сошлись в одном его
царстве, что во всей поднебесной один он православный государь, что
Москва-третий и последний Рим"*.
 ИДЕЯ БОЖЕСТВЕННОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ ВЛАСТИ. Изложенные подробности, не
все одинаково важные сами по себе, все любопытны как своего рода символы
политического мышления, как выражение усиленной работы политической мыс-
ли, какая началась в московских государственных умах при новых условиях
положения. В новых титулах и церемониях, какими украшала или обставляла
себя власть, особенно в генеалогических и археологических легендах, ка-
кими она старалась осветить свое прошлое, сказывались успехи ее полити-
ческого самосознания. В Москве чувствовали, что значительно выросли, и
искали исторической и даже богословской мерки для определения своего
роста. Все это вело к попытке вникнуть в сущность верховной власти, в ее
основания, происхождение и назначение. Увидев себя в новом положении,
московский государь нашел недостаточным прежний источник своей власти,
каким служила отчина и дедина, т.е. преемство от отца и деда. Теперь он
хотел поставить свою власть на более

возвышенное основание, освободить ее от всякого земного юридического
источника. Идея божественного происхождения верховной власти была нечуж-
да и предкам Ивана III; но никто из них не выражал этой идеи так твердо,
как он, когда представлялся к тому случай. В 1486 г. некий немецкий ры-
царь Поппель, странствуя по малоизвестным в Европе отдаленным краям, ка-
ким-то образом попал в Москву ". Вид столицы неведомого Московского го-
сударства поразил его как политическое и географическое открытие. На ка-
толическом Западе знали преимущественно Русь Польско-Литовскую, и многие
даже не подозревали существования Руси Московской. Воротясь домой, Поп-
пель рассказывал германскому императору Фридриху III, что за Польско-Ли-
товской Русью есть еще другая Русь, Московская, не зависимая ни от
Польши, ни от татар, государь которой будет, пожалуй, посильнее и побо-
гаче самого короля польского. Удивленный таким неожиданным известием,
император послал Поппеля в Москву просить у Ивана руки одной из его до-
черей для своего племянника и в вознаграждение за это предложить мос-
ковскому князю королевский титул. Иван благодарил за любезное предложе-
ние, но в ответ на него велел сказать послу ": "А что ты нам говорил о
королевстве, то мы божиею милостью государи на своей земле изначала, от
первых своих прародителей, а поставление имеем от бога, как наши праро-
дители, так и мы. Молим бога, чтобы нам и детям нашим дал до века так
быть, как мы теперь государи на своей земле, а поставления как прежде ни
от кого не хотели, так и теперь не хотим". Подобно^* деду, царь Иван в
беседе с польско-литовскими послами, жалуясь на то, что король Сигиз-
мунд-Август не признает его титулов и прав, ими выражаемых, говорил, что
эти права даны ему богом и ни в чьем признании не нуждаются ^.
 ВОТЧИНА И ГОСУДАРСТВО. Таковы успехи, достигнутые московским полити-
ческим самосознанием путем столь разнообразных усилий. Объединение Вели-
короссии повело к мысли о соединении всей Руси под одною властью и к
стремлению придать этой власти не только всероссийское, но и вселенское
значение. Но во имя чего объединили Великороссию и хотели объединить всю
Русь? Иван III настойчиво заявлял и его преемники повторяли, что вся
Русская земля - их отчина. Значит, новый союз, образуемый объединявшейся
Великороссией, подводился под старую политическую

 ЛЕКЦИЯ XXVI
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

форму; ни из чего не видно, чтобы Иван III понимал ' отчину как-ни-
будь иначе, не так, как понимали эту форму его удельные предки. Но об-
щественные союзы имеют свою природу, требующую соответственных ей поли-
тических форм. В удельной вотчине, где свободные обыватели находились к
князю во временных договорных отношениях, езкеминутно способных пор-
ваться, князь был собственником только территории, земельного прост-
ранства с хозяйственными угодьями. Страна, населенная целым народом, для
которого она стала отечеством, соединившись под одною властью, не могла
оставаться вотчинной собственностью носителей этой власти. В Москве за-
являли притязание на всю Русскую землю как на целый народ во имя госу-
дарственного начала, а обладать ею хотели как отчиной на частном
удельном праве. В этом состояло внутреннее противоречие того объедини-
тельного дела, которое с таким видимым успехом довершали Иван N и его
преемник. Иван III, первый из московских князей громко объявлявший всю
Русскую землю своей вотчиной, кажется, чувствовал это противоречие и ис-
кал из него выхода, усиливаясь согласовать свою вотчинную власть с тре-
бованиями изменившегося положения^*. Увидев себя государем целого пра-
вославного народа, он сознавал, хотя и смутно, те новые обязанности, ка-
кие ложились на него как на поставленного свыше блюстителя народного
блага. Мысль об этом мелькнула при одном случае, о котором, впрочем, уз-
наем далеко не из первого источника. В 1491 г. по договору Иван велел
своим удельным братьям послать их полки на помощь своему крымскому союз-
нику хану Менгли-Гирею. Удельный князь Андрей углицкий не послушался, не
послал своих полков. В Москве сначала смолчали и, когда князь Андрей
приехал в столицу, приняли его ласково, но потом неожиданно схватили и
посадили в тюрьму. Митрополит по долгу сана ходатайствовал перед великим
князем за арестованного; но Иван отказался дать ему свободу, говоря, что
этот князь и раньше несколько раз злоумышлял против него. "Да это бы еще
ничего, - добавил Иван, - но, когда я умру, он будет искать великого княже-
ния под внуком





моим и если даже не добудет княжения, то смутит детей моих, и станут они воевать друг с другом, а татары будут Русскую землю бить, жечь и пленить и дань опять наложат, и кровь христианская польется по-прежнему, и все мои труды останутся напрасны, и вы по-прежнему будете рабами татар". Так повествует Татищев в своем летовиеном своде, не указывая, откуда заимствовал словА

великого князя. Во всяком случае с тех пор, как обеспечен был успех
московского собирания Руси, в Иване III, его старшем сыне и внуке начи-
нают бороться вотчинник и государь, самовластный хозяин и носитель вер-
ховной государственной власти. Это колебание между двумя началами или
порядками обнаруживалось в решении важнейших вопросов, поставленных са-
мым этим собиранием, - о порядке преемства власти, об ее объеме и форме.
Ход политической жизни объединенной Великороссии более чем на столетие
испорчен был этим колебанием, приведшим государство к глубоким потрясе-
ниям, а династию собирателей-к гибели.
 ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИЕ. Мы уже знаем, как еще до Ивана фактическим, не юри-
дическим путем устанавливался в московском княжеском доме порядок пре-
емства великокняжеской власти в прямой нисходящей линии. Все зависело от
обстоятельств и хана; но обстоятельства и воля хана обыкновенно склады-
вались в пользу такого порядка и образовали обычай, в силу которого ве-
ликое княжение уже с Димитрия Донского стало не только московской отчи-
ной, но именно отчиной старшего сына московского великого князя. Василий
Темный, столько потерпевший в борьбе за этот порядок, придумал средство
упрочить его, еще при своей жизни назначив старшего своего сына Ивана
великим князем-соправителем. Иван хотел последовать примеру отца и стар-
шего сына своего от первой жены Ивана так же назначил своим соправите-
лем. Но соправитель умер, оставив сына Димитрия, когда и у Софьи подрас-
тал сын Василий. У Ивана III получились две нисходящие и равносильные
линии: представитель старшей (внук) на одно колено был ниже представите-
ля младшей (сын). Бояре по нелюбви к Софье были за внука. Софья с сыном
завела темную придворную интригу, которая открылась, и рассерженный Иван
решил назначить соправителем и наследником внука. Но он не довольство-
вался простым изъявлением своей воли: недавний обычай назначать наслед-
ника, предварительно объявив его соправителем, он хотел освятить тор-
жественным церковным венчанием избранника на великое княжение. Из визан-
тийских коронационных обрядников выбрали подходящие церемонии, дополнили
их подходящими к случаю подробностями и составили "чин" поставления Ди-
митрия Ивановича на великое княжение, дошедший до нас в современной ру-
кописи^. Венчание происходило в Успенском соборе в

 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
 ЛЕКЦИЯ xxvi

 1498 г." Великий князь-дед возложил на великого князя-внука шапку, венец и бармы, оплечье, широкий отложной воротник. Во время венчания митрополит, обращаясь к деду, называл его "преславным царем самодержцем". Торжественная минута вызвала в московском князе потребность оглянуться назад и призвать старину, историю, в оправдание нового порядка престолонаследия-в прямой нисходящей линии ^. Обратясь к митрополиту, Иван сказал: "Отец митрополит! божиим изволением от наших прародителей, великих князей, старина наша оттоле и до сих мест: отцы наши, великие князья, сыновьям своим старшим давали великое княжение; и я было сына своего первого, Ивана, при себе благословил великим княжением; но божьею волей сын мой Иван умер; у него остался сын первый Димитрий, и я его теперь благословляю при себе и после себя великим княжением Владимирским, Московским и Новгородским, и ты бы его, отец, на великое княжение благословил". По^* прямому смыслу этих слов Иван решил при назначении преемника держаться прямой нисходящей линии в самом строгом смысле слова. Торжественное церковное венчание, освящавшее такой порядок престолонаследия, можно считать тогдашней формой издания основных законов. Такие законы, и впереди всех закон о престолонаследии, были особенно необходимы в момент превращения непомерно расширившейся вотчины Даниловичей в Московское государство: государство тем и отличается от вотчины, что в нем воля вотчинника уступает место государственному закону. Но Иван сам же нарушил свое столь торжественное установление. Софья успела поправить свои дела: венчанный внук был разжалован и заключен под стражу, а сын пожалован и посажен на великое княжение "самодержцем". "Разве я не волен в своем внуке и в своих детях? Кому хочу, тому и дам княжение", -сказал однажды Иван по другому случаю^"; здесь в нем говорил своенравный хозяин-вотчинник, а не государь, которым издан первый Судебник. Та же мысль о произвольном выборе преемника между нисходящими выражена и в договоре, заключенном между Василием и Юрием, старшими сыновьями Ивана III, е






ще при его жизни и по его воле: отец благословляет великим княжеством
сына, которого хочет, невзирая на старшинство. Преемником Ивана III дан
был пример, которому они следовали с печальным постоянством, - одной ру-
кой созидать, а другой разрушать свое создание, пока не разрушили соз-
данного ими государства^*.

 РАСШИРЕНИЕ ВЛАСТИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ. Такое же колебание заметно и в оп-
ределении объема и формы верховной власти. Усиленная работа политической
мысли повела не к одному лишь накоплению новых украшений вокруг великого
князя и его титула; от этой работы оставались и некоторые практические
осадки. Новое значение верховной власти, постепенно уясняясь, отражалось
не только на придворном церемониале, но и на государственном праве. Мы
знаем, как великие князья московские уже с первой половины XIV в. посте-
пенно усиливали вотчинное преобладание старшего своего наследника над
младшими князьями удельными. Иван III в своем завещании довел это усиле-
ние до небывалых размеров: старшему своему сыну и наследнику великого
княжения он одному завещал более 60 городов с уездами или целых земель с
городами и пригородами" а четырем удельным его братьям, всем вместе, бы-
ло дано не более 30 городов, притом большею частью малозначительных".
Теперь великий князь московский стал гораздо богаче и сильнее всех
удельных своих родичей, вместе взятых. Это было практическое средство, к
которому прибегали и предшественники Ивана III для обеспечения полити-
ческого преобладания старшего наследника. Иван III и здесь сделал важное
нововведение, в котором сказалось действие государственных идей, усилен-
но проникавших в сознание московского государя. Усиливая материальное
преобладание старшего сына, великого князя, он в своей духовной дал ему
и существенные политические преимущества над младшими удельными
братьями. В этом отношении духовная Ивана есть первый акт своего рода в
истории нашего государственного права: в нем видим попытку определить
состав верховной власти. Перечислю эти политические преимущества, данные
великому князю над удельными. 1) До сих пор все князья-сонаследники сов-
местно по долям или участкам владели городом Москвой, собирали с нее
дань и пошлины, прямые и косвенные налоги; в духовной Ивана III важней-
шие статьи финансового управления столицей, торговые пошлины и сборы с
торговых помещений предоставлены одному великому князю, который тольк





о выдавал из них по 100 рублей (не менее 10 тысяч рублей на наши
деньги) в год каждому из удельных своих братьев. 2) До сих пор удельные
князья творили суд и расправу по всем делам каждый в своем участке сто-
лицы и в принадлежавших ему подмосковных селах; по духовной Ивана III,
суд по важнейшим уголовным делам во

 ЛЕКЦИЯ xxvi
в. о. КЛЮЧЕВСКИЙ

всей Москве и в подмосковных станах, доставшихся в удел братьям, при-
надлежал исключительно великому князю. 3) До сих пор каждый владе-
тельный
князь, великий, как и удельные, бил или мог бить свою монету, и в на-
ших
нумизматических кабинетах вы найдете много экземпляров удельной моне-
ты
 XIV и XV вв.; по духовной Ивана III, право чеканить монету предостав-
лено
было одному великому князю московскому. 4) До сих пор, согласно с
удельным порядком владения, удельные князья могли располагать своими
во-
тчинами в завещаниях по личному усмотрению ^. Димитрий Донской впер-
вые
ввел некоторое ограничение в это право, постановив в своей духовной,
что
удельный князь, умирая бессыновным, не мог никому завещать свой удел,
который по смерти бессыновного владельца делился между оставшимися
братьями по усмотрению матери ^. В духовной Ивана III это ограничение
направлено исключительно в пользу великого князя: выморочный удел
весь,
без раздела, переходил к последнему. Часть удела, выделенная княги-
не-вдове "на прожиток", оставалась в ее пользовании только до ее
смерти,
 "до живота", а потом также отходила к великому князю^. ВРЕД УДЕЛЬНОГО
ВЛАДЕНИЯ. Видим, что духовная Ивана III определяет ве-
рховную власть великого князя только с одной стороны-по отношению к
князьям удельным. Великий князь, прежде превосходивший удельных роди-
чей
только размерами своих владений, количеством материальных средств,
те-
перь сосредоточил в своем лице и наибольшее количество политических
прав. Преемник Ивана III вступал на великокняжеский стол более госу-
да-
рем, чем сам Иван. Удельные^* братья, в первую половину Иванова кня-
жения
еще способные наделать больших хлопот великому князю, потом являются
пе-
ред ним бессильными и бесправными владетелями. Они беднели и падали
все
более, вели хищническое управление в своих уделах и все-таки нужда-
лись,
не были в состоянии нести расходы на татар, занимали деньги у кого и
сколько могли, иногда по 2 рубля на соль, и не платили процентов,
умира-
ли в больших долгах, возлагая уплату их на великого князя, которому
от-
казывали свои уделы. В таких чертах рисуется их хозяйственное положе-
ние
в их духовных грамотах. Еще печальнее было положение удельных братьев
великого князя Василия. Они иногда помышляли о побеге в Литву, но по
об-
наружении замысла униженно ходатайствовали о прощении через митропо-
лита,
монахов)

московских бояр, называли себя холопами великого князя, своего "госу-
даря". С ними и не стеснялись в Москве ни при Иване, ни при Василии:
они
знали, что за ослушание и за крамолу по одному доносу, даже только по
подозрению, их ждет московская тюрьма. Но удельное право формально
приз-
навали оба этих великих князя, заключали с удельными договоры на ста-
рых
условиях, как с независимыми владетелями, только обязывая их быть не-
отс-
тупными от великих князей "никуда ни к кому никоторыми делы", ни с
кем
не заключать договоров, вообще не сноситься без ведома великих князей
и
под их детьми, своими племянниками, великих княжеств не подыскивать:
по-прежнему действуют личные обязательства вместо закона. Однако, бе-
зо-
пасные сами по себе, по своей политической и нравственной слабости,
нес-
пособные и своих уделов устроить, не то чтобы царством править, как
ото-
звался о своих удельных братьях великий князь Василий, они не перес-
тали
быть вредными при тогдашнем ходе дел и при складе общества того вре-
мени.
 Удельные предания были еще слишком свежи и кружили слабые удельные
голо-
вы при всяком удобном случае. Удельный князь был крамольник если не
по
природе, то по положению: за него цеплялась всякая интрига, заплетав-
шая-
ся в сбродной придворной толпе. В московском Кремле от него ежеминут-
но
ожидали смуты; всего более боялись его побега за границу, в Литву,
хотя
эта опасность была, может быть, лучшим средством освободить госу-
дарство
от этих ни на что не пригодных остатков безнарядной старины, как это
средство избавило Василия Темного от его злейших врагов, князей мо-
жайс-
кого и Шемячича. Формальное, т.е. притворное, признание удельного
пра-
ва, не соответствовавшее действительным отношениям, внося фальшь в
госу-
дарственную жизнь, мешало московским государям уяснить себе и прово-
дить
одно из основных начал государственного порядка-единство, цельность
вер-
ховной власти. Печальный опыт отца и свой собственный заставил Ивана
III
тревожно задуматься над мыслью о такой власти. Московский посланец от
его имени говорил в Вильне его дочери, великой княгине литов

ской: "Слыхал я, каково было нестроение в Литовской земле, коли было
государей много, а и в нашей земле, слыхала ты, каково было нестрое-
ние
при моем отце, а после отца каковы были дела и у меня с братьями, на-
де-
юсь, слыхала же, а иное и сама помнишь"". НЕРЕШИТЕЛЬНОСТЬМОСКО-ВСКИХ
ГОСУДАРЕЙ. Но, восприимчивые к идее само
лвкция xxvi
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

держания, московские государи очень туго усвояли себе мысль о едино-
державии. Мы скоро увидим, как Иван IV, торжественно принявший посто-
ян-
ный титул царя и самодержца, в полемике с князем Курбским принялся за
напряженную разработку нового взгляда на самодержавие, незнакомого
Древ-
ней Руси; но и он не мог отрешиться от удельных привычек"*. В духов-
ной
 1572 г., назначив своим преемником старшего сына, Ивана, он отказал
ему
все царство Русское, но при этом выделил и второму сыну, Федору,
удел,
набранный из городов в разных частях государства (Суздаль, Кострома,
Во-
локоламс