топись; он был
и редактором вошедших в состав свода устных народных преданий и письмен-
ных повествовании, в том числе и самой Несторовой летописи.
тель руководился хронологическим планом, положенным в основу всего
свода. Для постройки этого плана составитель располагал, с одной сторо-
ны, указаниями византийских хронографов и датами русских договоров с
греками, а с другой-числом лет киевских княжений, хранившимся в памяти
киевского общества^. В Повести о начале Русской земли вслед за преданием
о нашествии хозар на полян встречаем такую вставку под 852 г.: сказав,
что при императоре Михаиле III "нача ся прозывати Русская земля", потому
что тогда Русь напала на Царьград, как повествуется о том в греческом
летописании, автор вставки продолжает: "тем же отселе почнем и числа по-
ложим". Эта вставка, очевидно, сделана составителем свода. Хронологию
свою он ведет от потопа, указывая, сколько лет прошло от потопа до Авра-
ама, от Авраама до исхода евреев из Египта и т.д. Высчитывая различные
хронологические периоды, составитель свода доходит до того времени, ког-
да (в 882 г.) Олег утвердился в Киеве: "от первого лета Михайлова до
первого лета Олгова, русского князя, лет 29, а от первого лета Олгова,
понелиже седе в Киеве, до первого лета Игорева лет 31" и т.д. Пересчи-
тывая лета по княжениям, составитель свода доходит до смерти великого
князя киевского Святополка: "а от смерти Ярославли до смерти Святополчи
лет 60". Смерть Святополка, случившаяся в 1113 г., служит пределом хро-
нологического расчета, на котором построен свод. Итак, свод составлен
уже при преемнике Святополка Владимире Мономахе, не раньше 1113 г. Но мы
видели, что Киево-Печерская летопись прерывается еще при Святополке,
1110 годом; следовательно, хронологический расчет свода не принадлежит
начальному киевскому летописцу, не дожившему до смерти Святополка или,
по крайней мере, раньше ее кончившему свою летопись, а сделан рукою, пи-
савшею в княжение Святополкова преемника Владимира Мономаха, т.е. между
1113 и 1125 гг. На это именно время и падает приведенная мною Сильвест-
рова приписка 1116 г. Этого Сильвестра я и считаю составителем свода ^.
 НЕСТОР И СИЛЬВЕСТР. Теперь можно объяснить отношение этого Сильвестра
и к Начальной летописи и к летописцу Нестору. Так называемая Начальная
летопись, читаемая нами по Лаврентьевско-му и родственным ему спискам,
есть летописный свод, а не подлинная летопись киево-печерского инока.
Эта Киево-Печерская летопись не дошла до нас в подлинном виде, а, частью
сокращенная, частью дополненная вставками, вош-
 ЛЕКЦИЯ VI
 ИСТОРИКО-КРИТИЧЕСКИЙ РАЗБОР НАЧАЛЬНОЙ ЛЕТОПИСИ. ЕЕ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ
ДАЛЬНЕЙШЕГО РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ. ОШИБОЧНОСТЬ ХРОНОЛОГИЧЕСКОЙ ОСНОВЫ
СВОДА И ПРОИСХОЖДЕНИЕ ОШИБКИ.
 ОБРАБОТКА СОСТАВНЫХ ЧАСТЕЙ СВОДА ЕГО СОСТАВИТЕЛЕМ. НЕПОЛНОТА ДРЕВНЕЙ-
ШИХ СПИСКОВ НАЧАЛЬНОЙ ЛЕТОПИСИ. ИДЕЯ СЛАВЯНСКОГО ЕДИНСТВА, ПОЛОЖЕННАЯ В
ЕЕ ОСНОВУ. ОТНОШЕНИЕ К ЛЕТОПИСИ ИЗУЧАЮЩЕГО. ЛЕТОПИСИ XII в. ИСТОРИЧЕСКИЕ
ВОЗЗРЕНИЯ ЛЕТОПИСЦА.
 Мы ' рассмотрели происхождение, состав и источники древнейшего лето-
писного свода, который принято называть Начальной летописью, и признали
наиболее вероятным составителем его игумена Сильвестра. Нам предстоит
оценить этот памятник, как исторический источник, чтобы этой оценкой ру-
ководиться в изучении древнейших его известий о Русской земле. Этот па-
мятник, важный сам по себе как древнейший и основной источник русской
истории, становится еще ценнее потому, что был в истинном смысле слова
начальной летописью: дальнейшее летописание примыкало к ней, как ее не-
посредственное продолжение и посильное подражание; последующие состави-
тели летописных сводов обыкновенно ставили ее во главе своих временни-
ков.
 В разборе Начальной летописи наше внимание сосредоточится на самом
составителе свода, на том, что внес он своего в собирательную работу
сведения разнородного материала, вошедшего в состав свода. Ему принадле-
жат хронологическая основа свода, способ обработки источников и взгляд
на исторические явления, проведенный по всему своду.
 ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА СВОДА. Хронологическая канва, по которой выве-
ден рассказ свода, служит одною из связей, придающих некоторую цельность
разновременным и разнородным его

 ЛЕКЦИЯ VI
частям и известиям, почерпнутым из столь разносторонних источников. В
исходной точке этого плана лежит ошибка, в которую русский бытописатель
был введен греческим источником. В XI в. на Руси был уже известен в сла-
вянском переводе так называемый Летописец вскоре или вкратце цареградс-
кого патриарха Никифора (умер в 828 г.) с продолжением. Мы видели, поче-
му составитель нашего свода старался прикрепить начальный пункт русской
хронологии к году воцарения императора Михаила III. Никифоров летописец
и ввел его в ошибочный расчет. Академик Шахматов обстоятельно выяснил,
как это случилось. В хронологической таблице Никифорова летописца, по
которой составитель нашего свода строил свой план, от р. х. до императо-
ра Константина, точнее, до первого вселенского собора, по ошибке постав-
лено 318 лет вместо 325, т.е. за год собора принято число отцов, на нем
заседавших, а сумма лет от собора до воцарения Михаила выведена по не-
точности слагаемых в 542 вместо 517; сложением 318с 542 и получился для
воцарения Михаила год от р. х. 860, а от сотворения мира 6360, так как
летописец Никифора считал от сотворения мира до р. х. ровно 5500, а не
5508 лет, как считаем мы. Вышла ошибка в 18 лет. Не принимая во внимание
участия Никифорова летоисчисления в образовании года 6360, вычитая из
него 5508, получали для воцарения Михаила год от р. х. 852 вместо 860 и
этим недоразумением нечаянно уменьшали ошибку на 8 лет, не доходя до ис-
тины, т.е. до 842 г., только 10 лет. Впрочем, эта ошибка в определении
исходного хронологического пункта мало вредила дальнейшим расчислениям
русского хронолога XII в.: коррективом служили ему даты договоров с гре-
ками. Держась своего летосчисления и относя воцарение Михаила к 6360 г.
от сотворения мира, но зная по преданию или по соображению, что Олег
умер в год второго своего договора с греками, составитель свода на время
от воцарения Михаила до Олеговой смерти, т.е. до первого года Игорева
княжения, отсчитал в своей таблице ровно столько лет (60), сколько того
требует дата договора-6420 г. Я решился ввести вас в э








ти хронологические подробности только для того, чтобы вы видели, с
какими затруднениями приходилось бороться составителю свода и как отно-
ситься к его ранним хронологическим показаниям. Надобно отдать ему долж-
ное: при скудных средствах он вышел из своих затруднений с большим успе-
хом. Он отнес к 866 г. нападение Руси на Царьград, которое, как теперь
известно, произошло в 860 г. Соответственно тому и предшествующие собы-
тия, им

 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
 ЛЕКЦИЯ VI

рассказанные, раздоры между северными племенами по изгнании варягов,
призвание князей, утверждение Аскольда и Дира в Киеве, надобно отодви-
гать несколько назад, к самой середине IX в. Неточности в отдельных го-
дах ничему не мешают, и сам составитель свода придавал своим годам ус-
ловное, гадательное значение. Встречая в древней Повести ряд тесно свя-
занных между собою событий и не умея каждое из них пометить особым го-
дом, он ставил над их совокупностью ряд годов, в пределах которых они,
по его расчету, должны были произойти. Так, изгнание варягов, бравших
дань с северных племен, усобицы между этими племенами, призвание князей,
смерть братьев Рюрика через два года по призвании и уход Аскольда с Ди-
ром в Киев он пометил суммарно тремя годами, 860,861 и 862, и мы плохо
понимаем его, приурочивая все эти события, и в том числе призвание кня-
зей, к одному последнему 862 г. Заслуга составителя свода в том, что он,
располагая сбивчивыми данными византийских источников, умел уловить на-
чальный конец нити отечественных преданий-данничество северных племен
варягам, и на расстоянии двух с половиной столетий, ошибаясь на 6-7 лет,
прикрепить этот конец к верно рассчитанному хронологическому пункту, к
половине IX в.
 СПОСОБ ОБРАБОТКИ. Сцепив весь свод одной хронологической основой и
набросив летописную сеть на его нелетописные части, Сильвестр внес в
свое произведение еще более единства и однообразия, переработав его сос-
тавные статьи по одинаковым приемам. Переработка состояла главным обра-
зом в том, что по всему своду проведены исторические воззрения хроногра-
фа Георгия Амартола. Этот хронограф служил для него не только источником
известий, касавшихся Руси, Византии и южных славян, но и направителем
его исторического мышления. Так, в начале Повести временных лет он пос-
тавил заимствованный у Амартола очерк разделения земли между сыновьями
Ноя и эту географическую классификацию, или таблицу, пополнил собствен-
ным перечнем славянских, финских и варяжских племен, дав им место в Афе-
товой части. Для объяснения важных отечественных явлений он ищет анало-
гий у того же Амартола и таким образом в их изложение вносит сравни-
тельно-исторический прием. Характерное место Повести о нравах и обычаях
русских славян он пополнил извлечением из Амартола о нравах сириян, вак-
тириян и других народов и к ним от себя прибавил заметку о половцах, о
которых неизвестный автор

 Повести едва ли имел какое-нибудь понятие: они стали известны на Руси
после Ярослава. Вообще, эта часть свода носит на себе следы столь усерд-
ной переработки со стороны его составителя, что в ней трудно отделить
подлинный текст от Сильвестровых вставок и изменений. К этому надобно
прибавить еще тщательность, с какой Сильвестр старался воспользоваться
для своего свода всем наличным запасом русской повествовательной
письменности. Он был знаком с древней новгородской летописью и из нее
привел рассказ о действиях Ярослава в Новгороде в 1015 г. по смерти от-
ца. Киевские события этого года он изложил по сказанию о Борисе и Глебе,
составленному монахом Иаковом в начале XII в. Едва ли не он же сам сос-
тавил и сказание о крещении Руси по древнему житию князя Владимира, ши-
роко воспользовавшись при этом Палеей, полемическим изложением Ветхого
завета, направленным против магометан и частью католиков, которое препо-
дает Владимиру греческий философ-миссионер. Он вставил в свод под 1097
г. и обстоятельный рассказ об ослеплении теребовльского князя Василька,
написанный Василием, лицом, близким к Васильку. Он же поместил в трех
местах Несторовой летописи части упомянутого мною Сказания о Печерском
монастыре и преподобном Феодосии, может быть, им же и написанного. Про-
водя свою мысль в сравнительно-историческом освещении, составитель свода
не боялся вносить в летописное изложение прагматический беспорядок, сое-
динял под одним годом разновременные, но однородные явления. Вспомнив,
что около 1071 г. в Киеве явился волхв, о котором в Печерской летописи
не было известия, он вставил в нее вместе с рассказом об этом волхве це-
лое учение о "бесовском наущении и действе", о пределах силы бесов над
людьми и о способах их действия на людей, особенно посредством волхвов.
Эта демонология иллюстрируется несколькими любопытными рассказами о
волхвах и кудесниках на Руси того времени и параллельными библейскими
примерами. Время событий, рассказанных Сильвестром под 1071 г... обозначе-
но летописными выражениями: "в си же времена, в си лета"; но два случая
и








з рассказанных несомненно были позднее 1071 г. Так не мог написать
простой летописец, каким был Нестор, записывавший события из года в год.
Впечатление ученого книжника, производимое широким знакомством состави-
теля свода с иноземными и своими источниками и способом пользования ими,
усиливается еще проблесками критической мысли. Составитель против мне-
ния, будто основатель Киева был не более как перевозчик через Днепр, и в
критической вставке,

 ЛЕКЦИЯ VI
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

внесенной в Повесть временных лет, доказывает преданием, что Кий был
князь в роду своем и ходил в Царьград, где был принят с большим почетом
самим царем; только имени этого царя составитель не знает, в чем и соз-
нается. Точно так же ходили различные толки о месте крещения князя Вла-
димира; составитель выбирает из них наиболее достоверное предание.
 ^ НЕПОЛНОТА ДРЕВНЕЙШИХ СПИСКОВ. Но едва ли одной этой критической
разборчивостью можно объяснить заметную неполноту свода: в позднейших
списках Начальной летописи встречаем ряд известий, которые не нашли себе
места в списках древнейших, хотя сами по себе ничем не возбуждают крити-
ческого недоверия. Большею частью это краткие известия о событиях, кото-
рых нельзя выдумать или не для чего было выдумывать. Так, пропущены из-
вестия о том, что в 862 г. призванные князья построили город Ладогу и
здесь сел старший из них-Рюрик, что в 864 г. убит был болгарами сын Ас-
кольда, в 867 г. воротились от Царьграда (после поражения) Аскольд и Дир
с малой дружиной и был в Киеве плач великий, что в том же году "бысть в
Киеве глад велий", а Аскольд и Дир избили множество печенегов. В древ-
нейших списках 979 г. оставлен пустым, а в позднейших под ним помещены
два любопытных известия о печенежском князе, который бил челом Ярополку
о службе и получил от него "грады и власти", и о приходе к Ярополку гре-
ческих послов, которые "взяша мир и любовь с ним и яшася ему по дань,
якоже и отцу его и деду его". Из времени князя Владимира пропущен ряд
известий о печенежских и болгарских князьях, крестившихся в Киеве, и о
посольствах, приходивших в Киев из Греции, Польши, Чехии, Венгрии, от
папы. Такие пропуски можно проследить и в дальнейших княжениях по всему
XI в. Эти пробелы частью можно отнести на счет Лаврентьевского списка,
который, будучи древнейшим, не может быть признан наиболее исправным: в
нем по вине писца пропущено много мест, сохранившихся в других, ближай-
ших к нему по составу и тексту списках. Иные известия могли быть опущены
по соображениям самого составителя свода, но внесены в него ближайшими
по времени переписчиками, которые бывали отчасти и редакторами переписы-
ваемых произведений и могли восполнить пробелы по источникам, бывшим под
руками у Сильвестра и еще не успевшим затеряться. Но в некоторых лето-
писных сводах, особенно новгородского происхождения, первые века нашей
истории излагаются

столь несходно со сводом, усвояемым нами игумену Сильвестру, что та-
кой разности нельзя объяснить неполнотою списков или редакций. Это и по-
будило академика Шахматова предположить существование особого, более
древнего летописного свода, составленного в конце XI в. и послужившего
"основным ядром", из которого в начале XII в. составился свод, читаемый
нами в Лаврентьевском списке. Все это приводит к мысли, что Сильвест-
ровский свод далеко не вобрал в себя всего запаса рассказов, ходивших в
русском обществе про первые века нашей истории, или по какой-то случай-
ности именно древнейшие списки сохранили Начальную летопись в сок-
ращенном, а позднейшие в более полном составе, как думал С. М. Соловьев.
 ИДЕЯ СЛАВЯНСКОГО ЕДИНСТВА. Всего важнее в своде идея, которою в нем
освещено начало нашей истории: это-идея славянского единства. Состави-
тель потому так и занят этнографией, что хочет собрать все части сла-
вянства, указать их настоящее международное место и найти связи, их сое-
диняющие. Описав расселение славян, он замечает: "тако разыдеся сло-
веньский язык; тем же и грамота прозвася словеньская". Она и была одной
из таких связей. Русский бытописатель помнил роковой исторический мо-
мент, с которого началось разрушение славянского единства: это-утвержде-
ние венгров на среднем Дунае в начале Х в., разорвавшее связи между за-
падными и южными славянами, завязанные славянскими первоучителями. По
поводу известия о проходе венгров мимо Киева в 898 г. он вспоминает о
деятельности Кирилла и Мефодия и о ее значении для славянства. Был один
язык славянский-славяне дунайские, покоренные венграми, морава, чехи,
ляхи и поляне-Русь. Первее всего мораве дана была грамота славянская,
которая теперь на Руси и у болгар дунайских. Мефодий был епископом в
Паннонии на столе апостола Андроника, ученика апостола Павла. А апостол
Павел учил в Иллирии, где прежде жили славяне: стало быть, и славянству
учитель Павел. А мы, Русь, - тоже славяне: стало быть, Павел и нам, Руси,
учитель. А славянское племя и русское-одно племя: от варягов прозвались
Русью, а изначала были славяне; только звались полянами, а говорили
по-славянски; звались полянами потому, что в поле сидели, а язык у них
один с другими славянами.
 Такой диалектической цепью умозаключений и так настойчиво мыслящий
русский книжник начала XII в.

 ЛЕКЦИЯ VI
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

прицеплял свое темное отечество не только к семье славянских народов,
но и к апостолическим преданиям христианства. Замечательно, что в об-
ществе, где сто лет с чем-нибудь назад еще приносили идолам человеческие
жертвы, мысль уже училась подниматься до сознания связи мировых явлений.
Идея славянского единства в начале XII в. требовала тем большего напря-
жения мысли, что совсем не поддерживалась современной действительностью.
Когда на берегах Днепра эта мысль выражалась с такой верой или уверен-
ностью, славянство было разобщено и в значительной части своего состава
порабощено: Моравская держава была разбита венграми еще в начале Х в.,
первое Болгарское царство-Византией в начале
 XI в., полабские и прибалтийские славяне уступали немецкому напору и,
вместе с чехами и поляками, католическому влиянию.
 ОТНОШЕНИЕ К ЛЕТОПИСИ ИЗУЧАЮЩЕГО. Все указанные особенности Начальной
летописи ставят в особенное к ней отношение изучающего по ней начало на-
шей истории. Когда куча разнохарактерного материала расположена по пла-
ну, выработанному путем соображения разнородных данных, подвергнута пе-
реработке по известным приемам, даже с участием критической разборчивос-
ти, и освещена руководящей исторической идеей, тогда мы имеем дело уже
не с простой летописью, но и с ученым произведением, которому принадле-
жат некоторые научные права на внимание. Здесь изучению подлежит не
только сырой исторический материал, но и цельный взгляд, даже с некото-
рыми методологическими приемами. Углубляясь в связь и смысл явлений,
описываемых в таком произведении, мы обязаны принимать в расчет и то,
как понимает эту связь и этот смысл сама летопись, ибо в ней мы имеем
памятник, показывающий, как представляли себе первые времена нашей исто-
рии мыслящие, изучавшие ее книжные люди на Руси в начале XII в.
 К Начальной летописи непосредственно примыкают ее продолжения, по-
вествующие о событиях в Русской земле
 XII в. до конца первого периода нашей истории'.
 ЛЕТОПИСИ ХП в. После приписки Сильвестра с I III г. ^ оба древнейших
списка, Лаврентьевский и Ипатьевский, как и списки более поздние, раз-
нятся между собою гораздо значительнее, чем до этого момента: очевидно,
это уже различные летописные своды, а не разные списки одного и того же
свода. До конца XII в. в

сводах того и другого древнейшего списка описываются большею частью
одни и те же события и по одинаковым источникам, которыми служат первич-
ные местные летописи и сказания об отдельных лицах или событиях, писан-
ные современниками, иногда даже очевидцами и участниками описываемых
дел. Но, неодинаково пользуясь общими источниками, тот и другой свод
изображает события по-своему. Свод Ипатьевского списка вообще полнее
Лаврентьевского. Притом можно заметить, что в изложении событий, в
объяснении их причин и следствий составитель Ипатьевского свода придер-
живался более южнорусских источников, составитель Лаврентьевского - более
источников северных, суздальских, хотя по местам в первом северные собы-
тия рассказаны даже подробнее, чем во втором, и наоборот-южные во втором
описаны обстоятельнее, чем в первом. Наконец, сверх общих источников у
каждого свода были свои особые, которых не знал другой. Поэтому оба сво-
да представляют как бы одну общерусскую летопись в двух различных сост