атый монастырь, была такова, что строгие требования насто-
ятеля подняли ее на открытый мятеж: Трифона бранили в глаза, запирали и
даже били и наконец выгнали из монастыря.
 ОСНОВАТЕЛИ ПУСТЫННЫХ МОНАСТЫРЕЙ. Осуществление идеи настоящего ино-
чества надобно искать в пустынных монастырях. Основатели их выходили на
свой подвиг по внутреннему призванию и обыкновенно еще в молодости.
Древнерусские жития изображают разнообразные и часто характерные условия
прохождения пустынного подвижничества в Древней Руси, но самый путь, ко-
торым шли подвижники, был довольно однообразен. Будущий основатель пус-
тынного монастыря готовился к своему делу продолжительным искусом обык-
новенно в пустынном же монастыре под руководством

 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
 ЛЕКЦИЯ XXXIV

опытного старца, часто самого основателя этого монастыря. Он проходил
разные монастырские службы, начиная с самых черных работ, при строгом
посте, "изнуряя плоть свою по вся дни, бодрствуя и молясь по вся нощи".
Так усвоялось первое и основное качество инока-отречение от своей воли,
послушание без рассуждения. Проходя эту школу физического труда и
нравственного самоотвержения, подвижник, часто еще юный, вызывал среди
братии удивленные толки, опасную для смирения "молву", а пустынная мол-
ва, по замечанию одного жития, ничем не отличается от мятежной городской
славы. Искушаемому подвижнику приходилось бежать из воспитавшей его оби-
тели, искать безмолвия в настоящей глухой пустыне, и настоятель охотно
благословлял его на это. Основатели пустынных монастырей даже поощряли
своих учеников, в которых замечали духовную силу, по окончании искуса
уходить в пустыню, чтобы основывать там новые монастыри. Пустынный мо-
настырь признавался совершеннейшей формой общежития, основание такого
монастыря - высшим подвигом инока. Древнерусское житие недостаточно выяс-
няет, из каких практических побуждений составился такой взгляд, было ли
то искание пустынного безмолвия ради спасения души, или стремление по-
чувствовавшего свою силу инока иметь свой монастырь, из послушника прев-
ратиться в хозяина, или, наконец, желание пойти навстречу общественной
потребности. Мы уже видели, что с XIV в. монастырское движение усиленно
направлялось из центральных областей на север, за Волгу. Причина понят-
на: северное Заволжье-это был тогда край, наиболее привольный для пус-
тынножителей, где они при поселении наименее могли опасаться столкнове-
ний с землевладельцами и сельскими обществами. Но в ту же сторону, отту-
да же и с того же времени направлялась и крестьянская колонизация; монах
и крестьянин были попутчиками, шедшими рядом либо один впереди другого.
Указанные сейчас побуждения пустынножителей не исключали друг друга, а
либо переходили одно в другое, либо сливались одно с другим, смотря по
местным обстоятельствам. По крайней мере в житиях есть намеки на то,
что отшельники, строя церкви и при них монастыри, нередко имели в ви-
ду доставить расходившимся по заволжским лесам переселенцам возможность
помолиться, постричься и похорониться в недалеком храме с обителью.
Связь пустыннического движения с крестьянской колонизацией выступает в
агиографии довольно явственно. Постриженник Каменного монастыря на Ку-
бенском

озере преп. Дионисий, подвизаясь в конце XIV и в начале XV в. в глу-
хих дебрях по реке Глушице, левому притоку верхней Сухоны, строит в раз-
ных местах один храм за другим "на прихождение православному христи-
анству", потому что "не бяше тогда церкви на том месте", а деревни вок-
руг все множились. Около того же времени другой инок-Феодор, обходя пус-
тыни около Белоозера, нашел там на устье реки Ковжи "новопашенные места
починки - свежие росчисти под пашню, выпросил себе у удельного князя эти
починки с покосами и рыбными ловлями и устроил монастырь, который стал
для окрестных новоселов сборным местом молитвы и пострижения.
 ПОСЕЛЕНИЕ В ПУСТЫНЕ. Но отшельник не всегда переходил из воспитавшей
его обители прямо в пустыню, где суждено ему было основать свой монас-
тырь. Многие долго странствовали по другим монастырям и пустыням: ученик
Сергия Радонежского Павел, постригшись 22 лет от роду, 50 лет странство-
вал по разным пустыням, прежде чем основал свою обитель на реке Обноре.
Странничество было распространено среди северного русского монашества
тех веков и рисуется в житиях яркими чертами. Странник уходил иногда
тайком, чтобы видеть обычаи разных монастырей и поклониться святым мес-
там Русской земли. Кирилл Новоезерский, скитаясь по пустыням, ходил бо-
сой, питался травой, кореньями и сосновой корой и "со зверями живяше 20
лет", наконец стал помышлять о покое и основал свой монастырь в Бело-
зерском краю (1517 г.). Найти место, где бы "уединитися от человек", бы-
ло важной заботой для отшельника, манили дебри, где были бы "леса чер-
ные, блата, мхи и чащи непроходимые". На выбранном месте ставилась
кельица малая или просто устроялась землянка. Павел Обнорский три года
прожил в дупле большой старой липы, а Корнилий, пришедши в Комельский
лес, поселился в одинокой избе, покинутой разбойниками. Но отшельнику
редко приходилось долго оставаться в безмолвии: его открывали окрестные
крестьяне и другие пустынники, которых много скрывалось по заволжским
лесам. Около кельи отшельника строились Другие для желавших с ним сожи-
тельствовать, и составлялось пустынническое братство.
 ПУСТЫННЫЙ ОБЩЕЖИТЕЛЬНЫЙ МОНАСТЫРЬ. В Древней Руси различали три вида
иноческой жизни: общежитие, житие особное и отходное. Общежительный мо-
настырь-это монашеская община с нераздельным имуществом и общим хо-
зяйством,

 ЛЕКЦИЯ XXXIV
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

с одинаковой для всех пищей и одеждой, с распределением монастырских
работ между всей братией; ничего не считать своим, но все иметь об-
щее-главное правило общежития. Отходному житию посвящали себя люди,
стремившиеся жить в полном пустынном уединении, поще-нии и молчании; оно
считалось высшей ступенью иночества, доступной лишь тем, кто достигал
иноческого совершенства в школе общего жития. Особное житие вообще пред-
шествовало монастырскому общежитию и было подготовительной к нему сту-
пенью. Оно было очень распространено в Древней Руси как простейший вид
иночества и принимало различные формы. Иногда люди, отрекавшиеся или по-
мышлявшие отречься от мира, строили себе кельи у приходского храма, за-
водили даже игумена как духовного руководителя, но жили отдельными хо-
зяйствами и без определенного устава. Такой мона-стырь - особняк" состав-
лял не братство, а товарищество, объединявшееся соседством, общим хра-
мом, иногда и общим духовником. Другие селились в пустыне человека по
два, по три и более в отдельных кельях по соседству, образуя небольшие
отшельнические поселки. Но когда среди них появлялся сильный, приобре-
тавший известность подвижник, вокруг него сосредоточивались эти рассеян-
ные пустынки, образовывалось скученное поселение, заводились общие рабо-
ты, пришельцы помогали хозяину в трудах над окрестным лесом, "древие по-
секая и землю очищая к насеянию плодов земных", отшельники начинали "об-
ще ясти во единой храмине", по выражению одного жития, являлась нужда
построить для умножавшейся братии просторный храм с общей трапезой. Так
особное житие само собою переходило в общежитие. Наконец, братия слала в
Москву челобитье о монастырском строении, как читаем в житии Антония
Сийского, "пожаловал бы государь, велел богомолье свое монастырь строити
на пустом месте, на диком лесу, братию собирати и пашню пахати". Разре-
шение пашню пахать значило, что дикий казенный лес, окружавший монас-
тырь, отдавался ему во владение для расчистки под пашню. С минуты этого
пожалования товарищество бесформенного особняка превращалось в учрежде-
ние, стано
вилось юридическим лицом. На первых порах, когда монастырь устроялся
и обзаводился, братия вела усиленно трудовую жизнь, терпела "монастырс-
кую страду". По задачам иночества монахи. должны были питаться от своих
трудов - свои труды ясти и пита", а не жить подаяниями мирян. Среди осно-
вателей и собиравшейся к ним рядовой братии пу-

стынных монастырей встречались люди из разных классов общества-дворя-
не, купцы, промышленники и ремесленники, иногда люди духовного происхож-
дения, очень часто крестьяне. Общежительный монастырь под руководством
деятельного основателя представлял рабочую общину, в которой занятия
строго распределялись между всеми, каждый знал свое дело и работы каждо-
го шли "на братскую нужу". Устав белозерских монастырей Кирилла и Фера-
понта, как он изложен в житии последнего, живо изображает этот распоря-
док монастырских занятий, "чин всякого рукоделия": кто книги пишет, кто
книгам учится, кто рыболовные сети плетет, кто кельи строит; одни дрова
и воду носили в хлебню и поварню, где другие готовили хлеб и варево; хо-
тя и много было служб в монастыре, вся братия сама их исправляла, отнюдь
не допуская до того мирян, монастырских служек. Но первой хозяйственной
заботой основателя пустынного монастыря было приобретение окрестной зем-
ли, обработка ее - главным хозяйственным делом собиравшейся в нем братии.
Пока на монастырскую землю не садились крестьяне, монастырь сам обраба-
тывал ее, всем своим составом, со строителем во главе выходя на лесные и
полевые работы. Земледельческое хозяйство приходилось заводить в диком,
нетронутом лесу, расчищая его под пашни и огороды. В одном монастырском
сказании XVI в. такими чертами изображается образцовая деятельность ос-
нователя пустынного монастыря: довольно лет подвизался он в своей обите-
ли, построил церкви и кельи поставил, "и многая по чину монастырскому
взградив, и нивы и пашни к монастырю приобрете, и человеки многие (слу-
ги-миряне), и скоты на службу в обитель сию устрой, и не преста от труда
своего, аще и в многолетной седине, и не даде телу своему нимало покоя,
еще второе о бозе умышляет, дабы ему дал бог обрести место потребно к
рыбной ловле". Так помыслы о пустынном безмолвии завершались образовани-
ем монашеской земледельческой общины. Причиной такого, как бы сказать,
уклона иночества была его связь с крестьянской колонизацией. Пустынники
шли вслед за крестьянами или пролагали им дороги в заволж
ских лесах; пустынный общежительный монастырь служил нуждам пересе-
ленцев, религиозным и хозяйственным, широко пользовался их трудом, из их
среды пополнял свою братию. Та же причина в ряду Других условий со-
действовала и дальнейшему уклонению большинства русских монастырей от
идеи иночества, о чем буду говорить в следующий час.
 ЛЕКЦИЯ XXXIV
 ВОПРОС о МОНАСТЫРСКИХ ВОТЧИНАХ. РАСПГОС1ГАНБНИЕ МОНАСТЫРИЙ. МОНАСТЫРИ
В СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РОССИИ. ПУСТЫННЫЙ МОНАСТЫРИ. МОНАСТЫРИ-КОЛОНИИ.
 КОЛОНИЗАТОРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ТРОИЦКОГО СЕРПИЕВА МОНАСТЫРЯ. ЗНАЧЕНИЕ
ПУСТЫННЫХ МОНАСТЫРЕЙ. ДРЕВНЕРУССКИЙ МЕСЯЦЕСЛОВ. ДРЕВНЕРУССКАЯ АГИОГРА-
ФИЯ. СОСТАВ И ХАРАКТЕР ДРЕВНЕРУССКОГО ЖИТИЯ. МИРСКИЕ МОНАСТЫРИ. ОСНОВА-
ТЕЛИ ПУСТЫННЫХ МОНАСТЫРЕЙ. СТРАННИЧЕСТВО И ПОСЕЛЕНИЕ ОТШЕЛЬНИКА В ПУСТЫ-
НЕ. ПУСТЫННЫЙ ОБЩЕЖИТЕЛЬНЫЙ МОНАСТЫРЬ
 ВОПРОС О МОНАСТЫРСКИХ ВОТЧИНАХ. В прошлый час, излагая следствия по-
местной системы, я указал на затруднение, обнаружившееся в ее устроении
уже K концу XVI в.: это - недостаток удобной для испомещения земли. Не-
достаток этот почувствовался с двух сторон. На степном юге, где госу-
дарству нужно было особенно много военно-служилых людей, правительство
располагало для их хозяйственного обеспечения обширными пространствами
земли плодородной, но слабозаселенной, еще нуждавшейся в усиленном хо-
зяйственном обзаведении. В центральных уездах земли менее плодородные
были достаточно заселены и обзаведены, но их уже мало оставалось в рас-
поряжении правительства. Здесь господствовало крупное вотчинное землев-
ладение, боярское и церковное. В изучаемый нами период, когда устанавли-
валась поместная система, особенно успешно развивалось в Московской Руси
землевладение монастырское, создавая государству своими успехами большие
затруднения в деле обеспечения военно-служилого класса. Это привело мос-
ковское правительство в столкновение с церковной иерархией: поднялся
вопрос о церковных, собственно о монастырских, вотчинах. Но с этим воп-
росом, по его значению для государства только экономическим, аграрным,
сплелось столько, разнообразных интересов, политических, социальных, ^
церковно-нравственных, даже богословских, что он раз-

 ЛЕКЦИЯ XXXIV
росся в целое государственное и церковное движение, которое внесло
много оживления в жизнь Московской Руси, придало особый характер целому
веку нашей истории. Потому это движение важно само по себе, независимо
от своей связи с экономическими нуждами государства. Уклонение в сторо-
ну, на которое я решаюсь, несколько исправит пробелы нашего изучения.
Доселе мы так настойчиво сосредоточивали наше внимание на фактах полити-
ческих и экономических, что теперь, когда эти самые факты вовлекают нас
в другие, более глубокие течения общественной жизни, нам трудно отка-
заться следовать за ними.
 Приступая к изучению вопроса о монастырских вотчинах, прежде всего
невольно спрашиваешь себя, как могло случиться, что общества людей, от-
рекавшихся от мира и всех его благ, явились у нас обладателями обширных
земельных богатств, стеснявших государство. Условия такого земельного
обогащения древнерусских монастырей выясняются в истории их распростра-
нения и устроения. Познакомлю вас с ходом того и другого, прежде чем об-
ращусь к самому вопросу.
 РАСПРОСТРАНЕНИЕ МОНАСТЫРЕЙ. Монашество появилось на Руси вместе с
христианством. Митрополит Иларион, первый из русских посвященный в. этот
сан (в 1051 г.), вспоминая близкое к нему время водворения христианства
при Владимире Святом, писал в одном из своих сочинений, что уже тогда
"монастыреве на горах сташа" '. Какие именно монастыри разумел митропо-
лит, сколько их было при князе Владимире и как они были устроены, - это
остается неизвестным. Письменные известия об отдельных монастырях появ-
ляются с княжения Ярослава 1. Следя за распространением монастырей, при-
веденных в известность, замечаем, что первоначально они идут вслед за
русско-христианской жизнью, а не ведут ее за собою, не вносят ее в пре-
делы, дотоле ей чуждые. Потому в первые два века христианской жизни Руси
мы встречаем наибольшее количество монастырей в центральной полосе тог-
дашней Русской земли по среднему и верхнему Днепру, по Ловати и Волхову,
где наиболее сгущено было русское население и с наименьшими затруднения-
ми распространялось христианство. Из 70 монастырей, известных до конца
XII в, на эту полосу приходится до 50. Всего усерднее обзаводятся мо-
настырями старейшие общественные центры, господствовавшие над концами
древнего речного "пути из варяг

 ЛЕКЦИЯ XXXIV
 В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ


в греки", - Киев и Новгород: до конца ХП в. в первом известно 15 монас-
тырей, во втором-до 20; остальные рассеяны по второстепенным областным
средоточиям южной и северной Руси, какими были Галич, Чернигов, Переяс-
лавль-Русский, Смоленск, Полоцк, Ростов, Влади-мир-на-Клязьме и др. Поч-
ти все эти монастыри ютятся внутри городов иди жмутся к стенам, не уходя
от них далеко в степную или лесную глушь.
 Но, являясь пока спутниками, а не проводниками христианства, монасты-
ри этим самым с особенной чуткостью отражали переливы исторической жиз-
ни. В этом отношении, следя за географическим распространением монасты-
рей, замечаем большую разницу между первыми веками христианской жизни
Руси. Из 20 монастырей, известных до XII в., только 4 встречаем в Север-
ной России, отделяя ее от южной чертой по широте Калуги; напротив, из 50
известных новых монастырей XII в. Южной Руси принадлежит только 9. Чис-
лом монастырей Новгород, видели мы, перебил первенство у самого Киева,
но почти все монастыри, которыми он наполнялся и опоясывался, относятся
уже к XII в. Вместе с русско-христианской жизнью быстро расширяется круг
монастырей и в других краях Северной Руси: они появляются в Смоленске,
Пскове, Старой Русе, Ладоге, Переяславле-Залесском, Суздале, Владими-
ре-на-Клязьме.
 МОНАСТЫРИ НА СЕВЕРО-ВОСТОКЕ. Указав, как движением монастырей обозна-
чился начавшийся в XII в. отлив русской жизни с юга на север, я в
дальнейшем обзоре ограничусь монастырями северо-восточной Руси, из кото-
рой потом образовалось Московское государство и где возник вопрос о мо-
настырском землевладении. Здесь в ХП1 в. продолжает расширяться круг го-
родских и подгородных монастырей, указывая на размножение центров об-
щественной жизни. В упомянутых уже северных городах к существовавшим
прежде монастырям прибавляются новые, и в то же время являются первые
монастыри в других городах-Твери, Ярославле, Костроме, Нижнем Новгороде,
Устюге, Москве. Удельное дробление северо-восточной Руси содействует
этому распространению монастырей. Во многих городах, где прежде не сиде-
ли князья, устанавливаются княжеские столы. Первый князь нового удела
старался украсить свою резиденцию хотя одной обителью: город, особенно
стольнокняжеский, не считался благоустроенным, если не имел монастыря и
собора.

 ПУСТЫННЫЕ МОНАСТЫРИ. Но с XIV ^ в. замечаем важную перемену в способе
распространения монастырей, и именно на севере. Доселе почти все монас-
тыри как в южной, так и в Северной России, говорил я, строились в горо-
дах или в их ближайших окрестностях. Редко появлялась пустынь - монасты-
рек, возникавший вдали от городов, в пустынной, незаселенной местности,
обыкновенно среди глухого леса. В первые века нашей христианской жизни
пустынножительство развивалось у нас очень туго; пустынная обитель
мелькает, редким, случайным явлением среди городских и подгородных мо-
настырей. Более чем из 100 монастырей, приведенных в известность до кон-
ца XIII в., таких пусты-нек не. насчитаем и десятка, да и из тех
большинство приходится именно на XIII в. Зато с XIV в. движение в лесную
пустыню развивается среди северного русского монашества быстро и сильно:
пустынные монастыри, возникшие в этом веке, числом сравнялись с новыми
городскими (42 и 42), в XV в. превзошли их более чем вдвое (57 и 27), в
XVI в. - в l'/z раза (51 и 35). Таким образом, в эти три века построено
было в пределах Московской Руси, сколько известно, 150 пустынных и 104
городских и пригородных монастыря^.
 МОНАСТЫРИ-КОЛОНИИ. Городские и пустынные монастыри различались между
собой не одной только внешней обстановкой, но и общественным значением,
духом складывавшегося в тех и других быта, даже в большинстве случаев
самим происхождением. Городские и подгородные монастыри обыкновенно со-
зидались набожным усердием высших церковных иерархов, также князей, бо-
яр, богатых горожан-людей, которые оставались в стороне от основанных
ими обителей, не входили в состав созванного ими монастырского братства.
Ктиторы обстраивали монастырь, созывали братию и давали ей средства со-
держания. Живя среди мира, в ежедневном с ним общении и для его религи-
озных нужд, такие монастыри и назывались "мирскими". Другие имели более
самобытное происхождение, основывались людьми, которые, отрекшись от ми-
ра, уходили в пустыню, там становились руководителями собиравшегося к
ним братства и сами вместе с ним изыскивали средства для построения и
содержания монастыря. Иные основатели таких пустынных монастырей стано-
вились отшельниками прямо из мира, еще до пострижения, подобно преподоб-
ному Сергию Радонежскому, но большинство проходило

 ЛЕКЦИЯ XXXV
в. о. КЛЮЧЕВСКИЙ

 10 до 200 рублей (до 12 тысяч на наши деньги). На Трифона, основавше-
го в конце XVI в. монастырь на Вятке, жаловались, что он за пострижение
вкладу просит дорого и с убогого человека, меньше 10 рублей (более 100
рублей) не возьмет^. Вклад при пострижении считался тем обязательнее,
что по смерти вкладчика он превращался в поминальный. В письме к княги-
не-вдове Иосиф Волоцкий высказывает как общее правило, что, если богатый
человек при пострижении не даст вкладу по силе, его не ведено поминать в
том монастыре. Иногда вкладной договор обставлялся ра