себя к тому, что может  ждать  ее  внутри.  "Во  всяком  случае,
сейчас день", - подумала она,  и  от  этой  мысли  ей  стало  спокойнее.  Не
намного, но спокойнее. Она положила руку на  ручку  двери,  повернула  ее  и
вошла.

4

   В то утро у Беверли было много  хлопот.  Она  приготовила  отцу  завтрак:
апельсиновый сок, яичницу-болтунью и тост на вкус  Эла  Марша  (хлеб  должен
быть горячим, но не пересушенным).  Он  сел  за  стол,  отгородился  газетой
"Ньюз" и все съел.
   - Где ветчина?
   - Ветчины нет, папочка. Кончилась еще вчера.
   - Приготовь мне гамбургер.
   - Там остался небольшой кусочек, и...
   Отец зашелестел газетой и опустил ее  на  стол.  Пристальный  взгляд  его
голубых глаз как бы давил на нее.
   - Что ты сказала? - мягко спросил он.
   - Я сказала, что сейчас сделаю, папочка.
   Он задержал на ней взгляд и снова взялся за газету. Беверли  поспешила  к
холодильнику за мясом.
   Она приготовила гамбургер,  размяла  небольшой  кусочек  мяса,  чтобы  он
казался больше.  Пока  он  ел;  просматривая  спортивную  страницу,  Беверли
приготовила ему ленч: пару сандвичей с арахисовым  маслом  и  желе,  большой
кусок торта, который мать принесла  накануне  из  ресторана  "Грин  Фарм"  и
залила в термос горячий сладкий кофе.
   - Скажи своей матери, что я просил сегодня почистить это,  -  сказал  он,
протягивая мусорное ведро. - Оно уже похоже на старый вонючий  свинарник.  Я
целый день вожусь с грязью в госпитале не для  того,  чтобы  возвращаться  в
дом, похожий на хлев. Запомнила, Беверли?
   - Хорошо, папочка, я скажу.
   Он поцеловал ее в щеку, грубо обнял и ушел. Как обычно, Беверли подошла к
окну в комнате и проводила его  взглядом.  И  как  обычно  испытала  чувство
облегчения, когда он завернул за угол.., и ненавидела себя за это.
   Она вымыла тарелки и взяла книгу. Ларе Терамениус. Его длинные  белокурые
волосики,  казалось,  излучали  тихий  внутренний  свет.  Он  приковылял  из
соседнего дома, чтобы похвастаться Беверли своим богатством, которое кому-то
могло показаться просто хламом с помойки, но  малыш  очень  гордился  им,  а
заодно показать свежие ссадины на коленках. Беверли выразила  восхищение  по
поводу того и другого. Тут она услышала, как ее зовет мать.
   Они перестелили обе постели, помыли полы и  натерли  линолеум  на  кухне.
Мать помыла пол в ванной, и Беверли была ей за это чрезвычайно признательна.
Эльфрида Марш была маленькой женщиной с серыми волосами и угрюмым  взглядом.
По ее лицу было видно, что она умела добиться своего и это  давалось  ей  не
просто.
   - Ты вымоешь окна в гостиной, Беверли?  -  спросила  она,  возвращаясь  в
кухню. Она переоделась в свою рабочую одежду официантки. Я должна  навестить
Черил Таррент в Бангоре. Вчера вечером она повредила ногу.
   - Да, я вымою, - сказала Беверли. - Что случилось с миссис Таррент? Упала
или случилось что-то другое? - Эльфрида работала с  Черил  Таррент  в  одном
ресторане.
   - Она со своим никчемным муженьком попала в автомобильную  катастрофу,  -
хмуро ответила мать. - он был  пьян.  Ты  должна  каждый  вечер  благодарить
Господа, что твой отец не пьет, Беверли.
   - Я благодарю, - сказала Беверли, и это было правдой.
   - Она может потерять работу, а он один не в состоянии содержать семью,  -
в голосе Эльфриды появились гневные нотки. - Боюсь,  им  придется  пойти  по
миру.
   Самым ужасным для Эльфриды Марш была нищета. Потерять ребенка или узнать,
что она смертельно больна раком, было  ничто  по  сравнению  с  нищетой.  Ты
можешь быть бедным; ты можешь "царапаться", как она говорила, всю жизнь.  Но
оказаться на самом дне, в канализации, просить  подаяние  или  в  поте  лица
батрачить на хозяина и принимать это как  подарок...  Такая  судьба,  по  ее
мнению, ожидала Черил Таррент.
   - Когда вымоешь окна и вынесешь  мусор,  можешь  немного  погулять,  если
хочешь. Отец вечером собрался в кегельбан, и тебе не надо готовить ужин,  но
только возвращайся до темноты. Сама знаешь почему.
   - Хорошо, мама.
   - Боже мой, как ты быстро растешь!  -  сказала  Эльфрида.  Она  задержала
взгляд на бугорках под джемпером дочери. Взгляд был одновременно  любящим  и
бесцеремонным. - Не знаю, что я буду здесь делать, если  в  один  прекрасный
день ты выйдешь замуж и уедешь отсюда.
   - Я всегда буду жить здесь, - улыбаясь, сказала Беверли.
   Мать притянула ее к себе и поцеловала в уголок рта сухими теплыми губами.
   - Я лучше знаю, - сказала она. - Но я люблю тебя, Бевви.
   - И я тоже люблю тебя, мамочка.
   - Когда будешь уходить, проверь, чтобы на стеклах не осталось разводов, -
сказала она, взяла сумку и направилась к  двери.  -  Если  отец  увидит,  он
всыпет тебе по первое число.
   - Я проверю.
   Когда мать открыла входную дверь, Беверли, как ей казалось,  безразличным
голосом спросила:
   - Ты ничего не заметила забавного в ванной, мама?
   Эльфрида оглянулась, посмотрела на нее и нахмурилась.
   - Забавного?
   - Ну... Вчера вечером я видела паука. Он выполз из водостока. Разве  папа
не говорил тебе?
   - Ты опять разозлила вчера отца, Бевви?
   - Нет. Ха-ха! Я сказала ему, что из водосточной трубы  вылез  паук,  и  я
испугалась, а он сказал, что они как-то утопили  в  туалете  крыс  в  старой
школе. Это все трубы. Разве он не говорил тебе, что я вчера видела паука?
   - Нет.
   - Ну ладно. Не важно. Я просто поинтересовалась, не видела ли ты его?
   - Я не видела никаких  пауков.  Думаю,  нам  надо  перестелить  в  ванной
линолеум. - Она посмотрела на  небо.  Оно  было  голубым  и  безоблачным.  -
Говорят, убить паука - к дождю. Ты не убила его вчера?
   - Нет, - сказала Беверли. - Я его не убила.
   Мать обернулась и посмотрела на нее. Ее губы были так плотно сжаты,  что,
казалось, их совсем нет.
   - Ты уверена, что папа не рассердился на тебя вчера вечером?
   - Нет!
   - Бевви, он когда-нибудь трогал тебя?
   - Что? - Беверли посмотрела на мать, совершенно обескураженная.  Господи,
да он каждый день ее трогает. - Я не понимаю, что ты...
   - Не обращай внимания, - коротко сказала Эльфрида.  -  Не  забудь  убрать
мусор. И если на стеклах останутся разводы, отец с тебя шкуру спустит.
   - Я (когда-нибудь трогал тебя) не забуду.
   - И возвращайся до темноты.
   - Вернусь.
   (он) (ужасно  беспокоится)  Эльфрида  ушла.  Беверли  снова  вернулась  в
комнату и проводила мать до угла взглядом, пока та не скрылась из виду.  Так
же как и отца. Убедившись, что  мать  направилась  к  автобусной  остановке,
Беверли взяла половое ведро, средство для мытья стекол  и  несколько  тряпок
из-под раковины. Она вошла в гостиную и начала мыть окна.  В  квартире  было
тихо. Каждый раз, когда раздавался скрип пола или хлопала дверь  у  соседей,
она вздрагивала. Когда в туалете у  Болтонов  спустили  воду,  она  чуть  не
закричала.
   И она не спускала глаз с ванной.
   Наконец она подошла  к  ванной  комнате,  приоткрыла  дверь  и  заглянула
внутрь. Мать утром все вымыла, под раковиной и по  краям  умывальника  крови
стало гораздо меньше. Но  в  самой  раковине  остались  темные  разводы,  на
зеркале и обоях засохли кровавые пятна.
   Беверли посмотрела на свое бледное отражение и вдруг с суеверным  страхом
подумала, что из-за крови на зеркале создается впечатление, что она истекает
кровью. Она вновь задумалась: что теперь делать?  неужели  я  схожу  с  ума?
неужели это все существует только в моем воображении?
   Неожиданно в трубе что-то забулькало.
   Беверли закричала и вылетела за дверь. Еще  пять  минут  спустя  ее  руки
продолжали дрожать так сильно, что она чуть не разбила бутылку со  средством
для мытья окон, когда мыла стекла в гостиной.

5

   Около трех часов дня, заперев квартиру и  сунув  ключ  в  плотный  карман
джинсов, Беверли Марш пошла  по  Ричард  Эллей,  узкой  улочке,  соединяющей
Главную и Центральную улицы, и встретила Бена Хэнскома, Эдди Каспбрака и еще
одного парня, которого звали Бредли Донован. Они играли в чеканку.
   - Привет, Бев! - сказал Эдди.  -  Тебя  наверняка  мучили  кошмары  после
вчерашних фильмов ужасов.
   - Нет, - сказала  Бев,  присаживаясь  на  корточки,  чтобы  было  удобнее
наблюдать за игрой. - Кто тебе сказал?
   - Соломенная  Копна,  -  сказал  Эдди,  ткнув  пальцем  в  Бена,  который
покраснел до корней волос без всякой причины.
   - Фто за фильмы? - спросил Бредли, и Беверли  сразу  узнала  его:  неделю
назад он приехал в Барренс вместе с Биллом  Денбро.  Они  вместе  учились  в
Бангоре в школе для детей с недостатками дикции. Беверли почти  не  обратила
на него внимания. Если бы у нее спросили, она бы ответила, что  Бен  и  Эдди
гораздо интереснее его.
   - Парочка фильмов ужасов, - сказала она и, подвинувшись ближе к играющим,
оказалась между Беном и Эдди. - Играете?
   - Да, - сказал Бен. Он мельком взглянул на нее и быстро отвел глаза.
   - Кто выигрывает?
   - Эдди, - ответил Бен. - Эдди просто ас.
   Она посмотрела на Эдди, который с важным видом чистил ногти о рубашку,  и
хихикнула.
   - Можно мне поиграть с вами?
   - Хорошо, - сказал Эдди. - У тебя есть центовые монетки?
   Она пошарила по карманам и достала три монеты.
   - Черт побери, ты не боишься выходить из дома  с  такой  кучей  денег?  -
поинтересовался Эдди. - Я бы не рискнул.
   Бен и Бредли Донован засмеялись, - Не все девчонки  трусихи,  -  серьезно
произнес Бен, и все снова засмеялись.
   Бредли  метал  первым,  затем  бросал  Бен  и  потом  Беверли.  Эдди  как
выигрывающий бросал в последнюю очередь. Некоторые монеты  падали  рядом  со
стеной, другие ударялись об стену  к  отскакивали  назад.  В  конце  каждого
раунда игрок, чья монета оказывалась  ближе  к  стене,  забирал  все  четыре
монеты. Через пять минут у Беверли было уже 24 цента. Она  проиграла  только
один раунд.
   - Девсенка мосенничает! - заявил Бредли и  поднялся  на  ноги.  Ему  было
больше не до смеха, и он со злостью смотрел на Беверли. -  Девсенкам  нельзя
разресать...
   Неожиданно Бен ударил его по ноге. Было очень странно  видеть  дерущегося
Бена Хэнскома.
   - Забери свои слова обратно!
   Бредли посмотрел на Бена, открыв рот:
   - Фто?
   - Забери свои слова обратно! Она не мошенничает!
   Бредли посмотрел на Бена, потом на Эдди и на  Беверли,  которая  все  еще
сидела на корточках. Затем он опять посмотрел на Бена.
   - Тыхоцесь, чтобы я расквасил твои зырные губы, ублюдок?
   - Конечно, - сказал Бен и усмехнулся.
   Что-то в его усмешке заставило Бредли с удивлением отступить. После ссоры
с Генри Бауэрсом,  которого  он,  Бен  Хэнском,  дважды  побил,  его,  Бена,
пытается запугать какой-то тощий Бредли  Донован,  у  которого  все  руки  в
бородавках и который шепелявит, как кипящий чайник? Вот что прочел Бредли  в
его усмешке.
   - Так, теперь вы всей бандой навалитесь на меня одного, - сказал  Бредли,
отступая назад. Его голос дрожал, на глазах  выступили  слезы.  -  Все,  кто
выигрывает, все мосенники!
   - Забери обратно то, что ты сказал про нее, - сказал Бен.
   - Да ладно, Бен, не обращай внимания, - сказала  Беверли.  Она  протянула
Бредли пригоршню медных монет.
   - На, возьми, они твои. Я играла на интерес.
   От унижения Бредли заплакал. Он выбил деньги из руки Беверли и побежал  в
конец Центральной улицы по Ричард Эллей. Остальные  стояли  и  смотрели  ему
вслед с раскрытыми ртами. Отбежав на безопасное расстояние, Бредли обернулся
и прокричал:
   - Ты просто маленькая суцка, вот так! Мосенница! Мосенница! А твоя мать -
слюха!
   У Беверли перехватило  дыхание.  Бен  бросился  вдогонку  за  Бредли,  но
бесполезно. Бредли убежал, но  Бен  поклялся,  что  поквитается  с  ним.  Он
повернулся к Беверли, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Слова Бредли
потрясли его не меньше, чем ее.
   Она посмотрела на его обеспокоенное лицо, открыла рот, чтобы сказать, что
с ней все в порядке и не стоит волноваться, (боль от палок  и  камней  злого
прозвища  больней...)  и  снова  вспомнила  страшный   вопрос   матери   (он
когда-нибудь трогал тебя?) Странный вопрос - прост до бессмысленности, полон
какой-то угрожающей недоговоренности, темен, как старый кофе.  Вместо  того,
чтобы сказать "злого прозвища больней", она разрыдалась.
   Эдди было неловко смотреть на нее,  он  достал  из  кармана  аспиратор  и
сделал несколько вдохов. Лотом он наклонился и начал собирать  рассыпавшиеся
монеты. Его лицо было растерянным и озабоченным.
   Бен поначалу инстинктивно шагнул к ней, собираясь обнять ее и утешить, но
потом  остановился.  Она  была  слишком  хорошенькой.  Он  чувствовал   себя
совершенно беспомощным.
   - Не переживай, - сказал он, понимая, насколько  по-идиотски  звучат  его
слова, но не мог придумать ничего другого. Он слегка обнял ее за плечи  (она
закрыла лицо руками, чтобы он не видел ее мокрые от слез глаза  и  пятна  на
щеках), но потом убрала их, как будто их прикосновение обожгло ее.  Бен  так
сильно  покраснел  от   смущения,   что   казалось,   его   вот-вот   хватит
апоплексический удар. - Не переживай, Беверли.
   Она опустила руки и в бешенстве завизжала резким пронзительным голосом:
   - Моя мать не шлюха! Она.., она официантка'.
   Ее слова были встречены полным молчанием. Бен уставился  на  нее,  открыв
рот. Эдди поднял глаза от булыжной мостовой и  застыл  с  полной  пригоршней
мелочи. Неожиданно все трое истерически захохотали.
   - Официантка! - гоготал Эдди. Он имел очень слабое представление  о  том,
кто такие шлюхи, но сравнение было слишком  нелепым.  -  Она  в  самом  деле
официантка?
   - Да!
   Да! Официантка! - задыхаясь от смеха, прокричала Беверли.
   От смеха Бен с трудом держался на ногах. Он грузно опустился на  мусорный
бак. Под его тяжестью крышка бака провалилась, и он свалился на землю.  Эдди
показал на него пальцем и застонал от смеха. Беверли помогла ему подняться.
   Над их головами распахнулось окно, и женский голос пронзительно закричал:
   - Дети! Убирайтесь отсюда! Люди пришли с ночной смены и хотят  отдохнуть!
Исчезните!
   Взявшись за руки, они побежали по Центральной улице, продолжая смеяться.

6

   Они сложили деньги в общий котел, и у них оказалось сорок центов, как раз
на два коктейля в аптекарском магазине. Так как старый мистер Кин был брюзга
и не разрешал детям моложе двенадцати лет есть  продукты  из  автоматов  (он
уверял, что автоматы морально разлагают детишек), они купили коктейли в двух
вощеных бумажных стаканчиках, пошли в Бассей-парк, уселись на траву и выпили
их. У Бена был с собой кофе, а у  Эдди  -  клубника.  Беверли  сидела  между
мальчиками, с соломинкой во рту и вертелась, как пчелка  на  цветке.  К  ней
снова вернулось прекрасное  настроение,  впервые  после  вчерашнего  вечера.
Водосток, извергающий фонтаны крови, довел ее  до  душевного  истощения,  но
теперь она пришла в себя. На это время, во всяком случае.
   - Я так и не понял, какая муха укусила Бредли, - неловко сказал Эдди, как
бы извиняясь за него перед Беверли. - Он никогда  раньше  не  позволял  себе
ничего подобного.
   - Ты защитил меня, - сказала Беверли и неожиданно поцеловала Бена в щеку.
- Спасибо.
   Бен снова вспыхнул.
   - Ты же не мошенничала,  -  пробормотал  он  и  залпом,  тремя  огромными
глотками, выпил остатки кофе.
   - Еще немного, старик? - спросил Эдди, и Беверли засмеялась,  схватившись
за живот.
   - Хватит, - сквозь смех выдавила она. - У меня уже болит живот от  смеха.
Пожалуйста, не надо больше.
   Бен улыбался. Вечером перед сном  он  снова  и  снова  будет  проигрывать
мгновение, когда она поцеловала его.
   - С тобой действительно все в порядке? - спросил он.
   Она кивнула.
   - Это были не его слова. Даже то, что он сказал о моей матери. Все дело в
том, что случилось вчера вечером, - она заколебалась,  посмотрела  на  Бена,
потом на Эдди и снова на Бена. - Я.., я должна  кому-нибудь  рассказать  обо
всем. Или показать. По-моему, я расплакалась из-за того, что испугалась, что
схожу с ума.
   - Кто тут сходит с ума? - раздался чей-то голос.
   Это был Стэнли Урис. Он  был  маленьким,  худеньким  и  сверхъестественно
опрятным, чересчур опрятным для одиннадцатилетнего мальчика. Он был  одет  в
белоснежную рубашку, аккуратно заправленную в новенькие джинсы, волосы  были
причесаны, носки высоких кроссовок не по-спортивному чисты, он казался самым
маленьким взрослым на свете. Но стоило ему улыбнуться, как  это  впечатление
сразу же рассеивалось.
   Теперь она не скажет, что собиралась сказать, подумал  Эдди,  потому  что
его не было с нами, когда Бредли обругал ее мать.
   Но после минутного колебания Беверли заговорила.  Стэнли  был  совсем  не
похож на Бредли. Он мог остановить это, а Бредли не мог.
   Стэнли - один из нас, подумала Беверли и удивилась, что при  воспоминании
о вчерашнем вечере ее  руки  сжались  в  кулаки.  Вряд  ли  мой  рассказ  их
обрадует, подумала она. Ни их, ни меня, ни кого-либо.
   Она приготовилась рассказывать. Стэн уселся рядом с ними, его  лицо  было
спокойным и невозмутимым. Эдди предложил ему последнюю ягоду, но Стэн только
покачал головой, не спуская глаз с Беверли. Никто из мальчиков  не  проронил
ни слова.
   Она рассказала им о голосах. О том, что она узнала  голос  Ронни  Гроган.
Она знала, что Ронни мертва, но все-таки это был ее голос. Она рассказала им
про кровь в ванной, что ее отец не видел ее и не чувствовал, и ее мать  тоже
ничего не заметила сегодня утром.
   Закончив рассказ, она взглянула на их лица, боясь увидеть на них насмешку
или недоверие, но они выражали один лишь ужас.
   Наконец Бен сказал:
   - Пошли посмотрим.

7

   Они вошли в дом через черный ход, потому что Беверли  сказала,  что  отец
убьет ее, если миссис Болтон увидит, как она  направляется  в  дом  с  тремя
мальчиками, в то время как родителей нет дома.
   - Почему? - спросил Эдди.
   - Тебе не понять, сосунок, - сказал Стэн. - Успокойся.
   Эдди собрался ответить ему, но  посмотрел  на  бледное  напряженное  лицо
Стэна и решил промолчать.
   Они вошли в кухню, наполненную лучами послеполуденного  солнца  и  летней
тишиной. В сушилке сверкали вымытые после завтрака тарелки.  Четверо  детей,
сбившись в кучу, стояли у стола, и, когда наверху хлопнула  дверь,  они  все
вздрогнули и нервно засмеялись.
   - Где оно? - спросил Бен. Он говорил шепотом.
   В висках  Беверли  глухо  пульсировала  кровь.  Она  отвела  мальчиков  в
небольшой холл, разделявший спальню родителей и ванную комнату. Она толкнула
дверь в ванную, быстро вошла и  вытащила  затычку  из  раковины.  Затем  она
отошла и встала между Беном и Эдди. Темно-красные  пятна  крови  засохли  на
зеркале, обоях и раковине. Она смотрела на кровь, потому  что  ей  отчего-то
легче было смотреть на нее, чем на лица мальчиков.
   Тихим голосом, в котором она едва  узнала  свой  собственный  голос,  она
спросила:
   - Вы видите это? Вы что-нибудь видите? Оно там.
   Бен сделал  шаг  вперед,  и  она  опять  поразилась,  с  какой  легкостью
двигается этот толстый мальчик.  Он  потрогал  одно  кровавое  пятно,  потом
другое, затем дотронулся до длинной капли на зеркале. "Здесь. Здесь. Здесь."
Его голос был ровный и уверенный.
   - Господи! Похоже, что здесь зарезали свинью, - сказал Стэн  с  суеверным
страхом.
   - И вся эта кровь из  водостока?  -  спросил  Эдди.  При  виде  крови  он
почувствовал себя неважно. Его дыхание стало прерывистым.  Он  снова  достал
аспиратор.
   Беверли стоило немалых усилий, чтобы не расплакаться вновь. Она  боялась,
что если расплачется, то мальчики будут презирать ее, как и других девчонок.
Ей пришлось ухватиться за ручку двери, потому что она почувствовала глубокое
облегчение, пришедшее на смену страху. До этого момента  Беверли  не  просто
подозревала,  а  была  совершенно  уверена:  она  сходит  с   ума,   у   нее
галлюцинации.
   - И твои отец и мать не видят этого? - удивился Бен. Он потрогал  грязное
кровавое пятно, засохшее на раковине,  отдернул