предупредить зеваку, рыжие волосы развевались на ветру мягкой волной.  Жилые
дома  справа  уступили  место  деловым  зданиям   (в   основном   склады   и
фабрики-мясоукладчики), которые  проносились  мимо  в  жутком,  но  радующем
рывке. В уголке глаз слева мелькал Канал.
   - ПОШЕЛ, СИЛЬВЕР, ДАВАЙ!
   - кричал он, как победитель.
   Сильвер пролетел над первым бордюром, и его ноги -  как  почти  всегда  в
этом месте - потеряли контакт с педалями.  Он  был  свободен,  полностью  во
власти Бога, которому определена работа  защищать  маленьких  мальчиков.  Он
углубился в улицу,  делая  миль  на  пятнадцать  в  час  больше  разрешенной
скорости в двадцать пять.
   Сейчас все было позади него: его заикание, пустые, подернутые болью глаза
его отца, когда он бесцельно ходил по своей  мастерской  в  гараже,  ужасное
зрелище пыли на крышке закрытого пианино наверху, потому что мама больше  не
играла. Последний раз она играла на похоронах  Джорджа  -  три  методистских
гимна. Джордж, вышедший в дождь в своем желтом дождевике,  с  корабликом  на
парафине; мистер Гарднер, поднимающийся по  улице  через  двадцать  минут  с
телом, завернутым в запачканное кровью одеяло; исполненный муки крик матери.
Все позади него. Он был Одинокий Скиталец, он  был  Джон  Вейн,  он  был  Бо
Дидли, он был всем, кем угодно,  только  не  тем,  кто  кричал  и  боялся  и
требовал мммаму.
   Сильвер летел, и с ним летел Заика  Билл  Денбро;  их  тень,  похожая  на
портал крана, летела позади них. Они вместе гнали с  Майл-Хилл.  Ноги  Билла
нашли педали, и он начал работать ими, чтобы ехать быстрее,  быстрее,  чтобы
достичь какой-то гипотетической скорости - не звука, а памяти  -  и  разбить
болевой барьер.
   Он продолжал гнать, склонившись над рулем;  он  гнал,  чтобы  выиграть  у
дьявола.
   Быстро приближалась трехосевое пересечение - Канзас. Центральный и  Мейн.
Это  был  кошмар  одностороннего  движения,  и  противоречивые   надписи   и
стоп-сигналы,  которые  должны  были  выдерживаться   по   времени,   но   в
действительности  не  выдерживались.  Результатом,   итогом,   как   заявила
редакционная  статья  "Дерри  Ньюз"  за  год  до  этого,  была  транспортная
развязка, зачатая в аду.
   Как всегда, глаза Билла улавливали все справа и  слева,  быстро  оценивая
транспортный поток, выискивая разрыв в нем. Если бы он  ошибся  в  оценке  -
можно сказать, заикнулся, - он был бы серьезно ранен или убит.
   Он стрелой вонзился в медленно движущийся поток, который создавал  пробку
на перекрестке, двигаясь на красный свет и съезжая направо, чтобы не врезать
в "Бьюик" с иллюминатором. Он быстро  оглянулся  через  плечо:  свободна  ли
средняя полоса. Он снова посмотрел вперед и увидел, что  через  какие-нибудь
пять секунд врежется в зад пикапа, который остановился  как  раз  посередине
перекрестка, пока тип за рулем, вытянув шею, старался прочитать все  надписи
и удостовериться, что он сделал правильный поворот и так или  иначе  попадет
на Майами-Бич.
   Полоса справа от Билла была занята внутригородским  автобусом,  следующим
по маршруту Дерри - Бангор. Он проскользнул в этом  направлении  и  заполнил
разрыв между  остановившемся  пикапом  и  автобусом,  все  еще  двигаясь  со
скоростью сорок миль в час. В последнюю секунду  он  резко  отвел  голову  в
сторону,  как  солдат,  подобострастно  делающий  равнение  направо,   чтобы
зеркало, установленное со стороны пассажира  в  пикапе  не  пересчитало  ему
зубы. Горячие выхлопные  газы  автобуса  попали  ему  в  горло,  как  глоток
крепкого ликера. Он услышал тонкий пронзительный крик, когда руль  его  вела
ударился об алюминиевый бок автобуса. Он  мельком  увидел  шофера  автобуса,
лицо которого было мертвенно-бледным под его кепкой компании  "Гудзон  бас".
Шофер показывал Биллу кулак и что-то кричал.
   Вот трио пожилых леди пересекают Мейн-стрит со стороны Нью-Инглэнд банка.
Резкий звук заставил дам посмотреть вверх. Рты их  открылись  от  удивления,
когда мальчик на  огромном  велосипеде,  как  мираж  пронесся  мимо  них  на
расстоянии полуфута.
   Самое худшее - и самое лучшее - теперь было позади. Он посмотрел в  глаза
собственной смерти и снова нашел, что он живучий. Автобус не  раздавил  его;
он не убил себя и трех пожилых леди с их  хозяйственными  сумками  и  чеками
социального страхования; обошлось все и с пикапом. Теперь он  ехал  в  гору,
скорость убыла, и с ней убыло еще что-то - о, можете назвать это желанием.
   Все мысли и воспоминания опять охватили его - привет,  Билл,  парень,  мы
потеряли было тебя из виду, но вот мы снова здесь; они забирались к нему  по
рубашке, прыгали в уши и со свистом проносились  у  него  в  голове,  -  так
малыши катаются с горки. Он чувствовал,  как  они  занимают  свои  привычные
места, их возбужденные тела сталкиваются друг с другом. Ага! Вот! Мы снова в
голове Билла! Давай думать о Джордже! О'кей! Кто хочет начать?
   Ты слишком много думаешь, Билл.
   Нет - не это было проблемой. Проблема состояла  в  том,  что  он  слишком
много воображал.
   Он повернул на Ричард-аллею и через несколько минут выехал на Центральную
улицу, медленно нажимая на педали и чувствуя пот на спине и на  волосах.  Он
слез с Сильвера перед аптекой и вошел внутрь.

6

   До смерти Джорджа Билл обычно находил общие темы для разговора с мистером
Кином. Аптекарь не то, чтобы был добр - так Билл  не  думал,  -  но  он  был
достаточно терпелив, он не дразнил, не высмеивал. Но  сейчас  Билл  заикался
еще больше и он действительно боялся, что  задержись  он,  что-нибудь  может
случиться с Эдди.
   Поэтому, когда мистер Кии сказал: " Привит, Билл Денбро,  чем  могу  быть
полезен?", Билл взял проспект,  рекламирующий  витамины,  перевернул  его  и
написал сзади: "Эдди Каспбрак и я играли в Барренсе. У него страшный приступ
астмы, то есть он едва может дышать. Не дадите ли вы мне наполнитель  к  его
аспиратору?"
   Он подтолкнул записку через застекленную  стойку  мистеру  Кину,  который
прочитал ее, посмотрел на Билла серьезными глазами и сказал:
   - Конечно. Подожди прямо здесь и не трогай то, что не нужно.
   Билл нетерпеливо переминался с ноги на  йогу,  пока  мистер  Кин  был  за
задней стойкой. Хотя он пробыл там менее пяти минут,  Билли  показалось  это
вечностью; наконец он вернулся с одним из пластмассовых баллончиков Эдди. Он
вручил его Биллу, улыбнулся и сказал:
   - Это решит проблему.
   - Сссспасибо, - сказал Билл. - У меня нет д-д-д-денег...
   - Ничего, садкие. Миссис Каспбрак имеет здесь счет. Я просто добавлю это.
Уверен, она захочет поблагодарить тебя за твою доброту.
   Билл облегченно поблагодарил мистера Кина и быстро вышел. Мистер Кин тоже
вышел из-за стойки, чтобы посмотреть, как он  поедет.  Он  видел,  как  Билл
бросил аспиратор в велосипедную корзину и неуклюже забрался на свою  машину.
"Он действительно умеет ездить на  таком  большом  велосипеде?  -  удивлялся
мистер Кин. - Сомневаюсь, я очень сомневаюсь в этом". Но мальчишка Денбро не
свалился и медленно нажал на педали. Велосипед, который казался мистеру Кину
чьей-то  шуткой,  вихлял  из  стороны  в  сторону.   Аспиратор   в   корзине
перекатывался взад-вперед.
   Мистер Кин ухмыльнулся. Если бы Билл увидел  эту  ухмылку,  она  была  бы
лишним подтверждением его мнения, что мистер Кин отнюдь не является одним из
самых приятных людей в мире. Это  была  мрачная  ухмылка  человека,  который
открыл для себя многое достойное удивления, но почти ничего, чтобы  изменить
положение   вещей.   Да,   он   добавит   стоимость    противоастматического
медикаментозного средства Эдди в счет Сони Каспбрак,  но  она,  как  всегда,
будет удивлена, и  скорее  подозрительна,  чем  благодарна,  что  оно  такое
дешевое. "Другие лекарства такие дорогие", - говорила она. Мистер Кин  знал,
что миссис Каспбрак - одна из тех, кто считает, что ничего дешевое не  может
принести пользу человеку. Он, действительно мог бы ее  нагреть  на  "Гидрокс
Мист" для ее сына, и порой впадал в искушение.., но зачем ему наживаться  на
глупости женщины?
   Не помрет же он с голоду, в самом деле.
   Дешевое? О, да. "Гидрокс Мист" ("Применяется по показаниям" -  напечатано
аккуратно на ярлычке, который он наклеил на каждый флакончик для аспиратора)
был удивительно дешевым, но даже миссис Каспбрак  была  вынуждена  признать,
что он успокаивает приступ астмы у сына, несмотря  на  дешевизну.  Лекарство
было дешевым потому, что оно было ничем  иным,  как  сочетанием  водорода  и
кислорода и чуточки  камфары,  для  придания  ему  слабого  медикаментозного
привкуса.
   Другими словами, лекарством от астмы Эдди была вода из-под крана.

7

   Обратно Билл добирался дольше, потому что он ехал в  гору.  В  нескольких
местах приходилось слезать с Сильвера  и  толкать  его.  У  него  просто  не
хватало мускульной силы, чтобы заставить  велосипед  подниматься  на  крутые
склоны.
   К тому времени, когда он спрятал велосипед и пошел назад  к  ручью,  было
десять минут пятого. Через его голову прошли все самые  мрачные  мысли.  Бен
Хэнском сбежал, оставив Эдди умирать.
   Или могли возвратиться те бандиты и избить их... Или..,  самое  худшее..,
тот человек, который зверски убивал детей, мог разделаться  с  одним  иди  с
обоими. Как он разделался с Джорджем.
   Он знал, что по поводу этого было много сплетен и размышлений.  Билл  был
заикой, но он не был глухим, хотя иногда, по-видимому, его  считали  глухим,
так как говорил он только в случае острой необходимости. Одни полагали,  что
убийство его брата не соотносилось с убийством Бетти Рипсом, Шерил Ламоники,
Мэтью Клементе и Вероники Гроган. Другие  утверждали,  что  Джордж,  Рипсом,
Ламоники были убиты одним человеком, а двое других - работа убийцы-двойника.
Третьей точкой зрения было, что мальчики убиты одним  человеком,  девочки  -
другим.
   Билл считал, что все они убиты одним и тем же человеком.., если  это  был
человек. Он иногда размышлял над этим. Как размышлял этим летом  и  о  своих
чувствах относительно Дерри. Было ли это следствием  смерти  Джорджа,  того,
что его родители, казалось, игнорировали его теперь,  были  настолько  убиты
своим горем, что просто  не  замечали:  он,  Билл,  пока  еще  жив  и  может
покалечиться? Может быть  причиной  были  многочисленные  убийства?  Голоса,
которые нашептывали ему (голоса эти  не  были  вариациями  его  собственного
голоса, - они не заикались, были спокойны и  уверены)  ,  советовали  делать
одно и не делать другое? Это заставило его увидеть  Дерри  другими  глазами?
Потому город стал угрожающим, неизведанные улицы  не  манили,  а,  казалось,
зевали  в  какой-то  зловещей   тишине?   Потому   многие   лица   выглядели
таинственными и испуганными?
   Он не знал точно, но считал, как считал, что все  убийства  были  работой
одной силы, что Дерри действительно изменился, и что смерть его  брата  была
сигналом к началу этих перемен. Мрачные предположения в его голове  исходили
из потаенной мысли, что теперь в Дерри может случиться все что  угодно.  Все
что угодно.
   Но, когда он,  обойдя  последнюю  излучину,  увидел  мальчиков,  там  все
выглядело спокойно. Бен Хэнском сидел рядом с Эдди. Голова Эдди теперь  была
опущена, руки болтались между кален, он все еще дышал с  присвистом.  Солнце
село достаточно низко и отбрасывало через речку длинные зеленоватые тени.
   - Ты очень быстро, - сказал Бен, вставая. - Я ожидал тебя не раньше,  чем
через полчаса.
   - У меня бббыстрый вввелик! - с некоторой гордостью сказал Билл.
   Какое-то   мгновение   они   смотрели   друг   на   друга   настороженно,
подозрительно. Затем Бен попробовал улыбнуться, и Билл  улыбнулся  в  ответ.
Парень был толстый, но казался нормальным. И  он  остался.  Это  потребовало
достаточно мужества, ведь Генри со своими дружками-головорезами может  рыщет
где-нибудь поблизости.
   Билл подмигнул Эдди, который смотрел на него с немой благодарностью.
   - Вввйот, Ээээдди. - Он бросил ему аспиратор.
   Эдди засунул его в открытый рот, нажал зажим и судорожно глотнул  воздух.
Затем он с  закрытыми  глазами  откинулся  назад.  Бен  смотрел  на  него  с
беспокойством.
   - Черт! Ему действительно было плохо, да?
   Билл кивнул:
   - Я испугался, - сказал Бен низким голосом. - Что делать, думаю,  если  у
него начнутся конвульсии или что-то в этом роде. Пытался вспомнить ту  чушь,
которую  нам  рассказывали  на  собрании  Красного  Креста   в   апреле.   И
единственное, что припомнил, - положить палку в рот,  чтобы  он  не  откусил
язык.
   - Это наверное для эээээпилептиков.
   - Да, конечно. Я думаю, ты прав.
   - Так или иначе, у него не будет конвульсий, - сказал Билл.
   - это ллллекарство поможет ему. Сссмотри.
   Тяжелое дыхание Эдди смягчилось. Он открыл глаза и посмотрел на них.
   - Спасибо, Билл, - сказал он. - Это был настоящий кошмар.
   - Мне кажется, он начался, когда они разбили тебе нос, а? - спросил Бен.
   Эдди грустно засмеялся, встал и сунул аспиратор в задний карман.
   - Я даже не думал о своем носе. Я думал о мамаше.
   - Да? Действительно? - спросил Бен удивленно;  его  рука  дотронулась  до
разодранного свитера и нервно забегала.
   - Она только увидит кровь на рубашке и  в  пять  секунд  отведет  меня  в
травмопункт.
   - Зачем? - спросил Бен. - Ведь кровь остановилась? Боже, я  помню  одного
парня, с которым я был в детском саду. Скутера Моргана. Он разбил нос, когда
упал с перекладины. Его взяли в  травмопункт,  но  только  чтобы  остановить
кровотечение.
   - Да? - спросил Билл, заинтересовавшись. - Он умммер?
   - Нет, но он не ходил всю неделю.
   - Не имеет значения, остановилась кровь или нет, - мрачно сказал Эдди.  -
Так или иначе она поведет меня. Она подумает, что нос разбит и кусочки кости
вонзятся в мозг или что-то в этом. роде.
   - Ммммогут косточки попасть в твой ммозг? - спросил Билл. Это был поворот
к самому интересному разговору за долгие недели.
   - Не знаю. Если послушать мать, все может быть. - Эдди снова повернулся к
Бену. - Она отводит меня в травмопункт раз или два в месяц. Я  ненавижу  это
место. Однажды один санитар сказал, что они  вынуждены  просить  ее  вносить
плату. Она была взбешена.
   -  Н-да,  -  сказал  Бен.  Он  подумал,  что  мать  Эдди,  должно   быть,
действительно странная, не  сознавая,  что  обе  его  руки  теребят  остатки
свитера. - Почему ты не скажешь ей нет? Скажи  что-нибудь  наподобие  этого:
"Послушай, мама, я чувствую себя нормально, я хочу просто  остаться  дома  и
смотреть "Морскую охоту". Наподобие этого.
   - Ааааа, - сказал Эдди безнадежно, и больше ничего.
   - Ты Бен Хххэнском, ппправильно? - спросил Билл.
   - Да. А ты Билл Денбро.
   - Дда... Аэто... Ээээ...
   - Эдди Каспбрак, - сказал Эдди. - Я терпеть не могу, когда ты  заикаешься
на моем имени. Оно у тебя звучит как Элмер Фадд.
   - Пппрости.
   - Ну я рад познакомиться с вами обоими,  -  сказал  Бен.  Это  прозвучало
жеманно и как-то неуклюже. Образовалась тишина. Но тишина не была  неловкой.
В ней они становились друзьями.
   - Почему те парни преследуют тебя? - спросил Эдди.
   - Они вввсегда пппреследуют ккого-нибудь, - сказал Билл. -  Я  инненавижу
тех пиздюков.
   Минуту Бен молчал - главным образом, от восхищения перед  тем,  что  Билл
применил слово, которое  мать  Бена  иногда  называла  Действительно  Плохим
Словом. Бен за свою жизнь никогда  не  сказал  вслух  Действительно  Плохого
Слова, хотя как-то написал его (малюсенькими буквами) на телефонном  столике
в День всех святых.
   - Бауэре перестал сидеть  рядом  со  мной  на  экзаменах,  -  сказал  Бен
наконец. - Он хотел списать мою работу. Я ему не дал.
   - Ты,  парень,  должно  быть,  хочешь  умереть  молодым,  -  сказал  Эдди
восхищенно.
   Заика Билл залился смехом. Бен резко посмотрел на него, но тут же  понял,
что смеются не над ним (трудно сказать, как он это понял, но  он  понял),  и
широко улыбнулся.
   - Думаю, да, - сказал он. - Так или иначе ему предстоит учиться летом, ну
они и устроили на меня засаду, и вот что получилось.
   - Ттты ввыглядишь ттак, словно они убббили тебя, - сказал Билл.
   - Я упал сюда с Канзас-стрит. Со стороны холма, - Бен посмотрел на  Эдди.
- Я, наверно, увижусь с тобой в травмопункте. Потому что, когда  моя  мамаша
увидит мою одежду, она тоже отведет меня туда.
   На этот раз и Били, и Эдди прыснули от смеха, и Бен присоединился к  ним.
От смеха ему было больно в животе, но он все равно смеялся,  пронзительно  и
немножко истерично. В конце концов он даже сел на насыпь  и  все  смеялся  и
смеялся. Ему нравилось, как его смех звучит вместе  с  их  смехом.  Это  был
звук, который он никогда раньше не слышал: не просто  смешанный  смех  -  он
слышал ею много раз - а смешанный  смех,  в  котором  была  его  собственная
часть.
   Он посмотрел на Билла Денбро, их глаза встретились, и это было  все,  что
требовалось, чтобы заставить обоих засмеяться снова.
   Билл подтянул свои штаны,  отбросил  воротник  рубашки,  начал  сутуло  и
неуклюже ходить смешной страусиной походкой. Его голос  сильно  упал,  и  он
сказал:
   - Я убью тебя, парень. Не неси чушь. Я тупой, но я большой. Я  могу  лбом
щелкать грецкие орехи. Я могу писать уксусом и срать  цементом.  Меня  зовут
Лапушка Бауэре и я главный мерзавец в этом районе Дерри.
   Эдди свалился на насыпь и катался по земле, хватаясь за живот и  воя.  То
же самое делал Бен, потом просунул голову между  голеней,  из  глаз  у  него
струились слезы, из носа длинными белыми дорожками висели сопли, он смеялся,
как гиена, жестоко смеялся.
   Билл сел с ними, мало-помалу все трое успокоились.
   - Во всем этом есть одна положительная вещь, - сказал Эдди вскоре. - Если
Бауэре будет в летней школе, мы его не часто будем встречать здесь.
   - Вы много играете в Барренсе? - спросил Бен. Этот вопрос никогда  бы  за
тысячу лет не пришел ему в  голову  из-за  той  репутации,  которая  была  у
Барренса, но теперь, когда он был здесь, Барренс казался  ему  не  столь  уж
плохим. И правда, эта полоса низкой насыпи, когда день медленно подвигал  ее
к сумеркам, выглядела очень приятно.
   - Дда. Здесь ппотрясно. Оообычно нникто не  ббеспокоит  нас  зздесь.  Ммы
часто ссюда ссбегаем. Ббббауэрс и те дддругие  ппарни  в  принципе  сюда  не
пприходят.
   - Ты и Эдди?
   - Рррр - Билл качал головой.  Его  лицо  собралось  в  узел,  как  мокрая
тряпка, когда он заикался, заметил Бен, и вдруг ему пришла в голову странная
мысль: "Билл совсем не заикался, когда он высмеивал Генри Бауэрса".
   - Ричи! - воскликнул Билл, и после паузы продолжил, - Ричи Тозиер  обычно
пприходит тоже. Но сегодня они с отттцом собирались чистить свой чччердак.
   - Чердак, - перевел Эдди и бросил камешек в воду. Плюм!
   - Да, я его знаю, - сказал Бен. - Вы, ребята, часто сюда  ходите?  -  Эта
мысль заворожила его и заставила чувствовать какое-то глупое желание.
   - Ддддостаточно часто, - сказал Билл. - Пппочему бы ттебе не пприйти сюда
ззавтра? Я и Эдди шпкмщтались ббы сделать заапруду.
   Бен ничего не сказал. Он был удивлен не только самим предложением,  но  и
тем, с какой простотой и  небрежностью  оно  было  сделано.  -  Может  стоит
построить что-нибудь другое, - сказал Эдди. - Запруда не  так  уж  и  хороша
была.
   Бен встал и пошел к протоку, стряхивая грязь со своей  огромной  задницы.
По обе  стороны  протоки  все  еще  лежали  кучи  маленьких  веток,  но  все
остальное, что они сложили вместе, унесло водой.
   - Вам нужно несколько досок, - сказал Бен. - Возьмете доски  и  поставите
их в ряд.., друг напротив друга.., как хлеб в сэндвиче.
   Билл и Эдди смотрели на него озадаченные. Бен опустился на колено.
   - Глядите, - сказал он. - Доски здесь и здесь. Вы  втыкаете  их  в  русло
протоки друг против друга, О'кей? Затем быстро, чтобы вода их не  смыла,  вы
заполните пространство между ними камнями и песком.
   - Ммммы, - сказал Билл.
   - Что?
   - Ммы сделае