ного  за  другим,
влекомое богатством их воображения, как  лев  может  быть  влеком  к  одному
определенному источнику запахом  зебры.  Но  вместе  они  открыли  волнующий
секрет, о котором даже Оно не знало: что вера имеет вторую грань. Если  есть
десять тысяч средневековых крестьян, которые создают  вампиров  верой  в  их
реальность, может быть один - возможно, ребенок, - который будет в состоянии
вообразить кол, чтобы его убить. Но кол - это только глупая деревяшка,  мозг
- вот молот, который вгоняет его в тело вампира.
   Все-таки в конце концов Оно спаслось, ушло глубоко, и уставшие испуганные
дети решили не идти за ним, когда Оно было в Своем самом уязвимом состоянии.
Они решили поверить, что Оно мертво или умирает, и ушли.
   Оно знало об их клятве и знало, что они вернутся, так же как  лев  знает,
что зебра в конце концов возвратится к источнику. Оно начало строить  планы,
еще когда Оно засыпало. Когда Оно проснется, Оно излечится, обновится  -  но
их детства сгорят, как семь толстых  свечей.  Прежняя  сила  их  воображения
будет приглушена  и  ослаблена.  Они  больше  не  будут  воображать,  что  в
Кендускеаге водятся пираньи или что  если  вы  наступаете  на  трещину,  вы,
может, действительно ломаете спину вашей матери, или что  если  вы  убиваете
божью коровку, севшую на вашу рубашку, ваш дом  этой  ночью  сгорит.  Вместо
этого они поверят в страхование. Вместо этого они поверят в вино за обедом -
приятное, но не слишком дорогое, вроде "Поули-Фюизе" 1983 года - и  позволят
его заказать - официант! Вместо этого они поверят,  что  пауки  поглощают  в
сорок семь раз больше их собственного веса из-за избытка  желудочного  сока.
Вместо этого они поверят в  телевидение,  в  Гэри  Харта,  бегающего,  чтобы
предупредить инфаркт, и  отказавшегося  от  мяса,  чтобы  предотвратить  рак
кишечника. С течением лет их мечты уменьшатся. И когда  Оно  проснется,  Оно
позовет  их  назад,  да,  назад,  потому  что  страх  был  плодовитый,   его
порождением был гнев, а гнев кричал об отмщении.
   Оно позовет их и затем убьет их.
   Только теперь, когда они подходили, страх вернулся.  Они  выросли,  и  их
воображение ослабло, но не настолько, насколько считало Оно. Оно чувствовало
зловещий, выводящий из себя рост их силы, когда они  соединяются  вместе,  и
Оно в первый раз задумалось, не сделало ли Оно ошибки.
   Но зачем быть таким мрачным? Жребий брошен,  и  не  все  предзнаменования
были плохи. Писатель наполовину спятил из-за своей жены, и это было  хорошо.
Писатель был самым сильным, тем, кто за годы как-то натренировал  свой  мозг
для этой конфронтации, и когда писатель будет мертв с  кишками,  вывернутыми
из тела, когда их драгоценный Большой Билл  будет  мертв,  остальные  быстро
станут Им.
   Оно хорошо поест.., и затем, возможно, Оно снова уйдет глубоко. И заснет.
На какое-то время.

4

В туннелях, 4.30

   - Билл! - крикнул Ричи в трубу, отдающую эхом. Он  двигался  так  быстро,
как мог, но  это  не  было  очень  быстро.  Он  вспомнил,  что  детьми  они,
наклонившись, шли в  этой  трубе,  которая  вела  от  насосной  установки  в
Барренс. Сейчас он  полз,  и  труба  казалась  невероятно  узкой.  Его  очки
продолжали спадать на кончик носа, а он продолжал водворять их на место.  Он
слышал позади себя Бена и Бев.
   - Билл! - закричал он снова. - Эдди!
   - Я здесь! - голос Эдди был еле слышен.
   - Где Билл? - крикнул Ричи.
   - Впереди наверху, - крикнул Эдди. Он теперь был  очень  близко,  и  Ричи
скорее чувствовал, чем видел его как раз впереди. - Он не ждет!
   Голова Ричи наткнулась на ногу Эдди. Через минуту голова  Бев  наткнулась
на зад Ричи.
   - Билл! - закричал пронзительно Ричи. Труба сконцентрировала его  крик  и
послала его обратно, ударяя ему в уши. - Билл, подожди нас! Мы  должны  идти
вместе, разве ты этого не знаешь?
   Слабо, отдаваясь эхом, донесся голос Билла:
   - Одра! Одра! Где ты?
   - Черт тебя подери, Большой Билл!  -  пробормотал  Ричи  тихо.  Очки  его
упали. Он выругался, нащупал их и снова водрузил на нос. Он набрал дыхание и
снова закричал:
   - Ты заблудишься без Эдди, чертова жопа! Подожди! Подожди нас! Ты слышишь
меня, Билл? ПОДОЖДИ НАС, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!
   Наступил мучительный миг тишины. Казалось, никто не дышал. Все,  что  мог
слышать Ричи, это капающую в отдалении воду; в  канализации  не  было  воды,
кроме случайных старых лужиц.
   - Билл! - он прошелся дрожащей рукой по волосам и едва сдержал  слезы.  -
ДАВАЙ... ПОЖАЛУЙСТА, ДРУЖИЩЕ! ПОДОЖДИ НАС! ПОЖАЛУЙСТА!
   И - еще тише - вернулся голос Билла:
   - Жду.
   - Спасибо Господу за маленькую услугу, - пробормотал Ричи. Он  подтолкнул
Эдди. - Идем.
   - Я не знаю, сколько я смогу с одной рукой, - сказал Эдди оправдываясь.
   - Ну, так или иначе, пошли, - сказал Ричи, и  Эдди  снова  пополз.  Билл,
изможденный и измученный,  ждал  их  в  шахте  канализации,  где  три  трубы
выстроились в ряд, как линзы на мертвом светофоре.
   Здесь было достаточно места, чтобы стоять.
   - Вон там, - сказал Билл. - Ккрисс. И Бббелч.
   Они посмотрели. Беверли застонала, и Бен  положил  на  нее  руку.  Скелет
Белча  Хаггинса,  одетого  в  сгнившие  тряпки,  казался  более  или   менее
нетронутым. То, что осталось от Виктора, было без головы. Билл  посмотрел  в
глубь ствола и увидел оскаленный череп.
   Он был там, - останки его. Это нам  специально  оставили  парни,  подумал
Билл и содрогнулся.
   Эта часть канализации уже не использовалась.  Ричи  гадал,  почему  здесь
довольно  чисто.  Установка  по  очистке  сточных  вод  была  демонтирована.
Когда-то, когда они все были заняты тем, что учились бриться, водить машину"
курить, трахаться  потихоньку,  всей  этой  милой  ерунде,  была  образована
комиссия по защите окружающей среды, и она запретила  сброс  сточных  вод  в
реки и каналы. Поэтому эта часть канализационной системы просто развалилась,
и вместе с ней развалились тела Виктора Крисса и Белча Хаггинса.  Как  дикие
мальчики Питера Пэна, Виктор и Белч так и не выросли. Здесь  лежали  скелеты
двух мальчишек в рваных остатках  футболок  и  джинсов,  которые  сгнили  до
тряпок. Искореженный ксилофон грудной клетки Крисса оброс мхом, мох был и на
орле пряжки его военного ремня.
   - Их схватил монстр, - тихо сказал Бен. - Вы помните? Мы слышали, как это
случилось.
   - Одра ммертва, - голос Билла был механическим. - Я это знаю.
   - Ты ничего такого не знаешь! - сказала Беверли с такой яростью, что Билл
смутился и посмотрел на нее. - Все, что ты знаешь наверняка, это  что  много
других людей погибло и многие из них дети. - Она подошла  к  нему  и  встала
перед ним, подбоченясь.  Руки  и  лицо  ее  были  запачканы  грязью,  волосы
растрепались и были неопрятны. Ричи подумал,  что  она  выглядит  совершенно
великолепно. - И ты знаешь, кто сделал это.
   - Мнне нникогда нне ннадо ббыло гговорить, ккуда я ссобираюсь,  -  сказал
Билл. - Зачем я сделал это? Зачем я...
   Ее руки взвились и схватили его за рубашку. В изумлении Ричи смотрел, как
она трясет его.
   - Все! Ты знаешь за чем мы пришли! Мы поклялись, и  мы  сделаем  это!  Ты
понимаешь меня, Билл? Если она мертва, она мертва.., но Оно нет!  Теперь  ты
нужен нам. Ты понимаешь это? Ты нужен нам! - теперь она кричала.  -  Поэтому
ты встанешь ради нас! Ты встанешь ради нас, как раньше, иначе никто  из  нас
не выберется отсюда!
   Он долго, без слов, смотрел на нее, и Ричи начал думать:  Давай,  Большой
Билл. Давай, давай...
   Билл обвел их всех взглядом и кивнул.
   - Эээдци?
   - Я здесь, Билл.
   - Тты еще ппомнишь, ккакая ттруба? Эдди показал за Виктором и сказал:
   - Та. Кажется довольно маленькой, да? Билл снова кивнул.
   - Ты сможешь это сделать? С ттвоей ссломанной ррукой?
   - Для тебя смогу, Билл!
   Билл улыбнулся самой безрадостной, самой ужасной  улыбкой,  которую  Ричи
когда-либо видел.
   - Введи нас ттуда, Ээдди. Ддавайте ссделаем это.

5

В туннелях, 4.55

   Когда Билл полз, он напоминал себе  о  выходе  в  конце  этой  трубы,  но
все-таки он его  удивил.  Один  миг  его  руки  нащупывали  покрытую  коркой
поверхность старой трубы в следующий момент  он  схватился  за  воздух.  Его
понесло вперед, и он покатился  инстинктивно,  упав  на  плечо  со  страшным
хрустом.
   - Ооосторожно! - услышал он свой крик. - Здесь ввыход. Эээдди!
   - Сюда! - размахивающая рука Эдди ударилась о лоб  Билла.  -  Помоги  мне
выбраться!
   Билл обхватил Эдди и поднял его, стараясь не повредить его больную  руку.
Следующим был Бен, затем Бев, затем Ричи.
   - У ттебя сспички еесть, Рричи?
   - У меня есть, - сказала Беверли. Билл почувствовал прикосновение к своей
руке и сжал в ней спички. - Здесь только восемь из десяти, но у Бена больше.
Из номера.
   Билл спросил:
   - Ты их держала под мышкой, Ббев?
   - В этот раз нет, - сказала она и обвила его руками в темноте. Он  крепко
сжал ее, глаза у него были закрыты, пытаясь принять от нее  покой  и  тепло,
которые она так сильно хотела ему дать.
   Он нежно выпустил ее и чиркнул спичкой. Власть памяти была огромной - они
все сразу посмотрели направо.  То,  что  осталось  от  Патрика  Хокстеттера,
точнее, от его тела, было все еще там, среди нескольких неуклюжих, распухших
предметов, которые могли быть книгами. Единственная по-настоящему узнаваемая
вещь - это выступающее полукружие зубов, два-три из них с пломбами.
   И что-то рядом.  Мерцающий  круг,  едва  видимый  в  разливающемся  свете
спички.
   Билл потушил спичку и зажег еще одну. Он поднял предмет.
   -  Обручальное  кольцо  Одры,  -  сказал  он.  Голос  его   был   пустой,
невыразительный.
   Спичка обожгла ему пальцы, погасла. В темноте он надел кольцо.
   - Билл? - сказал Ричи с сомнением. - Имеешь ли ты представление

6

В туннелях, 2.20

   сколько времени они шли через туннели  под  Дерри  с  тех  пор,  как  они
покинули место, где было тело Патрика Хокстеттера, но Билл был  уверен,  что
он никогда не сможет найти дорогу назад. Он  продолжал  думать  о  том,  что
сказал его отец: "Там можно шляться неделями". Если чувство направления Эдди
обманет их сейчас, им не нужно будет, чтобы Оно их убило; они  будут  ходить
до тех пор, пока не умрут.., или, если они попадут в другую систему труб, до
тех пор, пока не утонут, как крысы в дождевой бочке.
   Но Эдди казался ни чуточки не обеспокоенным. Время от времени  он  просил
Билла зажечь одну спичку из их уменьшающегося запаса, задумчиво  смотрел  по
сторонам и снова отправлялся в путь. Он делал  повороты  направо  и  налево,
по-видимому, наугад. Иногда трубы были настолько большими, что Билл  не  мог
дотянуться до их верха, даже вытянув руки  вверх.  Иногда  они  должны  были
ползти; в течение пяти страшных минут (которые  казались  похожими  на  пять
часов) они, как черви, ползли на животе, теперь Эдди был впереди,  остальные
за ним, касаясь носом пяток ползущего впереди.
   Единственное, в чем Билл был полностью уверен, было то,  что  они  как-то
попали  в  демонтированную  секцию  канализационной   системы   Дерри.   Все
действующие трубы были либо далеко позади, либо далеко над ними. Рев бегущей
воды переходил  в  удаляющийся  гром.  Эти  трубы  были  более  старыми,  не
керамическими, а  покрытыми  рассыпчатым  глиноподобным  веществом,  которое
периодически  изливалось  порциями  неприятно   пахнущей   жидкости.   Запах
человеческих отходов - тот плотный, наполненный газами запах, который грозил
им всем удушением, -  угас,  но  сменился  еще  одним  запахом,  ядовитым  и
древним, который был хуже.
   Бен подумал, что это запах мумии. Эдди он показался запахом прокаженного.
Ричи показалось, что так пахнет  самый  старый  в  мире  фланелевый  пиджак,
теперь превращающийся в прах и гниющий, - пиджак дровосека,  очень  большой,
достаточно большой для персонажа наподобие Поля Баньяна,  например.  Беверли
он казался пахнущим, как отделение для носков в комоде отца. В  Стэне  Урисе
он пробудил ужасное воспоминание из его раннего детства - необычно еврейское
воспоминание в мальчике, который  имел  самое  отдаленное  понимание  своего
еврейства. Он пах, как глина, смешанная с маслом, и заставлял его  думать  о
безглазом,  безротом  демоне,  называемом  Големом  -  глиняным   человеком,
которого евреи-отступники изготовили как-то в средние века, чтобы спасти  их
от гоев, которые грабили их и насиловали  их  женщин.  Майк  думал  о  сухом
запахе перьев в мертвом гнезде.
   Когда они в конце концов добрались до конца узкой трубы, они,  как  угри,
скатились на искривленную поверхность еще одной, которая шла под косым углом
к трубе, в которой они только что были, и обнаружили, что  они  опять  могут
встать. Билл посчитал головки спичек в своей коробке. Четыре. Он сжал губы и
решил не рассказывать остальным, как близки они были к тому, чтобы  остаться
без огня...
   - Ккак у ввас, рребята, ддела?
   Они что-то пробормотали в ответ, и он кивнул в темноте. Никакой паники  и
никаких слез, после слез Стэна. Это было хорошо. Он чувствовал  их  руки,  и
они некоторое время вот так постояли в темноте, и давая, и получая от  этого
соприкосновения. Билл ощущал в этом уверенность, надежное чувство, что они в
общем значат больше, чем сумма их семи "я"; они вновь  соединились  в  более
могущественное целое.
   Он зажег  одну  из  оставшихся  спичек,  и  они  увидели  узкий  туннель,
тянущийся впереди по наклону. Верх этой трубы был покрыт оседающей паутиной,
ее части, размытые водой, висели клочьями. Когда Билл взглянул  на  них,  по
нему пробежал атавистический холодок. Пол  там  был  сухой,  но  плотный  от
древнего гумуса и того, что могло быть листьями,  грибком..,  или  какими-то
невообразимыми осадками. Дальше они увидели  груду  камней  и  кучу  зеленых
тряпок. Они могли когда-то быть тем материалом, который назывался "блестящим
хлопком",    рабочей    одеждой.    Билл    представил    себе     какого-то
рабочего-ассенизатора, который заблудился, бродил здесь и был обнаружен...
   Спичка затухала. Он повернул ее головкой  вниз,  чтобы  немного  продлить
свечение.
   - Тты знаешь, ггде ммы? - спросил он Эдди.
   Эдди показал вниз на слегка искривленный стержень туннеля.
   - Вон там Канал, - сказал  он.  -  Менее  полумили,  если  эта  штука  не
повернет в другом направлении. Сейчас мы прямо под Ап-Майл-Хиллом, я  думаю.
Но, Билл...
   Спичка обожгла пальцы Билла, и  он  дал  ей  упасть.  Они  снова  были  в
темноте. Кто-то - Билл подумал, что это Беверли - вздохнул.  Но  перед  тем,
как спичка упала, он увидел беспокойство на лице Эдди.
   - Ччто? Ччто ээто?
   - Когда я говорю, что мы под  Ап-Майл-Хиллом,  я  имею  в  виду,  что  мы
действительно под ним. Сейчас мы уже долго идем. Никто никогда  так  глубоко
канализацию не прокладывал.  Когда  прокладывают  туннель  так  глубоко,  он
называется шахтой.
   - Глубоко ли мы находимся, как ты думаешь, Эдди? - спросил Ричи.
   - Четверть мили, - сказал Эдди. - Может быть, больше.
   - Боже ты мой! - воскликнул Беверли.
   - Так или иначе, это не канализация, - сказал Стэн. - Можно различить это
по запаху. Он мерзкий, но это не запах запахов.
   - Мне кажется, я бы лучше нюхал дерьмо, - сказал  Бен.  -  Здесь  пахнет,
как...
   До них долетел крик, исходящий из устья трубы, из которой они только  что
вышли, и поднял дыбом волосы на затылке Билла. Они семеро потянулись друг  к
другу и сжались.
   ...ппполучим этих сукиных детей. Мы заполучииииим...
   - Генри, - выдохнул Эдди, - о мой Бог, он все-таки подходит.
   - Я не удивлен, - сказал Ричи. - Некоторых людей нужно просто давить.
   Они уже могли расслышать слабое тяжелое дыхание,  скрип  ботинок,  шелест
ткани.
   ...васссссс...
   - Ппошли, - сказал Билл.
   Они пошли вниз по  трубе,  теперь  передвигаясь  по  двое,  кроме  Майка,
который был в конце шеренги: Билл и Эдди, Ричи и Бев, Бен и Стэн.
   - Ккак ддалеко, ппо-ттвоему, Ггенри?
   - Трудно сказать, Большой Билл, - сказал Эдди.  -  Слабое  эхо,  -  голос
внезапно упал. - Ты видел ту груду костей?
   - Ддда, - сказал Билл, понижая голос.
   - Там был ремень от одежды. Я думаю, это был парень из гидроуправления.
   - Ммне ккажется, дда.
   - Сколько времени, ты думаешь?..
   - Нне ззнаю.
   Эдди в темноте положил свою здоровую руку на Билла.
   Вероятно, минут через пятнадцать они услышали, как в темноте к ним что-то
приближается.
   Ричи остановился, весь застыв. Вдруг ему снова стало три года. Он  слышал
это хлюпающее, колеблющееся движение - все приближающееся и приближающееся -
и шелест, как будто от веток, сопровождающий его, и еще до  того,  как  Билл
зажег спичку, он знал, что это.
   - Глаз! - закричал он. - Господи, это Ползучий Глаз!
   В течение минуты остальные не были уверены, что они видят (у Беверли было
впечатление, что ее нашел отец, даже здесь, внизу, а  Эдди  показалось,  что
Патрик Хокстеттер вернулся к жизни; как-то Патрик обогнал их и  встал  перед
ними), но крик Ричи, определенность Ричи, несомненность его сковала их всех.
Они увидели то, что увидел Ричи.
   Гигантский Глаз заполнил туннель, остекленевший черный зрачок двух  футов
в поперечнике, радужная оболочка  красновато-коричневого  цвета.  Белок  был
навыкате, перевитый красными венами, которые  непрерывно  пульсировали.  Это
был желатиновый ужас без век, без ресниц,  который  двигался  в  ложе  сырых
щупальцев. Они шарили по ссыпающейся поверхности туннеля и  опускались,  как
пальцы, так что при мерцании потухающей  спички  Билла  казалось,  что  Глаз
охвачен кошмарными пальцами, которые тащили Его.
   Оно уставилось на них с пустой и злобной жадностью. Спичка потухла.
   В темноте Билл  почувствовал,  как  щупальца  ласкают  его  лодыжки,  его
голени..,  но  не  мог  двинуться.  Тело  окаменело.   Он   чувствовал   Его
приближение, он ощущал тепло, исходящее от него, и слышал  пульсацию  крови,
увлажняющую Его мембраны. Он представил  себе  дрожь,  которую  почувствует,
когда Оно дотронется до него, и все-таки не мог кричать. Даже когда щупальца
скользнули по его талии, зацепились за петли его  джинсов  и  начали  тянуть
его, он не мог кричать или бороться. Мертвая сонливость,  казалось,  сковала
все его тело.
   Беверли почувствовала, как одно из щупальцев скользит по раковине  уха  и
вдруг сильно дергает его. Вспыхнула боль, и ее потянуло вперед,  бьющуюся  и
стонущую, как будто старая учительница вышла из себя  и  тащит  ее  в  конец
классной комнаты,  где  ее  с  силой  посадят  на  стул  и  наденут  колпак,
предназначенный для ленивого ученика. Стэн и Ричи  пытались  сопротивляться,
но лес невидимых щупальцев колыхался и  шелестел  вокруг  них.  Бен  схватил
Беверли и пытался оттащить ее. Она крепко вцепилась в его руки.
   - Бен... Бен, Оно схватило меня...
   - Нет... Подожди... Я потяну...
   Он потянул изо всех сил, и Беверли вскрикнула, так как боль  разлилась  в
ее ухе и потекла кровь. Щупальце, сухое и твердое,  зацепило  рубашку  Бена,
помедлило, затем скрутилось мучительным узлом на плече.
   Билл протянул руку, и она вошла в вязкую мягкую сырость. Глаз! - закричал
его мозг. - О Боже, моя рука попала в Глаз! О Боже! О дорогой Господь! Глаз!
Моя рука в Глазу!
   Он теперь начал бить, но щупальца безжалостно тащили его вперед. Его рука
исчезла в  том  мокром  алчном  тепле.  Потом  предплечье.  Потом  его  рука
окунулась в Глаз до локтя. Скоро и остальное его тело войдет в эту скользкую
поверхность, и он почувствовал, что  тогда  он  сойдет  с  ума.  Он  боролся
неистово, нанося удары по щупальцам другой рукой.
   Эдди стоял, словно мальчик во  сне,  слыша  приглушенные  крики  и  звуки
борьбы, в которую были втянуты его друзья.  Он  чувствовал  щупальца  вокруг
себя, но пока что еще ни одно по-настоящему не опустилось на него.
   Беги домой! - скомандовал его разум довольно громко. - Беги домой к маме,
Эдди! Ты сможешь найти дорогу!
   Билл закричал в темноте - высокий, отчаянный звук, к