я убоя свиней, капли крови капали с лезвия.
   Ричи посмотрел в цилиндр, увидел, как Бен и Стэн помогали Майку слезть  с
лестницы, и резко поменял позицию. Генри понял, что он  делает,  и  закричал
ему. Ричи, безумно смеясь, ударил левой рукой  по  изгибу  правого  локтя  и
выставил предплечье вверх, а его рука  сжалась  в  кулак  -  это  был  жест,
старый, как мир. Чтобы удостоверится, что Генри правильно понял,  он  поднял
свой средний палец вверх.
   - Ты умрешь прямо там! - крикнул Генри.
   - Попробуй! - крикнул Ричи, смеясь. Ему было страшно ступать  в  бетонное
жерло, но все-таки он не мог остановить смех. И  своим  голосом  ирландского
полицейского  он  протрубил:  "Конечно,  клянусь  Богом,  удача  никогда  не
покидает ирландцев, дружок!"
   Генри поскользнулся на мокрой траве и  съехал  на  заднице  менее  чем  в
двадцати футах от того места, где стоял Ричи ногами уже на верхней ступеньке
лестницы, а голова и грудь были снаружи.
   - Эй, тупицы! - крикнул Ричи в возбуждении от триумфа и затем скрылся  на
лестнице. Железные ступени скользили, и один раз он чуть не упал. Затем Билл
и Майк схватили его. И он встал на колени в воде рядом с  остальными  вокруг
насоса. Он весь дрожал, чувствуя, как его бросает то в жар, то  в  холод,  и
все-таки никак не мог перестать смеяться.
   - Ты бы видел его, Большой Билл, этого увальня, который  никак  не  может
отказаться от того, что он заводила...
   Наверху в круглом отверстии показалась голова Генри.  Царапины  от  веток
расчертили его щеки. Рот его кривился, глаза его горели огнем.
   - О'кей, -  крикнул  он  им  вниз.  Его  слова  гулко  отражались  внутри
бетонного цилиндра. - Вот я иду. Сейчас вам покажу.
   Он свесил одну ногу, нащупал самую верхнюю ступеньку, свесил другую ногу.
   Громко произнося слова, Билл сказал:
   - Когда оон сспустится ддостаточно  бблизко  ввниз,  ммы  ссхватим  еего.
Сстащим еего вниз. Сскрутим. Пппоняли?
   - О'кей, губернатор, - сказал Ричи, отдавая салют дрожащей рукой.
   - Поняли, - сказал Бен.
   Стэн наклонился и подмигнул Эдди, который не понимал, что происходит,  за
исключением того, что  ему  казалось,  что  Ричи  спятил.  Он  смеялся,  как
полоумный, пока Генри Бауэре - грозный Генри Бауэре - готовился спуститься и
убить их всех, как крыс в дождевой кадке.
   - Все готово для него, Билл! - крикнул Стэн.
   Генри застыл за три ступеньки до конца. Через свое плечо он посмотрел  на
Неудачников. В первый раз на его лице появилось сомнение.
   Эдди вдруг понял это. Если он  продолжит  спускаться,  они  должны  будут
приходить по одному.  Прыгать  было  слишком  высоко,  особенно  если  внизу
находятся насосные механизмы, а здесь были они,  все  семеро,  ожидающие  их
тесным маленьким кружком.
   - Ддавай, Генри, - сказал Билл любезно. - Ччего ттты ттам жжждешь?
   - Верно, - вставил Ричи. - Тебе хочется побить ребяток, да? Давай, Генри.
   - Мы ждем, Генри, - сказала нежно Бев. - Я не думаю, что тебе понравится,
но спускайся, если хочешь.
   - Если ты не цыпленок, - добавил Бен. Он начал издавать цыплячьи звуки. К
нему тотчас же присоединился Ричи, и скоро все они делали  это.  Насмешливое
кудахтанье разносилось между сырыми, капающими стенами. Генри  посмотрел  на
них, в левой руке зажат нож, лицо цвета  старых  кирпичей.  Он  постоял  так
секунд тридцать, затем вскарабкался наверх. Неудачники  кричали  и  свистели
ему вслед.
   - Ооо'кей, - сказал Билл. Он говорил низким голосом. - Ммы ддолжны ппойти
в ккканализационную ттрубу. Ббыстро.
   - Зачем? - спросила Беверли, но Билл был избавлен  от  попытки  отвечать.
Генри снова появился  у  обода  насосной  установки  и  бросил  вниз  камень
размером с теннисный мяч. Беверли закричала, а Стэн с хриплым криком  прижал
Эдди к круглой стенке. Камень ударился о ржавый кожух насосных механизмов  и
вывел музыкальное "бенгпт", потом срикошетил влево  и  ударился  о  бетонную
стенку, не долетев до Эдди всего лишь полфута. Кусочек бетона больно  ударил
его по щеке. Камень с брызгами упал в воду.
   - Бббыстро! - снова крикнул  Билл,  и  они  столпились  у  входной  трубы
насосной установки. Ее диаметр был около пяти футов. Билл посылал их  одного
за другим (смутный образ цирка - здоровенные  клоуны  выходят  из  маленькой
машины - метеоритной вспышкой  пронесся  в  его  сознании;  годы  спустя  он
использует тот же самый образ в книге под названием "Черные пороги"), а  сам
полез последним, после того как уклонился еще от одного камня. А в это время
камни летели вниз, большинство из них ударялось о кожух насоса и отскакивало
под причудливым углом.
   Когда они прекратили падать, Билл посмотрел вверх  и  увидел,  что  Генри
очень-очень быстро спускается по лестнице.
   - Хххватайте его! - закричал он остальным. Ричи, Бен  и  Майк  втиснулись
рядом с  Биллом.  Ричи  подпрыгнул  и  схватился  за  лодыжку  Генри.  Генри
выругался и дернул ногой, как будто пытаясь стряхнуть маленькую собачонку  с
острыми зубами - терьера, может быть, или китайского мопса.  Ричи  схватился
за ступеньку, забрался даже выше и действительно вонзил свои зубы в  лодыжку
Генри. Генри пронзительно завопил и быстро выбрался наверх. Один его ботинок
упал и плюхнулся в воду, где и утонул.
   - Укусил меня! Этот хер укусил меня!
   - Да, хорошую вещицу мне впрыснули - столбняк - этой весной,  -  подначил
его Ричи.
   - Закидайте их! - неистовствовал Генри. - Закидайте  их,  разбомбите  их,
размозжите им головы!
   Полетели новые камни. Мальчики снова  быстро  прижались  к  стене.  Майка
ударил в руку маленький камень, и он вытянул ее, испугавшись, пока  боль  не
прошла.
   - Это паритет, - сказал Бен. - Мы не можем подняться  наверх,  а  они  не
могут спуститься вниз.
   - А нам не ннужно ппподниматься, - сказал спокойно Билл, и ввы  ввсе  это
ззнаете. Ннам нникогда ббболыпе нне ппридется пподняться наверх.
   Они посмотрели на  него,  в  глазах  были  боль  и  страх.  Голос  Генри,
скрывающий за издевательскими нотками бешеную злобу, долетел сверху:
   - Мы можем здесь ждать целый день, детки!
   Беверли отвернулась и посмотрела  в  канал  сточной  трубы.  Свет  быстро
сгущался, и ей было видно немного. Она видела  бетонный  тоннель,  на  треть
заполненный бушующей водой. Она поняла, что вода сейчас поднялась выше,  чем
раньше, когда они только еще спустились, потому что насос  не  работал.  Она
почувствовала, как клаустрофобия хватает ее  за  горло,  действуя  на  кожу,
которая стала похожа на фланель. Если прибудет достаточно воды, они утонут.
   - Билл, должны ли мы?..
   Он пожал плечами. Этим было сказано все. Да, они должны  были  -  что  же
еще? Быть убитыми Генри, Виктором, Белчем  в  Барренсе?  Или  чем-то  еще  -
может, чем-то намного более ужасным - в городе? Она поняла его мысли  сейчас
очень хорошо, в его пожатии плечами не было никакого сомнения. Для них лучше
идти к Нему, вызвать Его, как в вестернах, бросить ему  вызов.  Решительнее.
Смелее.
   Ричи сказал:
   - Что это был за ритуал, о котором ты нам рассказывал, Большой Билл? Тот,
из библиотечной книжки?
   - Чччудь, - сказал Билл, немного улыбаясь.
   - Чудь, - кивнул Ричи. - Ты кусаешь Его язык, и Оно кусает твой, верно?
   - Ввверно.
   - Тогда ты шутишь. Билл кивнул.
   - Забавно, - сказал Ричи, глядя  в  темную  трубу,  -  я  это  просто  не
представляю.
   - Я тоже, - сказал Бен. У него в  груди  скопился  тяжелый  страх,  почти
душивший его. Он чувствовал, что единственное, что его удерживает  от  того,
чтобы не сесть в воду и не барахтаться в ней, как ребенок, или просто  сойти
с ума - это спокойствие Билла.., и Беверли. Он  чувствовал,  что  он  скорее
умрет, чем покажет Беверли, насколько он напуган.
   - Ты знаешь, куда ведет эта труба? - спросил  Стэн  Билла.  Билл  покачал
головой.
   - Ты знаешь, как найти Его? Билл снова покачал головой.
   - Мы узнаем, когда подойдем ближе, - сказал  вдруг  Ричи.  Он  глубоко  и
напряженно вздохнул. - Если мы должны сделать это, тогда давайте.
   Билл кивнул.
   - Ппойду пппервым. Затем Эдди. Бббен. Бев. Стэн. Майк.  Тты,  ппоследний,
Ричи. Ккаждый ддержитт руку на плече ттого, ккто идет ввпереди. Тттам темно.
   - Вы выходите? - заорал на них Генри Бауэре.
   - Мы кое-куда пойдем, - пробормотал Ричи.
   Они образовали процессию, как  будто  слепые.  Билл  один  раз  посмотрел
назад, утвердившись, что каждый  положил  руку  на  плечо  впереди  идущего.
Затем, слегка наклоняясь вперед против стремительного течения  потока,  Билл
Денбро повел своих друзей в темноту, куда почти год  назад  уплыл  кораблик,
который он сделал для своего брата.

Глава 20

КРУГ ЗАМЫКАЕТСЯ

1

Том

   Тому Рогану приснился дурацкий сумасшедший сон. Во сне он  убивал  своего
отца.
   Часть его разума понимала, насколько это бредово: его  отец  умер,  когда
Том был только в третьем классе. Ну.., может  быть,  "умер"  было  не  таким
верным словом. Может быть, "покончил жизнь самоубийством" было верней. Ральф
Роган сделал себе коктейль  из  джина  и  щелока.  Можно  сказать,  отходной
коктейль. Тома сделали ответственным за брата и сестер, и он начал  получать
взбучку, если у них что-то было не так.
   Поэтому он не мог убить своего отца.., разве что там, в этом ужасном сне,
он держал у шеи отца то, что было похоже на  какую-то  невинную  рукоятку..,
только ведь она не была невинной, правда? На конце рукоятки была кнопочка, и
если бы он нажал ее, то появилось бы лезвие и вошло отцу прямо в горло. Я не
сделаю ничего такого, папа, не беспокойся, - думал  его  сонный  мозг  прямо
перед тем, как палец нажал на кнопочку и выскочило лезвие. Спящие глаза отца
раскрылись и уставились в потолок; рот открылся, и из  него  вырвался  поток
булькающей крови. Папа, я не делал этого! - кричал его мозг.  -  Это  кто-то
другой...
   Он очень хотел проснуться и  не  мог.  Лучшее,  что  он  мог  сделать  (и
оказалось, что это так же плохо), - погрузиться в новый сон. В этом  сне  он
шел по грязи, с трудом вытаскивая ноги, сквозь длинный темный туннель.  Яйца
его ныли, лицо жгло, потому что оно было исцарапано. С ним были  другие,  но
он мог различить лишь  смутные,  неясные  силуэты.  Впрочем,  это  не  имело
значения. Что имело значение - так это дети где-то впереди.  Им  нужно  было
отплатить. Они нуждались
   (в порке)
   в наказании.
   В странном туннеле ужасно воняло. Вода струилась со стен, отдаваясь эхом.
Его башмаки и штаны промокли насквозь. Маленькие говнюки были где-то впереди
в этом лабиринте туннелей, и, возможно, они думали, что
   (Генри)
   что Том и его друзья заблудятся, но над ними подшутили
   (ха-ха, над вами над всеми!)
   потому что у него был еще один друг, о  да,  особый  друг,  и  этот  друг
наметил проход, по которому они должны идти с...
   (лунными воздушными шарами)
   как бишь их? Ну которые большие и круглые и как-то освещены изнутри,  так
что  они  испускают  свет,  похожий  на  тот,  что  таинственно  падает   от
старомодных уличных фонарей. Один из этих шаров плыл и кружился  над  каждым
подземным перекрестком, и на каждом  была  стрелка,  показывающая  дорогу  в
ответвление туннеля, в которое он и
   (Виктор и Белч)
   его невидимые друзья должны были свернуть. И это был  правильный  проход;
он мог слышать остальных впереди, их шаги с брызгами отдавались эхом, он мог
слышать их искаженные голоса. Они становились ближе, догоняли. И  когда  они
догнали... Том посмотрел вниз и увидел, что у него в руке тот же нож.
   На мгновение он испугался - это было похоже на один  из  тех  сумасшедших
астральных опытов, о которых он читал  в  бульварных  еженедельниках,  когда
ваша душа оставляет ваше тело и входит в чье-то другое. Он  чувствовал  свое
тело как-то по-другому, как будто он был не Томом, а
   (Генри)
   кем-то еще, кем-то моложе. Он начал в панике пробиваться из этого сна,  и
затем какой-то голос заговорил с ним, успокаивающий голос,  шепчущий  ему  в
ухо: Не имеет значения, где это, и не имеет значения, кто ты. То, что  имеет
значение, - это то, что Беверли там, она с ними,  мой  дорогой  друг,  и  ты
знаешь, что? Она делает кое-что  гораздо  худшее,  чем  украдкой  курит.  Ты
знаешь, что? Она трахается со своим старым дружком Биллом Денбро! Да, точно!
Она и этот заикающийся урод, да, они делают это! Они...
   Это ложь! - попытался он крикнуть. - Она бы не осмелилась!
   Но он знал, что это не ложь. Она протянула его ремнем по
   (ударила меня по)
   яйцам и убежала, и теперь она обманывала его, грязная
   (девчонка)
   маленькая сучка действительно обманула его, и,  дорогие  друзья,  дорогие
ближние, она получит порку, всем поркам порку - сначала она, а затем Денбро,
ее дружок, пописывающий романы. И с любым, кто попытался бы встать у него на
пути, - с ним произойдет то же самое.
   Он поспешил вперед, хотя дыхание его уже сбивалось. Впереди он видел  еще
один светящийся круг, покачивающийся в темноте, - еще один лунный  воздушный
шар. Он слышал голоса людей впереди, и то,  что  это  были  детские  голоса,
больше не беспокоило его. Это  произошло,  когда  голос  сказал:  "Не  имеет
значения, где, когда и кто. Там  была  Беверли,  и,  мои  дорогие  друзья  и
дорогие ближние..."
   - Давайте, ребятки, шевелите  жопами,  -  сказал  он,  и  даже  не  имело
значения, что его голос был не его собственный, а голос какого-то мальчишки.
   Затем, когда они приблизились к лунному воздушному шару, он осмотрелся  и
в первый раз увидел своих спутников. Оба были  мертвецы.  Один  без  головы.
Лицо другого было разодрано как будто огромным когтем.
   - Мы идем так быстро, как можем, Генри, -  сказал  парень  с  разодранным
лицом, его губы двигались, как два куска, несинхронно, гротескно не совпадая
друг с другом, и именно тогда Том разбил сон  на  части  и  пришел  в  себя,
находясь на грани какого-то огромного пустого пространства.
   Ему пришлось с силой удерживать равновесие, но он  вновь  потерял  его  и
упал на пол. На полу лежал ковер, но падение все-таки вызвало острую боль  в
ушибленном колене, и пришлось зажать рот рукой.
   Где я? Где я, черт бы все побрал?
   Он стал различать слабый, но четкий свет, и  на  один  какой-то  страшный
момент подумал, что он снова во сне, что это был  свет  от  тех  сумасшедших
воздушных  шаров,  от  одного  из  них.  Затем  он  вспомнил,  что   оставил
приоткрытой дверь ванной комнаты, и в ней горела  флюоресцентная  лампа.  Он
всегда оставлял свет включенным, когда находился в каком-либо  новом  месте;
это спасало от того, чтобы разбить коленку, если вам надо встать в три  часа
ночи пописать.
   Свет  вернул  реальность  на  место.  Это  был  сон,  все  было  каким-то
сумасшедшим сном. Он находился в каком-то кабаке. Это Дерри,  штат  Мэн.  Он
охотился здесь за своей женой, и в середине ночного кошмара упал с  кровати.
Это было все; больше ничего.
   Это не просто кошмар.
   Он подпрыгнул, как будто эти слова были сказаны рядом с его  ухом,  а  не
внутри его  собственного  мозга.  Казалось,  этот  голос  не  похож  на  его
собственный внутренний - он был холодным, чужим.., но каким-то гипнотическим
и доверительным.
   Он медленно встал, взял стакан воды со столика рядом с кроватью и  выпил.
Дрожащими руками взлохматил волосы. Часы на столе  показывали  десять  минут
четвертого.
   Ложись спать. Подожди до утра, И чужой голос  ответил:  Но  утром  кругом
будет полно людей, слишком много людей. И кроме того, ты сможешь на этот раз
застать их там. На этот раз ты сможешь быть первым.
   Там? Он подумал о своем сне: сочащаяся вода, темнота.
   Свет внезапно сделался ярче. Он повернул голову, не желая делать это,  но
и не в состоянии остановиться. У него вырвался стон: к ручке двери в  ванную
комнату был привязан воздушный шар. Он качался на веревке длиной около  трех
футов. Шарик мерцал, наполненный призрачным белым светом; он  был  похож  на
блуждающий в болоте  огонек,  сонно  плывущий  между  деревьями,  обвешанный
серыми нитями мха. На выпуклой поверхности шарика светилась  кроваво-красная
стрелка.
   Она указывала на дверь, ведущую в прихожую.
   Не имеет в действительности значения, кто я, - тихо говорил голос, и  Том
теперь понял, что он раздается не в его голове и не снаружи, он  исходит  от
шарика, из центра, из сердцевины этого странного прекрасного белого света. -
Все, что имеет значение, - это то, что я  хочу  помочь  тебе.  Том.  Я  хочу
увидеть, как ты ее выпорешь, как ты их всех выпорешь. Они как-то очень часто
переходили мне дорогу... Поэтому  слушай.  Том.  Слушай  очень  внимательно.
Теперь все вместе... Следуй за шариком...
   Том слушал. Голос из воздушного шара объяснял.
   Он объяснил все.
   Когда это было сделано, он лопнул  моментальной  вспышкой  света,  и  Том
начал одеваться.

2

Одра

   У Одры тоже были кошмары.
   Она проснулась и рывком села, выпрямившись на кровати, сбросив  простыню,
ее маленькие груди вздымались в быстром, возбужденном дыхании.
   Как и у Тома, ее сон был запутанным, мучительным и неясным. Как и у Тома,
у нее было ощущение, что есть еще кто-то, вернее, что ее сознание перенесено
в другое тело и в другой ум. Она шла в темном месте, рядом с ней  находились
несколько человек, и она испытывала гнетущее чувство страха - они шли в этот
страх сознательно, и она хотела остановить их, объяснить, что  происходит..,
но человек, за которым она спускалась, по-видимому, знал и  верил,  что  это
необходимо.
   Она  также  сознавала,  что  за  ними  охотятся  и   что   преследователи
мало-помалу догоняют их.
   Во сне был Билл, но его рассказ о том, как он забыл свое детство,  должно
быть, застрял у нее в голове, потому что в ее сне Билл был  снова  мальчиком
десяти или двенадцати лет, у него были еще все волосы! Она  держала  его  за
руку и смутно сознавала, что она очень любит его, и что ее  готовность  идти
основывалась на твердой уверенности, что Билл защитит  ее  и  всех  их,  что
Билл, Большой Билл как-то проведет их  через  все  это  и  выведет  снова  в
дневной свет.
   О, но она была так напугана!
   Они подошли к разветвлению нескольких туннелей, и Билл стоял  там,  глядя
на них, а один из детей - мальчик  в  гипсовой  повязке,  которая  светилась
призрачно-белым в темноте, - проговорил:
   - Этот, Билл. Нижний.
   - Ттты ууверен?
   - Да.
   И поэтому они пошли той  дорогой;  а  затем  там  была  дверь,  крошечная
деревянная дверь, не больше трех футов высотой, дверь, которую можно  видеть
в книге сказок, и на двери была отметина. Она не могла  вспомнить,  что  это
была за отметина, какая-то странная руна или символ.  Но  она  собрала  весь
свой ужас в одну фокусирующую точку и вырвала себя  из  того  другого  тела,
тела той девочки, кем бы она (Беверли, Беверли) ни была.
   Она сидела, вытянувшись в струну на незнакомой кровати, в поту, с  широко
открытыми глазами, учащенно дыша, будто только что пробежала  кросс.  Руками
она коснулась ног, возможно, они мокрые и холодные от  воды,  через  которую
она шла в своем сне. Но ноги были сухими.
   Затем она долго  не  могла  сориентироваться  -  это  был  не  их  дом  в
Топанга-Каньоне или квартира на Флит-стрит. Это было какое-то  чужое  место,
обставленное кроватью, комодом, двумя стульями и телевизором.
   "О, Господи, давай Одра..."
   Она резко потерла  руками  лицо,  и  болезненное  ощущение  дезориентации
отступило. Она была в Дерри. Дерри, штат Мэн, где ее муж провел  детство,  о
котором, как он сказал, он больше не помнит. Незнакомое  ей  и  не  особенно
хорошее место по своей атмосфере, но, по крайней мере, известное.  Она  была
здесь, потому что Билл был здесь, и  она  увидит  его  завтра,  в  гостинице
Дерри. Что бы ужасного здесь ни случилось, что бы ни означали те новые шрамы
на его руках, они встретят это вместе.
   Она позвонит ему, скажет, что она  здесь,  потом  придет  к  нему.  После
этого.., ну...
   На самом деле, она не  имела  никакого  представления,