что  будет  после
этого. Дезориентация,  это  желание  быть  в  каком-то  месте,  которого  по
существу не было, снова наступала.  Когда  ей  было  девятнадцать  лет,  она
проделала турне с жалкой театральной  труппой;  сорок  никем  не  замеченных
спектаклей "Мышьяк  и  Старый  Шнурок"  в  сорока  ничем  не  примечательных
городках и городишках. Все они прошли за сорок семь совсем не  замечательных
дней. Она начала с "Бобового Театра" в Массачусетсе и  закончила  в  "Сыграй
это снова, Сэм" в Саусалито.  И  где-нибудь  в  промежутке,  в  каком-нибудь
городке Среднего Запада вроде Амес, Айова, или  Грэнд  Айл,  Небраска,  или,
может быть, Джубели, Северная Дакота, она вот  так  просыпалась  в  середине
ночи, охваченная паникой, без ориентации, не понимая,  в  каком  городе  она
находится, какой сейчас день и вообще зачем она там, где она была.  Даже  ее
имя казалось ей нереальным.
   Это чувство сейчас снова вернулось.  Ее  дурные  сны  не  прекратились  с
пробуждением, и она почувствовала неконтролируемый страх.  Город,  казалось,
сдавил ее, как удав. Она могла  чувствовать  его,  и  ощущения,  которые  он
вызывал, не были хорошими. Она даже  пожалела,  что  не  последовала  совету
Фрэдди и не осталась.
   Ее сознание сосредоточилось на  Билле,  хватаясь  за  мысли  о  нем,  как
тонущая женщина схватилась бы за доску, за спасательный пояс, за все, что
   (мы все летаем здесь внизу. Одра)
   держится на поверхности.
   Холодок пронизал ее, и она скрестила  руки  на  обнаженной  груди.  Озноб
покрыл ее кожу мурашками. На мгновение ей  показалось,  что  какой-то  голос
говорит вслух, но внутри ее головы. Как будто там сидел кто-то чужой.
   Я схожу с ума! Господи, что это?
   Нет, - ответило ее сознание.  -  Это  просто  дезориентация..,  нарушение
суточного ритма организма после перелета через несколько  часовых  поясов..,
беспокойство о муже. Никто не говорит внутри твоей головы. Никто...
   "Мы все здесь внизу летаем, Одра, - сказал голос из ванной  комнаты.  Это
был  реальный  голос,  реальный,  как  сам  дом.  И   лукавый.   Лукавый   и
издевательский, и злой. - Ты тоже будешь  летать".  Голос  издал  плотоядный
смешок, который убывал, пока не  стал  звучать,  как  свист  в  засорившейся
канализации. Одра вскрикнула.., затем прижала руки ко рту.
   - Я не слышала этого.
   Она проговорила это вслух, рассчитывая, что тот голос будет возражать ей.
Он не возражал. В комнате было тихо. Где-то далеко в ночи просвистел поезд.
   Внезапно ей так понадобился Билл, что ждать до утра казалось невозможным.
Она была в стандартной комнате мотеля, такой же, как тридцать девять  других
номеров, но внезапно это показалось ей  слишком.  Все.  Когда  вы  начинаете
слышать голоса, это уже слишком. От этого бросает в  дрожь.  Она,  казалось,
вновь  скатывалась  в  кошмар,  которого  совсем   недавно   избежала.   Она
чувствовала себя испуганной и ужасно одинокой. Хуже, -  подумала  она.  -  Я
чувствую себя мертвой. Вдруг ее сердце дважды толкнулось в  грудь,  заставив
ее хватать воздух и испуганно кашлять. На мгновение она почувствовала  страх
от  сидения  на  одном  месте,  клаустрофобию  внутри  собственного  тела  и
подумала, не имеет ли весь этот ужас в  конце  концов  банальных  физических
причин: может быть, у нее будет сердечный приступ. Или уже был.
   Сердце отпустило, но с трудом.
   Одра включила свет у тумбочки и посмотрела на  часики.  Двенадцать  минут
четвертого. Она бы поспала, но это теперь для нее не имело значения - ничего
не имело  значения,  кроме  того,  чтобы  услышать  его  голос.  Она  хотела
закончить ночь с ним. Если бы Билл был рядом  с  ней,  ее  часовой  механизм
работал бы синхронно с его, и она бы успокоилась. Кошмары ушли бы прочь.  Он
описывал чужие кошмары - это была его профессия, - но ей он никогда не давал
ничего, кроме спокойствия. И этого спокойствия, странного холодного  ядрышка
в его пылком воображении, ей сейчас так не  хватало.  Она  взяла  телефонную
книгу, нашла номер гостиницы в Дерри и набрала его.
   - Гостиница Дерри слушает.
   - Будьте добры, позвоните, пожалуйста, в номер  мистера  Денбро.  Мистера
Уильяма Денбро.
   - Этому парню звонят когда-нибудь днем? - спросил клерк, и прежде чем она
сумела подумать и спросить, что должно означать "этому", он ее соединил.
   Телефон прозвонил раз, другой, третий. Она представила  его,  натянувшего
одеяло до самого носа, могла представить, как  одна  рука  его  выпросталась
наружу, нащупывая телефон. Она видела, как он делал это  раньше,  и  любящая
улыбка коснулась ее губ. Она  погасла,  когда  телефон  прозвонил  четвертый
раз.., и пятый.., и шестой. На половине седьмого звонка связь прервалась.
   - Номер не отвечает.
   - Черт знает что, - сказала  Одра,  более  чем  когда-либо  напуганная  и
обеспокоенная. - Вы уверены, что позвонили в ту комнату?
   - Да, - сказал клерк. - Мистер Денбро  говорил  по  внутреннему  телефону
минут пять назад. Я знаю, что он на тот звонок ответил, потому что  свет  на
щите горел минуту-две. Он, должно быть, пошел в другой номер.
   - Так, а какой это был номер?
   - Я не помню. Шестой этаж, по-моему. Но... Она опустила трубку на  рычаг.
Вдруг четкая, определенная, наводящая уныние мысль пришла ей в  голову.  Это
была женщина.
   Какая-то женщина позвонила ему.., и он ушел к ней. Ну что  теперь,  Одра?
Как мы с этим справимся?
   Она чувствовала, что подступают слезы. Они щекотали ее глаза и  нос;  она
могла чувствовать комок рыданий в глубине горла. Никакого гнева  по  крайней
мере пока не было.., только болезненное чувство утраты и ненужности свободы.
   Одра, держи себя в руках. Ты делаешь  слишком  поспешные  выводы.  Сейчас
середина ночи, тебе приснился страшный сон, и теперь  тебе  видится  Билл  с
другой женщиной. Но это не обязательно так. Что тебе нужно сделать, так  это
встать - так или иначе, ты больше не уснешь. Включи свет  и  дочитай  роман,
который начала в самолете. Помнишь, что говорит Билл? Лучший допинг. Книга -
здоровье. Никакого возбуждения. Больше никаких ударов-кошмаров и  слышащихся
голосов. Дороти Сойерс и Лорд Питер, вот билет. Девять  Портных.  Так  и  до
рассвета не дотянешь. Это...
   Вдруг в ванной комнате включился свет; она видела его под  дверью.  Затем
щелкнула задвижка, и дверь широко распахнулась. Она уставилась на нее, глаза
округлились, руки инстинктивно закрыли крест-накрест  грудь.  Сердце  начало
биться о грудную клетку, и кислый привкус адреналина наполнил рот.
   Тот же голос, низкий и протяжный, сказал: "Мы  все  здесь  внизу  летаем.
Одра". Последнее слово было длинным, низким угасающим вскриком:  "Одрааааааа
ааа", который  закончился  снова  тем  болезненным  булькающим  звуком,  так
похожим на смех.
   - Кто там? - закричала она, подавшись назад.
   Это не было мое воображение, никоим образом, вы не должны  говорить  мне,
что...
   Щелкнул телевизор. Она обернулась и увидела клоуна в серебристом  костюме
с большими оранжевыми пуговицами, дурачащегося на экране.  Там,  где  должны
были быть глаза, виднелись лишь черные глазницы, и, когда  его  нарисованные
губы растянулись в ухмылку, она увидела, острые, как бритвы, зубы. Он держал
отрубленную голову,  с  которой  капала  кровь.  Ее  глаза  закатились,  рот
открылся, но она могла хорошо разглядеть, что это голова Фрэдди Файерстоуна.
Клоун смеялся  и  танцевал.  Он  раскачивал  голову,  и  капли  брызгали  на
внутреннюю часть экрана. Она слышала, как они там шипят.
   Одра пыталась закричать, но ничего не вышло,  кроме  слабого  стона.  Она
нащупала платье, висевшее на спинке стула, и  сумочку.  Распахнула  дверь  и
громко захлопнула ее за собой, тяжело дыша, с белым как  бумага  лицом.  Она
выронила сумочку и кое-как натянула через голову платье.
   - Лети, - сказал из-за нее низкий, хихикающий голос, и она почувствовала,
как холодный палец ласкает ее голую пятку.
   Она издала еще один высокий грудной крик и отшатнулась  от  двери.  Белые
мертвые пальцы шарили взад-вперед под ней, вместо  сошедших  ногтей  на  них
темнели багрово-бледные бескровные пятна. Они с шорохом скребли  по  грубому
ворсу ковра в холле.
   Одра подхватила ремешок сумочки и побежала голыми ногами к двери в  конце
холла. Она была сейчас в слепой панике, ее единственной  мыслью  было  найти
гостиницу в Дерри и Билла. Не имело значения, лежит ли он в постели с другой
женщиной, или с целым гаремом. Она найдет  его  и  заставит  забрать  ее  от
этого, чем бы оно ни было, отвратительного существа, и из этого города.
   Она выбежала на улицу, на стоянку, дико озираясь в поисках своей  машины.
На мгновение ее мозг оцепенел, и она не могла даже вспомнить,  какую  машину
она водит. Затем вспомнила, "датсун", табачно-бурого цвета. Она увидела ее в
глубине стоянки и поспешила к ней. Она судорожно рылась в сумочке в  поисках
ключей, со все возрастающей паникой перебирая таблетки,  косметику,  мелочь,
очки от солнца, пластинки жвачки - все в полном беспорядке. Она не  заметила
ветхую "ЛТД", припаркованную нос к носу с нанятой ею  машиной,  и  человека,
сидящего за рулем. Она не видела, как  дверца  "ЛТД"  открылась  и  водитель
вышел; она пыталась совладать с усиливающейся уверенностью, что она оставила
ключи от "датсуна" в комнате. Она не могла вернуться туда, просто не могла.
   Ее пальцы нащупали твердый  с  зубчиками  металл  под  коробочкой  мятных
таблеток, и она схватила его с радостным криком. На  какой-то  страшный  миг
она подумала, что это может быть ключ от  их  "ровера",  стоящего  сейчас  в
гараже на флит-стрит за три тысячи миль отсюда; и  затем  нащупала  бланк  о
найме машины. Она вставила ключ в замок, дыша коротко и тяжело, и  повернула
его. Тут на ее плечо опустилась рука, и она закричала.., на этот раз громко.
Где-то в ответ залаяла собака, но это было все.
   Рука, твердая как сталь, грубо схватила ее и повернула. Лицо, которое она
увидела перед собой, было распухшим и пьяным. Глаза сверкали. Когда  вздутые
губы растянулись в гротескной улыбке, она увидела,  что  несколько  передних
зубов было выбито. Обломки торчали, как гнилые пеньки.
   Она пыталась что-то сказать и не могла. Рука держала крепко.
   - Не видел ли я вас в кино? - прошептал Том Роган.

3

Комната Эдди

   Беверли и Билл быстро оделись, ничего не говоря, и  поспешили  в  комнату
Эдди. По дороге к лифту они услышали где-то сзади  телефонный  звонок.  Звук
был приглушенным, как будто призрачным.
   - Билл, это у тебя звонят?
   - Мможет ббыть, - сказал он. - Один из ннаших ззвонит, ннавернно.
   Он нажал кнопку "Вверх".
   Эдди открыл им дверь, лицо у него было белое  и  напряженное.  Его  левая
рука  торчала  под  углом,  неестественным  и  чем-то  напоминающим  прежние
времена.
   - У меня все в порядке, - сказал он. - Я принял два "Дарвона".  Боль  уже
не такая сильная.
   Но ему явно было плохо. Его губы, сжатые почти в одну черту,  посинели  и
распухли.
   Билл посмотрел за его спину и увидел тело на полу.  Одного  взгляда  было
достаточно, чтобы удостовериться сразу в двух вещах, - это был Генри Бауэре,
и он был мертв. Он прошел мимо Эдди и встал на колени около  тела.  Горлышко
бутылки "Перье" глубоко вошло в живот Генри вместе с  клочьями  его  рубахи.
Глаза Генри были полуоткрыты  и  подернуты  пеленой.  Рот,  залитый  кровью,
скривился в злобной гримасе. Руки скрючились в когти.
   На него упала тень,  и  Билл  посмотрел  вверх.  Это  была  Беверли.  Она
смотрела на Генри без всякого выражения.
   - Ввсе ввремя он ггонялся зза ннами, - сказал Билл. Она кивнула.
   - Он не кажется старым. Ты видишь это, Билл? Он совсем не кажется старым.
   Внезапно она посмотрела назад, на Эдди, который сидел  на  кровати.  Эдди
как раз выглядел старым, старым и изможденным. Его рука беспомощно лежала на
коленях.
   - Нужно вызвать врача для Эдди.
   - Нет, - сказали в унисон Билл и Эдди.
   - Но он же ранен! Его рука...
   - Это тто же ссамое, что и в пппрошлый рраз, - сказал Билл. Он  встал  на
ноги и взял ее руки в свои, глядя ей  в  лицо.  -  Как  только  ммы  ввыйдсм
отсюда.., как только ммы ообъявим ггороду...
   - Они арестуют меня за убийство, - сказал мрачно Эдди. -  Или  всех  нас.
Или задержат. Или что-то в этом роде. Потом  произойдет  несчастный  случай.
Один из тех несчастных случаев, которые  случаются  только  в  Дерри.  Может
быть, они запихнут нас в  тюрьму,  и  помощник  шерифа  придет  в  ярость  и
перестреляет всех нас. А может, мы все умрем от трупного яда или решим вдруг
повеситься в наших камерах.
   - Эдди, это сумасшествие! Это...
   - Неужели? - спросил он. - Помни, это Дерри.
   - Но мы теперь взрослые! Ведь вы не думаете.., я имею в виду,  он  пришел
сюда в середине ночи.., напал на тебя...
   - Чччто? - спросил Билл. -  Где  нннож?  Она  посмотрела  вокруг,  но  не
увидела его и упала на колени, чтобы посмотреть под кроватью.
   - Не беспокойся, - сказал Эдди тем же самым слабым голосом, со свистом. -
Я стукнул дверью по его руке, когда он пытался пырнуть меня. Он уронил  его,
и я ногой зашвырнул его под телевизор. Сейчас его нет. Я уже смотрел.
   - Бббеверли, зови остальных, - сказал Билл. - Я могу ннналожить шшину  на
руку Ээдди, мне ккажется.
   Она посмотрела на него долгим взглядом, затем снова  посмотрела  вниз  на
лежащее тело. Она  подумала,  что  вид  этого  номера  все  объяснит  любому
полицейскому, у которого есть хоть что-то в голове.  В  номере  видны  явные
следы борьбы.  Рука  Эдди  сломана.  Этот  человек  мертв.  Типичный  случай
самообороны от ночного  взломщика.  Но  тут  она  вспомнила  мистера  Росса.
Мистера Росса, поднявшегося, посмотревшего, а затем просто сложившего газету
и ушедшего в дом.
   Как только мы выйдем отсюда.., как только мы объявим городу...
   Это  заставило  ее  вспомнить  Билла  в  детстве,  его  белое,   усталое,
голубоглазое лицо, когда он говорил: "Дерри - это Оно.  Вы  меня  понимаете?
Любое место, куда мы пойдем.., когда Оно доберется до нас,  они  не  увидят,
они не услышат, они не узнают. Вы понимаете это? Все, что мы можем  сделать,
- это постараться закончить то, что мы начали".
   Стоя сейчас здесь, глядя на труп Генри, Беверли думала: Они оба  говорят,
что мы все опять окунулись в  это.  Что  это  стало  повторяться.  Все  это.
Ребенком я могла принять это, потому что дети верят в чудеса. Но...
   - Вы уверены? - спросила она безнадежно. - Билл, ты уверен? Он  сидел  на
кровати с Эдди, бережно взяв его руку.
   - А ттты? - спросил он. - После всего того, что случилось сегодня?
   Да. Все, что случилось. Их  кошмарный  ленч.  Почтенная  старая  женщина,
которая превратилась в сморщенную ведьму у нее на глазах, (мой родитель  был
и  моим  мучителем)  и  цикл  рассказов  в  библиотеке  сегодня  вечером   с
сопутствующими явлениями.  Все  те  вещи.  И  все-таки..,  ее  мозг  кричал,
отчаянно звал остановить это сейчас, пресечь доводами рассудка,  потому  что
если она не прекратит, они наверняка закончат эту ночь тем, что спустятся  в
Барренс, найдут одну насосную установку и...
   - Я не знаю, - сказала она. - Я просто.., не знаю. Даже после всего того,
что случилось, Билл, мне кажется, что мы могли  бы  вызвать  полицию.  Может
быть.
   - Ввызови остальных,  -  снова  сказал  Билл.  -  Поссмотрим,  что  ооони
ддумают.
   - Хорошо.
   Она позвонила сначала Ричи, затем Бену. Оба согласились прийти прямо  тут
же. Никто не спрашивал, что случилось. Она нашла телефон  Майка  в  книге  и
набрала его номер. Ответа не было; после десятка гудков она повесила трубку.
   - Ппопробуй в библиотеку, - сказал Билл.
   Он взял короткие стержни от карниза с меньшего из  двух  окон  в  комнате
Эдди и крепко привязал их к руке Эдди поясом от банного халата и резинкой от
пижамы.
   Еще до того как она нашла номер, раздался стук в дверь. Бен и Ричи пришли
вместе,  Бен  в  джинсах  и  рубашке  навыпуск,  Ричи  -  в  нарядных  серых
хлопчатобумажных брюках и с пижамным верхом. Его глаза осторожно  оглядывали
всю комнату из-за очков.
   - Боже, Эдди, что случилось...
   - О, мой Бог! - вскрикнул Бен. Он увидел Генри на полу.
   - Сспокойно! - резко сказал Билл. - И ззакррой ддверь! Ричи  закрыл.  Его
глаза остановились на теле.
   - Генри?
   Бен сделал три шага вперед к покойнику и  затем  остановился,  как  будто
испугавшись, что он может укусить его. Он посмотрел беспомощно на Билла.
   - Ттты ррасскажи, - сказал он Эдди. - Ппроклятое зззаикание  ввсе  ввремя
остановится ххуже и ххуже.
   Эдди  описал  все,  что  случилось,   пока   Беверли   выискивала   номер
общественной библиотеки Дерри и звонила  по  нему.  Она  думала,  что  Майк,
возможно, заснул там, - у него в конторе есть даже своя койка. Случилось то,
чего она не ожидала: трубка была снята на втором гудке,  и  голос,  которого
она раньше никогда не слышала, сказал "алло".
   - Хелло, - ответила она, глядя на остальных и делая  неопределенный  жест
рукой. - Мистер Хэнлон там?
   - Кто это? - спросил голос.
   Она провела языком по губам. Билл пристально смотрел на нее. Бен  и  Ричи
озирались. Начало настоящей тревоги зашевелилось внутри нее.
   - А кто вы? - задала она встречный вопрос. - Вы не мистер Хэнлон.
   - Я шеф полиции Дерри Эндрю Рэдмахер, - сказал  голос.  -  Мистер  Хэнлон
сейчас находится в больнице Дерри. Недавно на  него  было  нападение,  и  он
тяжело ранен. Теперь скажите, пожалуйста, кто вы? Я хочу знать ваше имя.
   Но она едва слышала это последнее.  Волны  шока  прокатились  через  нее,
поднимая ее головокружительно высоко, за пределы себя. Мышцы  ее  живота,  и
ноги, и пах - все стало чужим и затекло, и она  подумала  бессвязно:  Должно
быть, вот так бывает, когда люди боятся, что  они  намочат  штаны.  Конечно.
Просто теряется контроль над теми мышцами...
   - Как тяжело он ранен? - услышала она свой бумажный голос, и  затем  Билл
встал рядом,  его  рука  на  ее  плече,  и  Бен  был  тут,  и  Ричи,  и  она
почувствовала прилив благодарности к ним. Она протянула свою свободную руку,
и Билл взял ее. Ричи положил свою руку на руку Билла, а Бен - на руку  Ричи.
Подошел Эдди и положил сверху свою здоровую руку.
   - Я хочу знать ваше имя, - резко повторил Рэдмахер, и на какой-то  момент
маленький трусишка внутри нее, трусишка, который был  воспитан  ее  отцом  и
охраняем ее мужем, почти что ответил: Я Беверли Марш, и я в гостинице Дерри.
Пожалуйста, пришлите мистера Нелла. Здесь мертвый человек, который  все  еще
наполовину мальчик, и мы все очень испугались.
   Но она сказала:
   - Я.., боюсь, я не могу сказать вам. Пока что не могу.
   - Что вы знаете об этом?
   - Ничего, - сказала она, потрясенная. - С чего вы взяли, что я знаю? Боже
мой!
   - Вы что, каждое утро  звоните  в  библиотеку  в  полчетвертого  утра?  -
спросил Рэдмахер. - Так? Это хреново, юная леди. Это нападение,  и  то,  как
парень выглядит, - он  может  умереть  к  восходу  солнца.  Я  еще  раз  вас
спрашиваю: кто вы и что вы знаете об этом?
   Закрыв глаза, сжимая руку Билла изо всех сил, она спросила:
   - А может, он уже умер? Вы просто не говорите мне, чтобы не пугать  меня?
Он действительно умер? Пожалуйста, скажите мне.
   - Он очень тяжело ранен. И если это не  пугает  вас,  то  должно  пугать.
Теперь я хочу знать, кто вы и почему...
   Как во сне, она увидела, как  ее  рука  плавно  рассекла  пространство  и
положила трубку на рычаг. Она посмотрела на  Генри  и  почувствовала  шок  -
такой же резкий, как  прикосновение  холодной  руки.  Один  глаз  Генри  был
закрыт. Из другого, разбитого, непрерывно текло.
   Казалось, Генри подмигивает ей.

4

   Ричи позвонил в госпиталь. Билл подвел Беверли  к  кровати,  и  она  села
рядом с Эдди, глядя в пространство. Она думала, что  заплачет,  но  слез  не
было. Единственное чувство, которое она осознавала и которое было сильным, -
это желание, чтобы кто-то накрыл Генри Бауэрса. Его подмигивающий взгляд  ей
вовсе