ожет  быть,
первый.
   - Но сначала, -  заявил  тот,  который  то  ли  уже  принимал  участие  в
разговоре, то ли нет, - тебя сфотографируют.
   - Ты встретишься с нашим президентом.
   - С кем? - переспросил Билл.
   - С президентом, - ответили близнецы хором. - С самим Миллардом Гротски.
   Билл испустил  обреченный  вздох.  Сколь  многое  в  его  жизни  зависит,
оказывается, от этого чудовищного Милларда Гротски!
   Миллард Гротски развязал войну, не будь которой, Билл наверняка  сражался
бы с кем-нибудь другим - допустим, с теми же  чинджерами.  Однако  чинджеров
полагалось  ненавидеть,  а  вот  ненависть  к  людям,  которые  не  являлись
офицерами, была чем-то новым, и научиться ей совсем не просто.
   Миллард Гротски превратил Билла в  знаменитость,  что  пока  не  принесло
ощутимых выгод, но в любой момент все могло повернуться иначе. Билл  никогда
не  имел  поклонниц,  однако  сейчас  те,  похоже,  находились  от  него  на
расстоянии вытянутой руки. Разумеется, то была метафора. В буквальном смысле
на расстоянии вытянутой руки от Билла располагались только охранники.
   Из-за Милларда Гротски Билл познакомился с генералом Мудрозадом,  который
теперь, когда их  разделяли  десятки,  если  не  сотни  миль,  казался  куда
разумнее большинства офицеров, попадающихся Биллу на жизненном пути.
   Тот  же  Миллард  Гротски  по-прежнему  ценился  в  полмиллиона  очков  в
компьютерной игре "Кормовой стрелок"; заработай Билл эти очки, он  наверняка
получил бы в скором времени желанную двенадцатичасовую увольнительную.
   Кроме того, друг и наставник Билла - с увеличением  расстояния  дружеские
чувства становятся сильнее, тем паче у таких тугодумов, как Билл, -  генерал
Мудрозад  утверждал,  что  Миллард  Гротски  -  источник  вселенского   зла,
наизловреднейший из людей после того, который был даже хуже.
   В общем, Билл пребывал в смятении и всю дорогу до  президентского  дворца
терзался  вопросом,  который  представлялся   ему   поистине   неразрешимым:
пристрелить ли, буде обнаружится возможность,  мерзавца  Гротски  или  пусть
живет?
   С другой стороны,  Гротски  прислал  почетный  караул,  то  есть  ему  не
откажешь в известной любезности. Однако он не встретил Билла в дверях своего
дворца, что было довольно некрасиво. Он предоставил Герою Галактики  удобное
моторизованное кресло-качалку, которое пришлось Биллу  весьма  и  весьма  по
душе; но охранники не позволили  покататься  вдоволь,  причем  сослались  на
приказ президента, то бишь последний проявил себя жестокосердным диктатором.
   Билла продолжали одолевать сомнения, которые не развеялись и тогда, когда
он очутился в  президентской  приемной,  на  четырнадцатом  подземном  этаже
дворца.
   Билл несколько раз лихо развернул кресло на  каменном  полу,  чтобы  хоть
как-то  скрасить  затянувшееся  ожидание:  служба   безопасности   проверяла
пропуска охранников и группы фотографов. Наконец огнеупорные  створки  двери
медленно разошлись и изнутри кабинета послышался голос:
   - Билл, ты  не  против,  если  мы  с  тобой  перекинемся  парой  словечек
наедине?
   Билл понял, что  близится  звездный  час,  что  у  него  появляется  шанс
оправдать доверие генерала Мудрозада.  Совершив  подвиг,  он  будет  уже  не
просто Героем Галактики, каких пруд пруди, а величайшим из героев  нынешнего
и, быть может, прошлого годов!
   Билл вкатился в  кабинет  вражеского  лидера.  Ему  казалось,  что  убить
Гротски будет проще простого. А гибель президента планеты Вырви-глаз положит
конец войне, правильно?
   Мускулистые руки Билла зачесались от нетерпения. Он развернулся  лицом  к
главному вырви-глазнийскому бунтовщику, протянул руки  к  шее  Гротски  -  и
наткнулся на нечто твердое, круглое и холодное.
   - Как насчет пива, Билл?
   Билл задержался с ответом ровно на столько времени, сколько  требовалось,
чтобы заметить откупоренную бутылку,  прильнуть  к  ней  ссохшимися  губами,
опустошить до дна, поставить на стол, вновь протянуть руку ладонью наружу  и
спросить:
   - А добавки можно?
   Вторая бутылка худо-бедно  утолила  жажду,  а  разжившись  третьей,  Билл
позволил себе слегка расслабиться и оглядеться по сторонам.
   По имперским  стандартам,  кабинет  президента  был  маленьким,  если  не
сказать - крохотным; он уступал даже  офицерской  уборной.  Вдобавок  в  нем
начисто отсутствовали изысканные украшения имперских кабинетов  или  тех  же
уборных.  Вместо  классических  произведений  старых  мастеров,  таких,  как
"Печальный клоун", "Маленькая  девочка  с  большими  круглыми  глазами"  или
"Собаки,  играющие  в  покер",  на   стенах   красовались   компьютерные   и
головизионные  экраны,  на   полках   между   которыми   стояли   загадочные
прямоугольные предметы, сделанные, похоже, из бумаги  ("Книги,  -  объяснили
потом Биллу. - То же самое, что комиксы, только без картинок").
   Сильнее же всего Билла поразил человек, который сидел за  столом.  Сперва
он решил, что  видит  перед  собой  очередного  близнеца,  потом  моргнул  и
убедился, что первое впечатление было обманчивым.
   Этот человек, хотя во многом походил на охранников, выглядел  куда  менее
импозантно: и мускулы не те, да и манеры держаться...
   - Вы - мерзавец Гротски?
   - Полагаю, что да, - ответил человек.
   - Вы начали  войну,  -  продолжал  Билл  с  дружеской  усмешкой  и  вновь
приложился к бутылке.
   - В какой-то мере, -  согласился  безумец  Гротски.  -  Идея,  вообще-то,
принадлежала  не  мне,  однако   в   целом   я,   кажется,   готов   принять
ответственность на себя.
   - Генерал Мудрозад говорит, что во всем виноваты вы, - заявил Билл  после
непродолжительного раздумья.
   -  Генерал  известен  своей  щедростью  и  благородством,   -   отозвался
злонамеренный Гротски. - Может, еще пива?
   - Конечно. - Билл снова погрузился в размышления. - Вы сказали, что  идея
начать войну принадлежала не вам?
   - Совершенно верно. - Гротски подался вперед и доверительно прошептал:
   - У нас слишком мало опыта в подобных делах.
   - Не переживайте, - утешил Билл, - для новичка вы  сражаетесь  что  надо.
Ведь вам удалось продержаться четыре дня против военной мощи Империи и гения
Уормвуда Мудрозада...
   -  Знаю,   знаю,   -   перебил   мерзавец   Гротски.   -   Мы   принимаем
пресс-конференции генерала. Признаться, я не уверен, кто  подстрелил  больше
ваших кораблей - мы или вы сами.
   - Про другие не скажу, - откликнулся Билл, -  а  что  касается  "Мира  на
небеси", ну моего звездолета, его точно подбили ваши ребята.
   - Правда? - лицо безумца  Гротски  осветилось  улыбкой.  -  Замечательно!
Молодцы, честное слово, молодцы! Ты упомянул "Мир на небеси" - сдается  мне,
я где-то слыхал это название. По-моему, так назывался флагманский корабль?
   - Ну да, - подтвердил Билл с гордостью в голосе. - Генерал  уверял  меня,
что я - стрелок Господа, вот только не уточнил, какого именно.
   - Генерал? - Злодей Гротски, похоже, задумался. -  А  его,  случайно,  не
было вместе с тобой на корабле? Елки-палки, я мечтаю  познакомиться  с  ним!
Знаешь, я большой поклонник неустрашимого Уорми.
   - Ну и дела! Ни за что бы не догадался!  Вам  не  повезло  -  он  был  на
корабле, когда тот подбили, но улетел на спасательной шлюпке.  Чтобы  офицер
отважился на такое - это настоящий подвиг!
   - Жаль, очень жаль. - Гротски, который в глазах Билла  несколько  утратил
свою уерзопакостность, поставил на стол  перед  десантником  полную  бутылку
пива взамен той, какую Билл опорожнил лишь мгновение назад.
   - А почему бы вам не сдаться? - предложил Герой Галактики,  которого  как
осенило. - Тогда вы встретитесь с генералом Мудрозадом, война закончится,  и
я смогу вернуться в учебный лагерь к своему шкафчику. Знаете,  я  соскучился
по своим ногам.
   - Прошу прощения?
   - Я соскучился по своим  ногам,  -  проворчал  Билл,  закидывая  на  стол
Гротски армейскую стопу. - Это единственная, которую я прихватил с собой, но
дома их у меня целый ящик. Кстати,  у  вас  нигде  не  завалялось  приличной
правой ноги? Может, в морге или  где-нибудь  еще?  Я,  конечно,  люблю  свои
протезы, но до человеческой ноги им все же далеко.
   Пальцы чуть менее зловредного Гротски забегали по клавиатуре  компьютера.
Билл занялся пивом. У него дело пошло лучше, чем у президента.
   - Елки-палки! Сожалею, Билл, но погибших пока маловато, так что  запасных
частей раз-два и обчелся. Потерпишь денек-другой?
   - Потерплю, - благодушно согласился Билл. - Вообще-то я уже привык. -  Он
никак  не  мог  отделаться  от  некой  надоедливой   мысли,   суть   которой
затуманивалась все сильнее с каждым новым глотком.
   - Мы сделаем вот что, - произнес  Гротски.  -  Я  включу  тебя  в  список
очередников, поставлю в самое начало.  Елки-палки,  это  ведь  правая  нога,
верно?
   - Понял! - воскликнул  Билл  и  уставился  на  своего  приятеля  Гротски,
высматривая швы у корней волос. - Вы все время повторяете "елки-палки"!
   - Разве?
   - Так точно!
   - Пожалуй, - признался Гротски, что-то прикинув  в  уме.  -  Очевидно,  я
подхватил это выражение у одного своего знакомого.
   - Вы уверены?
   - Елки-палки, разумеется!
   - Я знавал кое-кого, кто часто повторял "елки-палки", - объяснил Билл, не
сводя пристального взгляда с двуличного Гротски.  -  Мой  закадычный  дружок
Трудяга Бигер вставлял "елки-палки" через слово. - Говорят, за глаза  станет
милой и коза. Билл наравне с другими десантниками ненавидел  Трудягу  Бигера
лютой ненавистью, однако память о  том,  как  здорово  тот  чистил  башмаки,
оказалась сильнее прочих, менее  приятных  воспоминаний,  и  сохранилась  на
долгие годы. - А потом выяснилось, что он  был  шпионом  чинджеров!  -  Билл
окинул зловредного Гротски свирепым взглядом.
   - Какой из меня шпион? Во-первых, я не вышел ростом. Ты же  помнишь  -  у
чинджеров от головы до хвоста добрых семь футов; и потом, разве я  похож  на
зеленую ящерицу? - Гротски встал и повернулся. Он не обманывал.
   Президент вручил Герою Галактики новую бутылку с пивом, заглянул в  глаза
и проговорил проникновенным голосом:
   - Я не могу быть шпионом чинджеров. Я даже не знаю никого из них. Клянусь
тебе, я - самый настоящий человек. Доверься мне.
   Последняя  фраза  показалась  Биллу  ужасно  знакомой,  и   он   принялся
вспоминать, где слышал ее раньше.

Глава 11

   Во время фотографирования Билла поддерживали двое охранников. Ноги  Героя
Галактики  уже  пришли  в  порядок,  однако  в   связи   с   продолжительным
воздержанием сопротивляемость организма Билла алкоголю резко упала,  поэтому
четырнадцатая  бутылка  пива   не   замедлила   оказать   свое   разлагающее
воздействие. Хорошо, что охранники не забыли прихватить каталку.
   По дороге на студию ВСН  Билл  пребывал  в  полной  отключке,  а  в  ходе
интервью если и пришел в себя, то лишь настолько, чтобы отвечать на  вопросы
более-менее  впопад.  По  счастью,  дама,  которая   интервьюировала   Героя
Галактики, была экспертом в области политики и военной организации, а потому
привыкла и не к такому. Откровенно говоря, Билл вещал в камеру гораздо лучше
многих, пробовавших свои силы до него.
   На вице-президента ВСН по патриотическому воспитанию  населения  интервью
Билла произвело столь громадное впечатление, что он  распорядился  выпустить
передачу в эфир в течение часа.
   Так Билл стал "звездой".
   Вырви-глазнийцы  практически  не  имели  боевого  опыта.  Поскольку  Билл
являлся на сегодняшний день первым и единственным военнопленным, сочли,  что
будет вполне логично узнать об условиях содержания пленников,  так  сказать,
из первоисточника. Билл с радостью откликнулся на просьбу о помощи.
   - Обычно ВП помещают в самых роскошных отелях. В номере должен быть бар -
желательно, набитый битком. Горничные... Да, много-много горничных.  Каждому
пленнику по горничной. Ну там, натуральная пища и все такое прочее... - Билл
погрузился в грезы наяву.
   - Елки-палки, - воскликнул Сэм  или  Сид.  Теперь,  когда  Билл  сделался
знаменитостью и другом президента, ему  полагалась  личная  охрана  из  двух
человек. - Что-то мне сомнительно. Ты ничего не напутал?
   - Можешь не сомневаться, - заявил Билл. - Побывал бы в плену  с  мое,  не
пришлось бы спрашивать. Ребята, в обращении с  военнопленными  прежде  всего
следует соблюдать Джиневскую  конвенцию.  <Обыгрывается  название  Женевской
конвенции 1949 г, по защите жертв войны, в том  числе  по  улучшению  участи
раненых и условий содержания военнопленных.> Усекли?
   Сэм переглянулся с Сидом, а может быть, наоборот.
   - Не уверен, что мы такое потянем, - пробормотал один из охранников.
   - Елки-палки, это нам не по карману, - поддержал его товарищ.
   - И потом, - прибавил первый,  -  тебе  предстоит  объехать  чуть  ли  не
половину планеты, а роскошные отели есть далеко  не  везде.  Кроме  того,  в
большинстве давным-давно обосновались репортеры.  Свободные  номера  если  и
остались, то их днем с огнем не сыщешь.
   - Ладно, - произнес Билл. - Вы ведь не хотите, чтобы Империя узнала,  как
на вашей планете обращаются с пленными,  правда?  Если  узнают,  они  вас  в
порошок сотрут.
   Сид и Сэм снова переглянулись.
   - Ты разумеешь, что до сих пор нас щадили?
   - Можно сказать и так.
   - Ой-ой! - воскликнули Сэм и Сид в унисон.

***

   Согласно плану, первым пунктом программы было посещение  супермаркета.  В
торговом зале установили  трибуну,  с  которой  выступил  мэр:  он  произнес
прочувствованную речь, а затем представил Билла. Билл поднял правую ногу и с
помощью лазера, который  имелся  среди  прочих  приспособлений  в  армейской
стопе, перерезал широкую красную  ленточку.  Толпа  буквально  обезумела  от
восторга.
   Билл слегка  удивился  тому,  что  супермаркет  оказался  расположен  под
землей, однако вспомнил наставления матери, которая учила его быть  вежливым
и не совать нос в чужие дела, а потому деликатно промолчал.
   Потом все отправились на городскую площадь, где Билл раздавал автографы и
фотографировался с местными политиками, младенцами в мокрых пеленках и всеми
желающими.
   Происходящее не совсем отвечало его представлениям о жизни знаменитости -
в частности, он недоумевал, куда же запропастились толпы полногрудых  девиц,
жаждущих согреть постель бедного солдатика, - однако в  общем  и  целом  все
было на уровне. Кормили Билла регулярно, причем - почти натуральной пищей, а
не какими-то там эрзац-продуктами. Спал он в  настоящей  кровати,  хотя  уже
давно выписался из госпиталя; немедленная смерть ему не грозила. Когда Биллу
хотелось перекинуться с кем-нибудь словечком, он  всегда  мог  обратиться  к
своим друзьям Сэму и Сиду, которые ни разу не пытались его убить (что  резко
отличало их от всех прежних друзей-приятелей Героя Галактики).
   Люди обращались  с  ним  весьма  диковинным  образом,  называли  "сэром",
говорили "спасибо", когда он надписывал свои собственные, восемь на  десять,
глянцевые фотографии, благодарили даже в тех случаях, когда  Билл  перевирал
имена; пуще того, они просили Билла о том или ином  одолжении,  а  вовсе  не
приказывали, не кричали и не обзывались обидными словечками.
   Билл испытывал некоторую неловкость, но  любопытничать  не  любопытничал,
поскольку опасался,  что  тогда  сразу  выяснится,  что  произошла  какая-то
ошибка; между тем быть пленным  на  планете  Вырви-глаз  нравилось  ему  все
больше и больше.
   Третий пункт программы предусматривал рекламу новейших моделей  аэрокаров
на автомобильной выставке. Именно там Билла осенила гениальная идея.
   Фотомодели,  которые  рекламировали  машины,  все,   разумеется,   желали
получить автограф. Их следовало обслужить в первую очередь, ибо им надо было
возвращаться на рабочее место - то есть вновь  вставать  на  площадки  возле
аэрокаров и указывать томными жестами на тот или иной  элемент  конструкции,
привлекая внимание потенциальных покупателей.
   Сэм - или Сид - пихнул Билла в кресло и пододвинул ему фотографию. Сид  -
или Сэм - протянул ручку.
   - Как тебя зовут, красотка? - спросил Сид - или Сэм - у той девушки,  что
стояла к нему ближе всех. Они  быстро  убедились,  что  подпускать  Билла  к
симпатичной женщине в общественном месте чрезвычайно опасно. В самом  начале
турне к Биллу  обратилась  с  просьбой  об  автографе  миловидная  блондинка
Потребовалось целых пять минут, чтобы оторвать его от перепуганной девушки.
   Такое поведение не слишком соответствовало образу, который  уготовил  для
Билла президент Гротски. Поэтому Сид и Сэм вынуждены были  ограничить  связи
подопечного с женщинами до простого надписывания фотоснимков.
   - Китти, - ответила рыжеволосая красавица. Сэм - или Сид -  наклонился  к
уху Билла и шепотом повторил по буквам имя девушки,  чтобы  Билл  не  сделал
ошибки.  На  каждой  фотографии  имелась  сделанная  заранее,   факсимильным
способом, надпись: "Моему доброму другу.., на память о днях войны", так  что
Биллу  нужно  было  всего-навсего  приписать  два  имени.  Как  пишется  его
собственное, он в  конце  концов  усвоил.  Впрочем,  Билл  перехитрил  своих
охранников, скрыв от них тот факт, что прекрасно знает большинство  имен  из
четырех букв и значительное количество пятибуквенных.  Поэтому  он  принялся
писать, не дожидаясь, пока Сид - или Сэм - закончит фразу.
   "Маленькое "т", маленькое "и", - бормотал охранник, а Билл, с улыбкой  от
уха  до  уха,  уже  протягивал  манекенщице  подписанную   фотографию.   Под
автографом находилась пометка:
   "Номер 318"; поселившись в гостинице, Билл сразу  же  постарался  выучить
эти три цифры. Что касается самой гостиницы, он прикинул, что Китти и другие
фотомодели  без  труда  отыщут  ее  по  толпам,  которые   наверняка   будут
околачиваться под окнами.
   И оказался прав.
   Вечером, после роскошного ужина  в  ресторане  отеля,  Сид,  Сэм  и  Билл
поднялись в номер, где расположились в креслах,  сытно  рыгая,  ковыряясь  в
зубах и потягивая пиво.
   - Уф! - проговорил Сид или Сэм.
   - Уф! - откликнулся Сэм или Сид.
   - Уф! - отозвался Билл.
   Разговор продолжался и дальше в том же духе. Неожиданно в дверь постучали
- вежливо и вместе с тем решительно.
   Один из  охранников  направился  к  двери.  Он  преодолел  приблизительно
половину расстояния, когда Билл вдруг вспомнил, что к  нему  должны  прийти.
Вот только кто? Он отшвырнул в сторону бутылку, вскочил с дивана и кинулся в
прихожую, сметя по дороге со своего пути Сэма или Сида.
   Билл распахнул дверь со второй попытки,  сообразив,  что  надо  повернуть
ручку. На пороге стояла ОНА!
   Высокая  стройная  девушка,  огненно-рыжие  волосы  ниспадают  до  осиной
талии... Она была одета в  то  же  вечернее  платье  с  блестками,  в  каком
работала на выставке. Билл судорожно сглотнул и  подавил  желание  обхватить
руками талию девушки, а затем медленно сомкнуть пальцы вокруг  налитых,  как
спелые  плоды,  грудей.  Ноги  неземной  красавицы   начинались   от   пола,
поднимались все выше и выше и  плавно  перетекали,  наконец,  в  чрезвычайно
аппетитную попку. Той, разумеется, видно не было, поскольку девушка стояла к
нему  лицом,  но  Билл  моментально   дополнил   общую   картину   утренними
впечатлениями, которые, надо признать, поразили его в самое сердце.
   Он лихорадочно пытался припомнить имя манекенщицы, но то никак не шло  на
ум, что, в общем-то, не имело значения, ибо Билл пребывал в состоянии немого
изумления.  Девушка  мнилась  ему  небесным   видением;   восприятие   Билла
обострялось тем, что он, если не считать медсестры в госпитале, не состоял в
физическом контакте с женщиной по меньшей мере с прошлой книги сериала.
   К счастью, фотомодель решила проявить инициативу.
   - Китти, - представилась она. - Мы с вами виделись утром. -  И  протянула
во всех отношениях совершенную, чувственно-томную ладонь.
   - Билл, - ответил Билл. - С двумя "л".
   - Я знаю. - Девушка заглянула ему в глаза, и он почувство