вал чей-то сапог и даже не повернул
к нему головы.
     А все-таки что он там вытворял со своими часами?


ГЛАВА 4

     Этот  вопрос  изводил Билла  все  время,  пока  длилось изнурительное
обучение  профессии  заряжающего.   Упражнения,   требовавшие  точности  и
известных технических навыков,  поглощали все его внимание, но в свободные
минуты Билла одолевало беспокойство.  Он думал об этом,  стоя в очереди за
обедом,  терзался каждую ночь,  перед тем  как забыться тяжелым дурманящим
сном Он  мучился всякий раз,  когда выдавалась свободная минутка,  и  даже
похудел.  Похудел  он,  правда,  не  только  из-за  мучительных  сомнений.
Корабельная  кормежка!  Она  служила  только  одной  цели:  поддерживать в
солдатах  жизнь.   Но  какую  жизнь!  Жалкую,  безотрадную,  полуголодную.
Впрочем,  Билл над этим не задумывался. Перед ним стояла куда более важная
проблема, и он нуждался в помощи.
     После  воскресных  занятий,  в  конце  второй  недели  пребывания  на
корабле,  он, вместо того чтобы ринуться в столовую с остальными, задержал
заряжающего 1-го класса Сплина.
     - У меня проблема, сэр.
     - Пустяки,  один укол,  и все пройдет.  Говорят, без этого никогда не
станешь мужчиной.
     - У меня другая проблема,  сэр. Я хотел бы... я хотел бы поговорить с
капелланом.
     Сплин побледнел и прислонился к переборке.
     - Я ничего не слышал,  - просипел он. - Мотай в столовую, и, если сам
не проболтаешься, я буду нем как рыба. Билл зарделся.
     - Очень сожалею,  сэр, но это необходимо. Я не виноват, что мне нужно
поговорить с ним, такое со всяким может случиться...
     Голос  Билла  становился все  глуше,  он  смущенно шаркал подошвами и
внимательно рассматривал носки  своих  сапог.  Молчание затянулось;  когда
Сплин  наконец  заговорил,  товарищеские нотки  из  его  голоса  полностью
испарились.
     - Ладно,  солдат,  раз ты настаиваешь...  Надеюсь, остальные парни об
этом не пронюхают. Пропусти обед и отправляйся сейчас же. Вот пропуск.
     Он  нацарапал что-то  на  клочке  бумаги,  презрительно швырнул  его,
развернулся и зашагал прочь, оставив Билла униженно ползать по полу.
     Судя по корабельному указателю,  капеллан занимал каюту 362-В на 89-й
палубе.   Билл  спускался  в  бесчисленные  люки,   петлял  по  коридорам,
карабкался по  сходням,  пока,  наконец,  не  оказался перед металлической
дверью, утыканной заклепками. От усталости на лбу у него выступили крупные
капли пота, в глотке пересохло. Он поднял руку и тихо постучал.
     Через несколько мучительно долгих секунд раздалось глуховатое:
     - Да, да, войдите. Не заперто.
     Билл вошел и  тут же  вытянулся по  стойке "смирно",  увидев офицера,
который сидел  за  письменным столом,  почти целиком заполнявшим крохотную
каюту.  Лейтенант четвертого ранга был еще молод,  но  уже совершенно лыс.
Под  глазами у  него  залегли черные тени,  на  подбородке отросла щетина,
измятый галстук съехал набок.  Офицер рылся в груде бумаг, заваливших весь
стол,  раскладывал их в кучки, на одних делал пометки, другие выбрасывал в
переполненную мусорную корзину.  Когда он  отодвинул одну из стопок,  Билл
увидел на столе табличку: "ОФИЦЕР-КАСТЕЛЯН".
     - Извините,  сэр,  -  сказал Билл, - я, верно, ошибся и попал не в ту
каюту. Я ищу капеллана.
     - Это и  есть каюта капеллана,  но  он  дежурит с  13.00,  даже такой
болван, как ты, мог бы догадаться, что надо подождать еще 15 минут.
     - Благодарю вас, сэр. Я зайду позже. - Билл попятился к двери.
     - Ты  останешься здесь и  будешь работать.  -  Офицер поднял на Билла
налитые  кровью  глаза  и  злорадно хихикнул.  -  Раз  ты  мне  попался  -
рассортируешь квитанции на  носовые  платки.  Я  где-то  затерял  тут  600
сморкалок.  Знаю,  что пропасть они не могли,  но...  Думаешь,  легко быть
офицером-кастеляном?
     Он  шмыгнул носом от жалости к  себе и  пихнул Биллу груду квитанций.
Билл  принялся  их  разбирать,   но  тут  прозвучал  звонок,  возвестивший
окончание вахты.
     - Так я и знал! - плаксиво завопил офицер. - Эту проклятую работу чем
больше делаешь,  тем больше остается!  А ты еще воображаешь,  будто у тебя
могут быть какие-то проблемы!
     Дрожащими пальцами он  перевернул табличку на  столе.  Теперь на  ней
красовалась надпись "КАПЕЛЛАН". Лейтенант ухватился за кончик галстука и с
силой  закинул его  за  правое  плечо.  Галстук был  пришит к  воротничку,
который на специальных подшипниках легко скользил по рубашке. Воротничок с
тихим  жужжанием развернулся задом наперед,  явив  взору Билла белоснежную
гладкую поверхность; галстук остался где-то за спиной.
     Капеллан  молитвенно сложил  ладони,  опустил  глаза  долу  и  сладко
улыбнулся:
     - Чем могу помочь, сын мой?
     - Я думал, вы офицер-кастелян, сэр, - ошеломленно произнес Билл.
     - Да, сын мой, и это далеко не единственное бремя, возложенное на мои
слабые плечи.  В  эти трудные времена мало кто нуждается в  капелланах,  а
спрос на  офицеров-кастелянов велик.  Стараюсь приносить пользу.  -  И  он
смиренно склонил голову.
     - Но вы...  кто же вы все-таки? Офицер-кастелян и по совместительству
капеллан или капеллан и по совместительству офицер-кастелян?
     - Тайна сия велика есть,  сын мой. Существуют явления, в суть которых
лучше не вникать.  Но я вижу,  что душа твоя в смятении. Скажи, веруешь ли
ты?
     - Во что?
     - Это я тебя спрашиваю, во что? - рявкнул капеллан, в облике которого
на миг проступили черты офицера-кастеляна.  - Как я могу помочь тебе, если
не знаю, какую религию ты исповедуешь?
     - Фундаментальный зороастризм.
     Капеллан вытащил из  стола оклеенный целлофаном список и  стал водить
по нему пальцем.
     - За...     зе...     Зоофилия...     Зороастризм     реформированный
фундаментальный. Этот?
     - Да, сэр.
     - Что ж,  все очень просто, сын мой... 21-52-05... - Он быстро набрал
номер на диске, встроенном в крышку стола, а затем широким жестом, блеснув
вдохновенным пророческим  взором,  смахнул  всю  бумажную  груду  на  пол.
Скрипнул  потайной  механизм,   часть  столешницы  опустилась,  и  тут  же
поднялась  обратно  вместе  с  пластиковой  черной  шкатулкой,  украшенной
золочеными  изображениями  вздыбленных  быков.   -   Минуточку!  -  сказал
капеллан, открывая шкатулку.
     Он  развернул  длинную  белую  полосу  материи,   затканной  золотыми
фигурками быков,  и  намотал ее  на шею.  Потом положил рядом со шкатулкой
толстенную  книгу  в   кожаном  переплете,   а  на  крышку  водрузил  двух
металлических быков с углублениями на крестцах. В одно углубление он налил
из  пластмассовой фляжки  дистиллированную воду,  в  другое -  благовонное
масло,  которое тут же поджег.  Билл наблюдал эти приготовления с чувством
растущей радости.
     - Какой счастливый случай,  что  вы  тоже оказались зороастрийцем,  -
сказал он. - Теперь мне будет легче вам довериться.
     - Никаких  случайностей,   сын  мой,  просто  хорошая  подготовка.  -
Капеллан бросил в  пламя  щепотку порошка хаомы [Хаома,  хом  -  священное
растение,  сок  которого  выжимается  во  время  главного  зороастрийского
богослужения.  (Прим.  ред.)];  у  Билла аж  в  носу засвербило от пряного
аромата курений.  -  По милости Ахурамазды я помазанный жрец зороастризма;
по воле Аллаха - верный муэдзин ислама; по соизволению Иеговы - обрезанный
рабби и так далее. - Тут его благостное лицо исказилось злобным оскалом. -
А из-за нехватки офицеров еще и долбаный офицер-кастелян! - Чело его вновь
прояснилось. - А теперь поделись со мной своими тревогами.
     - Это  так  трудно...  Возможно,  я  слишком  подозрителен,  но  меня
беспокоит поведение одного из моих друзей. В нем есть чго-то странное. Как
бы это сказать...
     - Доверься мне, сын мой, поведай свои сокровенные помыслы и ничего не
опасайся.  Что бы ты ни сказал -  все останется в стенах этой каюты, ибо я
свято блюду тайну исповеди согласно обетам и призванию. Облегчи душу свою.
     - Вы очень добры.  Мне уже и так полегчало.  Понимаете,  мой приятель
немного со  сдвигом:  чистит всем сапоги,  добровольно дежурит в  сортире,
девчонками не интересуется...
     Капеллан  благостно  закивал,  мановениями руки  подгоняя  к  ноздрям
наркотические волны фимиама.
     - Не вижу причин для беспокойства. Похоже, он славный малый. Разве не
учит  нас  "Вендидад" ["Вендидад" ("Закон против  демонов даэва") -  часть
"Авесты",  священного канона зороастризма.  (Прим.  ред.)],  что мы должны
помогать  ближнему,  разделять бремя  его  и  не  гоняться  по  улицам  за
блудницами?
     Билл нахмурился:
     - Все это хорошо для воскресной школы,  но в армии так себя не ведут.
Мы думали,  он просто чокнутый;  возможно,  так оно и  есть,  но дело не в
этом.  Мы с  ним случайно попали на батарею,  и я увидел,  как он направил
свои часы на орудия, нажал на головку завода, и в часах что-то щелкнуло. А
вдруг это фотоаппарат? Я... Я думаю - он чинджеровский шпион!
     Билл  откинулся на  спинку  стула,  тяжело  дыша  и  обливаясь потом.
Наконец он выговорил это страшное слово вслух. Капеллан продолжал кивать и
улыбаться, явно одурманенный ароматом хаомы. Потом, очнувшись, высморкался
и   раскрыл  толстую  книгу  "Авесты".   Он  прочел  какой-то  отрывок  на
древнеперсидском,  что,  вероятно,  его несколько взбодрило,  и  захлопнул
книгу.
     - Не лжесвидетельствуй!  -  загремел он с  грозным видом,  уставив на
Билла обвиняющий перст.
     - Вы не так меня поняли,  - простонал Билл, ерзая на стуле. - Он же в
самом деле что-то мудрил с  часами!  Я  видел это совершенно отчетливо!  -
Ничего себе - получил моральную поддержку!
     - Я говорю это,  дабы укрепить в тебе веру, сын мой, пробудить в тебе
чувство вины и напомнить о необходимости регулярно посещать храм Божий. Ты
уклонился с истинного пути!
     - Не  виноват  я!  В  период  рекрутского обучения ходить  в  Церковь
категорически запрещено!
     - Обстоятельства не  снимают греха,  но  на сей раз ты будешь прощен,
ибо безгранично милосердие Ахурамазды.
     - А как насчет моего приятеля? Этого шпиона?
     - Забудь свои  подозрения,  они  недостойны верного адепта Зороастра.
Бедный мальчик не  должен пострадать из-за своей естественной склонности к
дружелюбию,  человеколюбию и  любви к  чистоте или из-за того,  что в  его
испорченных часах что-то щелкает. Если он шпион, он должен быть чинджером,
а чинджеры - семифутовые ящеры с хвостом. Понял?
     - Да,  конечно,  -  с несчастным видом промямлил Билл.  - Это я и сам
понимаю, но все равно не ясно...
     - Если такое объяснение удовлетворяет меня,  то  тебе его  и  подавно
достаточно.  Видно,  крепко Ариман овладел твоей душой,  если ты так плохо
думаешь о  своем  друге.  Придется наложить на  тебя  епитимью -  давай-ка
быстренько помолимся вместе, пока не вернулся офицер-кастелян.
     По окончании недолгого ритуала Билл помог убрать культовые предметы в
шкатулку,  которая тут же исчезла в недрах стола,  а затем,  попрощавшись,
направился к двери.
     - Минутку,  сын мой,  -  сказал капеллан, просияв лучезарной улыбкой,
завел руку за спину и ухватился за кончик галстука.  Как только воротничок
вернулся  в  исходное  положение,  благодушная улыбка  мгновенно сменилась
злобной гримасой. - Ты куда лыжи навострил, сукин сын?! Сидеть!
     - Н-но, - начал заикаться Билл, - но вы же отпустили меня.
     - Это капеллан тебя отпустил,  а я как офицер-кастелян не имею к нему
никакого  отношения.  А  теперь  -  быстро  -  имя  чинджеровского шпиона,
которого ты укрываешь!
     - Я же говорил об этом на исповеди!
     - Ты говорил с капелланом,  а он сдержал слово и тайны твоей не выдал
- я просто случайно услышал ваш разговор. - Офицер нажал красную кнопку на
панели.  -  Военная полиция уже в пути.  Выкладывай, пока нет полицейских,
ублюдок,  а  то  протащу тебя под килем без скафандра и  лишу обеда на год
вперед! Имя!
     - Трудяга  Бигер,  -  прорыдал  Билл;  в  это  мгновение  в  коридоре
послышался громкий  топот,  и  два  амбала  в  красных шлемах  ввалились в
крошечную каюту.
     - Нашел   для   вас   шпиона,    ребята,    -   торжествующе   заявил
офицер-кастелян.
     Полицейские оскалились,  набрали  в  легкие  воздуха  и  бросились на
Билла.  Обливаясь  кровью,  он  рухнул  под  ударами  кулаков  и  дубинок;
подоспевший  кастелян  еле   вырвал  его   из   рук   этих  дегенератов  с
гипертрофированной мускулатурой и необычайно близко посаженными глазами.
     - Да не он это... - задыхаясь, сказал офицер, бросив Биллу полотенце,
чтобы тот вытер кровь с лица.  - Это наш стукач, доблестный герой-патриот,
который заложил своего друга  по  имени Трудяга Бигер.  Сейчас мы  схватим
этого негодяя, закуем в кандалы, а потом хорошенько допросим. Вперед!
     Полицейские подхватили Билла и  понеслись по  коридору.  От  ветерка,
возникшего  в  результате  их  стремительного движения,  несчастному  даже
немного полегчало.  Офицер-кастелян приоткрыл дверь  в  кубрик заряжающих,
просунул в нее голову и жизнерадостно крикнул:
     - Привет, ребята! Трудяга Бигер здесь?
     Бигер оторвался от очередного сапога, махнул рукой и улыбнулся:
     - Вот он - я!
     - Взять!  -  завопил  офицер,  отпрыгивая в  сторону  и  показывая на
Трудягу обличающим пальцем.
     Полицейские ринулись в  кубрик,  бросив,  Билла  у  двери.  Когда  он
поднялся на ноги,  Трудяга уже был схвачен,  скован по рукам и  ногам,  но
продолжал улыбаться.
     - Э-э-э... Ребята, вам, должно быть, сапоги надо почистить?
     - А  ну-ка заткнись,  шпион поганый!  -  взвизгнул офицер-кастелян и,
размахнувшись,  врезал  кулаком  в  эту  нахальную улыбку.  Вернее,  хотел
врезать -  потому что  Бигер  так  крепко вцепился зубами в  ударившую его
руку,  что офицер никак не мог ее вырвать. - Он меня загрызет! Загрызет! -
взвыл кастелян, тщетно пытаясь освободиться.
     Оба полицейских,  прикованных наручниками к Трудяге, подняли дубинки,
чтобы задать ему  как  следует.  В  это  мгновение верхушка черепа Трудяги
отскочила,  как крышка от  шкатулки.  Случись такое в  обычной обстановке,
зрелище и  то  показалось бы  странным,  сейчас  же  оно  произвело просто
потрясающее впечатление.  Все, включая Билла, остолбенев, смотрели, как из
открытого черепа  Трудяги  выскочила семидюймовая ящерица и  плюхнулась на
пол,  оставив на нем довольно заметную вмятину. Ящерица была ярко-зеленая,
с  четырьмя крошечными ручонками,  длинным хвостом и  головой,  похожей на
рыльце детеныша крокодила:  ну  вылитый чинджер,  только росту в  ней было
семь дюймов, а вовсе не футов!
     - Все  люди  -   козлы  вонючие!   Чинджеры  никогда  не  потеют!  Да
здравствуют чинджеры!  - пискнула ящерица голосом Бигера и метнулась через
кубрик к койке Трудяги.
     Всеобщий  паралич  еще  не  прошел.   Солдаты  застыли,  окаменев  от
изумления  и  бессмысленно  тараща  выпученные  глаза.   Офицера-кастеляна
пригвоздили к  месту сомкнутые на его кисти челюсти,  полицейские пытались
высвободиться из  наручников,  приковавших их к  неподвижному телу Бигера.
Только Билл сохранил способность к действиям и, несмотря на то, что голова
у  него еще кружилась от  побоев,  попытался схватить зверюшку.  Крошечные
коготки впились ему в ладонь, неизвестная сила сбила с ног, швырнула через
кубрик и шваркнула о переборку.
     - Вот  тебе,  стукач!  -  пискнул тоненький голосок.  Никто и  глазом
моргнуть  не  успел,  как  рептилия  шмыгнула  к  вещевому мешку  Трудяги,
разорвала его и нырнула внутрь.  Что-то пронзительно загудело,  и из мешка
высунулось блестящее острие,  похожее на снаряд. Через мгновение в воздухе
повис миниатюрный -  не более двух футов в длину - космический корабль. Он
повернулся вокруг вертикальной оси,  нацелился носом в  переборку и замер.
Гудение  усилилось,  перешло в  звенящий визг,  корабль рванулся вперед  и
прошел   сквозь  металлическую  стену,   будто   через   мокрую  картонку.
Послышалось еще  несколько яростных  взвизгов  -  это  корабль  продырявил
другие переборки, - а затем душераздирающий скрежет оповестил, что аппарат
прорвал обшивку дредноута и  вышел в  космос.  Воздух с ревом устремился в
пустоту, зазвенели колокола тревоги.
     - Черт  меня  побери...  -  ошеломленно пробормотал офицер-кастелян и
вдруг завопил:  -  Да уберите же наконец эту сволочную штуковину, пока она
меня до смерти не загрызла!
     Оба полицейских все еще боролись с наручниками,  прочно сковавшими их
с  телом бывшего Трудяги.  Сам же Трудяга Бигер только пялил глаза и глупо
ухмылялся,  намертво  вцепившись зубами  в  кисть  офицера.  Билл  схватил
атомную винтовку,  сунул ствол между челюстями Бигера и  освободил зажатую
руку.  Производя эти манипуляции,  он заметил, что черепная крышка Трудяги
отскочила по проходившей над ушами линии и  что держалась она на блестящем
медном   шарнире.   Внутри   открытого  черепа   вместо  мозгов  находился
великолепно оборудованный командный пункт с креслицем, крошечной приборной
панелью, телеэкраном  и системой  воздушного  охлаждения. Как  выяснилось,
Трудяга был просто  роботом, управляемым  той ящерицей, которая  сбежала в
космическом снаряде. Она была совсем как  чинджер - только ростом не более
семи дюймов.
     - Ну надо же!  -  сказал Билл.  -  Трудяга,  значит,  просто робот, а
управляла им эта зверюшка, которая сейчас смылась. Она же вылитый чинджер,
только семи дюймов ростом...
     - Семь  дюймов,  семь футов -  какая разница!  -  раздраженно буркнул
офицер-кастелян,  обматывая руку носовым платком. - Мы не обязаны сообщать
каждому рекруту об истинных размерах противника или о  том,  что они живут
на планете 10-Г.  У нас,  парень, другая задача: поддерживать в вас боевой
дух.


ГЛАВА 5

     Теперь,  когда  Трудяга  Бигер  оказался чинджеровским шпионом,  Билл
совсем   осиротел.   Скотина  Браун,   который  и   раньше  не   отличался
разговорчивостью,  совсем замолчал,  так  что  Биллу не  с  кем  было даже
полаяться.  Из  старых приятелей по  лагерю имени Льва Троцкого на батарее
остался только Браун, а новые сослуживцы держались обособленно, собирались
в кружок и разговаривали полушепотом,  бросая на Билла косые взгляды через
плечо,  когда он оказывался поблизости.  Часы досуга они посвящали сварке:
после каждой вахты врубали свои аппараты и  приваривали все  металлические
предметы к  полу,  чтобы  во  время следующей вахты отодрать их  обратно -
идиотское времяпрепровождение, но, похоже, им это нравилось. Поэтому Биллу
не оставалось ничего другого, как заводить воображаемые споры с Трудягой.
     - Видишь, в какую передрягу я попал из-за тебя! - скулил он.
     Бигер только улыбался, ничуть не тронутый жалобами.
     - По   крайней  мере,   закрой  свою   черепушку,   когда   с   тобой
разговаривают! - злился Билл и протягивал руку, чтобы захлопнуть крышку на
голове Трудяги.
     Но  это  ничего не  меняло.  Бигер  все  равно мог  только улыбаться.
Никогда  ему  уже  не   чистить  сапоги.   Теперь  он   стоял  неподвижно,
придавленный  к  полу  собственной  тяжестью  и  магнитными  подковами,  а
заряжающие вешали  на  него  грязное  белье  и  сварочные аппараты.  Бигер
простоял так  уже  целые три вахты,  и  никто не  знал,  что с  ним делать
дальше,  но тут наконец появились военные полицейские с ломами,  погрузили
Бигера на ручную тележку и увезли.
     - Прощай!  - крикнул ему вслед Билл и помахал рукой. Потом, продолжая
начищать  свой  сапог,  добавил:  -  Ты  был  хорошим  парнем,  даром  что
чинджеровский шпион.
     Скотина Браун на  это  никак не  отреагировал,  сварщики с  Биллом не
разговаривали, а преподобного Тембо он сам старательно избегал.
     Ветеранша флота "Фанни Хилл" все еще находилась на  орбите -  на  ней
устанавливали двигатели.  Делать было почти нечего,  так  как предсказание
заряжающего 1-го  класса  Сплина  не  сбылось  и  на  овладение тонкостями
профессии понадобилось значительно меньше